Уроки приручения, или Моя несносная команда. Часть 5

Анна Алексеева (2024)

Команда академии по драгонболу — это пятеро красивых и страстных драконов. Мишель — человек, и она устраивается менеджером в эту команду, не подозревая, что ей суждено познать все грани драконьей любви. Пятая часть книги

Глава 4

Даниэль Мару

Сон никак не приходил. Мало того, что не было уже привычного Маркуса, с которым мы несколько месяцев проводили вместе довольно много времени. Так еще и Шелли пропала неизвестно куда, отчего у меня совершенно отбило всегда отменный аппетит.

Терпение у меня закончилось довольно быстро — не было еще и полуночи. Выглянул на улицу. Снег уже не шел, но лежал сугробами, и я поежился от пробравшего меня холода. В полуобороте летать было слишком холодно, а силой огня я так и не овладел в достаточной мере, чтобы обогревать себя в пути. Даже артефакт обогрева разрядился за последние дни, и теперь ему нужно было время, чтобы снова начать работать. Пришлось одеваться в пальто и шляпу, а выходить не через окно, как это бывало обычно, а через обычную дверь. К счастью, никто из домашних не заметил моего побега и не стал приставать с неудобными вопросами.

Спустя несколько минут, вручив кэбмену серебряную монету, я подошел к двери кафетерия, который так и назывался. На вывеске значилось: “Кафетерий”. Пришлось сделать несколько резких глубоких вдохов, собираясь с силами, чтобы решиться постучать в заднюю дверь. Именно там был вход напрямую на второй этаж, в жилую зону дома. Мне прекрасно было известно, что отец Мишель рано ложится спать и рано встает, чтобы выпечь хлеб и булочки к тому времени, когда начнут приходить покупатели.

Я постучал трижды, прежде чем дверь все-таки открыл заспанный худой мужчина в клетчатой пижаме.

— Даниэль? — он нахмурился и, спрятав руки под мышки, нахохлился. — Ты что тут делаешь? Тебя из дома выгнали? Заходи, переночуешь в кровати Шелли.

— Он уже пошел обратно в дом, оставив дверь открытой, но я поймал его за руку и остановил.

— Мистер Миллерс. Я не уйду, пока не узнаю, где Шелли.

— Так я и говорю: оставайся, без проблем, — усмехнулся он. — И дверь закрой, незачем пускать холод в дом.

Он пошел по лестнице наверх. Я поспешно захлопнул дверь и прыжками влетел на второй этаж. Мистер Миллерс, зевая, подошел к столу, на котором стоял графин с водой и два перевернутых вверх ногами небольших стакана. Взяв один из них, он наполнил его наполовину и медленно выпил.

— Так что, воспользуешься кроватью Шелли или ляжешь на диван?

— Скажите мне, где она, и я уйду.

— На диване, так на диване, — пожал плечами мистер Миллерс. — Умыться можно в ванной. Вон в ту дверь и налево. Хотя ты и сам поди знаешь.

— Мистер Миллерс! — воскликнул я и упал на колени перед ним. — Почему вы не говорите мне правду?! Почему все, кто хоть что-то знает, молчат, как рыбы?! С ней что-то случилось?!

— Успокойся, парень, — неожиданно серьезно ответил мистер Миллерс. — Если бы было что-то страшное, ты бы первым узнал. Мишель сама просила никому ничего не рассказывать, пока она не вернется.

— Когда она вернется? — ухватился я.

— Не знаю, — устало выдохнул отец моей возлюбленной. — Хотелось бы думать, что скоро.

— Мистер Миллерс! — снова воскликнул я и подполз к нему, не поднимаясь с колен. — Прошу вас, скажите мне, где она, чтобы я был спокоен! Это ведь ничего не изменит!

— Вот именно. Ничего не изменит. Ты все равно не сможешь туда попасть, так что просто жди.

