Девочка из прошлого

Анна Бигси, 2022

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь. Девочка лет пяти несется ко мне. – Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги. – Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку. – Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею. – Как тебя зовут? – Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу. – А маму как зовут? Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне. – Вот моя мама – Виктолия. Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть…

Глава 2. Виктория

Серые бетонные стены, окно под потолком с массивными решетками, две двухъярусные кровати и между ними стол. Вот и все, что меня окружает со всех сторон. Мои сокамерницы играют в карты и громко комментируют свои действия, а я никак не могу найти себе места. А всему виной он — Михаил Лютаев. При одной мысли об этом человеке неприятный холодок бежит по позвоночнику, а кожа покрывается колючими мурашками. Ненавижу, сволочь! Я ведь ничего не сделала. Даже дорогу перехожу всегда на зеленый свет или по зебре. За что?

На душе очень неспокойно, как там моя малышка? Переживает, наверное, сильно. Глубоко дышу, чтобы сдержать опять подступившие слезы и брожу из угла в угол, как зверь, запертый в клетку. Хотя я и правда в клетке, из которой не выбраться. Но самое страшное, что я не понимаю почему.

В коридоре слышатся шаги. Все оборачиваются на дверь и замирают. Та со звучным лязгом распахивается.

— Альпинская, на выход. — Ехидный голос надзирателя током проходит по венам, заставляя вздрогнуть. Нервно сглатываю, но не шевелюсь. — Оглохла, что ль? Или персональное приглашение нужно? — гаденько посмеивается и прожигает меня каким-то мерзким, сальным взглядом.

— Куда? — тихо спрашиваю его и робко делаю пару шагов вперед.

— Отчитаться забыл. — Его губы растягиваются в зверином оскале. — Сама увидишь.

Судорожно вздыхаю и выхожу из камеры. Теперь мне становится еще страшнее. Неизвестность и безнадега окружают со всех сторон.

— Лицом к стене, — послушно выполняю и чувствую, как запястья сковывает холодный металл. — Прямо иди. — Надзиратель небрежно толкает меня в нужном направлении. Опускаю голову и иду. Что еще мне остается? Дрожь сотрясает все внутренности, до боли закусываю губу, чтобы не заскулить жалобным щенком.

— Лицом к стене, — опять рявкает надзиратель рядом с какой-то дверью. Снимает наручники и распахивает ее. — У вас не больше десяти минут, — сообщает кому-то, грубо вталкивает меня внутрь и закрывает дверь.

— Ну здравствуйте, Виктория Сергеевна. — Узнаю этот голос по первым звукам и резко оборачиваюсь, встречаясь взглядом с Михаилом Лютаевым. Надменная ухмылка на его лице не предвещает ничего хорошего.

Титаническим усилием воли давлю в себе стремительно разрастающуюся панику. Все же презрение к этому человеку сильнее страха.

— Зачем вы здесь? — вместо приветствия холодно интересуюсь, потирая запястья, которые совсем недавно сжимали металлические «браслеты».

— Как это зачем? — Ирония сочится в каждой интонации. — Я пришел, чтобы помочь вам.

— Вы? Мне? — усмехаюсь, не веря ни единому слову. Благодаря ему я здесь. Он подставил меня. А потом написал заявление, что я украла его супер дорогие «ролексы». Теперь что, решил поиграть в благородного рыцаря?

— Представь себе, — проходит к столу, стоящему посередине, и присаживается на столешницу. — Одно мое слово — и ты сегодня же окажешься дома.

Показательно переходит на «ты», демонстрируя мое место и свое превосходство.

— Как интересно…

— Наоборот, очень скучно. Рутина. Я просто заберу заявление, и никакого дела на тебя не будет.

Качаю головой. Таких сволочей я еще не встречала. В груди разрастается опасное, ядерное пламя. Хочется послать все к чертям и вцепиться в его довольную физиономию, но держу себя в руках. Понимаю, что с последствиями просто не справлюсь.

— Что же мне для этого нужно сделать? — складываю руки на груди и склоняю голову набок, рассматривая его.

— Всего лишь согласиться на условия, которые я озвучивал ранее, — словно между делом заявляет он.

— В прошлый раз я доходчиво объяснила, что не собираюсь становиться любовницей. Ни вашей, ни чьей-нибудь в принципе, — напоминаю ему и нервно сглатываю ком в горле.

— Пришло время передумать.

— Я не передумаю.

— Да куда ты денешься, — начинает хохотать, а у меня сердце уходит в пятки. Господи, как противостоять такой махине. — Запомни, — ловит мой взгляд, — либо ты ляжешь под меня, либо сядешь! — говорит четко и жестко, добивая меня окончательно.

— Господи, да зачем я вам? — Мой голос предательски дрожит от отчаяния. — У вас же свадьба скоро…

— Это неважно. Я захотел тебя, — указывает в меня пальцем. — И я тебя получу, чего бы мне это ни стоило.

От одной мысли, что он будет касаться меня, целовать, становится дурно. Не могу и не хочу. В моей жизни был и есть один мужчина. После него все остальные кажутся серыми и пресными. А насиловать себя я не позволю.

— Нет, — холодно отвечаю, взяв себя в руки. — Этого никогда не будет.

— Уверена? — В его голосе вновь появляются издевательские нотки. — У тебя ведь дочь малышка, — знает больные места и безжалостно лупит по ним.

