Некрасавица и чудовище. Битва за любовь

Анна Бруша, 2019

Если ты некрасавица, сложно встретить свою любовь. И еще сложнее ее не потерять. Особенно когда принц-некромант и светлая принцесса, которым ты служишь, не рады счастью своих подданных и плетут интриги. Друг может обернуться врагом, а свет – тьмой. Не успеешь оглянуться, как твоего мужа зашлют в такие дали, из которых не возвращаются. И некрасавица решила бороться, ведь у каждого человека должно быть свое «Жили они долго и счастливо…». Пусть даже для этого придется еще раз выйти замуж, освоить черную магию и искусство изготовления смертельных ядов.

Глава 4

Срок родов стремительно приближался. Я заметно округлилась, и живот красноречиво свидетельствовал о моем положении, его уже не могли скрыть ни объемные юбки, ни какие-либо другие уловки. Я проводила дни за рукоделием и чтением. Несколько раз писала Клеа, но ответа на свои послания так и не получила.

Мы с Мораном много обсуждали, каким будет наше дитя — светлым или темным. Муж заявлял, что ему безразлично, хотя я думаю, тут он немного лукавил. Да и мне было бы спокойнее, обладай ребенок темными силами. О, если бы план принца Гиса удался и мы могли жить в мире, свободном от предрассудков и ненависти!

Иногда ночью я просыпалась и лежала в страхе за своего малыша, прислушиваясь к дыханию Морана. Мы по-прежнему спали в одной постели. Как сказал Моран, он гораздо дольше жил как «неблагородный» маг, поэтому хочет, чтобы жена спала в его постели. Да и я, признаться, привыкла и думать забыла о том, чтобы ночевать в отдельных покоях.

С каждым днем росла моя связь с тьмой, хотя повитуха — высокая ведьма с копной огненно-рыжих волос и очень спокойным голосом — советовала колдовать как можно меньше, чтобы не повлиять на здоровье ребенка.

Как-то мы с Мораном спокойно завтракали и выбирали имя для малыша.

— Если будет дочка, можно назвать ее Ламией, а если сын, то Варрен? — предложил Моран.

— А можно…

Я потянулась к тарелке с сыром, и меня пронзило нехорошее предчувствие.

Моран нахмурился.

— Принц тут, — сказал он и поднялся из-за стола.

От веселого беззаботного настроения не осталось и следа.

— Что ему здесь нужно?

— Сейчас узнаем.

Мы пошли к порталу, у которого нас действительно ждали Гис и Клеа.

— В этот прекрасный день я подумал, что недурно было бы поохотиться, Моран, — обратился к нам принц. — Мы прибыли просто, без всяких церемоний.

Пока он говорил, я рассматривала Клеа. Она стояла рядом с принцем в элегантном темном платье, волосы уложены красивыми волнами. Я сразу подумала, что над такой прической колдовал искусный парикмахер.

— Пока мы охотимся, женщины могут поговорить, — продолжал Гис. Он одобрительно посмотрел на мой живот и сказал Клеа: — Может быть, Клеа вдохновится примером Магды.

Он усмехнулся, а Клеа вскинула подбородок и обожгла его непокорным взглядом. На мгновение она стала прежней принцессой, а не элегантной, слегка отстраненной дамой.

— В твоих лесах водятся олени?

Принц и Моран пошли вперед, беседуя о предстоящей охоте. Мы с Клеа отправились в гостиную, где чинно расселись в кресла.

— Я писала тебе… Как ты, Клеа?

Она дернула плечом, по лицу прошла гримаса отвращения.

— А что я могла написать, Магда, — со вздохом ответила принцесса, откидываясь на спинку. — Они ушли на охоту?

Я выглянула во двор. Там в радостном возбуждении сновали тени-гончие Морана. Если прислушаться, то будет слышно, как их стальные когти скребут о камень. Слуги бегали по двору, готовясь к внезапной охоте.

— Нет еще. Собираются.

— Тогда расскажи, как ты? — сказала Клеа. — Когда ожидается…

— Со дня на день. Страшно немного.

— Но я вижу, ты рада, — с легким презрением сказала Клеа. — Хотя тебе, наверное, повезло. И в тебе нет никакой силы и бунтарства, сейчас я это понимаю и не могу тебя винить.

