Глава 1
Дружба не комильфо
— Нинон!
Я не отозвалась.
— Нинон! Ты спишь, что ли?
Снова не дождавшись ответа, Женька сменил пластинку:
— Нин!
На родное, пусть и не слишком любимое, имя без чуждого французского прононса я откликнулась:
— Уже сам знаешь сколько лет Нина.
— Очень смешно, — фыркнул он. — Ты лучше посмотри, какая красота!
Я разлепила веки и отодвинула шторку — за окном автобуса тянулся тот же пейзаж: деревья в яркой зелени, много елок и сосен, поляны с огромными валунами и поваленными сухими стволами, узкие ярко-голубые речушки.
— Где красота? — угрюмо поинтересовалась я.
— Да вот же, — горячо проговорил Женька, обводя рукой заоконные просторы. — Ты только посмотри, какой лес! У нас такого не увидишь!
— Я уже посмотрела, все то же самое.
— Эх ты, — с досадой махнул рукой он. — Ничего не понимаешь. От леса можно напитаться живой энергией!
— Как ты напитаешься живой энергией леса через стекло автобуса? — удивилась я, но он не удостоил меня ответом.
— Хочешь — садись к окну и питайся на здоровье.
— Не хочу, — резко отозвался он.
Обидевшись, я снова закрыла глаза, но Женька сделал свое черное дело — растормошил меня, прогнав весь сон, и я, как он добивался, стала смотреть в окно.
Доля истины в его словах была — природа явно демонстрировала, что мы покинули среднюю полосу России и неуклонно движемся на север. Но урывочный сон на узкой полке поезда и ранний подъем явно не располагали к медитативному созерцанию суровых красот. Наоборот — настойчиво намекали, что неплохо бы восполнить утраченные силы, тем более скоро они нам понадобятся в тройном размере.
Вчера мы выехали из Москвы вечерним поездом, в пять утра прибыли в Питер и бодрым строевым шагом пересекли привокзальную площадь, ища стоянку автобусов. Мы — это я, Женька и наши мамы, которые организовали эту увеселительную поездку.
— Питер! — восхищенно оглянулась я, волоча за собой чемодан. — Круто! — И тут же расстроилась: — А мы сразу уезжаем…
— Оставайся, — отозвался Женька со свойственной ему любезностью.
— Не доставлю тебе такого удовольствия.
Ответить он не успел — мы завернули за угол дома, прочитали вывеску «Лиговский проспект» и присоединились к кучке людей, как и мы, увешанных сумками и чемоданами. Они толпились вокруг энергичной моложавой дамы с короткой стрижкой, изучавшей распечатанный на компьютере список.
— Румянцевы и Бодровы, — отрапортовалась Женькина мама.
Дама кивнула и поставила галочку напротив наших фамилий:
— Места с пятьдесят первого по пятьдесят четвертое. Кладите вещи в багажное отделение и устраивайтесь.
Я поволокла чемодан к открытому багажнику, гордо намереваясь засунуть его туда самостоятельно. Женька молча взял поклажу из моих рук и небрежно забросил внутрь ярко-желтого автобуса, поперек которого тянулись гигантские буквы «VIKING».
— Полегче, — не преминула заметить я. — Не дрова!
— Конечно, не дрова, — на удивление согласился он. — Гири! И чего вы все время столько набираете?
— Кто это — вы?
— Да девицы, — пренебрежительно отозвался он.
Я и не подумала пропустить ход:
— А откуда ты знаешь, сколько и чего девицы набирают?
— От мамы, — не остался в долгу он.
Крыть было нечем, поэтому я благоразумно промолчала и направилась к открытой передней двери.
Войдя в автобус, я стала всматриваться в номера на спинках сидений:
— Первое, второе…
— Дальше, — Женька невежливо подтолкнул меня в спину. — Считать до пятидесяти не умеешь? Наши места в конце! Непонятно, чего ты в переднюю дверь потопала, гораздо ближе было бы через заднюю!
