Девочка из прошлого

Анна Бигси, 2022

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь. Девочка лет пяти несется ко мне. – Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги. – Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку. – Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею. – Как тебя зовут? – Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу. – А маму как зовут? Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне. – Вот моя мама – Виктолия. Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть…

Глава 1. Иван

Автоматические двери разъезжаются в разные стороны, и в лицо сразу бьет морозный зимний воздух, с легкостью проникая под распахнутое пальто. Зябко веду плечами, выхожу из офисного здания и подаю руку Карине, чтобы не убилась на своих каблучищах.

— Давай быстрее. Мы опаздываем, — недовольно ворчит она, спускается с лестницы и берет меня под руку.

— Подождут, — раздраженно отмахиваюсь и сворачиваю к своей машине. Я вообще не собирался никуда ехать. Конец года, у меня аврал и совсем не до помпезных вечеринок.

— Неужели так сложно поторопиться? Это же важно для меня, — как специально продолжает выводить из себя.

— Если это так для тебя важно, могла бы поехать одна, а не дергать меня по пустякам.

— Пустякам? То есть я для тебя пустяк?

При прочих достоинствах у Карины есть один очень серьезный недостаток — она не чувствует грань, когда надо заткнуться. Вскипаю в секунду и едва сдерживаюсь, чтобы не послать ее в пешее эротическое путешествие. Сегодня она слишком явно туда напрашивается.

— Не передергивай. Я не это имел в виду.

— Папа, — слышу пронзительный детский крик и рефлекторно оборачиваюсь на звук.

За шлагбаумом стоит маленькая растрепанная девочка в синей шапке с большим помпоном и тянет ко мне свои ручонки. Охранник пытается ее отогнать, сдурел, что ли? Ребенок же. Девочка его обманывает, ныряет под шлагбаум и со всех ног несется ко мне. Слов нет. Молча наблюдаю, как она приближается.

— Папочка, — подлетает и обнимает мои ноги. — Наконец-то я тебя нашла.

Несколько секунд нахожусь в полнейшем шоке. Стою оглушенный и медленно соображаю. Что люди обычно делают в таких нелепых ситуациях?

— Отойди. Не трогай его, маленькое чудовище! — Карина пытается отлепить от меня девчушку, но та лишь качает головой и крепче вжимается в меня.

— Заткнись, — рявкаю на нее и небрежно отодвигаю в сторону.

Присаживаюсь перед девочкой на корточки. Хорошенькая такая. Смотрит на меня своими огромными глазищами. Губы дрожат от холода или пережитого стресса, но улыбается. Так открыто и доверчиво, что сердце невольно сбивается с ритма.

— Ты ошиблась малышка. Я не твой папа, — грустно улыбаюсь в ответ и поправляю съехавшую на бок шапку.

— Мой-мой, я точно знаю, — порывисто обнимает меня за шею. От неожиданности застываю, не зная, как себя вести. К такому меня точно не готовили.

— Цирк какой-то! — визжит Карина.

— Замолчи, я сказал, — рычу на нее и стреляю убийственным взглядом. Затыкается, отходит к машине и закуривает. Я думал, она бросила. Ведь знает, как меня это бесит. Но сейчас мне совершенно похер. Надо разобраться с девочкой.

— Как тебя зовут-то, дочка?

— Анна Иванна, — важно сообщает она. Надо же и отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети — мое табу.

— Где твоя мама? Ты, наверное, потерялась?

— Мою маму алестовали, — на ухо шепчет мне, видимо, чтобы Карина не слышала. — Но она ничего не делала.

— Так не бывает, — качаю головой и напряженно думаю, что предпринять в такой ситуации. Должны же быть какие-то специальные службы…

— Бывает! Во всем виноват тот дядя. Он плохой!

История все запутывается, но понятнее не становится.

— Мы опаздываем! — не выдерживает Карина и вновь начинает истерить. — Хватит с ней возиться, дай денег и поехали.

Шумно выдыхаю. Как же ты задолбала.

— Сначала надо разобраться. Нельзя ребенка одного на улице бросать. Она же малютка совсем. Сколько тебе лет?

