Письмо звездному мальчику

Анна Антонова, 2008

«Что может быть скучнее похода в театр с классом?» – думали Лера с Юлькой и ошибались! Потому что даже оперу «Евгений Онегин» интересно слушать, если в роли Ленского – симпатичный парень Антон, похожий на Джонни Деппа. Девочки сами не заметили, как увлеклись театром и начали ходить на все спектакли, где он играет.

Глава 3

Младший герцог

На «Королеву Марго» мы собрались в ближайшие выходные. Сначала поискали билеты в городских кассах, потом посетили сам театр, где шел шедевр — все было бесполезно, и там, и там билеты наблюдались только самые дорогие, в партер. А выкладывать за спектакль несколько тысяч ни я, ни Юлька, само собой, не собирались.

— Вы перед началом попробуйте, — пожалела нас кассирша в театре. — Иногда появляются.

— Девушки, билеты на «Королеву Марго» не интересуют? — скороговоркой поинтересовалась улыбчивая бабуся, отиравшаяся у парадного входа. — Недорого.

— Ну сколько? — небрежно поинтересовалась Юлька, приосанившаяся после того, как ее назвали «девушкой».

Бабуся озвучила такую цифру, что мы убежали от нее, не оглядываясь.

— Что делается, — пожаловалась Юлька, когда мы остановились возле лавочки в сквере у памятника неизвестному деятелю искусств. — Мне мама рассказывала, они так на «Юнону и Авось» в свое время ходили.

— Как?

— У перекупщиков билеты брали.

— Ну мы-то не будем брать билеты у перекупщиков, — возразила я. — Придем перед началом…

— Ага, можно подумать, одни мы такие умные, — продолжала впавшая в уныние Юлька.

— Вот придем и увидим, одни или нет, — подытожила я.

— Ты что это такая ненарядная? — Я скептически оглядела Юльку, собравшуюся в театр в джинсах и свитере.

— А зачем наряжаться, если у нас даже билетов нет? — пессимистично заметила она.

Возле кассы, против ожиданий, вовсе не толпился народ — публика чинно-благородно заходила внутрь. Подлетев к окошку, мы узрели табличку с расценками и мрачно переглянулись: самые дешевые билеты стоили тысячу.

— Однако дорог нынче Антоша! — попыталась пошутить я, но подруга меня не поддержала:

— Не хочу за тысячу сидеть на балконе второго яруса!

— Ну так не пойдем, что ли?

Мы уныло толклись возле кассы, когда к ее окошечку подлетело взъерошенное существо и, не глядя ни на какие таблички, спросило:

— Почем самые дешевые билеты?

— Триста, — ответила кассирша.

Я не успела ничего понять, а Юлька уже метнулась к кассе и, когда девчонка отошла, торопливо проговорила:

— И нам два самых дешевых, пожалуйста!

Влетев в фойе, мы переглянулись и одновременно рассмеялись. От унылого настроения подружки не осталось и следа.

— Ого, «Гардероб партера», — прочитала она вывеску.

— В смысле — только для белых? — съехидничала я.

— А, неважно, пошли, — потянула она.

— Но у нас же балкон второго яруса…

— И что, ты правда собираешься там сидеть?

— А где же мы будем сидеть? — удивилась я.

— В партере, конечно, — уверенно сказала Юлька и потащила меня к элитному гардеробу, на ходу снимая куртку.

Раздевшись, она направилась к билетерше и купила программку.

— Надо же, повезло нам, — сказала подружка, раскрыв буклетик. — Сегодня Теркин играет.

— А в чем повезло-то? — не поняла я. — Ты ж еще дома посмотрела, что он Ла Моль.

— Да в том, что тут два состава, — терпеливо, как дурочке, объяснила она. — Их обычно на сайте вешают. Мы с тобой проверить не догадались, но сегодня все равно играет тот, кто нам нужен, из чего я и делаю вывод о нашем исключительном везении.

— Ну и ладно, — надулась я. — Повезло и повезло. Лучше скажи, где мы будем сидеть, если не на балконе второго яруса.

— Придем в партер после третьего звонка и сядем на свободные места, — легкомысленно заявила она.

