В объективе

Ани Хоуп, 2022

Книга первая трилогии "О Джессике Паркер".Джессика Паркер – перспективная журналистка в еженедельнике "МакЭвойТок", мечтающая стать звездой новостных передовиц. На пресс-конференции по случаю предстоящих выборов она встречает некоего Кристофера Бейса, который жаждет разоблачить финансовые преступления сенатора Экклберри. Он предлагает сделку, что исполнит мечту Джессики, а ему поможет свести личные счеты.Погоня за эксклюзивом дорого обойдется обоим.Все имена и совпадения случайны. Содержит нецензурную брань.

Глава 5.

Ночь пришла с тревожными снами. Джессике снились бесконечные коридоры с голыми стенами торгового центра. Она запыхалась от бега и отчаялась найти выход. Тупик. Ее окружили амбалы сенатора, а когда потащили в подвал, она проснулась и подскочила с кровати. Джессика включила свет в спальне, проверила гардеробный шкаф, но беспокойство заставило спуститься на первый этаж и зажечь каждую лампочку. Дом спал. Стены стояли на месте. Окна смотрели большими глазницами на безлюдный двор. Джессика подогрела молока и уселась на подоконник.

Где-то вдалеке громыхало. Она прижалась к стеклу и посмотрела на небо, иссиня-черное, как полоса чернозема, по которой скачут всадники апокалипсиса. Комок подступил к горлу, Джессика поежилась и сделала глоток. Теплое молоко по маминому рецепту — редкостная гадость, но лучшее средство, когда хочется ощутить чью-то заботу. Глоток за глотком Джессика допила стакан и от нечего делать принялась рассматривать улицу. Она заметила черный «Кадиллак» и прикинула в уме, кем был его владелец. Вряд ли кто-то из местных. Если только чей-то родственник внезапно не разбогател.

В доме напротив загорелся свет. Джессика взглянула на телефон. Часы показывали начало четвертого. Наверное, старость то время, когда лишняя минута сна — непозволительная роскошь, подумала она. А может, миссис Эббот тоже не любит гром и решила согреть молока. Увидев силуэт старушки, Джессика немного успокоилась. Слезла с окна и пошла в гостиную, где свернулась в клубок и, не выключая свет, задремала.

Около полудня она открыла глаза и не сразу вспомнила, почему оказалась внизу. Потянулась к телефону, чтобы проверить время, и резко села.

— Вот черт! — выругалась Джессика, осознав, что из-за кошмаров проспала нужное время.

В считанные мгновения она натянула домашние тапки и халат из голубого плюша на несколько размеров больше. Она открыла входную дверь и уперлась взглядом в сверкающий «Кадиллак», который на улице Бруклина выглядел как Шанель на попрошайке.

Когда Джессика только рассказала Биллу о переезде, он не стал отговаривать или читать нотаций, но как бы предостерег одной поговоркой о жителях ее будущего района: «Если тебе двадцать пять, то ты либо труп, либо бандит!»

За полгода она не стала ни тем, ни другим, но, справедливости ради, убедилась в частичной правоте этих слов. То, что ее приняли «в семью», не исключало вражду по отношению к чужакам. Однажды Джессика стала свидетелем того, как братья Меза устроили разборки с неизвестным типом прямо перед домом: их крики были слышны на весь район, из окон за неравной схваткой молча наблюдали соседи. Ханнес и Херрес запихнули бедолагу в свой «Додж» и укатили в неизвестном направлении. Однако окажись у паренька нож или пистолет, то даже миссис Эббот, старушка божий одуванчик, вышла бы на свое крыльцо, чтобы наподдать пришельцу. Тогда-то Джессика и узнала о негласном кодексе бруклинской семьи, но заняла отстраненную позицию, как ученый-натуралист, который наблюдает за дикой природой и никогда не вмешивается в ее процессы.

И этот черный «Кадиллак» был чем-то вроде чужака, предвестника неприятностей, и интуитивно ей не нравился. Но, отмахнувшись от навязчивых мыслей, Джессика заспешила к киоску с прессой на углу Генри и Стейт-стрит. Как бы то ни было, в Бруклине тоже хотели знать, что происходит в стране.

— Привет! Свежий «МакЭвойТок»! — крикнула Джессика владельцу ларька, чтобы перекричать шум дороги.

Боб копошился со стопкой газет, перевязывая их веревкой.

