Мой босс – палач

Анна Владимирова, 2022

Он стоял в шаге, высокий, пугающий, идеальный… убийца. – У нас есть специально обученные девочки, я в их число не вхожу, – попятилась я. – Возможно, у тебя другие, нужные мне достоинства, – прозвучал холодный голос. – Либо мы оба ошиблись… – В чем ошиблась я? – Не того клиента выбрала. – Я не выбираю клиентов! – вскричала. Нервы сдавали, а надежда на то, чтобы выбраться живой, таяла. – Зачем заигрывала? – медленно приближался он. – Не знаю, – передернула плечами, – сглупила… Становилось понятно, что никто за мной сюда не придет. – Значит, будешь расплачиваться за глупость…

Глава 1

Чашка тряслась в руке, а потом еще и зазвенела фарфоровым ободком на зубах, пока я пыталась добраться до ее содержимого.

Я пришла в себя на диване в пустой вип-комнате, укутанная в одеяло. Тело болело так, будто отпахала танцевальные программы за всех этим вечером, а еще раздирало от голода, будто инквизитор меня все же завел… но не воспользовался.

— Тварь… — процедила.

— Он сидел с тобой два часа, — подала глухой голос Донна. — Когда ты начала приходить в себя, ушел. И я сразу бросилась к тебе…

И не сказал ничего — это я уже выяснила, как и то, что он вообще никому ничего не объяснил. Все думали, он тут со мной кувыркается все это время, а он… просто ждал, пока приду в себя.

— Может, ты ему понравилась?

Ну что с блондинки взять? Дура — она в любые времена дура и любимица богатых мужчин.

Я отставила чашку. В нашем заведении отличный кофе подавали только гостям.

— Картер ничего не сказал? — я направилась к своему шкафчику и рывком стянула лиф. В раздевалке было уже пусто — все разошлись. Только Донна сидела и ждала. Надо будет ей шоколадку купить.

— Нет. Босс только попросил быстрее решить с подменой, если тебе понадобится.

Ну еще бы. Картер — хозяин заведения — особенно нас за людей не считал. Он даже смотрел сквозь, когда с ним разговаривала. Вечно занятой своими мыслями и подсчетами, он не утруждался переживаниями о танцовщицах. Смысл? Одна ушла, придут двое. Танцевать в таких заведениях, смешно сказать, очень престижно и выгодно. Но вот о подменах надо будет подумать. Смогу ли я выйти на сцену в ближайшее время? Что со мной сделал инквизитор? Я же помнила, как запекло под его ладонью, а потом по внутренностям будто огненный ураган пронесся, и сознание спалил к чертям. Жуткое чувство… Как вспоминала — сразу бросало в дрожь.

И ведь не найти подонка, не предъявить ничего! И от бессилия бесило еще больше, хотя, это как раз хорошо.

Когда такси привезло меня под подъезд дома, уже светало. А уже через два часа надо было плестись на учебу. Прокравшись холодными пролетами, я толкнула дверь в свою маленькую квартирку и с облегчением захлопнула за собой. Но не успела перевести дух — принялась остервенело срывать одежду. Я казалась себе грязной… Этот ублюдок будто ткнул носом в то, от чего я старалась убежать все годы здесь, в Лэйдсдейл.

Столица манила возможностями. Но не деньги интересовали… Я не знала ни одну салему, которая не хотела бы выбиться к свету в этом проклятом царстве тьмы и власти. Только не все решались. Кто-то жил тихо в тени, пользовался природным притяжением и другими качествами и не высовывался особо, чтобы не нарваться. Только не я! Я же чувствовала себя здесь бабочкой в коконе, что вот-вот вылупится из уродливой гусеницы во что-то стоящее. Только, кажется, теперь как и бабочка, век буду прожигать ярко, но недолго.