— Ну конечно, — хмыкнула я. — Так их нам и приготовили!

— Всегда места остаются, — отмахнулась Юлька.

Публика прогуливалась по фойе самая разнообразная: и шикарная, и обычная вроде нас. Попадались девчонки с цветами, они перешептывались и хихикали.

— Фанатки, — со знанием дела кивнула Юлька. — Наши конкурентки.

— А мы разве фанатки? — удивилась я.

— Конкурентки на наши места в партере, — пояснила она.

Я вздохнула:

— Не думала, что ходить в театр так сложно.

Юлькин аттракцион с заниманием мест в партере прошел на удивление гладко: свободные и правда нашлись, даже соревноваться с фанатками не пришлось. Правда, в разных концах зала — усадив меня, она отправилась через проход в левую часть партера. Несколько неприятных минут до начала спектакля — и вот наконец гаснет свет, можно вздохнуть спокойно: никто уже не придет, не прогонит с неправедно занятого кресла.

Заиграл оркестр — я уже знала, что это увертюра. А потом на сцене появился он… И я с огорчением поняла, что нам все-таки не повезло — играет другой актер, а в Юлькиной программке, видимо, ошибка. И думала так ровно до того момента, пока он не запел… До этого никакая сила не смогла бы убедить меня, что Ленского и Ла Моля играет один и тот же актер. Но, как я читала, голос труднее всего изменить.

Я уже видела кучу фильмов, снятых по «Королеве Марго»: от откровенно попсового отечественного телесериала до страшного и мрачного французского фильма, скачанного Юлькой из Сети и с большими предосторожностями просмотренного нами тайком от взрослых. И ни там, ни там мне не понравился мой любимый персонаж: в нашем сериале он был невнятным блондином, а во французском ужастике — мужественным мачо. И вот наконец я увидела его: настоящего Ла Моля…

Занавес закрылся, и народ потянулся из зала, почему-то обсуждая совсем не спектакль, а какие-то свои дела А я все сидела на месте, не в силах избавиться от наваждения.

— Лер! — позвала меня Юлька, и только тогда я очнулась и выползла следом за ней в фойе.

Я ждала и боялась простого человеческого вопроса «Ну как тебе?», но подружка его так и не задала. Она увлеченно листала программку, бормоча:

— Ну как же его?..

Не успела я удивиться и сострить на тему незабываемой фамилии «Теркин», как она радостно воскликнула:

— А, вот! Коконас — Михаил Горин.

— Какой Коконас? Какой Горин? — с досадой повторила я, злясь, что не успеваю за полетом ее мысли.

— Классный! — протянула она и смерила меня скептическим взглядом: — Понятно, что тебе не понравился. Он сильный и злой. А ты ведь любишь, чтобы можно было жалеть…

— Погоди, Юлька, — я помотала головой. — Мы вообще-то на Теркина смотреть пришли, не забыла? И у тебя вовсе не было идеи его жалеть.

— Ну да, ничего твой Теркин, конечно, — пожала плечами она, а я удивилась, когда это он успел стать моим. — Но Коконас…

Я вдруг вспомнила, как, читая книжку еще до просмотра всяческих экранизаций, искренне полагала, что ударение в имени этого персонажа надо ставить на средний слог. В итоге друг благородного Ла Моля превращался у меня в маловразумительного Коко€наса. История была смешная, но рассказывать ее Юльке почему-то не захотелось, вместо этого я повторила:

— Сильный и злой? Ну и ладно, а вот мне больше нравится слабый и добрый!

Такая характеристика любимого персонажа была явной натяжкой: Ла Моль в исполнении Теркина выглядел утонченным и романтичным, но никак не слабым. В то время как роль его друга Коконаса досталась высоченному широкоплечему парню с копной темных кудрявых волос — сразу было понятно, что своих. Но тут раздался третий звонок, и доказать я ничего не успела — мы поспешили вернуться в зал.

С каким-то болезненным любопытством я ждала пыток и казней — интересно, как им удастся передать это в мюзикле. Наверняка просто споют грустную песенку и закроют занавес. Типа — догадайся сам, кто знает, тот поймет… Я недооценила авторов либретто! Мучили главных героев вполне натурально, и песни при этом пели вовсе не они, а палач. Сцена казни тоже была показана настолько реалистично, что в решающий момент я даже зажмурилась.