— Пять.

Карина поджимает губы и отворачивается.

— Давай я помогу тебе добраться домой. Ты же помнишь, где живешь?

— Я не пойду домой. — Анна Иванна качает головой и капризно надувает губы. — Меня хотели в плиют забрать, а я убежала к тебе…

— Почему ко мне?

— Потому что ты мой папа, — довольно улыбается и теснее прижимается ко мне.

— Это я понял, с чего ты взяла?

— Мама лассказывала.

— Козырев, да бред это все! Поехали уже, я замерзла!

Да как же ты достала, бестолковая кукла!

— Не мешай. Если хочешь — езжай, водитель тебя отвезет, — делаю знак рукой, и один из охранников идет в нашу сторону.

— А ты?

— А я позже приеду.

Недовольно фыркает и идет к машине. Снимаю сигналку и отдаю ключи охраннику. Коротко объясняю, что нужно сделать, и вновь возвращаюсь к малышке.

— Так как, говоришь, зовут твою маму?

— А я еще не говолила, — хитро прищуривается.

— Скажешь?

Кивает и засовывает руку в карман. Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.

— Вот моя мама — Виктолия.

Забираю у девочки снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп, а дышать становится нечем, словно из легких выкачали весь кислород. Не может быть…

Время словно остановилось. Смотрю на фото и не могу противиться распирающим меня воспоминаниям. Глаза, лукавая улыбка, ямочки на щеках. Помню это лицо досконально, словно видел только вчера. Столько лет я безжалостно выжигал воспоминания об этой женщине в своей душе. Уничтожал малейшее напоминание о ее существовании. Работал круглосуточно, лишь бы не думать о ней, лишь бы не чувствовать боль утраты и пустоту одиночества.

Мне казалось, я справился. Забыл обо всем, что нас когда-то связывало. Стер ее из своей памяти, как ненужный элемент, и жестко оборвал последние нити. Я научился жить без нее, я стал другим…

— Пап, я замелзла. — Малышка трясет меня за пальто.

Опускаю растерянно взгляд. Девчонка стоит, трясется, зуб на зуб не попадает. И так доверчиво смотрит на меня, словно я рыцарь в сияющих доспехах. Ну как тут можно отказать?

— Пошли давай в офис. Будем греться, — беру ее за руку и веду к зданию. Радостно семенит рядом.

В голове полнейший хаос. Ни черта не понимаю, что происходит, но отчего-то не чувствую паники. Даже наоборот, внутри как-то непривычно спокойно.

На лифте поднимаемся на нужный этаж. Везде темнота и тишина. Рабочий день давно закончен, и людей почти нет. Мой кабинет в конце коридора, и в нем до сих пор горит свет. Очень надеюсь, что мой секретарь еще не ушла и спасет меня, потому что я понятия не имею, что делать с ребенком.

— Папочка, нам туда? — шепотом спрашивает Анна Иванна и указывает пальцем вдаль.

— Да. Боишься темноты?

— Нет, — отрицательно качает головой и теснее прижимается к моей ноге. Не могу сдержать улыбку. Такая смешная и непосредственная девчушка.

Доходим до кабинета, открываю дверь и пропускаю ребенка вперед.

— Здласти, — тянет девочка и прячется за меня, боязливо выглядывая.

Марина Владимировна оборачивается на звук, и ее глаза за толстыми диоптриями очков становятся больше.

— Здравствуй. Ты чья такая?

— Папина. — Марина переводит растерянный взгляд на меня. Я лишь развожу руками. Ну а что я ей скажу при ребенке?

— Иван Сергеевич, — она поджимает губы, чтобы не рассмеяться, — вас можно поздравить?

— Похоже на то, — улыбаюсь в ответ и неуклюже пробираюсь к своему кабинету.

Открываю дверь и включаю свет. Анна Иванна заходит внутрь и осматривается.

— Вау, — восхищенно выдыхает, стягивает шапку и куртку и отправляется на исследование новой территории. Наблюдаю за ней издалека и напряженно думаю, что мне делать дальше.