— Я буду спрашивать, пока вы мне не ответите! Даже если мне придется день и ночь стоять тут перед вами на коленях!

— Великая Богиня, ты весь в Шелли, — буркнул он. — Хорошо, я напишу тебе адрес.

— Спасибо! — воскликнул я и в порыве радости обнял его за ноги. — Никогда не забуду!

Через несколько мгновений мистер Миллерс протянул мне записку. Развернув ее, я прочитал: “Храм Золота, Пантарэя, Истхелльген”.

— Что это? — нахмурившись, спросил я.

— Адрес, — мистер Миллерс убрал карандаш обратно в стакан с другими письменными принадлежностями. — Как и обещал.

— Храм Золота? Вы серьезно?

— Абсолютно.

— Но что она там делает?

— Я и так рассказал тебе слишком много, парень. Ты хотел знать, где Шелли? Теперь ты знаешь. Легче стало?

— Не особенно, — протянул я, изо всех сил пытаясь придумать хоть один вариант, что там может делать молодая девушка, не принадлежащая к расе драконов. Не решила же она уйти туда монашкой и служить Богине?

— Будешь уходить, захлопни дверь, — сказал мистер Миллерс и ушел за шторку, где была расположена его кровать.

— Храм Золота… — протянул я и перевел взгляд на окно, за которым виднелась Лилинотта — Золотая Гора.

Покинув дом Шелли, я медленно втянул носом воздух. Ночь была ясная, а это означало, что скоро будут заморозки. И без того холодные дни грозились стать еще холоднее. Не удивительно: дело шло к Новогодью, а морозы на праздники считались хорошей приметой.

— Что она там делает, — снова протянул я, выдохнув облачко пара.

Кафетерий Миллерсов стоял прямо на маленькой площади в жилом квартале города, и неподалеку виднелся старомодный кэб, работавший на паровой тяге. Ближе к центру таких было уже не найти, большинство использовали заряженные магией накопительные артефакты, и этот крупный несуразный агрегат выглядел даже мило. Прочистив горло, я огляделся, словно опасаясь, что кто-то подсмотрит за мной и узнает, что именно я задумал. Но город уже спал. Простой рабочий люд ложился спать рано, а вставал с петухами, чьи голоса доносились с ферм и из курятников на окраине города.

— Улица Мотыльков, — сказал я, распахнув дверцу кэба.

— Полтора серебряных, — ответил кэбмен.

— За эту рухлядь?! — возмутился я.

— За поздний час. Или желаете прогуляться пешком?

Мужик, видимо, не особенно умел отличать на глаз драконов. Или в этом районе нашего брата вообще трудно было встретить? Я никогда не обращал на это внимание, да и в тот момент вопрос о причинах грубости водителя меня мало интересовал. Я сел в кэб на пассажирское сиденье и сказал:

— Два серебряных, если дождешься меня по приезду, и еще столько же, если потом отвезешь на Площадь Праотцов.

— Ожидание не более пяти минут, — мрачно отозвался кэбмен. Он дернул рычаг, который свешивался по левую сторону от его головы, и кэб начал ритмично покачиваться.

— Десять минут и еще полсеребренника сверху!

— Договор, — хмыкнул тот. Опустил еще пару рычагов, и кэб, качаясь вверх-вниз, покатился по неровной мостовой.

Пока я доехал до дома Маркуса, успел десять раз проклясть идею поехать старомодным кэбом. Раньше Маркус всегда ездил на учебу на собственном авто. Таких, как я, кто предпочитал крылья почти в любое время суток, в команде больше не было, и по большей части все использовали личный транспорт. Зачем было просить кэбмена дождаться?

Что-то промелькнуло в голове. Я не сразу поймал эту мысль: в Храм Золота, по крайней мере, в Верхний Храм, посторонних не пускают. Нам предстоит проникнуть сначала на саму Лилинотту, потом добраться до Верхнего Храма, и там не попасться в руки охраны. Если все пройдет успешно, и в последний момент нас отследят по автомобилю, это будет самое нелепое проникновение в истории. Вот только…

— И что мы там будем делать? — спросил Маркус после того, как я вывалил на него всю имеющуюся информацию. — Даже если нам удастся попасть в Храм, а это само по себе уже маловероятно, дальше-то что?