— Что же ты за мной пошел? — не обернувшись, спросила я.
Не дождавшись ответа, я прошла до упора и остановилась в недоумении:
— В самом конце?
Здесь, правда, не было пяти мест в ряд вдоль всей задней стенки, как в стареньком раздолбанном «Икарусе», на котором мы с классом недавно ездили на экскурсию в Коломенское, но это не сильно меняло дело.
— Места для поцелуев, — хмыкнул Женька.
— Не дождешься, — мрачно ответила я и завопила: — М-а-а-а-м! Почему у нас последние места?
— Не знаю, — растерялась она.
— Ты когда путевки покупала, спрашивала об этом?
— А я не знала, что надо спрашивать… Вы билеты с местами заказывали? — обратилась она к устраивавшемуся перед нами усатому дяде, похожему на моржа в дельфинарии.
— Конечно, — довольно подтвердил тот. — Нам в агентстве показали план автобуса, и мы сами выбрали места.
— А почему тебе не показали? — спросила я у мамы.
— Не знаю, — снова сказала она.
— Наверное, только последние и оставались, что толку спрашивать, — рассудил Женька.
— Ир, представляешь, у нас последние места, — расстроенно сообщила моя мама подошедшей Женькиной.
— Оба? — деловито уточнила та.
— Нет, последнее и предпоследнее.
— Ну и в чем проблема? — вскинула брови тетя Ира. — Детей назад посадим, а сами сядем впереди.
— Вот еще! — возмутилась я.
Не то чтобы я всерьез приняла Женькины слова про поцелуи. Просто не хотелось ему уступать.
— Может, лучше дети будут у нас перед глазами? — поддержала меня мама.
— Свет, наши дети уже взрослые, — отрезала тетя Ира. — А нам с тобой будет удобнее впереди. Я женщина немолодая, а сзади экскурсовода, наверно, плохо слышно, да и укачивает…
— Старушка древняя моя! — продекламировал Женька и продолжал обычным тоном: — Мам, это евроавтобус. Экскурсовод говорит в микрофон, а динамики над каждым креслом. И укачивать здесь не будет — автобус высокий, специально для длинных переездов.
— Какой ты у меня умный, — восхитилась она. — Раз тут все так удобно, вам с Ниночкой будет весьма неплохо.
— Может, я с мамой сяду? — сделала последнюю попытку я.
— Могу я хотя бы в отпуске спокойно пообщаться с подругой? — возмутилась тетя Ира. — Все, малышня, забирайтесь на галерку!
Так и не поняв, малышня мы или уже взрослые, Женька и я полезли устраиваться сзади.
— Хочу к окошку, — предупредила я, и он на удивление не стал спорить:
— Да пожалуйста.
Легкая победа свела на нет все удовольствие, и я задремала под мерный шум двигателя — сзади он слышался сильнее. Хотя Женька оказался прав: в крутом высоком автобусе нас не укачивало, вдобавок обнаружился еще один плюс — так как мы сидели последними, то смело откинули кресла до упора, не боясь, что их спинки лягут на сидящих сзади. Вот только голос экскурсовода и правда доносился до нас отдаленно — для задних сидений не пожалели ничего, кроме динамиков, и нам приходилось прислушиваться к предыдущему ряду, чуть не влипая носом в шершавые спинки обивки.
Впрочем, слушать пока было нечего. Дама со списком напомнила, куда мы направляемся — как будто кто-то так утомился от сборов в отпуск, что забыл, представилась Мариной — на западный манер без отчества — и сразу озвучила правила поведения в автобусе, словно мы были пятиклассниками, первый раз выехавшими с классом на экскурсию:
— Автобус на время путешествия станет вашим домом, поэтому прошу вас вести себя соответственно: не мусорить, не пачкать сиденья, уважать своих соседей. Перекусывать можно, строго запрещены лишь три продукта: чипсы, мороженое и орешки.