— Помощь нужна? — Марина останавливается за моей спиной.

— Не откажусь…

Какое-то время мы вместе просто наблюдаем за передвижениями малышки. Она носится по кабинету, переворачивая его вверх дном, и беспрестанно, что-то спрашивает. «А это что? А это для чего?» — самые любимые вопросы.

— И? — Марина выжидающе смотрит на меня. — Расскажете?

— Только в обмен на кофе, — невинно улыбаюсь ей. Она усмехается и уходит делать кофе.

Нас с Мариной связывают не только рабочие, но и теплые дружеские отношения. Я знаю ее мужа, семью. Мы иногда собираемся и проводим время вместе. Но на работе Марина не терпит панибратства. Всегда строгая и собранная. Она может все и не теряет выдержки в любой ситуации. Мой личный помощник, правая рука. Да нет, обе руки. Даже не представляю, что будет, если она когда-нибудь решит от меня уйти. Поэтому плачу ей очень и очень щедро.

— Анна Иванна, как тебя мама называет? — окрикиваю девчушку. Она останавливается и, хитро прищурившись, смотрит на меня.

— А зачем тебе?

— Хочу знать, как мне сократить твое имяотчество, — расплываюсь в улыбке от ее милого кокетства.

— Я хочу, чтобы ты называл меня Нюся, — слишком пафосно для своего возраста произносит она.

— Почему Нюся?

— Мне так нлавится.

Ну тут даже возразить нечего.

— Хорошо, Нюся. Посиди здесь одна пару минут, а мы с Мариной Владимировной поговорим за дверью, ладно?

— Ладно.

— Только постарайся ничего не раз…

Не успеваю договорить фразу, как ваза с нижней полки летит на пол и раскалывается на несколько частей. Благо не разлетается на осколки.

— Пласти. — Нюся закусывает губу и виновато опускает глаза. На нее даже сердиться невозможно. Подхожу к ней и глажу по тонким кудряшкам пшеничного цвета. Такие они, оказывается, необычайно мягкие и пушистые.

— Ничего страшного, — забираю бывшую вазу. — Аккуратнее, больше ничего не разбивай.

Нюся с готовностью кивает. И глаза такие честные-честные. Качаю головой, осознавая, как попал, и иду к выходу. Закрываю дверь и шумно выдыхаю. Маленький монстрик с моторчиком в одном месте остается внутри.

— Милая девчушка, — констатирует Марина, забирает разбитую вазу и подает мне кофе. Благодарно киваю, без сил падаю в кресло и делаю глоток обжигающего напитка.

— Марин, спасай. Что мне с ней делать?

— Ну для начала покормить. — Она опирается на свой стол ягодицами и складывает руки на груди.

— А что они едят?

— Не переживай, я уже все заказала. — Легкая усмешка появляется на ее губах, а в глазах пляшут веселые чертики. — Скоро привезут.

— Что бы я без тебя делал, — сокрушенно качаю головой.

— Женился бы давно. Вон хоть на своей Карине.

— Нет, спасибо. Вот на тебе бы и правда женился, — шутливо говорю я, прекрасно зная, что Марина поймет все правильно и не обидится.

— Опоздал. — Она разводит руки в стороны.

— Да, мой косяк.

— Где ты ее взял? — кивает на дверь, возвращаясь к насущной проблеме.

— На улице, — обреченно выдыхаю. — Сама пришла и утверждает, что моя дочь.

— И ты ей веришь? — Бровь Марины удивленно взлетает вверх.

— Я еще не решил… — уклончиво отвечаю и отвожу глаза в сторону. Мне нечего добавить. Я еще не отдуплился. Нахожусь в какой-то прострации. Все это происходит будто вообще не со мной.

— Лукавишь ты, Козырев, — цокает она языком. — Если бы не поверил, ни за что не привел бы сюда.

Невесело усмехаюсь. Иметь такого прозорливого друга — то еще удовольствие. Марина всегда бьет точно в цель, слишком хорошо знает меня, и смысла ее обманывать попросту нет.