— Ты не хочешь узнать, куда и почему пропала Шелли? — изумился я. — Что вообще может делать человечка в священном храме драконов?!

— Может, из-за нас она окончательно разочаровалась в этой жизни и решила пойти туда в монахини, — Маркус скрестил руки на груди и поежился. — И что это за тарантас у тебя за спиной?

— Кэб, — ответил я таким тоном, будто не понимал, что его смутило.

— А где лошадь?

Я закатил глаза.

— Слушай, я уже все придумал. Мы поедем на площадь Праотцов, там много храмов, и среди них наверняка найдется пара храмовников, которых можно будет раздеть.

— Че-е?! — Маркус выкатил глаза.

— Да не в прямом же смысле! — прошипел я. — Вернее, наоборот, в самом прямом. Нам нужно раздобыть две рясы, только и всего. Потом вплавь доберемся до Лилинотты, там ты нас просушишь, и дальше мы уже проникнем внутрь под видом монахов.

— Ты серьезно? — Маркус скептически выгнул бровь.

— Быстрее думай, кэбмен согласился нас подождать всего десять минут. Если не хочешь — не иди, одному даже проще.

Это, конечно, была ложь. План переплыть реку был жизнеспособным только из расчета, что Маркус будет поддерживать вокруг нас приемлемую температуру воды, а потом, на берегу, просушит нас и все наши вещи. Без него мне пришлось бы искать лодку или что-то в таком роде, а это уже тянуло на кражу.

— А раздеть пару храмовников и стащить с них рясы — это не кража? — резонно уточнил Маркус после того, как я озвучил свои мысли.

Я скривился.

— Кража одежды карается всего лишь небольшим штрафом. А вот лодка — это уже нарушение посерьезнее.

Маркус покачал головой.

— Ты псих, — сказал он и качнулся от забора, к которому прислонился перед этим. — Подожди, я за пальто схожу.

Через несколько минут мы уже вдвоем тряслись в кэбе. Оба выглядели крайне солидно из-за пальто и шляп. Я, причем, был вынужден носить все это в связи с морозами, а вот Маркус по природе намного легче сохранял тепло своего тела. На мой вопрос он хмыкнул:

— Зачем мне тратить силы на то, чтобы обогревать себя, пока мы еще не в воде? Знаешь ли, обогревать подвижную воду в реке довольно энергозатратно! Если силы не хватит, замерзнем оба.

Это было более чем резонно, поэтому я больше не задавал вопросов, и мы оба таинственно молчали, чтобы не выдать своих планов кэбмену. Впрочем, длилась эта поездка совсем недолго, и уже через несколько минут мы вышли на безлюдную площадь. Часы на одном из храмов показывали время: было чуть за полночь.

— Хорошо, ты хочешь раздеть пару храмовников, — медленно проговорил Маркус, задумчиво глядя на тот же храм. — И как ты это собираешься сделать?

— Вырубить, — предложил я. — Подкрасться сзади и дать по затылку.

— Псих, что ли?!

— А у тебя есть другие предложения?

Маркус кашлянул и с сомнением повел головой.

— Родители заставили меня пройти курс боевого дракона, — начал было он, но я, не выдержав, перебил:

— Значит, ты вырубишь их сзади?

— Никого мы вырубать не будем!

— Нажмешь на особую точку, от чего они все вырубятся? Я слышал, что безопасников этому учат.

— Да нет же, — раздраженно прорычал Маркус. Потом схватил меня за отворот пальто и потащил в сторону, а когда мы скрылись между двух близко стоявших домов, прошипел:

— Молчи и слушай. Я бы не согласился на эту авантюру, если бы у меня не было идей, как это все можно провернуть.