Потому что этот… сегодня… он будто содрал все декорации с моего внутреннего мира вместе со сценическим костюмом. Его руки… они были везде! Меня никто еще так не трогал! Да и… я не позволяла! Мне было некогда думать о серьезных отношениях, а другие не устраивали. А этот попользовался, как продажной девкой! Поставил на место, разбил розовые очки и…

…В груди вдруг снова запекло, а в области сердца защипало. Я опустила взгляд и увидела проступающие очертания позолоченной печати. В квартире будто стало нечем дышать, но мне и не нужен был воздух. Меня словно перенесло во вселенную, которой принадлежал этот дьявольский инквизитор, наполненную звоном разбитых надежд таких, как я.

Кое как выровняв дыхание, я прошлепала голышом на кухню и принялась варить кофе. Из-под пальцев заструилось сияние, закрутилось вокруг кружки, поползло по столу, обретая форму цветущей веточки… Я засмотрелась на иллюзию, когда та начала цвести нежными бутонами… Ну вот куда я лезу с таким хрупким нутром?

— Черта с два! — Стукнула кулаком по столу, разгоняя свет. Я не собираюсь быть заклейменной овцой! Сегодня же поеду искать этого типа и требовать с него объяснений! Мы не в темные века живем, в конце концов. Как я собиралась использовать права и кодексы системы, веру в которую не имела теперь сама? Да лучше бы он меня трахнул!

Решение наполнило грудь воздухом и новой целью. Да, трудность, но я не поддавалась на провокации четыре года. Не собираюсь и теперь. Пусть расскажет, какого черта себе позволил и… что это вообще значит!

Вяло пережевывая бутерброд, я искала в Макронет картинку, похожую на очертания печати. Последняя надо сказать освоилась как у себя дома на моей коже. Остыла, перестала жечься и теперь напоминала переводку из золотой фольги. Облизнувшись, я отставила кружку и осторожно дотронулась до печати — ничего. Осмелев, положила на нее руку и прикрыла глаза. Молчание. И, что ни говори, я была этому рада. Когда убрала ладонь, пальцы дрожали.

Может, ну его к черту? Я же не такая смелая, как хочу казаться себе «каждые пять минут девятого в понедельник», как говорила мама.

Стычки с инквизиторами никогда не сулили ничего хорошего. Даже если они ошибались — не признавали этого. Конечно, такие истории не рассказывали в новостях, но я слышала: стоит попасть под следствие — и уже ничто не спасет. Бесправие салем, что бы ни говорили в официальных источниках, процветало, как и сотни лет назад. Хотя в наши дни это все и казалось дикостью и дурным сном.

Протерев глаза я сгорбилась на стуле и глянула в окно. Лейдсдейл просыпался, ворочаясь в цветном тумане вдоль подсвеченных трасс, а вдалеке в утреннем мареве горела моя любимая Белая звезда — башня в центре города, символ Лейдсдейла.

Остаток утра я потратила на поиск информации об инквизиторе. Лучше бы не портила себе утро до такой степени. Он нашелся сразу благодаря делу, которое я запомнила.

Вернон Рэд, главный инквизитор третьего округа Лэйдсдейла и провинции Вафоулри. Я смотрела в его льдисто-голубые глаза, которые, казалось, сверлили даже через время и расстояние, и испытывала жгучее желание забиться в шкаф. Амбициозный сукин сын! Рэду было всего двадцать три года, когда он вошел в совет инквизиторов провинции, двадцать восемь, когда взошел на пост главного… И мне совсем стало нехорошо, когда в глаза бросились заголовки о его помолвке! Чашка треснула в руке, когда я сузила глаза на фотографию. Рэд на каком-то приеме со своей избранницей… Выглядели они, как сверкающая статуэткой с надгробия моей будущей могилы. Значит, вот ты какой, инквизитор в пятом поколении! У самого — почти жена, а он шляется по мужским клубам ночами и разбивает мечты таких, как я!

Едва не выбежав из дома в тапочках, я привычно рванулась в утреннее столпотворение пригорода, который цветной толпой пробивался в центральные районы города. Сегодня как-то особенно все смешалось перед глазами в серую массу… будто Рэд содрал вместе с костюмом и пелену с глаз. Я чувствовала себя не в своей тарелке. Казалось, все вокруг смотрят, обращают внимание на мои необычные глаза, которые выдавали салем с головой. Хорошо, одна из знаменитых модных дизайнеров ввела в моду цветные линзы, имитирующие глаза салем — становилось труднее вычислить подлинную. Конечно, дизайнер была салемой. Общество сделало ответный выпад, ужесточая порицание на все цветное — волосы, одежду, глаза… Но любое действие вызывает противодействие — появились союзы защиты права на самовыражение, а под прикрытием многих можно было получить помощь в защите прав. Я мечтала стать консультантом подобного, когда окончу академию.