— Скорее сомневаюсь… Ее мать я действительно знал, много лет назад… У нас были близкие отношения, но залет? — отрицательно качаю головой, до конца не веря в это. — Почему не сказала?

— Возможно, были причины. — Марина неопределенно пожимает плечами. — Сама-то она что говорит?

— Да ничего, я ее не видел, — отставляю чашку в сторону и подхожу к прозрачной стене, наблюдая за ребенком. — Нюся говорит, ее арестовали.

— Чем дальше, тем интереснее…

— Да пипец. Угомонилась вроде, — киваю на девочку, которая наконец перестала носиться и села на диван.

— Что-то она мне не нравится… — бормочет Марина и решительно идет к двери.

— Что ты имеешь в виду? — подрываюсь за ней и в следующую секунду раздается лающий непрекращающийся кашель.

— Принеси теплой воды и врача вызови. Срочно!

* * *

Наблюдаю за действиями Марины через прозрачную стену и набираю номер своего врача. Гудки сменяются бодрым «алло».

— Ты мне нужен. Срочно, — не терпящим возражения тоном говорю я.

— До завтра не ждет? — Эдуард явно не догоняет всей серьезности ситуации.

— Я сказал сейчас же, — рявкаю в динамик так, что Марина оборачивается на меня и недовольно хмурит брови. Блин, напугал, что ли?

— Хорошо-хорошо, — лебезит, вмиг став сговорчивее, доктор. — Куда подъехать?

— В офис ко мне, — благо адрес знает.

— Что взять с собой?

— Не знаю, — начинаю судорожно соображать, как вкратце изложить ситуацию. — Ребенок пяти лет. Сильно кашляет, — слышу очередной приступ, убираю трубку от уха и просовываю руку в дверь. Через несколько секунд возвращаю обратно. — Слышал?

— Да. Еду.

Сбрасываю звонок, беру теплую воду и иду кабинет. Отдаю Марине бокал, она осторожно поит Нюсю.

— Ну как ты, малышка? — присаживаюсь рядом с ней на диван и осторожно глажу по тоненькой ручонке.

— Нормально, — бормочет в ответ, угасая на глазах.

В груди нещадно ноет. Так жалко этого крошечного и совсем незнакомого мне человечка. Непривычные, чужие эмоции растекаются внутри, делая уязвимым. Я не готов к этому. Я не хочу этого. Но противостоять не получается. За такой малюсенький промежуток времени этот ребенок умудрился стать центром моей вселенной. Это просто немыслимо. Невозможно. Невероятно.

— Что с ней? — поднимаю глаза на Марину.

— Температура поднялась… — Она склоняется к малышке и касается губами лба. — Тридцать восемь, не меньше.

— Только что же все нормально было, — раздражаюсь, не понимая, как такое вообще возможно? Может, я что-то сделал не так?

— Не знаю, — разводит она руки в стороны. — Может, было чуть лучше…

— Эдик скоро приедет. Пока ждем, что можем сделать?

— Давай для начала ее разденем.

Быстро стаскиваем одежду, оставляя ребенка в колготках и маечке. Марина приносит плед и накрывает ее до пояса. Затем на лоб опускает холодный компресс. Ждем.

— Есть кто живой? Где мой пациент? — раздается голос Эдика из коридора. Подрываюсь и иду ему на встречу. Распахиваю дверь, он едва не врезается в меня.

— Иди давай сюда.

— Кто это у нас? — Эдик расплывается в улыбке, увидев девочку.

— Дочь, — хмуро сообщаю ему, подталкивая ближе к дивану.

— Не знал, что у тебя есть дети.

— Я тоже, — бормочу себе под нос.

Он сразу включается в работу, надевает перчатки и достает все необходимое из небольшого рюкзака.

— Мне нужно больше света.

Марина торопливо щелкает выключателем и загорается основной, яркий свет. Все зажмуриваются, лишь Эдик никак не реагирует. Действуя быстро, меряет температуру и прощупывает лимфоузлы.

— Как тебя зовут? — Он мягко улыбается, пытаясь найти контакт с ребенком.

