Фото на память

Анна Ильина (2024)

Вспоминать былое иногда довольно мучительно, хотя и полезно. В награду за услугу, оказанную Яром, Ника рассказывает о своём прошлом. Отдел общественной безопасности, каратели и ликвидаторы, клыкастые твари, режущие людей на улицах, банда вампиров-неоязычников, планирующая теракт — работы полно, однако с верным напарником-человеком и море по колено, а коллеги пускай болтают, что хотят. Вот только точка невозврата всё ближе… Как отношения смертного и обитающей в ночи повлияют на будущее Министерства?

Глава 1

Сейчас

Рабочая ночь только началась, а дел уже хватало. В одном из государств Южной Америки, с которым наша страна давно и пламенно дружила, случилась революция. Новостная лента была забита сводками с мест, наскоро слепленными статьями с аналитикой, громкими заявлениями противоборствующих сторон, мне же требовалось найти и вставить на сайт то, что будет интересно конкретно нашей аудитории. Вася нисколько не помогал: он, яростно стуча по клавиатуре, дописывал редакторскую колонку, одновременно помахивая головой в такт громко звучащей из колонок песне группы Powerwolf. А ещё, как назло, у меня зазвонил телефон. Я поднял трубку:

— Доброй ночи, редакция слу… — в ответ фыркнуло:

— Ты используешь личный телефон в качестве редакционного? Крайне плохая идея, — как обычно, никаких приветствий. Значит, и я не буду вежлив:

— Ника, у вас что-то срочное? У меня ужасно много работы, — разумеется, её это нисколько не впечатлило:

— У тебя там что, Army of the night на фоне играет? Одобряю. Но ближе к делу — ты мне нужен, и как можно скорее, — я покосился на главного редактора. Нет, не отпустит. Удача не на вашей стороне, госпожа Петрова. — Скажи своему Васе, что поедешь за некоторыми сведениями о суматохе, происходящей сейчас в Латинской Америке.

Я тут же навострил уши:

— У вас действительно есть такие данные? И это что-то эксклюзивное, но не секретное? — если так, он меня сам из офиса выгонит!

— Возможно. Короче, передай ему мои слова и приезжай. Всё, жду, — она сбросила звонок, на электронный кошелёк тут же упала небольшая сумма с коротким комментарием «такси!», а я начал переговоры с Васей. Немного поспорив об отработке, он всё же отпустил меня, сказав напоследок:

— Она ведь была там лет сто двадцать-сто тридцать назад, об этом тоже спроси. Те события давно в прошлом, но немного ретроспективы нам не повредит, — я уже устал удивляться как его осведомлённости, так и её вездесущести, вызвал такси и через полчаса стоял на знакомой площадке второго этажа, не зная, в какую из трёх распахнутых дверей податься. Ника высунулась из одной из них, махнула рукой:

— Заходи. Обувь можешь не снимать, просто вытри ноги, — неужели меня позвали в кладовку? Попасть на склад очень нужных вещей, скопившихся у вампирши за двести лет, мне было крайне интересно, и, хорошенько обшаркав кроссовки о коврик, я шагнул за порог.

Квартира оказалась однокомнатной. Все окна были закрыты ставнями, не слишком ярко горели лампы под потолком. В коридоре находилась стойка с одеждой в чехлах и несколько картонных коробок, а комната была плотно заставлена стеллажами с бумагами и коробками большего размера. Места для прохода оставалось не так уж и много даже для худенькой невысокой женщины, поэтому я почти сразу же зацепил плечом чуть выпирающую за пределы полки книгу. Падая, она задела ещё что-то, и вот на полу передо мной уже валялась маленькая горка из книжек, конвертов и бог знает чего ещё. Ника высунулась из-за стеллажа:

— Что ты там натворил? Яр, ну падающую-то книгу ты бы успел поймать. Где твоя знаменитая вампирская скорость реакции? — я опустил голову, признавая свою неуклюжесть:

— Виновен, каюсь. Я могу поднять это с пола и разложить? Или тут есть секретные документы?

— На этих полках нет, насколько помню. Просто отнеси на стол, я разберу, — быстро собрав упавшее в относительно ровную пирамиду, я понес её к указанному месту, положил на чуть запылённую поверхность, разобрав для большей устойчивости на две пирамидки поменьше, и, уже отворачиваясь, успел зацепить глазом кое-что любопытное. Ника пока копалась где-то в стороне и не видела, что там у меня в руках. Ну-ка, посмотрим…

Это оказалась фотография небольшого размера в простой рамке — стекло да тонкая пластиковая окантовка. Попавшая в кадр пара, видимо, только что закончила танцевать. Судя по положению партнёров, исполнялся самый простой вальс, навязанный не слишком оригинальным ведущим в середине корпоративной вечеринки. На заднем плане виднелись другие пары, люди с бокалами в руках, чуть поодаль фуршетный стол, что подтвердило моё предположение о корпоративе, но фотограф зачем-то решил запечатлеть именно этих двоих. Я присмотрелся получше, пытаясь понять, что же его зацепило.