— Клеа, а может, так исполняется пророчество старой милитиссы о том, что я стану матерью и любимой женой? Силан Дрейн был так себе женихом.

Мы рассмеялись, напряжение немного спало.

— Вот только я никакая не воительница, — едко заметила принцесса. — Я не могу ему противостоять. Он сильнее и добивается того, что хочет. В кого я превратилась, Магда?

— Ты осталась собой, — сказала я и подошла, чтобы ее обнять. — Но, Клеа, нельзя противостоять стихии. Можешь ли ты остановить ураган? Нет, это не под силу человеку.

— Я пыталась убежать, Магда. Это было глупо, просто стало невмоготу. Я не могла его выносить. Он…

— Он жесток с тобой?

Я почувствовала боль в груди от творящейся несправедливости.

— Нет, — подумав, сказала Клеа. — Магда, я не могу смириться с тем, что больше не принадлежу себе. Мое тело теперь его. Когда я убежала, он отправился в погоню. Меня гнали, как дикого зверя, пока мои силы не кончились. Теперь я понимаю, что он мог легко поймать меня в любой момент, но выжидал, чтобы я позволила себя забрать.

— Бедная моя отчаянная принцесса, — с грустью сказала я.

— И знаешь, что он сделал после того, как я хорошо отдохнула? — В глазах Клеа сверкнул яростный огонь.

— Нет.

— Пришел в мои покои и отшлепал! — Принцессу трясло от гнева. — Как я ни кусалась и ни пиналась, положил себе на колени, поднял юбку и отшлепал, как какую-то кабацкую девку!

Я имела весьма отдаленное представление о жизни кабацких девок. Но, судя по слухам, которые просачивались в пансион, жизнь у этих барышень была тяжела и полна приключений.

— И мало мне этого унижения, — взорвалась Клеа, отчаянно жестикулируя, — так он еще и веселился! Но не думай, что принцу со мной легко: я врежу, как только смогу. Стоит ему успокоиться и подумать, что я окончательно покорилась, я что-то ломаю или бью. Например, вчера он лишился сервиза на шестьдесят персон…

— Ох, Клеа!

Принцесса довольно улыбнулась, а я снова выглянула в окно, чтобы увидеть, как принц и Моран идут к лесу в окружении гончих и ловчих. Принц явно чего-то хочет от Морана. Не верю я в это внезапно вспыхнувшее желание поохотиться.

— Все, они ушли, — сообщила я.

Принцесса вскочила со своего места и бросилась ко мне.

— Помоги мне, Магда! Я знаю, ты можешь… ты умеешь колдовать и наверняка знаешь рецепт.

Ее напор и лихорадочно горящие щеки напугали меня, я даже отступила.

— Что я могу? — спросила, инстинктивно прикрывая живот.

— Магда, я хочу, чтобы ты приготовила особое зелье или наложила заклинание… Не знаю, как правильно, но умоляю: сделай так, чтобы я не понесла от него! Пока, хвала Светлейшей, что хранила меня, я этого избежала, но принц не отступит, он упорен, как сама тьма. Я не хочу, чтобы его проклятое семя проросло во мне. Пожалуйста, Магда. Если хочешь, я встану на колени.

— Нет, не надо на колени, — ужаснулась я.

Читая книги Морана, я нашла упоминание об одном методе. Я представила себе библиотеку и место, где стояла нужная книга, даже почти почувствовала шероховатость переплета. Темное проклятие, которое действовало в течение одного года. Но посмею ли я проклясть принцессу? А если кто-то узнает? А если она проговорится?

— Хм… — задумчиво протянула я, — лучше скажи, почему принц сегодня пришел?

— Магда! Ты слышала, о чем я попросила?

— Да, Клеа. Я думаю. И скоро тебе отвечу.

— То есть ты это можешь? — В ее голосе слышалась надежда.

— Ни слова больше о твоем деле, — предостерегающе подняла руку я. — Расскажи про принца? Что он задумал?

Я уселась в кресло, поглаживая живот. Ребенок начал пинаться, он словно решил пуститься в пляс.

Клеа справилась с собой. Она рассчитывала получить ответ немедленно, но поняла, что в данном случае настаивать нельзя.

— Принц хочет отправить Морана в светлые земли за одним редким артефактом. Я подслушала, — поделилась принцесса.