— А почему орешки? — спросил кто-то.
— Потому же, почему и чипсы, — отрезала Марина.
После инструктажа она предложила нам отдохнуть перед дальней дорожкой, и я немедленно воспользовалась этим, пока Женька не разрушил мою дрему.
Я знала Женьку сколько себя помнила — не с детства даже, а чуть ли не с младенчества. Наши мамы свели дружбу в детском саду, куда водили нас в одну группу, но, несмотря на столь солидный срок знакомства, цапались мы с ним всегда и по любому поводу. По мнению мам, мы были с ним слишком похожи, но верилось в это с трудом. Хотя Женька утверждал, что все как раз правильно — одинаково заряженные частицы отталкиваются.
Но, сколько мы ни отталкивались, никуда нам друг от друга было не деться. Вот и отпуск наши мамы запланировали одновременно, чтобы осуществить давнюю мечту и отправиться в путешествие. Правда, в эти планы неожиданно затесался мой день рождения, и я не знала, радоваться этому или нет: с одной стороны, экзотика, а с другой — не потеряется ли сие радостное событие на фоне более ярких впечатлений?
В общем, что бы там Женька себе ни думал, моей компании ему было не избежать, впрочем, как и мне его. Да мы не особенно стремились: уже успели сродниться больше, чем брат и сестра, и, несмотря на вечные стычки, настолько привыкли друг к другу, что в отсутствие перед глазами постоянного предмета для подколок начинали чувствовать себя неуютно.
Впрочем, я имела в виду исключительно себя — что там в голове у моего друга поневоле, я при всем желании разобраться не могла. Лет в двенадцать на Женьку напал бзик, что дружить с девчонкой ему не комильфо, и он начал любыми средствами доказывать свою независимость. Тетя Ира приходила к нам одна, а если я являлась к ним в гости со своей мамой, он усиленно делал вид, что лицезреет меня впервые и тем для разговоров у нас нет.
Видя такое пренебрежение своей персоной, я оскорбилась и тоже перестала с ним общаться. Это продолжалось несколько месяцев, пока однажды Женька не позвонил как ни в чем не бывало и не пригласил меня на день рождения своего одноклассника. Решив, что на обиженных воду возят, я подумала-подумала да и согласилась.
Когда я, расфуфырившись от макушки до пяток, явилась с ним к его другу, то сразу поняла причину внезапно проснувшегося внимания: все парни там, включая именинника, имели в наличии вторую половину, вот и Женька решил не ударить в грязь лицом. А так как девушкой он, по всей видимости, до сих пор обзавестись не удосужился, то использовал для поддержания престижа старую знакомую.
Весь вечер он за мной усиленно ухаживал, но настоящего интереса к себе как к девушке я так и не почувствовала. Это меня нимало не задело: я и сама не испытывала к Женьке никаких нежных чувств, одна мысль о романе с ним казалась мне странной. Понадобится прийти куда-нибудь с парнем, тоже воспользуюсь его услугами!
Случая вызвать эскорт мне так и не представилось, зато с тех пор мы возобновили привычное с раннего детства общение. Наши мамы не могли нарадоваться и периодически делали намеки на перспективу породниться, но мы настолько к ним привыкли, что перестали обращать внимание на глупые шутки. Личную жизнь друг друга мы никогда не обсуждали — с моей стороны нечего было обсуждать, а как там обстоят дела у Женьки, я не знала и не особенно интересовалась.
— Дамы и господа, мы приближаемся к границе! — церемонно объявила в микрофон Марина. — Потихоньку просыпаемся и готовим документы.
Я очнулась от воспоминаний, в которые успела погрузиться слишком глубоко, потянулась и задела локтем Женьку, незаметно заснувшего самым свинским образом.
— Поосторожнее, — буркнул он.
— Не спи — замерзнешь, — отозвалась я. — А то сдам тебя пограничникам как безбилетника.