— Что с ней? — Сердце замирает в груди.

— Не знаю, — разводит руки в стороны. — Но если тебя посадят — ей светит детдом. Хочешь такой судьбы своей дочери?

Мне нечего ответить. Одним махом он разбил меня. Уничтожил. Как с ним бороться, я просто не представляю.

— Времени тебе до завтра, иначе делу будет дан ход.

Проходит к двери и громко бьет по ней кулаком.

— Мы закончили.

Вздрагиваю и прикрываю глаза, пытаясь не разрыдаться прямо здесь и сейчас. Только не при нем.

* * *

Сижу на нарах и мерно раскачиваюсь вперед-назад, чтобы хоть как-то успокоиться. До сих пор колотит от пережитого стресса так, что зуб на зуб не попадает и слезы нескончаемым потоком текут из глаз. Как я могла так вляпаться? Какая же я дура! Поверила сладким речам Михаила и так больно обожглась.

— Ну что ты все воешь и воешь? — слышу грубоватый голос одной из сокамерниц и поворачиваюсь в их сторону. Три пары глаз настороженно рассматривают меня. Этого еще не хватало для полного счастья. Веду плечами, скрывая нервную дрожь, и громко шмыгаю.

— Ну вот, навела нам тут сырость, — скрипит вторая, поднимается и идет в мою сторону. Забираюсь с ногами на кровать и забиваюсь в угол.

— Пожалуйста, не надо, — зажмуриваюсь и утыкаюсь в свои колени.

— Не надо «что»? — Чувствую, как кровать под ее весом прогибается, и инстинктивно начинаю дрожать еще сильнее. В памяти сразу всплывают слухи и кадры из каких-то криминальных сериалов, где самого слабого в камере избивают.

— Эй, девонька, — подключается третья. — Посмотри-ка на меня.

Нехотя поднимаю голову и распахиваю веки. Все трое уже около меня, но в их лицах нет ни агрессии, ни злости.

— Что у тебя случилось? Ты нам расскажи, может, сможем помочь, хотя бы советом, — говорит третья и тоже впихивается на мою узкую кровать.

— Да-да, расскажи, — подключается вторая.

— За что тебя сюда упрятали? — и первая не сбавляет натиск.

— Меня подставили, — вновь шмыгаю, сдерживать слезы не получается. — Я ничего ни у кого не крала, — качаю головой, отрицая такую возможность в принципе.

Они переглядываются между собой и снисходительно усмехаются. Не верят. Никто не поверит. Даже слушать не будут.

— Ты расскажи, как дело было, — просит третья.

Судорожно всхлипываю и устремляю невидящий взгляд в пространство. Воспоминания захватывают меня, перенося на полгода назад, в первую нашу встречу с Лютаевым. Решаюсь и начинаю сбивчиво рассказывать свою историю.

— Мне очень нужна была работа с гибким графиком, так как дочка очень часто болела и в детский сад ходила урывками. Пришла на собеседование, и Михаил сразу предложил мне должность в своей фирме. Несложная работа с документами, для моего экономического образования вообще пустяковая, но хорошо оплачиваемая. Но главное — ненормированный график, лишь бы к нужному времени все было готово. Я с радостью согласилась.

— А подставил тебя кто? — спрашивает вторая.

— Михаил.

— Я так и знала, что без мужика тут не обошлось, — хихикает первая.

— Да погодите вы, дальше давай, — осаживает их третья.

Киваю и продолжаю.

— Несколько месяцев все было нормально. Мне казалось, что всех все устраивает. Как же я ошибалась тогда… Михаил начал оказывать мне едва заметные знаки внимания, улыбаться без повода, будто случайно касаться… Уже тогда надо было бежать без оглядки, но мне так нужна была эта работа… я вынуждена была остаться, пока не найду что-нибудь другое. Ведь нас с дочкой кормить больше некому.

— М-да, девонька, тебе бы паранджу надеть, тогда и проблем было бы меньше.

— Не мешай.

— Я стала внимательнее следить за его действиями и передвижениями, чтобы лишний раз не провоцировать, старалась не попадаться на глаза. Но однажды он позвонил и сказал, что надо срочно привезти документы. Я не могла отказать ему как начальнику. Пришлось идти. Он замкнул дверь и начал приставать, зажал меня около стола и пытался изнасиловать. Я кричала, вырывалась, но никто не пришел мне на помощь. Не знаю, как мне удалось вырваться. Пнула его коленом в пах и сбежала. В тот же день написала заявление на увольнение. А через два дня за мной пришли из полиции и обвинили в том, что я украла у него очень дорогие часы…

— М-да, ситуация… ну а реветь-то чего? Надо адвоката искать. — Первая сразу начинает фонтанировать идеями.

— Вот же скотина. Как таких земля только носит?.

— Михаил приходил ко мне… — дрожащим голосом продолжаю я.

— Это к нему тебя водили? — сразу соображает третья.

— Да. Он угрожает мне, вынуждая стать его любовницей, иначе меня посадят. А мне нельзя в тюрьму, — вновь начинаю захлебываться слезами. — У меня дочка маленькая, одна дома осталась.

— Дома?

— У соседки. — Голос срывается, а из горла вырываются громкие рыдания.

— Ну-ну, перестань. — Третья прижимает мою голову к себе и гладит по волосам, пытаясь успокоить. — Главное, никто не умер. А с остальным что-нибудь придумаем.