Тревога выпустила холодные когти. Опять муж будет подвергаться опасности. И это тогда, когда должен родиться наш первенец.

Я сидела, опустив голову и размышляя о просьбе Клеа. На какое-то время я полностью отрешилась от происходящего. Больше не видела принцессу, гостиную замка. Риск был огромен, а причина пойти на это — только одна. Она была глупой, наивной и очень личной. И Клеа, и я, а также многие другие женщины, девушки и девочки стали игрушками в руках мужчин. За них решали, жить им или умереть, их телами распоряжались, их дарили, выдавали замуж, не заботясь об их чувствах. От них требовалось рожать детей и быть покорными. Никто не вставал на их защиту, не пытался понять. Принц Гис и мой собственный отец — оба совершили один и тот же поступок. Отец «подарил» меня Силану, принц Гис буквально подарил Морану. А Клеа? Ее отец хотел заключить со своим советником политический союз, чтобы пополнить войска и казну.

Принц Гис хочет иметь подтверждение своей власти над светлыми подданными, которых он намеревается захватить. Разменные монеты, трофеи, средства, и все это тянется столетиями. Порядок таков: сильный владеет слабым, но от этого боль и несправедливость не становятся меньше. И вот прямо сейчас я могу что-то изменить. Пусть лишь в судьбе одной конкретной женщины. Бросить крошечную песчинку на чашу весов, чтобы некромант не получил желаемое.

И будь я одна, я бы не колебалась. Но сейчас… решусь ли я на такой отчаянный шаг? Достаточно ли во мне смелости, чтобы помочь Клеа? Не скажется ли это колдовство на малыше? И потом, если мое участие откроется, то не сносить мне головы.

Я не сомневалась, что принц Гис будет скор на расправу. Что он может сделать с моим ребенком? От этой мысли я похолодела. А Моран? Он по-настоящему доверяет мне, научил темной магии. Разве я могу подвести его, фактически предать? Моран и ребенок или принцесса и месть? Нет. Я не могу так рисковать. Если проклинать, нужно удостовериться, что меня не поймают, а это невозможно.

Я открыла глаза, Клеа сидела неподвижно, затаив дыхание, и ждала моего ответа. Я уже набрала воздух в легкие, чтобы выдохнуть решительное «нет», когда чуть более внимательно посмотрела на принцессу и совершенно ясно увидела…

— Клеа! Но на тебе уже лежит проклятие. Кто-то не хочет, чтобы ты забеременела! — вскричала я, пожалуй, слишком громко. Но уведенное слишком поразило. Такого я не ожидала. Надо рассказать Морану. Все-таки пелена истины не так уж и бесполезна.

— Может, это сделал сам принц? — предположила я.

— Зачем ему это? — недоверчиво фыркнула Клеа. — Это точно, Магда? Ты не врешь? Или сейчас говоришь мне то, что я хочу услышать, чтобы меня успокоить?

— Нет, Клеа! Кто-то совершенно точно тебя проклял. Причем так, что принц этого не заметил. Я вижу это только благодаря пелене истины на глазу. Мне время от времени открывается невидимое. Это объясняет, почему ты до сих пор…

— Славно, — перебила принцесса. — Кто бы это ни был, я ему благодарна.

Губы ее растянулись в довольной улыбке. Она расправила плечи, словно скинула тяжесть.

— Клеа, а тебе не страшно? Все-таки проклятие — это не шутка. И кто-то в замке не хочет, чтобы у вас с принцем появились дети. Похоже на заговор.

— Магда, кто бы это ни был — он мой друг, — уверенно заявила принцесса.

Я не стала возражать, хотя у меня было другое мнение. В любом случае я испытала облегчение. Мне не пришлось отказывать. Но я знала, что выбрала Морана и ребенка. И об этом проклятии поговорю с мужем сегодня же.

* * *

Охота прошла успешно. Моран и принц убили двух красавцев-оленей с огромными рогами. Их туши были подвешены на крюки. Гис выглядел довольным.

— Моран, тебе следует угостить Магду сырой печенью. Это полезно в ее положении. А ты, моя дорогая, — обратился он к Клеа, — выглядишь повеселевшей.

— Я была рада повидаться с подругой, — кротко сказала принцесса.

