Птифур. Шоколадное сердце кондитера

Анна Муссен (2022)

Лида — необычная девушка. Да, у неё нет сверхспособностей, и она определенно человек, каких на Земле миллиарды, но Лида знает о Птифуре — параллельном мире, жители которого названы в честь сладостей. Или это сладости были названы в их честь? История об этом умалчивает, но в чем Лида абсолютно точно уверена, так это в том, что она готова присягнуть в верности правителям королевства Марципан и с гордостью нести на своих хрупких плечах титул придворного кондитера. Между прочим, уже в четвертом поколении! Для этого Лида вместе с родителями и своим покровителем Зефиром прибывает на бал, посвященный ее вступлению в должность, но веселью и танцам не суждено было начаться. Принц Безе не явился на праздник, а хитрый герцог Джелато тут же обвинил его в измене и потребовал — по странным законам Птифура — свержения всей королевской семьи и проведения турнира Великих правителей. В таких обстоятельствах у нашей героини не остается другого выбора, кроме как присоединиться к борьбе за корону Марципана. Справится ли Лида? Об этом вы узнаете на страницах романа «Птифур. Шоколадное сердце кондитера»!

Глава 3

На следующий день

Лида привыкла сдерживать обещания — особенно те, которые давала сама себе. Проснувшись часов в восемь утра и выставив за дверь Зефира, кричавшего что-то об их путешествии в Птифур, которое нельзя откладывать, Лида вернулась в кровать и, как сама себе и обещала, проспала все воскресное утро, расставшись со сновидениями часам к одиннадцати. Сладко потянувшись в постели, она еще какое-то время просто лежала, наслаждаясь тишиной и покоем, но в конце концов, как человек совестливый, откинула одеяло, поднялась на ноги и прошлепала в ванную, из которой вышла минут через тридцать.

Бодрая и окончательно проснувшаяся, смывшая с лица сонливую опухлость и отметины со щек, оставшиеся от близкого контакта с подушкой, Лида была готова начать их с Зефиром путешествие.

— Ну наконец-то! — Зефир состроил злобную рожицу и стукнул своим маленьким ботиночком по ребру ноутбука, который преспокойно лежал на столе у окна. — Мы должны были отправиться в Баттенберг еще рано утром!

— Утром? Вечером? Да какая разница? — Лида махнула рукой, подходя к зеркалу. Стянув с головы полотенце, она растрепала влажные волосы, пальцами пытаясь распутать их. — Или ты договорился о свидании с этой своей Шарлоткой?

Лида попала в точку — Зефир весь раскраснелся.

— Да как ты можешь такое говорить! — возмутился он, пыхтя не то от злости, не то от смущения. — Шарлотка из знатного рода! Да я бы никогда!.. Да она бы ни за что!..

Лида ухмыльнулась, ей все стало понятно.

— Какой же ты милый.

— С чего это я милый?! И зачем ты голову помыла! Сколько еще я должен ждать, пока твои волосы высохнут и мы наконец-то отправимся в путь?!

Зефир пробурчал себе под нос что-то еще, смешно потоптавшись на месте.

— Могу пойти и с мокрыми, — сказала она, зачесав волосы назад. — Я запросто это сделаю, раз ты так спешишь.

— Я тебе пойду. — Зефир смешно надул щечки и развернулся к окну, всем видом показывая недовольство. — Да как же так можно?.. Ну почему ты все всегда делаешь наперекор?.. Ты меня ни во что не ставишь… Ты меня совершенно не любишь. Да разве же можно так поступать? Я же сказал вчера, что это важно. А ты? А что ты? Спала до обеда, да еще и голову помыла. А я, между прочим, и правда договорился… Я поступился своими принципами ради тебя, а ты?..

— Ой, да брось ты дуться и причитать, как старая бабка на рынке! С феном я высушу их за минуту.

Лида подняла с пола фен и воткнула вилку в розетку, попутно разматывая спутавшийся в колечки провод. Шум, издаваемый этой техникой, до смерти пугал Беляша, которого, к счастью, в комнате в данный момент не было. Мама рассказывала ей, что когда Зефир впервые увидел фен, то испугался ничуть не меньше их своевольного питомца. Что такого страшного в фене? Непонятно.

Зато сейчас, спустя несколько десятилетий с того момента, Зефир в современном мире боялся только ксерокопирующей и сканирующей техники. Лида могла бы пошутить о том, что он боится «потерять свою душу»… Ну, это как для аборигенов быть сфотографированным белым человеком или что-то в этом роде. Но Зефир обожал фотографироваться, особенно делать селфи. Поэтому кража собственной души его не особо волновала.