Напоминание о мечте немного подрихтовало поникший внутренний стержень, и из метро я выходила уже с расправленными плечами. Бессонная ночь притупляла чувства, и даже стук каблуков слышался откуда-то издалека. Пережить бы этот денек… Я уже даже подумала, что не смогу сегодня организовать наступление на совесть инквизитора — не в том состоянии. Когда меня окликнули:

— Бэрри!

Я называла ее «Донна номер два». Странно, как непохожи были две мои жизни — дневная и ночная, но «Донны» в ней были почти одинаковыми. Белокурая блондинка в темно-сером мужском костюме бежала следом, и красивые блестящие локоны пружинили в такт ее каблукам.

— Кофе!

— Привет, Ким, — благодарно выдохнула я, протягивая трясущуюся ладонь к стакану. — Ты — чудо!

— Я знаю, — строго сдвинула она идеальные брови, беря меня под руку. — А еще я знаю, что ты танцевала вчера.

— Угу, — промычала я из стаканчика.

— Очень некстати, Би, — терпеть не могла эту светскую манеру сокращать имена. — Сегодня в Академии пройдет совещание глав судейства. Будут выбирать себе выпускников на практику.

Я прыснула, облизывая карамельную пенку с губ:

— Могла бы прогулять все к чертям…

— Брось, ты — лучшая на факультете. Хотела им всем показать, где салемы зимуют — сегодня твой день.

Да почему именно сегодня, когда я настолько не в форме?

— Плохо, — тряхнула я волосами, придирчиво себя осматривая и выдыхая с облегчением. Все же привычка выглядеть идеально не подвела меня и на автопилоте — такой же костюм, что и у Ким, только черный, волосы правда распущены, но так даже лучше. Кажется, я даже макияж делала…

— Брось — выглядишь отлично! Еще пять минут на действие кофе — и вообще будешь готова всех порвать.

Мне бы ее уверенность.

— Там будут какие-либо представители обществ по защите прав ущемленных…

— Салем? — усмехнулась она.

Да, таких не существовало.

— Я знаю! Но что-то около…

— Будут. Я тебе даже приготовила список приглашенных, которым надо состроить особенно красивые глазки.

Ким любила обозначать собственное превосходство, но сегодня это устраивало, как никогда. Я вытащила планшет, усевшись за стол в лекционном кабинете, и углубилась в изучение кандидатов на мои красивые глаза. Ничего так список…

— А почему я об этом ничего не знала? — подняла голову, когда Ким уселась рядом.

— Об этом еще никто не знает. — И она одарила меня хорошо отрепетированной обольстительной улыбкой. — Говорят, даже выбор вроде бы уже сделан, но изменить его после собеседования с кандидатами они могут.

— Ты то на кого охоту откроешь? — усмехнулась я.

— Вот, — ткнула она пальцем в свой планшет, — Дин Кентинг, главный судья центрального округа по уголовным делам.

— Конец ему, — сузила я глаза на цели Ким.

— Непременно, — самоуверенно заявила она. — Я все выходные готовилась к нашей встрече…

А, то есть, информация о «смотринах» у этой негодяйки была еще два дня назад. Она сначала сама выбрала себе цели, изучила их и подготовилась, а объедки бросила мне. Ну тут я не питала иллюзий — в этом вся Ким, дочь обеспеченных и успешных адвокатов. Девочка воспитывалась в семье жестких «достигаторов», странно было бы, если бы она выросла другой.

— Не переживай, — толкнула меня локтем в бок, — на крайняк станцуешь…

С ней не расслабишься. Как и со всей этой учебной атмосферой. Сегодня преподаватели как с цепи сорвались, будто специально решили нас вымотать или довести до «десерта» выжатыми до состояния дегидрации. В итоге к обеду я еле соображала. Еще и печать инквизитора вспомнила, что была крысой во вчерашней ипостаси, начала зудеть и ныть, продираясь к ребрам. Судя по рвению, они не были ее конечной целью.