На поклоне наш друг Теркин выглядел довольным донельзя. Еще бы — собрать столько цветов и пакетиков с подарками!

Я скользнула взглядом по вышедшим на поклон актерам и зацепилась за хмурое лицо, маячившее возле самых кулис. Это был младший брат короля, герцог… как же его… в общем, довольно жалкий и ничтожный персонаж. Но главным сейчас было вовсе не имя, а лицо: один уголок рта у него уехал вверх, и с такой кривой ухмылкой брат короля смотрел в зал с откровенным пренебрежением.

Я дернула за рукав подошедшую ко мне подругу:

— Юльк, смотри!

Она перевела взгляд в указанном направлении и скептически протянула:

— Даа…

— Как его зовут, не помнишь?

— Этого младшего герцога? — задумалась Юлька. — Не, не помню. Сейчас выйдем и в программке посмотрим.

Мы не стали торопиться в гардероб и остановились в фойе. Юлька развернула программку:

— Так, герцог Алансонский. Алексей Шмаров.

— Хватит прикалываться, — поморщилась я.

— Кто прикалывается? — возмутилась она. — Сама посмотри!

Она сунула мне под нос программку, я вгляделась в ровные строчки и неуверенно хихикнула. Она кивнула:

— Жалко, что не Антон. Но тоже с прекрасной звучной фамилией. И еще один непризнанный гений.

— Почему еще один? — зацепилась я. — А первый кто?

— Да никто, — отмахнулась она, и я не стала настаивать, поняв, что скорее всего в виду имеется непризнанный интернет-гений Антоша Дворецкий, а вовсе на местная звезда Антон Теркин.

Мы подошли к гардеробу, когда очередь уже почти рассосалась. Не спеша оделись и вышли из театра в теплый влажный весенний вечер.

— Где же все эти фанатки были, когда он Ленского играл? — вслух задумалась я.

— Может, они не знают?

— Да конечно!

— Даже если и знают — наверняка сходили один раз в ознакомительных целях, и все. Вот мы с тобой — неужели пойдем еще раз на оперу?

— Да ни за что на свете! — пылко воскликнула я. И тут же задумалась: — Хотя там поют живьем…

— А здесь под фонограмму, что ли? — удивилась Юлька.

Я смутилась, но пояснила:

— Просто звук шел не со сцены, а откуда-то сбоку, из колонок…

— Ох, Лера, ну ты и темнота, — вздохнула она. — Конечно, звук через колонки идет. Потому что они поют с радиомикрофонами! Не заметила такие маленькие микрофончики на одежде?

— Ну заметила, — совсем смутилась я. — Только подумала, что это так, для отвода глаз… — И без перехода подумала вслух: — Но если дарить ему цветы, это надо делать явно не здесь.

Юлька удивленно посмотрела на меня:

— Ты собралась дарить Теркину цветы?

— Шучу, — поспешила откреститься я. — Лучше подарим Шмарову. То-то он удивится!

— Чему это он удивится?

— Ну как… Болтается он в этом спектакле на какой-то роли пятнадцатого плана, даже на поклоне чуть ли не за кулисами стоит. Девицы с вениками к исполнителям главных ролей в очередь выстраиваются, а он на все это любуется и ухмыляется ехидно, типа: а нам и не надо, мы и не хотели, мы так просто постоять пришли. И тут к нему подходит девчонка с роскошным букетом…

— Даа, вот у него физиономия будет! — хихикнула Юлька. — Вижу, он тебе сразу понравился. Ну да, тебя же тянет ко всяким несчастным типам, которых хочется пожалеть…

Я не успела ничего возразить, потому что она, оглядевшись, потащила меня к уличной афишной тумбе:

— Когда там следующий спектакль?

— Мы что, пойдем на следующий спектакль? — вяло возмутилась я.

Юлька остановилась и удивленно посмотрела на меня:

— Ну если ты не хочешь…

— Только на следующей неделе! — перебила я, дальнозорко всмотревшись в репертуар.