— Все? — нетерпеливо спросил он, стоило Лиде только закончить «прихорашиваться». Он спрыгнул со стола на кровать, а с нее ловко спустился на пол и побежал к двери. — Одевайся и иди вниз!.. Я буду ждать тебя на кухне.

— Мог бы уже давно спуститься! — крикнула Лида ему вслед. — И чего здесь выжидал?

Считая, что одежды удобнее джинсов в комплекте с футболкой и кроссовками во всем мире не сыскать, Лида быстро переоделась и, как того и хотел Зефир, спустилась вниз, прихватив с собой рюкзак.

Для полудня на кухне было привычно тихо. У раковины, отмывая замоченные ранее миски, стояла Татьяна. Зефир уже нажаловался ей и теперь с довольным видом восседал на микроволновке, положив ногу на ногу.

— Лида, нельзя быть такой безответственной.

И никакого приветствия.

Лида зло зыркнула на покровителя. А тот улыбался, довольный своей проделкой.

— Мы с ним не договаривались о времени, — попыталась оправдаться Лида. — Я виновата, что ли, что он запланировал свиданку и сам на нее опоздал?

— Это не свидание!

— Лида, ты должна серьезнее относиться к своему заданию, — Татьяна перекрыла вентиля, и вода перестала литься из позолоченного крана в такого же оттенка раковину. — Шарлотка оказала тебе честь, а это дорогого стоит.

Зефир согласно закивал головой.

— Да кто такая эта Шарлотка? Никогда о ней не слышала, — Лида стащила со стола несколько багетов, предусмотрительно запасаясь провиантом на тот случай, если по ту сторону розовой двери не окажется ничего съестного. И еще отломала себе корочку на запоздалый завтрак. — Даже Пастила о ней ничего не говорила.

Татьяна вздохнула, наверное, подумав о том, что мало времени уделяла воспитанию дочери.

— Зефир, пригляди за ней там. А ты, Лида, не вляпайся во что-нибудь. Ни к чему тебе привлекать внимание к своей персоне раньше времени. Вот на балу во вторник блистай сколько душе будет угодно.

— Таня, не говори такого! — Зефир театрально ужаснулся. — Лида, везде и всегда веди себя так, чтобы ни во что не вляпаться!

Он спрыгнул с микроволновки на стол, оттуда спустился по сделанной специально для него веревке на пол и засеменил мелкими шажками к своей розовой двери.

— Зефир прав, — согласилась Татьяна. — Лида…

— Да поняла я, поняла. Я буду паинькой. — Лида чмокнула мать в щеку, пережевывая твердую корочку чесночного хлеба. — Ты можешь мне доверять.

— Думаешь? А приглашение ты не забыла?

— Не забыла. Вот оно. — Лида достала из рюкзака вчерашнее письмо, самодовольно покрутив его перед глазами матери. — Только я все равно никак понять не могу… Если меня ко двору до сих пор не представили, то разве мне можно на ту сторону?

В Птифуре существовал странный закон, запрещавший людям, не представленным ко двору Их Величеств, переходить из одного мира в другой. Впрочем, как сказал Зефир когда-то, и не каждый птифурец может посетить мир людей.

— Вот поэтому я и говорю, что поступился своими принципами ради тебя, а ты… спишь!

Лида закатила глаза, покачав головой. Она знала, что будет выслушивать эти претензии еще не один день.

— Ладно-ладно, давай поторопимся на твое свидание…

— Это не свидание!..

— И возьмем яблок для моего десерта, — закончила Лида, направившись к розовой двери.

Она была готова к своему первому путешествию на ту сторону.

«Ну, смелее!»

Лиsи из детства о ярком мире Птифур. Родители часто рассказывали ей о месте, которое скрывалось за розовой дверью их кухни. Но сколько бы Лида ни просила провести ее туда, они никогда не соглашались. Правда, был один случай, и Лида была почти уверена, что он ей не приснился, когда ей удалось побывать во дворце, в сверкающем золотом зале. Вокруг нее толпилось множество гостей в странных костюмах, почти у всех волосы были цветными, но самое яркое воспоминание о том случае таилось глубоко в сердце и потому, наверное, казалось нереальным. Лида помнила, как гости смотрели на красивого юношу, одетого во все белое. В глазах гостей искрилось неподдельное восхищение и, как казалось тогда маленькой Лиде, обожание.

Это был день, когда принца Безе впервые представили ко двору.

