Прощание славянки

Анжелика Огарева

В центре второй книги захватывающего детективного сериала Анжелики Огаревой «Если Вас некому целовать» несколько ярких и сильных мужских и женских характеров, связанных узами дружбы и привязанности с главной героиней дилогии, прокурором Раисой Бариновой, ныне счастливой матери мальчиков-близнецов. Баринову и ее друзей объединяет потребность жить, действовать, любить и быть любимыми. Прокурор Баринова и ее друзья продолжают борьбу с преступниками, среди которых и талантливая международная авантюристка Надежда Потрепко. Действие романа переносится из Москвы в Рим, Париж и Тель-Авив завершаясь на сцене знаменитого оперного театра в Сиднее, где поет любимая подруга Раисы, певица Екатерина Монастырская.

Глава 3. Сергей

— Ты чудесно выглядишь! — сказал Сергей, открыв дверь.

— Марина, — начала было Женя, но Сергей, не обращая внимания, обнял ее за плечи и подвел к креслу у журнального столика, накрытого для завтрака.

— Извини, я заказал завтрак на свой вкус, — улыбнулся он.

— Все замечательно и фрукты красивые, особенно груши, — Евгения была рада, что нашлась с ответом. Есть ей совсем не хотелось, а груши она не любила.

— Ты будешь со сливками? — спросил Сергей разливая кофе.

Он намазал круассан маслом и положил на стоявшее перед ней блюдце.

— Да, пожалуй, только совсем чуть-чуть, — машинально ответила Женя.

Солнечный луч каснулся ее лица, и она поморщилась. Она чувствовала как желание овладевает ею. Женя потянулась за виноградиной, но не раскусила ее, а, перебросив за щеку, стала посасывать.

— Надоедливый луч, — прошептала она.

Сергей задернул штору и комната погрузилась в интимный полумрак. Наконец-то сообразил, обрадовалась Женя про себя.

— В твоем номере холоднее чем в нашем, — заметила она, побледнев от напряженного ожидания. Ее лихорадило.

— Я почему-то у тебя мерзну, — обнимая ладонями горячую чашку и потупив глаза, тихо сказала она. Кровь отхлынула от лица, ее глаза потемнели, и тут Сергей подхватил ее на руки и понес на кровать. Она была безучастна пока он снимал с нее одежду. Но вот из безжизненного, ее тело стало упругим, превратилось в тетиву, которую она не смогла удержать.

— Садись поудобнее, — предложила Зина, когда Женя поднялась в ожидавший у гостиницы туристский автобус, — я место для тебя сберегла. Садись туточки, — потянула она Женю. Та вздохнула, протиснулась между Зинаидой и спинкой кресла, уселась у окна. Она смотрела за окно, на цветочную лавку у газетного киоска и проходивших мимо людей.

— Ничего не говори, сама все вижу, — вычиислила Козырева, — ничего так бабу не красит, как секс в охотку. Хороша была на лицо, а сейчас пуще прежнего. А Маринка, сучка злая, со мной свозь зубы поздоровалась, а как твоего увидала, так хвост распустила.

«Зря надеется», засмеялась Женя про себя.

Когда играющий фонтан в Тиволи окатил Зинаиду с головы до ног, она распустила свой тюрбан и стала моложе, но ниже ростом. Мокрое платье не скрывало ее нехрупкие формы. Ее дружок не смог удержаться от комплиментов, но Зина отмахнулась от него, она уже присмотрела другого.

— Вон того мужика видишь?

— Какого? — не сразу поняла Женя.

— Того, пальцы веером! — объяснила Зинаида. — Моим факлонником будет! — уверенно сказала она.

Потом были Неаполь, Сорренто, Помпеи и прощание с Римом.

Ночи Женя проводила с Сергеем, не расставались они и днем. А соседка была счастлива по-своему. Впридачу ко всем своим достоинствам ее поклонник оказался еще и богатым.

— Смотри на какое колье раскошелился, — сказала она Жене, открывая футляр через пару дней после посещения Тиволи. Дорогое колье показалось Жене грубоватым. Зина щеголяла в нем до самого дня отъезда.

— Камнею Гальке отдам, — сказала она, — мой Илюшка дешевку не одобряет. А этот на Москву бабки подбивает. Может и соглашусь, — рассказывала Зинаида Жене, глядя на развалины Помпеи, под аккомпанемент занудных пояснений Марины.

— Настроение у нее не ахти какое, попритихла. Пасть оральную больше не раскрывает, — заметила Зинка.

— Не знаешь, что с Мариной произошло? — спросила у Сергея Женя. Они лежали в кровати, в окно дышала римская ночь.

— Марина на меня коситься перестала.

— Знаю. Я у нее домашний телефон попросил.

— Ах, вот как! Так она решила, что я для тебя сиюминутное развлечение, — Женя попыталась вырваться из его объятийа.

— А какая разница, что она думает? Важно, что об этом думаю я, — удерживая Женю, проговорил он, — а у меня на тебя далекоидущие планы. Я, кстати, надеюсь, что свою разбитную подругу ты оставишь за кадром… Я бы не хотел, чтобы ты дружила с Зиной в Москве.

— Я уже большая, Сережа, — сказала Женя и отправилась в душ.

Флоренция, с ее музеями и обилием скульптур, покорила Женю. Но после открытого для веселья, с необыкновенными ночами Рима, жизнь во Флоренции показалась ей вялой и скучной. Тусклый свет вечерних фонарей, окна с плотно закрытыми ставнями, полупустые улицы, — все показалось ей странным.

— И вот так летом? Пустые улицы и закрытые ставни, будто война. Почему такая разница между Флоренцией и Римом? — удивилась Женя.

— У флорентийцев все по другому, — сказал он, — другой темперамент, они более закрытые. Считают себя аристократами в сравнении с Римом.

— Это несправедливо! — возмутилась она.

В Мурано Женя направилась вместе со всей группой на автобусе и снова очутилась рядом с Зинаидой.

— Случилось чего? — спросила та, — твой-то где?

— Он хочет побродить по антикварным лавкам, а я хочу подруге бусы купить.

— Той, что сарафан красный подарила? — догадалась Зина.

— Ей, угадала, — ответила Женя, — Луизка высокая, ей бусы покрупнее нужны, особенные.

— Ну, валяй, — согласилась Козырева глядя на выбранную Женей низку.

Сама она решила приобрести шесть дорогих фужеров.

— Ты посмотри на цену, — шепнула Женя.

— Ничего, факлонник не разорится, — ответила ей та.

Ваза стояла на столе в номере у Сергея.

— Это античная ваза, — сказал он, — у старьевщика-араба в лавке купил. Тебе не нравится? — спросил Сергей заметив тень на ее лице.

— Она какая-то мрачная, — помявшись, ответила Женя.

— А ты возьми ее в руки, — предложил он.

— Да нет, еще разобью, это же керамика, а ручка отбитая…

— Она древняя, музейный, можно сказать, экземпляр, — ответил Сергей со смехом.

А сколько в ней тысячелетней пыли, подумала Женя. И поверхность шершавая, как с нее пыль стирать. И еще она подумала о том, что нашел эту лавку Сергей случайно. И, кто знает, смог ли бы найти еще раз…