Принц внимательно оглядел жену с ног до головы, но не увидел ничего подозрительного.

— На ужин мы не останемся, брат мой Моран. Увы, дела, о которых мы говорили, не терпят отлагательств. Но я был рад ненадолго вырваться.

— Я пришлю трофей, повелитель, — Моран кивнул на самого крупного оленя.

Я с трудом сдерживала нетерпение, так мне хотелось поговорить с Мораном наедине, но муж отправился проводить принца и Клеа.

— Ты выглядишь взволнованной, — сказал Моран, когда вернулся. — Все хорошо?

— Принц Гис посылает тебя куда-то? — спросила вместо ответа.

— Да, — ответил Моран. Взгляд его стал жестким. Муж ожидал, что я буду просить его остаться, но вместо этого я произнесла:

— Я должна тебе кое-что рассказать, Моран. Только молю, выслушай до конца. И лучше поговорить в комнате.

Я попросила его наложить чары, чтобы нас не могли подслушать. Моран принял необходимые меры предосторожности, хотя я чувствовала, что он рассматривает это как каприз беременной.

Когда он услышал о просьбе Клеа, то деловито спросил:

— И ты могла это сделать?

— Да! Я нашла проклятие в одной из книг, — не стала лукавить. — И я серьезно думала о том, чтобы выполнить просьбу принцессы.

Стало очень тихо. Моран сложил руки на груди.

— Так, — обманчиво спокойно сказал он. — Но ты этого не сделала…

— Нет, не сделала! Потому что выбрала тебя, Моран, и нашего ребенка.

Он тихо вздохнул, как мне показалось — с облегчением.

— Ты же подумала о том, что принц Гис сразу заподозрит неладное? — Голос Морана вибрировал, муж почти рычал, и этот взгляд я не забуду никогда. — Он же сильный маг, Магда. Если бы ты это сделала, ты даже представить себе не можешь…

— Конечно, — ответила, заламывая руки. — Во мне нет никакой смелости, я просто не могла рисковать нами, потому что слишком сильно люблю тебя и малыша, хоть он еще не родился на свет. Поэтому я не стала бороться за Клеа и противостоять несправедливости.

Моран замер и удивленно посмотрел на меня.

— Любишь? — эти простые слова повергли его в шок.

Я кивнула, по щеке скатилась одинокая слезинка.

— Моран, я собиралась отказать принцессе, когда увидела на ней проклятие. Кто-то уже наложил его! И поэтому принцесса до сих пор не понесла.

Муж покачал головой.

— Я видел ее сегодня. Нет никаких признаков, что она проклята, — недоверчиво сказал он, но задумался.

— Нет, я совершенно уверена. Хотя я видела следы колдовства всего несколько минут, потом все снова стало обычным.

— Не нравится мне, что ты так и не научилась подчинять себе «пелену». Ты сказала об этом Клеа?

Слышать слова на светлом наречии было непривычно.

— Да.

— Плохо, конечно. — Маг покачал головой.

Я села в кресло и обхватила плечи руками.

— Прости меня, Моран.

Он опустился рядом на колени.

— Хорошо, что ты мне все рассказала, Магда. Теперь я знаю, что могу тебе доверять. Ты поступила верно, — мягко сказал муж. — Ты не должна бороться с принцем Гисом. Никогда не пытайся перейти ему дорогу — это не твоя война.

Я всхлипнула, но сдержала слезы.

— Когда тебя призовут дела?

— Я уйду сегодня, — ответил Моран.

Он поднялся и поцеловал меня.

— Ты мне веришь? Насчет того, что принцесса проклята?

Я вспомнила о магах в масках, которые перегородили коридор во дворце принца Гиса, и рассказала об этом.

Моран внимательно выслушал это сообщение, но комментировать не стал.

— Да. Я тебе верю. Только, Магда, больше не говори об этом никому.

— Ты скажешь принцу? — внутренне содрогаясь, спросила я.

Муж не ответил. Потом подошел к своему сундуку, открыл и что-то долго искал. Я видела его напряженную спину.

— Магда, я хочу, чтобы это было у тебя, на всякий случай.

Он вложил в мою ладонь несколько кристаллов. Я почувствовала магию, а вокруг моего запястья обвился браслет из невзрачных круглых камешков.