— Анна Иванна, — хмурится девочка, с подозрением посматривая на него.

— Ну что, Анна Иванна, давай посмотрим, что с тобой? Открой ротик, — достает деревянную палочку и фонарик.

— А уколов не будет? — уточняет она и предупреждающе сводит брови.

— Не будет. — Эдик смеется и прижимает руку к своему сердцу. — Клянусь старой черепахой и всеми ее родственниками.

Девочка удовлетворенно кивает, видимо, поверив ему, и открывает ротик, послушно позволяя себя осмотреть.

— Ну что там? — Молчание Эдика вымораживает. Скажи ты, что с ребенком, и осматривай дальше.

— Ничего критичного. — Он поворачивается ко мне и поправляет толстые очки на носу. — Всего лишь фарингит.

— Одно слово уже звучит критично, — выдыхаю я и качаю головой, не имея ни малейшего представления, что со всем этим делать.

— Лечиться будем?

— Я не люблю лечиться, — ворчит Нюся и исподлобья посматривает на меня.

— А болеть любишь? — говорю первое, что приходит в голову.

— Нет… — хмурится она еще больше, но потом обреченно вздыхает. — Плидется лечиться.

— Вот и умничка. — Эдик расплывается в улыбке и набирает какой-то сироп в шприц без иглы. — Давай-ка выпьем вот это от температуры. А потом я твоему папе напишу, что делать дальше. Ты выполняй все, что он скажет, а через три дня я приеду и проверю, как дела. Хорошо?

— А ты не обманешь? — хитренько прищуривается она, становясь похожей на лису.

— Ни за что, — клятвенно обещает Эдик и вливает ей в рот лекарство из шприца.

Нюся с довольной улыбкой укладывается на подушку. Эдик достает блокнот и что-то быстро пишет, а я странно нервничаю.

— Вот. Ингаляции обязательно. Пока давайте без антибов попробуем, но если темпа будет держаться, придется добавить.

Протягивает лист бумаги мне, но Марина перехватывает его и убирает в сумочку.

— Так, я в аптеку, потом все объясню, — говорит она, на ходу одеваясь. — А ты дождись курьера с ужином.

Растерянно киваю и поворачиваюсь к Эдику.

— Я тоже пойду. Выздоравливай, Анна Иванна.

— Пойдем провожу.

Доходим до двери вдвоем.

— Ну и что это за хрень? Точно не опасно? — уточняю на всякий случай, ибо совсем ничего не понимаю.

— Опасно, глотка отекает, и воздух не проходит внутрь, — со знанием дела говорит Эдик, и не верить его знаниям у меня нет причин. — Я там все написал. Главное, следить за состоянием и в случае приступа сразу делать ингаляцию. Она снимет отек.

— Спасибо, — жму его руку и отдаю денег за срочный вызов.

— Да не за что. Обращайся.

Он уходит, и мы остаемся с Нюсей вдвоем. Прикрываю дверь и возвращаюсь к ней. Сажусь на диван и откидываюсь на спинку.

— М-да… — серьезно тянет девочка. — Вот такая тебе досталась болезная доча…

— Чего? Какая? — невольно улыбаюсь и перехватываю ее расстроенный взгляд.

— Болезная. Мама так всегда говорит, когда я болею… — Тяжелый вздох срывается с ее губ.

— И часто ты болеешь?

— Частенько, — еще один горестный вздох.

— Все будет хорошо, — уверенно обещаю я, хотя сам еще не знаю ни «что» будет, ни «как» будет.

Какое-то время мы молчим. Мне даже кажется, что она начинает дремать, я и сам прикрываю глаза.

— Пап, — нехотя открываю и поворачиваюсь к ней. — А когда я поплавлюсь, мы поедем к маме?

Вопрос Нюси ставит меня в тупик. Как я могу что-то пообещать в данной ситуации, если даже не представляю, как из нее вырулить. Врать ребенку не хочется, но и обнадеживать как-то неправильно. Взъерошиваю волосы и шумно выдыхаю.

— Ты знаешь, где она?