— Минутку, — прокряхтел он, затянул узел и опустил пачку на дощатый пол. Боб поднял глаза и широко улыбнулся, но от вида девушки в пижаме под халатом и домашних тапках его улыбка померкла и наполнилась недоумением.

Джессика обхватила себя руками и начала притопывать ногой. Ее раздражал бестолковый Боб, который никак не брал в толк, что его торопят.

— Ждешь свежий гороскоп? Я тоже люблю гороскопы, — сказал он, а Джессика решила, что непременно убедит Билла убрать эту рубрику. — Держи. С тебя четыре двадцать пять.

Джессика охнула, увидев разъяренного сенатора на первой полосе. Проследив за ее взглядом, Боб подхватил.

— Вот! Только поверишь человеку, а он окажется редкостным дерьмом. А я ведь хотел за него голосовать.

Джессика моргнула, пытаясь избавиться от пелены на глазах, но по-прежнему будто смотрела сквозь матовое стекло. И как едва различимые силуэты за ним на малозольной бумаге возникали обрывки статьи.

Что скрывает сенатор?..

В четверг состоялась…

Решил посягнуть…

— Боже, Билл! — простонала Джессика.

— Я — Боб! И с тебя все еще четыре двадцать пять.

Она кивнула, сунула руку в карман, уверенная, что у нее оставалась мелочь в пальто, и застыла. Не встречаясь взглядом с Бобом, Джессика покосилась на свои тапки с капельками грязи и поджала в них пальцы.

— Я занесу, — еле слышно произнесла она и, развернувшись, побежала обратно.

***

Ранним утром Кристофер приехал на Юниверсити-плейс, где с хот-догами на завтрак его дожидались Рональд и Клайд.

— Ты уже видел? — спросил Клайд, швырнув на стол свежий выпуск «МакЭвойТок».

— Да, — хмуро отозвался он, даже не взглянув на газету. — И лучше бы не видел.

Рональд потянулся на диване, выпрямив длинные ноги, и между делом обмолвился:

— Бэрроу сегодня не в духе. Не знаете, по какому поводу?

Кристофер пожал плечами и уселся рядом.

— Ты помнишь, когда шеф бывал в духе? Он вечно чем-то недоволен.

— Да, — рассеянно пробормотал Рональд. — Что у вас дальше по плану?

— Отслеживать перемещения, звонки, все как обычно. У Клайда прибавилось работенки, — Кристофер покосился на друга и сочувственно поджал губы.

— Миром правят алчные придурки, а спасают безрассудные упрямцы вроде тебя. Знал ведь, на что иду.

Рональд хмыкнул.

— Тогда присмотри за ним.

— Ты куда-то уезжаешь? — удивился Кристофер.

— Командировка в Вашингтон на неделю.

Клайд убрал руку с мышки и схватился за остывший хот-дог.

— Что-то серьезное?

Рональд провел ладонью по голове, как будто пытался найти волосы, которых лишился давным-давно. Кристофера это насторожило, ведь он был одним из тех, кто сохранял спокойствие, даже если пахло жареным, даже на дымящемся пепелище, поэтому уточнил:

— Что случилось, приятель?

— Скажем, командировка — это официальная версия. Со мной кое-кто хочет встретиться, но так, чтобы об этом не знали здесь.

— Вашингтон? — уточнил Клайд.

Рональд кивнул. Кристофер потер бровь.

— Если понадобится моя помощь…

— Не влипай в передряги, пока меня не будет. Этого достаточно.

Клайд расхохотался и указал на Кристофера.

— Мы сейчас говорим об одном человеке? Если впереди драка, то даю сто процентов, что он будет там. И двести, что именно он ее и затеет.

Друзья рассмеялись, и напряжение рассеялось.

— Вообще-то, — продолжил Клайд, — у меня тоже кое-что есть.

— Что? — спросил Рональд.

— Не знаю, стоит ли это внимания, но… Сенатора пригласили на аукцион для толстосумов. Попасть туда невозможно, не имея связей. У меня таковых нет, а фальшивый пригласительный не сработает.

Кристофер ухмыльнулся.

— Тогда добудем настоящий.

— Интересно, как ты это сделаешь?

— Легко. Кто может пролезть даже в мышиную нору?

— Парень с твердыми зубами! Как его там? Щел..

— Журналисты, Клайд. Журналисты! — буркнул Кристофер и поставил ему воздушный щелбан. — Чтобы издать желтушку, они даже в ванную к его матери залезут.

Конец ознакомительного фрагмента.