Лида была уверена, что мир Зефира — это мир сплошного волшебства и магии, потому никак не ожидала, что вместо восторга от слепящих глаза ярких красок она почувствует тошноту и головокружение. Стоило только ей выйти на улицу, как в нос ударил тошнотворный запах жженого сахара. Легкие начали гореть после первого же вдоха, и Лида, облокотившись о фасад здания из кремового кирпича, попыталась сдержать рвущийся наружу крик.

«Как же больно!» Лида зажмурилась, не давая выхода слезам. Зажав рот и нос ладонью, она не дышала, чувствуя участившееся сердцебиение. Словно со стороны она услышала, как кто-то просил ее не бороться со своими ощущениями. И лишь секунды спустя Лида признала в незнакомом голосе знакомую обеспокоенность. Открыв глаза, она увидела склонившегося над ней Зефира.

— Это с непривычки, — сказал он, положив руки ей на плечи. — Дыши, боль в груди скоро пройдет.

Лида замотала головой, сильнее прижав к лицу ладонь. И вновь зажмурилась, почувствовав в висках пульсирующую боль.

— Ты мне не веришь?

Лида верила, но ничего не могла с собой поделать. Внутри нее все сжалось и стало выкручиваться по спирали, поднимая из желудка к горлу съеденный кусочек багета.

— Лида, — Зефир сжал ее ладонь и, отняв ее пальцы от лица, заставил девушку сделать вдох. — Дыши. Медленно, по чуть-чуть.

Лида судорожно сделала первый вдох. Затем еще один, и еще…

— Вот так, сейчас тебе станет легче.

И легче действительно стало. В какой-то момент Лиде удалось вдохнуть полной грудью, пробив не дававший дышать комок, и запах жженого сахара, витавший в воздухе, исчез.

— Когда я впервые очутился в твоем мире, то чувствовал себя примерно так же, — сказал Зефир, успокаивающе погладив подопечную по голове. — Но ты привыкнешь. Все привыкают.

Лида надеялась, что так и будет.

Когда она окончательно пришла в себя, то наконец-то смогла разглядеть изменившегося до неузнаваемости Зефира. Нет, это определенно был ее Зефир, все с теми же черничного оттенка волосами и глазами, такими же голубыми, как и у нее. Даже одежда — фиолетовые брюки с подтяжками в цвет и светлый свитер — остались теми же, хоть и увеличились в размерах, как и сам Зефир. Роста в нем теперь было под метр восемьдесят, он раздался в плечах, голос стал не таким писклявым, а каким-то манящим и терпким. Он был похож на человека, и Лида не смогла не подметить тот факт, что выглядит Зефир старше, чем она себе представляла.

— Я не только выгляжу старше, — сказал Зефир, довольно усмехнувшись и потрепав подопечную по волосам. — Мелкотня.

Теперь его рост позволял ему проделывать с ней такие штуки.

— Мы живем дольше вас, но и мы не бессмертны. Я когда-то пытался подсчитать год своего рождения… Кажется, я родился где-то в середине вашего восемнадцатого века плюс-минус несколько десятилетий. Так что мне уже почти двести, я для тебя дряхлый старикашка.

Лида улыбнулась шутке, но отчего-то ей стало грустно.

Зефир не зря сказал, что жизнь людей и птифурцев течет по-разному. Он пережил и ее прадеда, и ее деда. Он переживет и ее родителей, и ее саму, и от этого у Лиды сжалось сердце. Она помнила все те истории, которые он ей рассказывал, предаваясь воспоминаниям, но иногда… Иногда Лида замечала, как потухали его глаза и как Зефир погружался в свои мысли, не замечая ничего вокруг. Она не могла себе представить, каково это — раз за разом терять тех, кого любишь, продолжая жить с их потомками, в лицах которых нет-нет да проскальзывают знакомые черты.

— Идем, — сказал Зефир, подталкивая Лиду вперед, — мы должны были встретиться с Шарлоткой еще утром.

— Точно, твое свидание, — заулыбалась Лида, подмечая, как стремительно краснеют у Зефира кончики ушей. — Я и забыла, как ты на него спешишь.

Зефир промолчал, чем вызвал у Лиды приступ тихого смеха. Как он и говорил, дышать со временем стало легче и боль ушла.

Всю дорогу до яблоневых садов, расположившихся сразу же за границей Баттенберга — столицы королевства Марципан, Лида расспрашивала Зефира о Шарлотке и разглядывала окружающие пейзажи, утопающие в пестрых оттенках радужных цветов. Оказалось, что знакомы они были с самого детства, и Зефир не повелся на хитрую ухмылку Лиды, готовую в любой момент начать задавать вопросы о том, были ли они просто друзьями.