— Чертов инквизитор, — шипела я, разминая плечо, собирая вещи другой. К моменту общей вступительной части я была такая злая, уставшая и уверенная, что провалю любое собеседование, если на меня кто-то позарился и случайно внес в списки. Не найдя в себе силы, чтобы сходить на обед, я сползла на ступеньки нужного мне этажа и уткнулась лбом в прохладную стенку.

Все же надо было искать этого ублюдка… чтобы забрал свое клеймо и не вздумал на меня его больше цеплять. Я прикрыла глаза и застонала, а когда открыла, прикипела взглядом к особенно примечательным мужским туфлям, замершим в шаге от меня. Красивые, дорогие, высокомерно поблескивающие в полумраке…

— Не подскажешь, где здесь зал заседаний?

От этого голоса меня приморозило каждым сантиметром кожи к поверхности, по которой недавно размазало. Ходить и искать не было нужды — он нашел меня сам. Я медленно заскользила взглядом вверх, хотя неумолимо тянуло спрятать глаза в соблазнительной трещинке между ступенек.

Вернон Рэд собственной персоной, в костюме запредельной стоимости и взглядом беспрецедентной угрозы.

— Привет, «бабочка»…

Мне показалось, или его голос перестал душить и расчленять, а даже немного оттаял и с натяжкой мог показаться теплым.

— Потому, что шлюха? — усмехнулась я криво, с опозданием соображая, что мы не в том месте и не в то время, когда я могла бы с ним так разговаривать.

— Потому, что ломаешь крылья, но прешь против всех обстоятельств, — он вдруг присел на корточки так, что теперь не смотрел сверху, а прямо в глаза. — Вернон Рэд, — и протянул руку. — Ты же говорила, что не продаешься.

— Убери свою печать, она делает мне больно, — процедила я хрипло, не отвечая на его жест.

— А если нет? — выстудило вмиг его усмешку.

— Заплатишь за это…

Красивые губы ублюдка медленно растянулись в заинтересованную усмешку:

— У тебя будет шанс выполнить свою угрозу.

Он медленно выпрямился и безошибочно зашагал в сторону зала заседаний. Что именно ему там понадобилось, я не успела подумать.

— Би, что это было? — тряхнула меня за плечо Ким.

Подруга сидела на соседней ступеньке и пялилась в удаляющуюся спину Рэда.

Я медленно перевела на нее взгляд:

— Я домой, — и решительно поднялась на ноги.

— Не смей! — перехватила под руку подруга. — По крайней мере, пока не объяснишь мне, что от тебя хотел Вернон Рэд!

— Узнать дорогу в зал заседаний, — попыталась выудить свой локоть.

— Та ладно! — не сдавалась Ким. — Он?! У тебя?! Да еще и присел рядом?

— Слушай, я так устала, что мне все равно, кто там присел…

Но Ким уже буксировала меня следом за инквизитором:

— Придумай более правдоподобную версию для обще-академического следствия, — закатила она глаза.

— Какого черта он прется на заседание кураторов? — зашипела я, едва в поле зрения из-за поворота попала спина ненавистного инквизитора. Он приветствовал директора академии и завкафедрой криминалистики. По одним глазам встречающей стороны становилось понятно — удивлены не меньше моего.

— Так ты его знаешь?

— Что? — обернулась на подругу не отдавая себя отчета, что потеряла бдительность и сболтнула лишнего. — Нет!

— Ты только что возмущалась, какого черта он прется в зал…

— Ну да! — лихорадочно соображала я, как бы сгладить свой вопль. — Он что, студент? С такой… харизмой не видать нам лучших мест на практике!

Ким захлопала на меня глазами, потом картинно их закатила:

— Рэд — не студент! Он — главный инквизитор Лейдсдейла!

Я чуть не поправила, что не Лейдсдейла, а третьего округа, но вовремя надавала себе мысленно по щекам. Надо было выбираться отсюда.