— Нет, но ты же найдешь? — с такой надеждой и благоволением смотрит мне в глаза, что внутри все скручивается в тугой узел. А-а-а, это какой-то треш! Как меня угораздило так вляпаться?

— Попробую, — выдавливаю из себя. Все равно выхода другого нет. — Но ты должна мне помочь.

— Как?

— Расскажи, что случилось, когда маму забрали в полицию.

Нюся укладывается поудобнее, забавно хмурится и от волнения начинает ломать пальцы.

— Мы читали сказку перед сном. В двель позвонили. Мамочка отклыла, а там эти дяди. Они ее увели, а меня отдали тете Вале, нашей соседке.

Ну вот. Кое-что начинает проясняться. Надо найти эту тетю Валю и все у нее выяснить. Сотрудники полиции наверняка ей предоставили хоть какую-то информацию.

— Как мне найти эту соседку?

— Не надо ее искать. — Глаза девочки распахиваются от ужаса, становясь похожими на огромные блюдца. — Она очень плохая! Я слышала, как она по телефону говолила, что хочет меня сдать в детский дом.

Неосознанно нахмуриваюсь. Ребенок явно напуган и вряд ли будет врать. Ладно, оставим тетю Валю на потом.

— Как ты попала ко мне?

— По телеку увидела лекламу и тебя в ней. Там был адлес. Я сбежала от этой противной тетьки к тебе, — довольно рассказывает Нюся и нетерпеливо ерзает на диване.

Как-то все это подозрительно и невероятно. Так просто не бывает.

— Одна. Ночью. И нашла нужный адрес? — уточняю на всякий случай и лукаво усмехаюсь, замечая обманки в ее глазах.

— Мне Витя помог, внук тети Вали, — тихо отвечает она и виновато опускает глаза. — Ох и влетит ему, навелное…

— Да уж…

— Потелпит. Он же мущина!

— Кто такой Витя? — со вздохом спрашиваю я и сжимаю переносицу пальцами. Запутался уже и ничего не понимаю в этом бессвязном рассказе.

— Витя — мой жених, когда я выласту — мы поженимся, — со всей серьезностью заявляет Нюся. — Он уже большой. Учится во втолом классе.

Вот только Вити нам и не хватало для полного счастья. Качаю головой и не могу сдержать улыбку. Прям Ромео и Джульетта вырисовываются. Милота, да и только. Только речь сейчас совсем не об этом. Надо найти беспутную мать и спросить с нее за все это великолепие.

— А про какого ты дядю говорила? — неожиданно вспоминаю я.

— Дядя Миша злой. Он плиходил к нам и лугался с мамой. Они думали, я сплю, а я не спала и все слышала. А мама потом плакала.

Сколько персонажей, твою мать. Как распутать этот гребаный клубок? Бью себя ладонью по лбу и медленно провожу по лицу. Кем может быть дядя Миша? Любовник? От этих мыслей становится не по себе, а в груди странно свербит. Какое мне вообще дело до мужиков Вики? Мы давно расстались и теперь чужие люди. Все. Эта тема закрыта. Мне нужна только четкая информация, чтобы хоть что-то выяснить, и никаких соплей.

— Какая у тебя фамилия? — спрашиваю, хотя уже знаю ответ.

— Как и у мамы — Альпинская.

— Красивая. — Невольный вздох срывается с губ, и волна воспоминаний уносит меня на шесть лет назад. В нашу первую встречу с Викторией.

Нежная, улыбчивая девушка. Первокурсница в платье в мелкий цветочек.

— Как зовут тебя, Цветочек?

— Виктория Альпинская, а вас?

— Козырев Иван.

— Будем знакомы, — слегка пожимает мою руку и, звонко смеясь, сбегает от меня в здание института. Покорила. С первого взгляда и наповал.

— Какая твоя мама? — неосознанно задаю вопрос, все еще находясь во власти своих видений.

— Мамочка такая класи-ивая и еще доблая. — Нюся сжимает кулачки и прижимает их к груди. — И кашу вкусную умеет валить.