— Лучше бы ты к балу готовилась с таким же энтузиазмом, — сказал Зефир, решив сменить тему. — Если ты думаешь, что твоего красивого личика будет достаточно для того, чтобы произвести на королеву впечатление, то глубоко заблуждаешься.

Лида самодовольно вздернула подбородок:

— А я в себе уверена.

— Не зазнавайся раньше времени.

— Это не зазнайство. Просто я уверена в своих способностях.

На балу во вторник Лида должна была преподнести королевской семье десерт, благодаря которому ее прадед завоевал сердце короля Миндаля еще век назад. Главным ингредиентом в нем были яблоки, за которыми они с Зефиром и шли в сады Шарлотки.

На самом деле яблоки можно было использовать и самые обычные, магазинные. Но Зефир не мог довериться сладким плодам, привезенным откуда-то из-за границы, поэтому он поступился своими принципами и предложил родителям Лиды помощь. Обычно он не позволял им злоупотреблять ингредиентами Птифура, говорил, что к простым путям быстро привыкаешь. Но на этот раз делать было нечего… И Лида этому была очень рада.

Увидев яблоневые сады, Лида поначалу не поверила своим глазам — они представляли собой самый настоящий лес. Те знаменитые фруктовые сады, которые она видела на фотографиях, не шли ни в какое сравнение с яблоневыми садами подруги Зефира.

— Ничего себе! — Лида не смогла сдержать восхищения. — Вот это красота! И что, все это принадлежит Шарлотке?

— Ты должна называть ее маркизой де Тарт, — сказал Зефир, оглядевшись по сторонам. — Лида, в моем мире нельзя просто так называть кого-то по имени. Особенно если этот кто-то знатного происхождения.

— Маркиза так маркиза, — Лида пожала плечами, она в этих титулах ничего не понимала. — Это ведь значит, что она очень высокого происхождения, да?

— Да, поэтому прошу тебя…

Но договорить Зефир не успел, его имя пронзительным визгом разнеслось по округе:

— Зефир!

Приглядевшись, Лида увидела, как к ним стремительно приближается яркое терракотовое пятно. Лишь секунды спустя, когда оно повисло на шее у Зефира — который, к слову сказать, только краснел и ничего не делал, чтобы освободиться, — Лида догадалась, что эта девушка и была той самой Шарлоткой. Маркизой де Тарт.

— Ш-Шарлотка, соблюдай хоть немного приличия…

«А тебе, значит, по имени ее звать можно?» — в мыслях усмехнулась Лида.

Девушка все-таки расцепила руки, вновь твердо вставая на землю. Она отряхнула свое пышное платье, разгладив складки на подоле, и обернулась к Лиде:

— Ах, неужели это Ванечкина внучка?

— П-правнучка, — только и успела сказать Лида, когда и ее внезапно сжали в стальных объятиях.

— Она любит обниматься, — произнес Зефир виновато.

— Я заметила…

Внешность маркизы соответствовала ее имени. Ее пышное многослойное платье было цвета запеченного теста, а волнами спадающие на плечи ванильные локоны напоминали Лиде подрумянившиеся дольки яблок, слоями лежащие друг на друге. Даже глаза этой девушки искрились карамельным блеском. Лида только и могла думать о том, какая она красивая. Будто изящная фарфоровая куколка, к которой ни при каких обстоятельствах нельзя прикасаться.

— Шарлотка, прошу, возьми себя в руки и вспомни о моей просьбе…

— Яблочки для бала! Я помню, — проговорила маркиза, отпуская Лиду. — Для тебя, Зефир, я сорву самые лучшие плоды с моих яблонь! Его Величество будет в восторге от твоей подопечной!

— Хорошо. Тогда мы подожд…

— Нет-нет, Зефир! — Шарлотка ловко подсунула свою руку под его локоть и прижалась к его плечу, не собираясь с ним расставаться. — Ты пойдешь и поможешь мне!

— Ч-что?..

— А ты, моя милая, можешь гулять везде, где захочешь! Мои сады в твоем полном распоряжении!

— Шарлотка!..

Лиде оставалось лишь проводить Зефира сочувствующим взглядом. Помочь ему она ничем не могла. Впрочем, между этими двумя чувствовалась какая-то своя атмосфера, портить которую ей не хотелось.

Не став отказываться от разрешения погулять по саду, Лида отправилась в собственное путешествие.