— Значит, ты с самого начала в меня не верил, — я состроил жалобную мину, и Маркус закатил глаза.

— Давай признаем честно: ты хороший исполнитель, но когда дело доходит до организации командной работы, у тебя получается не очень.

— Твои слова глубоко ранят меня, — картинно вздохнул я, но Маркус на это уже не обратил внимание.

— Короче. На курсах боевых драконов нас немного научили использовать силу Лоранов…

— Ты их вырубишь силой? — снова уточнил я.

— Я вообще никого вырубать не буду! Нет, с телом у меня не очень хорошо получается взаимодействовать. Но я немного освоил морок. Попытаюсь заставить их раздеться по собственной воле.

— Это тоже незаконно, — заметил я.

— Ментальное воздействие с целью мелкой кражи карается штрафом. А удар по голове с той же целью — до двух дюжин суток ареста. Хочешь посидеть за решеткой?

— Не хочу.

— Вот то-то же.

— Если бы не знал, что твои родители относятся к законникам, то спросил бы, откуда у тебя столь обширные познания в наказаниях за мелкие кражи. Еще и в нюансах!

Маркус стукнул меня кулаком в плечо и, больше не обсуждая детали плана, направился прямо к храму. Приблизившись, он прильнул к стене. Я повторил. Потом прошел вдоль стены к окну, в котором горел свет и, пригнувшись, осторожно заглянул в него из-под нижнего края.

— Их двое, — прошептал Маркус, когда я тоже заглянул внутрь. Это был не главный зал храма — тот после полуночи закрывался, — но двое дежурных храмовников все-таки обнаружились в довольно просторной комнате с длинным столом по центру. Вдоль стола шли две скамьи. Храмовники сидели рядом и играли в шашки.

— Главное, чтобы среди них не оказалось Лорана, — проговорил я, с любопытством осматривая помещение, которое скорее всего было чем-то вроде комнаты отдыха для работников храма. — Любой Лоран сразу спалит воздействие.

— Ты дурак? — серьезно уточнил Маркус. — Это же не драконы даже!

— Как не драконы? Разве в храмах могут служить не драконы?

— Да половина монахов на Лилинотте — человеческие кастраты! Они и дежурят по ночам. А подальше от столицы еще и проповеди читают.

— Ты такой набожный, что все это знаешь?

— Тебе повезло, что морда у тебя приятная. Компенсирует недостаток мозгов.

Я пихнул его локтем в бок, но Маркус проигнорировал. Конечно, эти подшучивания давно уже были привычкой и, в некотором роде, ритуалом, но я все равно никогда не спускал эти шутки без хотя бы минимального ответа.

— Если бы это услышала Шелли, она бы тебе голову откусила, — заметил я.

— Но ее же здесь нет, — хмыкнул Маркус и махнул рукой, призывая меня повернуть за угол храма, где расположились другие окна той же самой комнаты. Одно из них было приоткрыто.

Только мы повернули за угол, как чуть не запнулись о спящих людей. Несколько бездомных сгрудились в кучу и похрапывали.

— Бездна, я думал, они дальше спят, — прошипел Маркус.

Пришлось обходить храпящую кучку.

— Зато на фоне этого храпа нас не слышно, — шепнул я.

— Они люди! Они и так ничего не слышат с улицы!

Мне оставалось только пропустить это замечание мимо ушей.

Наконец, мы добрались до приоткрытого окна. По воздуху сила перемещается эффективнее и с меньшими потерями, чем сквозь плотный материал, поэтому решение Маркуса мне было понятно. И хотя храмовники теперь сидели дальше от нас, шанс, что его манипуляции увенчаются успехом, значительно увеличивался.

— А теперь тихо, — велел Маркус. — Мне надо сосредоточиться.

Я кивнул и замер, одним глазом наблюдая за бездомными, чтобы кто-нибудь из них не проснулся и не порушил наши планы.