Видеть Нику в алом платье, накрашенной и уложенной было странно. Полностью ног не разглядеть, но она наверняка в туфлях на высоком каблуке. Впрочем, разница в росте между ней и партнёром всё равно составляла сантиметров двадцать — значит, он довольно высок. Выглядит лет на сорок или даже больше. Короткий ёжик волос почти наполовину седой, на лице наметились морщины — неужели человек? Впрочем, странным и привлекающим внимание было совсем не это. Чем дольше я рассматривал, тем больше замечал мелких деталей, явно не предназначенных для демонстрации широкой публике. Рука женщины не лежала спокойно в мужской руке — их пальцы были переплетены и крепко сжаты. Расстояние между телами гораздо меньше, чем положено правилами танца. Головы повернуты так, что танцующие смотрят друг другу прямо в глаза, и выражение этих глаз было таким, что…

— А я и забыла, насколько откровенно это выглядело, — я вздрогнул от неожиданности. Ника незаметно подошла сзади и теперь рассматривала фото вместе со мной. Чёрт, как же быть? Меня распирает от любопытства, но шанс получить ответ слишком мал. Впрочем, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и тоже пожалеть:

— Полагаю, здесь запечатлена часть очень красивой и грустной истории? — её глаза заметно помрачнели. Неужели не ответит?

— Красивого в ней нет совсем, а вот грустного, пожалуй, в избытке, — отлично, она пошла на диалог, можно ковать железо, пока горячо. Я порылся в памяти:

— Это ведь о ней мне было рано знать, когда мы искали несчастного Михаила Жатникова? — от уверенного кивка я мысленно запрыгал на месте. — А сейчас расскажете?

— Хм-м-м… Впрочем, почему бы и нет? Никого из её участников в живых не осталось, наследникам уже всё равно, а мне будет полезно вспомнить. Но не думай, что я поделюсь этим кусочком своей биографии просто так, — я предполагал, что за эксклюзив придётся платить. Надеюсь, цена будет не запредельной.

— Согласен. Что нужно сделать? Да и вообще, по какому поводу вы меня вызывали?

— Видишь ли, скоро я уезжаю в командировку на месяц или полтора. Надо, чтобы кто-то передавал показания счётчиков, разумеется, со всех квартир, в управляющую компанию, регулярно проветривал комнаты: не люблю, когда воздух затхлый, да и мяту хорошо бы поливать, — и за такие мелочи мне расскажут целую историю любви? Да я этой мяте музыку буду каждую ночь включать для хорошего роста! Впрочем, радовался я недолго. — Но это не плата за рассказ, а то, что я бы поручила тебе в любом случае. Хочешь получить от меня запись — придётся за неделю продать всё, что стоит в коридоре.

— Всю одежду? Да это нереально! — взвыл я.

— Только содержимое коробок. Там старая техника, редкие, но уже не нужные мне книги, ещё какие-то мелочи… заберёшь с собой, выставишь на каком-нибудь сайте с объявлениями, чтобы я могла проверить, через семь дней привезёшь деньги. Тогда же отдам тебе ключи и диктофон, — да, задача не из лёгких. Но и награда того стоит.

— Не сомневайтесь, я справлюсь! И, кстати, вы обещали какие-то сведения про текущие события, а Василий Викторович спрашивал о вашей давней командировке, — Ника открыла ящик стола, сунула мне в руки пухлую папку:

— Так и знала, что его заинтересует именно это. Вероятно, он даже знает, что сейчас я отправляюсь как раз в самое пекло. Месторождения серебра нужно охранять от вампиров, кто бы из людей ни стоял у руля, — невероятно. Как удачно, оказывается, я свалил с работы. — Всё, Яр. Пищу для размышлений ты получил, ценные указания и мотивацию их исполнять тоже. Забери необходимое и приходи в следующий вторник. Посмотрим, что у тебя выйдет.

Я пытался стоять смирно, хотя хотелось подпрыгивать на месте от нетерпения. Ника приняла у меня тонкую стопку купюр, удовлетворённо кивнула и внезапно, отделив половину, протянула оставшиеся деньги мне.

— За труды. Пошли на кухню, выдам остальное, — обойдя стоящий в коридоре большой чемодан, мы расселись за столом. Ника отхлебнула мятного чая — единственное, что мог худо-бедно переработать её организм помимо крови, и пододвинула ко мне объёмную связку ключей, лист бумаги и старенький диктофон. — С ключами и техникой разберёшься, список дел я составила, если не вернусь через десять недель — конверт с завещанием в шкафу, под футболками.

— Вы вернётесь, — твёрдо сказал я, хотя и не был уверен на все сто процентов в таком исходе. Ответ не заставил себя ждать:

— Спасибо за оптимизм, но это зависит не только от меня. Может, повезёт, а может, удача повернётся спиной. Всё равно я когда-нибудь покину этот мир, и жаркая южноамериканская страна — не худшее место, чтобы принять последний бой, — такое смирение не слишком на неё похоже.

— Неужели всё настолько плохо?