— Что это? — спросила, рассматривая новое украшение.

— Ключи. От порталов. Хочу, чтобы в случае необходимости ты могла свободно перемещаться. И даже, Магда, вернуться в светлые земли.

Это был жест безусловного, безоговорочного доверия, который значил больше, чем любые слова. Но острая тревога пронзила мое сердце.

— Моран, ты же вернешься?!

— Конечно, Магда. — Он заправил прядь волос мне за ухо. — Как только смогу. А сейчас мне нужно собираться.

Я проводила мужа до портала. Мы шли медленно, каждый шаг давался мне с трудом.

— Ты же понимаешь, что не можешь не вернуться? — сказала я. — Мы будем тебя ждать.

— Возможно, я успею до того, как он родится, — улыбнулся Моран, и лицо его скрылось за тьмой.

— Я уж надеюсь…

Той же ночью у меня начались схватки.

Сумерки сменились ночью, затем наступил день, и снова пришла ночь. Я потеряла счет времени, растворившись в боли, которая властвовала над моим телом, изредка давая короткую передышку. Волосы липли к вспотевшему лбу, Тереза то и дело протирала мне кожу влажным полотенцем.

— Уже скоро. Еще немного, девочка, потерпи, — шептала она.

Ее лицо расплывалось перед глазами, казалось мне чужим и незнакомым.

После долгих и долгих часов малыш наконец родился. Как такая кроха могла доставить столько страданий?! Повитуха поднесла его ко мне, и ребенок недовольно и неожиданно громко заплакал, сжимая малюсенькие кулачки.

— Это сын, Магда! У тебя мальчик. Темный, — тихо пробормотала она. — Хвала Темнейшему! Ребенок из наших.

У младенца была смугловатая кожа и темный хохолок волос на макушке.

— Вот и все, — пересохшими губами прошептала я, устало откидываясь на подушки.

— Нет, — засмеялась повитуха, — это только начало.

Она уверяла, что для первых родов все прошло очень хорошо, но голос звучал как будто издалека. Утомленная, я погрузилась в сон, который стирал из памяти воспоминания о пережитых мучениях. Они померкли и подернулись дымкой, уступая место любви и нежности.

Я велела поставить колыбельку рядом с кроватью, хотя это вызвало удивление и пересуды. Не полагается даме самой заботиться о новорожденном. По этому поводу произошла даже ожесточенная стычка с Терезой. Она оказалась ярой поборницей традиционных устоев.

— Хозяин Моран вернется и что он увидит? — восклицала кухарка, пока я кормила ребенка. — Что хозяйка ведет себя, как простая деревенская ведьма, у которой нет ни слуг, ни кормилиц. И молоко теперь не унять.

Но я только улыбалась.

Смотря на сына, я узнавала черты Морана, его разрез глаз и линию губ. Сходство было поразительным. Я скучала по мужу и каждый день ждала его возвращения. Хотелось, чтобы он увидел нашего сына и мы вместе дали ему имя.

Однажды, когда я покачивала колыбельку, перед глазами встала ужасающая картина. Она была столь реальной, что в воздухе почудился запах гари. Замок в огне, и маленького Морана забирают в рабство. Все его родные мертвы, а он беспомощно тянет пальчики и кричит, но жестокая рука закидывает его поперек седла, словно мешок.

На глаза навернулись слезы. Я прикусила губу и поклялась себе, что мы убережем нашего сына от такой судьбы. Он останется свободным во что бы то ни стало.

— Вы что же это плакать вздумали, хозяйка?

Тереза оставила кухню, чтобы принести мне отвар. Хоть она и не одобряла моего поведения, но махнула рукой и варила специальное зелье, чтобы молока у меня было достаточно. Малыш отличался отличным аппетитом.

— Нет, Тереза, я не плачу.

— Хозяин обязательно скоро вернется. Вот предчувствие у меня, что поспеет к наречению.

— Наречению? — удивилась я.

— Ах, ну вы же не знаете. Церемония, в ходе которой малыш получит два истинных имени. Одно — от родителей, и одно — от Темнейшего.

Я крутила на запястье браслет из кристаллов, открывающих порталы. Где же ты, Моран? Возвращайся, мы ждем тебя. Я не могла допустить мысли, что этого не произойдет.