Некоторое время воздух был заполнен только храпом и морозом, а потом я заметил странное шевеление в комнате. Присмотревшись, обнаружил, что оба храмовника выпрямились так, словно оба проглотили кол. И замерли.

Храп внезапно стих.

— Что ты с ними сделал? — прошептал я?

— Попытался внушить мысль, что их рясы грязные, — ответил Маркус. Он напряженно хмурился. — Но сейчас что-то не уверен, что послал им правильный импульс.

Оба храмовника синхронно встали и, вытянув руки вперед, рядком пошли к двери.

— Куда их понесло?! — прошипел я, схватив Маркуса за рукав. — Ты что им там внушил?!

— А я почем знаю, куда их понесло! — огрызнулся тот. — Кажется, на выход пошли. Давай, за мной.

Пригнувшись, чтобы не мелькать в окнах, мы на носочках побежали вдоль стены обратно. Обогнули бездомных, которые начали копошиться в своей куче, и выглянули из-за угла. Похожие то ли на зомби, то ли на лунатиков храмовники действительно покинули храм и теперь двигались прямо в сторону реки.

— Если твой план был в том, чтобы они сняли рясы и аккуратно их сложили для нас на пороге, то он провалился.

— А то я не заметил, — мрачно ответил Маркус. — Может, они идут искупаться в реке?

— Думаешь?

— Я пытался передать им ощущение липкой такой жидкой грязи. Они по-любому должны попытаться как-то от нее избавиться.

Храмовники тем временем приближались к ограде, которая тянулась по краю набережной. В ближайшей зоне ступенек, которые вели бы к берегу, не было, и оба лунатика просто перемахнули через ограду.

Я успел выругаться, прежде чем мы оба побежали к ограде смотреть, что случилось с несчастными.

— Если они пострадали, штрафом мы уже не отделаемся! — заметил я.

— Тебе-то что, не ты же на них наложил воздействие!

Добежав до ограды, мы склонились над ней и с обнаружили, что оба храмовника с громким плюхом скрылись под водой.

— Бездново дно, — процедил я, поспешно расстегивая пуговицы своего пальто, но Маркус положил ладонь на мою руку.

— Стой ты. Рано их спасать. Они купаются.

— Ты не забыл, что сейчас зима? Они же там себе отморозят что-нибудь!

— Они не такие идиоты, чтобы бросаться без обогрева в ледяную воду, даже под ментальным воздействием!

— А что если такие?

— То нас никто не видел.

— Ты уверен? — я выразительно посмотрел в сторону кучки бездомных, которые явно заворочались и начали негромко переговариваться.

— Они двух слов связать не могут. — Маркус хлопнул меня по плечу. — Быстро. Поищем в храме, может там есть запасные или какие-нибудь старые рясы.

Говорила мне мама: думай, прежде чем делаешь. Но я опять ослушался и не стал продумывать план до того, как пошел к Маркусу со своим безумным предложением. Уже когда мы ходили по храму, быстро открывая и закрывая все шкафы, мне пришло в голову:

— Слушай, а в храм водят какие-нибудь экскурсии? Как вообще можно попасть внутрь без особого приглашения со стороны Золотой, жрецов или настоятельниц?

— Понятия не имею, — ответил Маркус, не прекращая рыться в вещах. — Ни разу не слышал, чтобы кого-то постороннего пускали в Верхний Храм. В нижний — еще может быть. Кстати. — Он захлопнул кованый сундук и выпрямился. — А ты вообще в курсе, где именно искать Шелли? В Верхнем или Нижнем Храме?

— Все, что я знаю: она где-то там. И она там уже три дня. А дальше, — я усмехнулся и развел руками: — буду полагаться на свой нос.

— Будь она тебе истинной, это могло бы сработать, — покачал головой Маркус и начал в третий раз обходить зал, в котором до нашего появления сидели храмовники. — Но найти по запаху кого-то в таком людном месте? Сомнительная затея.