— Слушай, я поеду — еле стою на ногах. А меня все равно вряд ли куда-то там взяли… Салем никогда не берут просто так, а это значит, что мне нужно будет самой подготовить дело о непризнании меня лучшим студентом, игнорирование результатов моей учебы, подать в суд, самой защитить… и, может, после этого меня кто-то удостоит места для практики.

— Твою мать, Бэрри! — зашипела Ким. — Приди в себя! Надо хотя бы пойти и послушать!

Ладно. Тихонько посплю у нее на плече.

— Давай только на самую галерку, — шепнула ей на ухо.

Рэд уже сидел в кресле на сцене, когда я скользнула следом за подругой. Забиться в угол она мне не позволила, потащила в самый центр, откуда устроила бомбардировку вопросами на приглашенных после официальной части. Я не уснула только благодаря периодическому вниманию Вернона Рэда. Тот будто специально провоцировал, и это было заметно уже не только Ким.

— Мне тебя начинать спасать? — прервала очередную партию гляделок с инквизитором она.

А я снова игралась с огнем. Ловила на себе его взгляд и отвечала своим — злым и решительным. Забавляла его. Посмотрим, что он скажет, когда я достану записи с камер видеонаблюдения в клубе и заведу дело на этого сукина сына!

— Я бы ему посочувствовала на твоем месте.

— Наконец-то нормальный настрой! — похвалила подруга.

Но стоило мне ей улыбнуться, как знакомый голос зазвучал в микрофон.

— Всем добрый день. — Интересно, он с такой же сексуальной хрипотцой пытает своих заключенных? — Мое имя Вернон Рэд, я главный инквизитор третьего округа Лэйдсдейла. Очень рад сегодня присутствовать на этой встрече. — Женская половина пришедших яростно зааплодировала. Кто-то уже потянул руку, чтобы задать вопрос, и Вернон королевским жестом позволил.

— Мару Джонс, выпускница факультета академии права, — представилась девушка, прежде чем задать, пожалуй, главный будоражащий всех вопрос. — Почему вы сегодня здесь? У кого-то из наших выпускников проблемы?

— Да, — вдруг серьезно ответил Вернон. — Проблема у нас с этим выпускником общая — я. — Последовал новый взрыв восторженного одобрения. Рэд подождал, пока в зале успокоятся. — На самом деле в этом году отдел инквизиции выделил место для прохождения практики одному из студентов.

Я подобралась и напряглась, только вдруг почувствовала себя дурно. Сердце зашлось в груди, предвещая качественную паническую атаку, воздуха стало не хватать.

— У вас есть очень хорошие студенты, — как через вату продолжал шелестеть голос инквизитора. — Мы рассмотрели дела нескольких, проверили тщательно репутацию каждого…

Так вот чем он занимался в моем клубе вчера? Проверял мою репутацию!

— Я пошла, — шепнула Ким и поднялась. Хотелось на воздух. Только аккурат в этот момент Вернон устремил на меня свой взгляд:

— Мисс Бэрри Марроу-Лин в итоге прошла жесточайший конкурс на место стажера в моем отделе.

Бабочка, он говорил? Правильно. Потому что, по ощущениям, в эту секунду пригвоздил меня булавкой к полу и довольно воззрился на результат. Все, что мог выделить отдел Рэда — вагон неприятностей такой, как я! Что это вообще за бред?! Взять салему в стены инквизиции?! Салему! Для которой эта инквизиция и создана! Что им от меня может быть нужно?! Обеление в глазах общества и салем? Галочка о беспрецедентной добродетели?

Большинство присутствующих в зале, видимо, занимали мою точку зрения. Ровно десять секунд. Потом природное обаяние Вернона победило, и люди снова захлопали. А во мне лопнули все струны разом. Да кто он такой?!

— Какова цель столь беспрецедентного решения? — громко вопросила я, скрестив руки на груди.

— Цель очевидна — заполучить самого успешного выпускника факультета. Я для этого первый и схватил микрофон. — Рэд наслаждался. Может, ему было скучно выполнять чью-то волю, но он смог раскрасить для себя эту унылую задачу.