— Испугался, что ли? Не стоит. Просто я весь день вспоминала прошлое, между прочим, по твоему запросу, и оттого нахожусь в лёгком сплине. Ничего страшного, пройдёт к утру, — вот как. Тогда мне стоит поторопиться домой, чтобы как можно скорее услышать этот рассказ. Сложив ключи, список и диктофон в рюкзак, я попрощался с начальницей (она даже не пыталась меня задержать), дошагал, пританцовывая, до остановки, прыгнул в автобус, а добравшись до квартиры, напротив, резко замедлился. Не спеша переоделся в домашнее, убрал звук на телефоне, глотнул крови, удобно устроился на матрасе и только тогда, выдохнув, легонько ткнул пальцем в кнопку. Комнату наполнил негромкий голос Ники:

— Ну, основное случилось году эдак в две тысячи тридцать втором. Тогда я была ещё относительно молода, наивна и добра. Мы к тому времени работали как напарники уже лет семь, и последние года два…

Телефон завибрировал, напоминая, что пора закрыть шторы. Раздраженно смахнув уведомление, я метнулся к окну, задёрнул тяжёлые полотна и продолжил слушать. Когда запись закончилась, глянул на время и понял, что она длилась более четырёх часов — половину рабочего дня! Теперь я понимал, в каком состоянии находилась Ника вечером. Я бы после такого пару дней ощущал себя рассыпанным пазлом из трёх тысяч деталей, а ей придётся много часов лететь в грузовом отсеке и несколько недель сражаться за чужие ресурсы. Нет, такой труд не должен быть оплачен лишь присмотром за квартирой и скромной суммой от продажи вещей! Немного подумав, я понял, что могу сделать, прикинул, сколько времени это займёт, и лёг спать, дабы следующим же вечером с новыми силами приступить к выполнению разработанного плана.

Она позвонила через девять недель, разумеется, днём, разбудив меня после долгой смены. Я уже начал волноваться, поэтому, увидев на экране «Петрова Н.», не стал ворчать и быстро снял трубку:

— Я дома. Обошлось. Миссия выполнена. Работы для тебя пока нет. За сувенирами заедешь, когда будет свободное время, — как обычно, кратко и по делу. Я улыбнулся:

— Рад это слышать. Приеду, наверное, через неделю, как разберусь с кое-какими срочными делами, — точнее, с одним большим делом, растянувшимся почти на два месяца. Договорившись о времени встречи, я закончил вызов, зевнул и глянул налево, во всё ещё горевший экран ноутбука. Заснуть снова вряд ли получится, значит, будем трудиться. Дня три, и закончу, далее корректура, редактура и представление широкой публике. Точнее, одной совсем не широкой женщине.

— Что ты принёс? — с опаской спросила Ника, глядя на протянутый ей бумажный пакет. — Если благодарность за привезённые подарки, то не надо: там пара магнитов и несколько прикольных деревяшек.

— Нет, это за вашу запись. Я заставил вас вспоминать довольно неприятные и тяжёлые вещи, и не отблагодарить за такие страдания не могу. Сначала держите вот это, — я сунул ей в руки белый конверт. — Фотография была не в лучшем состоянии, что неудивительно, учитывая возраст, но мне удалось её отсканировать, прогнать через нейросеть и немного откорректировать вручную. Теперь у вас есть и отпечатанное фото в хорошем качестве, и цифровая копия — лучше, чем единственный экземпляр более чем столетней давности.

Никогда не видел у неё такого лица. Чёрт, кажется, в своём стремлении сделать как лучше я переборщил и сейчас в меня полетят обрывки бумаги вперемешку с грязной руганью. К счастью, вышло иначе — сероглазая вампирша бережно достала из конверта снимок, полюбовалась, спрятала обратно и тихо сказала:

— Спасибо, Яр. Тебе это зачтётся.

— Неужели мне дадут вольную? — шутка немного снизила напряжение, Ника дёрнула углом рта и оттянула край пакета:

— Это, как я понимаю, вторая часть благодарности? Ты решил заделаться не только моим рабом, но и биографом? Серьёзно? — к счастью, лицо её стало привычным, скептически-отстранённым, и я радостно ответил:

— Это не ваша биография. Я был в архиве Министерства, перечитал все личные дела, которые мне смогли выдать, потом сопоставил с рассказом. Писать от лица женщины я не могу, от своего тем более, так что пришлось немного влезть в чужую шкуру. Получилось или нет, решать вам. Только, пожалуйста, прочитайте, не надо сразу выкидывать, — она забрала пакет из моих рук, покачала, оценивая вес, тяжело вздохнула и согласилась:

— Ладно, уговорил. Если ты решил подробно расписывать постельные сцены — убью, и ничего мне за это не будет, понял?

— Не волнуйтесь, присутствует лишь лёгкая эротика, — заверил я и уже хотел свалить по-тихому, но мне не дали:

— Тут чтения на час, не более. Подождёшь, не развалишься, писатель, блин… — и она ушла в комнату, плотно прикрыв дверь, а я остался на кухне, не зная, казнят меня этой ночью или помилуют.