— Будем импровизировать, — отмахнулся я. — Или ты готов ждать еще неизвестно сколько, довольствуясь смутными обещаниями, что “она вернется, когда сможет”. А когда сможет? И сможет ли вообще? Почему она сначала не поговорила с нами?

— Поговорила, — мрачно отозвался Маркус. — Но ты прав. Я этого так не оставлю. И если у нас сегодня ничего не получится, то завтра я просто высажусь на первой попавшейся площадке Верхнего Храма!

— Там защита стоит такая, что не пробьешь.

— Найду способ пробить, — прорычал Маркус и толкнул дверь в соседнее помещение. Из темноты раздался голос моего друга: — Нормально они тут устроились!

Я поспешил войти за ним следом, и в свете огонька, созданного Маркусом, увидел большой бассейн. Водная гладь отбрасывала блики на покрытые плиткой стены. Я присвистнул.

— А чего они туда-то поперлись, если у них здесь есть вон какая ванна?

— Да кто их разберет. О, смотри! Неужто гардероб?

Он указал на довольно большой шкаф. Потом обошел бассейн по кругу и стал распахивать дверцы. За одной оказались полки с полотенцами, за другой — халаты, и только за третьей, наконец, мы обнаружили просторный платяной шкаф с висящими в нем рясами.

— Берем и уходим, — быстро проговорил я, но не успели последние звуки сорваться с моих губ, как в соседней комнате раздались голоса.

Не говоря ни слова, я толкнул Маркуса шкаф, залез следом и пихнул его локтем, чтобы он сдвинулся к дальнему краю, туда, где дверь запиралась изнутри. Когда я переместил рясы ближе к открывающейся дверце, в комнате с бассейном вспыхнул свет.

— Ты слишком близко! — прошептал Маркус. Я шикнул на него в ответ и замер.

— Неплохо освежились, — говорил один из храмовников. — Водица бодрит. Я чуть не уснул здесь.

— Почему вообще храм не закрывают на ночь? Он же никому в такое время не нужен, — отвечал другой.

— Жаль, нам нельзя в бассейне искупаться. Я бы сейчас в теплой водичке полежал.

— Переодевайся давай. Нам еще рясы стирать.

— Может, ты этим и займешься? Купаться в реке среди ночи было твоей идеей.

— Вообще-то твоей. С чего бы мне такое в голову пришло? Я никогда не любил в реке плескаться.

— Это ты сказал, что рясы надо простирнуть после ужина. Они же грязные, как не знаю что!

— А то теперь они чище стали?!

Дверца шкафа приоткрылась. Я попытался не дышать и не слышал дыхания Маркуса. Один из храмовников забрал пару ряс, и из тени в глубине шкафа я заметил, что он был полностью голым. Как только дверь шкафа закрылась, я придвинулся к ней и, приоткрыв ее самую малость, выглянул. Один храмовник натягивал сухую рясу, а второй еще снимал мокрую.

— У них под рясами ничего нет! — прошептал я, вернувшись в глубину шкафа. Маркус не подал признаков жизни.

Спустя несколько минут оба храмовника покинули комнату, и мы осторожно вылезли из шкафа, стараясь не издавать лишних звуков. Свет был погашен, но голоса слышались в соседнем зале.

— И как нам теперь отсюда сваливать? — шепотом спросил Маркус.

— Попробуем вылезти в окно, — предложил я.

Никакой сумки у нас с собой не было, так что рясы было решено натянуть поверх наших пальто, в результате чего мы выглядели как весьма упитанные жрецы.

— Окно крепко заперто, — пробурчал я, пытаясь открыть единственный путь к спасению.

— Могу спалить раму, — предложил Маркус. — Но тогда они точно заметят, что здесь кто-то был.

— Или мы очень быстро отсюда уберемся.