— Неужели я столь успешна, что вы готовы закрыть глаза на другие мои особенности?

— Наша цель как раз доказать, что никакие особенности не мешают становиться специалистами в любой области. — Это с ним-то я решила потягаться? Мда, так он мне и позволил. С другой стороны, поднатаскаюсь я за практику знатно.

— Даже на постоянное место можно рассчитывать?

— А у вас разве есть не амбициозные цели?

— Нет, — сдалась я.

— Тогда можете начинать благодарить, — улыбнулся хищно, и я позорно схлопнула наступление:

— Спасибо.

Присутствующие, затихшие на время моего неблагодарного перформанса, с облегчением снова зааплодировали. Далее, слово перешло к ректору факультета, а я пробралась к проходу и скользнула к двери.

К черту. Инквизитора и его «место»! Печать начала невыносимо жечься, зараза, и с каждым шагом все больнее! Свернув в женский туалет, я рывком расстегнула пиджак, вытащила блузку из штанов, но стоило воззриться на воспаленный ободок под золотой каемкой печати, позади хлопнули двери.

Я даже не успела обернуться, как оказалась в руках инквизитора.

— Тише, — прорычал он, обхватив одной рукой за шею, а второй — за запястье и толкнул ближе к зеркалу.

Наши взгляды, встретившись, высекли искры в зеркале, а я выгнулась дугой в попытке освободиться, но бесполезно. Он прижал к себе сильнее, перехватил руку и придавил своей поверх печати:

— Не дергайся, — приказал холодно.

— Убери эту дрянь! — прошипела я, тяжело дыша.

— Невозможно. — Удивительно, но его горячая рука унимала боль. А вот раскаленный шепот на ухо заставлял гореть совсем другим огнем. Оставалось надеяться, что праведным. — Это — твой контракт. Пока не примешь — будет делать больно. Пока не выполнишь — не исчезнет.

— Да пошел ты!

— Покажешь дорогу, — усмехнулся.

— Я не буду на тебя работать! — дернулась снова.

— Будешь, Бабочка… Тш…

— Я на тебя в суд подам!

— Да что ж ты такая бешеная? — усмехался он над ухом. Его парфюм окутывал, впивался в поры — свежий с горчинкой, запах дерзости и свободы. Никаких тяжелых нот — дикий ураган. И я все меньше хотела выдираться из эпицентра стихии, вжимаясь в его тело, чувствуя, как под ладонью пульсирует все сильнее, будто отдельное сердце…

— Одевайся, — хлестнуло холодом, и я тряхнула волосами, часто моргая. Вернон стоял позади и всматривался в мое лицо в зеркало. Ни следа от усмешки — холодный, жесткий и собранный. — Жду завтра в офисе, документы у твоего куратора.

И он развернулся и вышел, а я пошатнулась и схватилась руками за раковину. Что это, черт возьми, было? Сползла на пол, едва запахнув рубашку, и подтянула дрожащие коленки к груди.

— Бэрри! Бэрри! — послышалось от входа, и стук каблуков больно зазвенел в голове. — Ты как? Что с тобой?

Ким уселась рядом, заглядывая в глаза:

— Я хочу убить ублюдка… — прохрипела я.

— Это он, конечно, отмочил — весь ректорат в шоке…

— Да нет им никакого дела! — поежилась я. — Меня поставили на место, Ким… Этот инквизитор пришел лично обломать мне крылья, понимаешь? Никто не выбивался на финишную прямую из моего рода, а тут — выскочка…

— Би, — Ким потянулась рукой, но я привычно отпрянула. Терпеть не могла, когда меня кто-то трогает. — Ты можешь отказаться.

— Не могу. — Не стала говорить, что Рэд сделал для этого все. — Выбора нет. Если решила пробиваться — надо довести дело до конца.

Из академии я выползла на дрожащих ногах. Вручение документов помнила слабо — меня поздравляли почти искренне, ибо никто не хотел оказаться на моем месте. Охапка бумаг так и трепыхалась в руках, пока я бежала в такси.

Дома не было сил ни на что, и я так и рухнула в кровать в костюме.