— Она тебя не обижает? — уточняю на всякий случай. Все же вероятность, что девочка выдумала всю эту историю, есть. Может, просто сбежала из дома.

— Нет. — Нюся расплывается в довольной улыбке. — Только целует и обнимает.

— А про меня что она тебе рассказывала?

— Что ты очень холоший, плосто запутался. А еще что ты нас любишь. Это же плавда? — перехватывает мой взгляд, надеясь на положительный ответ. А я не знаю, что сказать. Какое-то отупение накрывает меня. Язык просто не слушается, а мысли не формируются.

Стук в дверь заставляет вздрогнуть. Перевожу взгляд и вижу сквозь прозрачную дверь курьера с пакетами из ресторана. Как же вовремя. Забираю у него еду и расплачиваюсь.

— Вот и ужин, — показываю Нюсе пакеты и придвигаю ближе журнальный столик.

— Я хочу кушать. — Она радостно хлопает в ладоши.

— Суп? — достаю первую баночку с еще не остывшим первым блюдом.

— Бе-е-е. — Нюся морщится так, будто я ей лягушку предложил. А зря, в этом ресторане готовят бесподобный суп. Откладываю себе.

— Рыба, котлета? — достаю еще две баночки и показываю маленькой привереде.

— Котлету, котлету!

— Тогда с пюре, — строго предупреждаю ее. Одной котлетой сыт не будешь. Хотя кто их знает, этих детей.

— Ладно, — соглашается Нюся. Ставлю перед ней несколько открытых баночек и подаю пластиковую вилку. С интересом рассматривает ее и начинает есть.

Некоторое время наблюдаю за ней, убеждаюсь, что помощь не нужна, и решаю перекусить сам. Когда попаду домой, пока неясно, а потом еда остынет и будет уже невкусной.

— Ну как вы тут? — Марина появляется бесшумно. Вздрагиваю от неожиданности, проливая пару капель себе на рубашку, и мысленно матюкаюсь.

— Не видишь, ужинаем, а ты тут под руку…

— Приятного. — Она улыбается, нисколько не обижаясь на мою резкость. — Вижу, неплохо справляетесь и помощь не нужна?

— Вроде да, — неопределенно пожимаю плечами. — Все купила?

— Да, сейчас расскажу тебе все по назначениям и поеду домой. Мой звонил, уже переживает, — торопливо вытаскивает из пакета разноцветные коробочки с лекарствами и кладет себе на стол. Ничего не остается, как бросить ужин и подойти к ней.

— Давай ребят попрошу довезут тебя? Поздно уже.

— Не надо, я сама.

Спорить бесполезно. Марина — барышня упрямая, если что втемяшила себе в голову, что-то доказывать себе накладнее. Марина быстро рассказывает мне что, для чего и в какой последовательности. Ингаляции, полоскания, таблетки, сиропы. Мама дорогая, я даже не представлял, что существует столько видов лекарств.

Убедившись, что я все запомнил правильно, Марина забирает сумочку и идет к лифту. Провожаю ее и возвращаюсь в кабинет. Малышка тихо и мирно спит. Улыбаюсь, накрываю ее пледом и осторожно, чтобы не разбудить, выхожу из кабинета. Прикрываю за собой дверь и достаю телефон. Нахожу своего безопасника и нажимаю дозвон.

— Да, босс. — Бодрый голос Кирилла звучит в динамике. В любое время дня и ночи готов к выполнению моих поручений. Ценю и уважаю!

— Кир, мне срочно нужна информация про одну женщину. Альпинская Виктория Сергеевна, двадцать пять лет.

— Что-то конкретное?

— Все, что сможешь найти в кратчайшие сроки, — немного подумав, все же добавляю: — В том числе и где она сейчас находится. Есть вероятность, что ее сегодня арестовали.

— Понял, к утру все будет.

— Спасибо. Жду.

Сбрасываю вызов и прислоняюсь лбом к прохладному стеклу. Сквозь него смотрю на девочку, спящую на диване. Вика-Вика, что ж ты натворила? Зачем ты сделала это с нами?