Я с силой толкнул окно вперед — и створка, наконец, поддалась. Но звук при этом издала настолько громкий и неприятный, что не услышать было невозможно.

— Бежим! — выдохнул я и одним прыжком перемахнул через подоконник. Маркус последовал моему примеру, но когда я уже бежал через площадь, услышал странные звуки и обернулся. Запутавшись в полах рясы, Маркус упал на пол и не сразу смог подняться.

— Кто здесь?! — крикнул один из храмовников. Недолго думая, я подбежал к Маркусу, помог ему подняться и, указав пальцем в сторону узкого переулка, бросился к нему.

Еще некоторое время нам вослед неслись угрозы и предупреждения, прежде чем все стихло. Мы быстро отдышались и огляделись. Ни души. Обошли переулок, вернувшись к храму. Там тоже никого не было. Даже бездомные куда-то пропали.

— В случае чего все спишут на бомжей, — заметил Маркус. — Осталось только проникнуть в сам храм.

— Это оказалось сложнее, чем я думал.

— Подожди. Нам еще жрецов из себя изображать.

— Так чего мы ждем? Вперед!

Последний раз оглядевшись, мы потрусили в сторону реки.

На берегу реки стояло множество лодок, привязанных к швартовкам. В одной из них были люди. Я удержал Маркуса от того, чтобы выйти в их поле зрения, но Маркус сощурился и прошептал:

— Да это ж те бомжи?

— Что, прям те? — не поверил я и высунулся из-за угла, образованного фундаментом набережной.

— Прям те. Я помню этого рыжего с повязкой на глазу.

— Признал в нем родственника? — прыснул я, намекая на то, что сам Маркус был почти рыжим. Только алый оттенок волос отличал его от людей.

Он смерил меня многозначительным взглядом и спокойно пошел по берегу, рассматривая лодки.

— Эй, Ваше Святейшество, — обратился к нам тот самый рыжий бездомный громким хриплым голосом. — Вы тоже пришли умыться студеной водицей?

Я выдохнул облачко пара, которое хорошо было видно в свете луны. Здесь, на берегу, было чуть холоднее, и снег лежал дольше. Небольшие сугробы хрустели под ногами, а чуть дальше виднелась кромка тонкой наледи по самому краю воды. Только река не поддавалась морозам.

— Так обращаться можно только к Верховным, — строго поправил его Маркус. — А мы — простые храмовники, зовите нас “Ваше Боголюбие”.

— Да хоть Ваше Богославие, мне дела нет, я в храм не хожу. Знаешь, что такое настоящий храм, а? Послушай меня, Боголюб. Послушай меня. По-слу-шай ме-ня! — он поднял голос и качнулся. Видимо, незадолго до того, как спуститься к реке, он изрядно принял на грудь, и теперь вовсю ловил вертолеты. Его соратники рядом полоскали свою одежду в реке, забравшись в просторную лодку, которая чуть покачивалась на воде.

— Послушай же ты меня, боголюб ты эдакий, — вздохнул, наконец, рыжий бомж. Я головой сделал жест, предлагая отойти подальше от этих пьяниц, и мы пошли дальше, но бомж так заорал, что мы оба синхронно обернулись: — Да послушайте вы!

Убедившись, что мы остановились и обернулись к нему, бомж победно улыбнулся.

— Тело! Это храм! Храм вашей души! Вот он — настоящий храм! Его нужно содержать в чистоте и… ик! И в золоте.

— Кажется, твое внушение подействовало не только на храмовников, но и на этих ребят, — шепнул я. — Вон как надраивают свои лохмотья.

Маркус пожал плечами:

— Плохо что ли? Хорошо. Глядишь, начнут новую жизнь.

— Ага, организуют новый культ. Или секту.

— И будут насильно мыть людей в реках.

Мы переглянулись, хохотнули и отправились дальше вдоль реки в поисках укромного места, откуда могли бы незаметно отправиться вплавь на ту сторону, к самому подножию Лилинотты.