Таинство жизни и смерти

Андрей Прохоренко

До выхода на пенсию Петру Тимофеевичу Неизвестному, работающему в одной из государственных организаций, остается несколько лет. Он надеется завершить пребывание на государственной службе без особых происшествий. Надежды Петра не совпадают с видением на его работу начальства, которое поручает ему трудновыполнимые задания, устанавливая заранее нереальные сроки их выполнения. Как позволяют доработать до выхода на пенсию многолетняя привычка Петра размышлять и разбираться в происходящем, видение происходящего с ним и вокруг него в несколько ином свете, приоткрывающие скрытый смысл и суть жизни и смерти в повести «Таинство жизни и смерти».

Таинство жизни и смерти

Для каждого из нас, живущего на Земле, остаются тайной точные ответы на вопросы: что есть наша жизнь и что будет после того, когда физическое тело исчерпает свой ресурс и перестанет топтать земную твердь.

Именно такое знание, рассеивая туман незнания и забвения, проливает свет на взаимосвязь жизни, существования и смерти и, возможно, укажет путь к совершенно иным перспективам.

И когда ты им, этим знанием, обладаешь хотя бы частично, не говори, что ты не вооружен и не знаешь, что делать.

Петр Тимофеевич Неизвестный. Из дневника

Когда твоя жизнь переходит порог сорока, а потом и большего количества лет, ты поневоле начинаешь задумываться о себе, о своем предназначении и о том, что же на самом деле с тобой происходит. Тяга к непознанному возникает и раньше, но лишь с годами, вдоволь находившись и получив подходящие уроки, ты начинаешь смотреть на действительность несколько по-иному. Данность нашей жизни, ее реалии преломляются в тебе иной раз самым необычным образом. Приходит такой момент, когда ты, глядя на окружающее, задумываешься о том, чтобы сказать пару слов по поводу момента и складывающегося положения дел. При этом ты, конечно, можешь отказать себе в таком занятии, но что-то все-таки побуждает тебя взяться за перо. В нашем времени его успешно заменила клавиатура, но суть не в этом, а в том, что результат твоей деятельности смогут прочитать современники и потомки.

Честно говоря, я, а зовут меня Антон Денисович по фамилии Кропотько, ничем особенным не отличался, кроме того, что с детства был расположен к выражению себя через рисунок и живопись. Так я и пошел по этой линии, закончил вначале художественную школу, потом и институт, став почти художником, но все-таки начал реализовывать себя на поприще архитектора. Эта страница моей биографии достаточно быстро подошла к концу. Однако, что примечательно, занимаясь такой деятельностью, мне во многом повезло, поскольку в жизни я встретился с людьми, о которых мне видится необходимым сказать пару слов хотя бы потому, что в наше время, а перемены только лишь нарастают, они не только сохранили себя, но и многое приобрели, несмотря на сложности жизни.

Эпоха, в которую мне посчастливилось жить, переломная и такая, что открывает перед всеми без исключения людьми на Земле совершенно новые перспективы. Это, с одной стороны, с другой — мы есть те, кто есть. Перемены задевают нас, настраивают на новый лад, иной раз даже приоткрывают совершенно иные горизонты, но как говорится в песне: «Каким ты был, таким ты и остался». Декорации меняются, а герои своих характеров не лишаются, более того, даже не собираются что-то делать для улучшения положения дел и соответствующих изменений в новую эпоху.

Человек разумный, он же гомо сапиенс, к нашему времени всерьёз эволюционировал, превратившись вначале в гомо советикуса, а потом в гомо торгаша, бизнесмена новых кровей, а за ним в эффективного менеджера и креативного реформатора. Проще говоря, в удачливого хапугу в интересах собственного кармана, прикрывающегося заботами об интересах общества. И эволюция нашей, человеческой природы, на этом не заканчивается, хотя иногда кажется, что это не эволюция, а нечто иное, чей результат с приставкой «де» более созвучен со словом деградация.

Я к чему веду. Дружили мы, и достаточно тесно, с одним моим знакомым, который много знал, умел, но, несмотря на это, свою точку зрения и знания никому не навязывал, хотя о том, что он знал и видел, есть необходимость рассказать. К такому выводу я все больше прихожу с годами, глядя на себя, жизнь и окружающее. В чем здесь вопрос? Он в том, что обыденное на первый взгляд течение жизни этого человека на самом деле богато откровениями, во многом ради которых я, собственно, и затеял повествование.

В какой-то мере такое нетривиальное соединение обыденного, даже рутинного, с необычным видением положения дел и знанием во многом побудили меня к тому, чтобы с рассказа моего друга и товарища о его деятельности записать некоторые интересные моменты его жизни. В этом на самом деле, как мне видится, проявляется наиболее полно портрет нашей эпохи. Мой труд — больше пересказ событий, о которых я услышал из уст моего товарища, когда он с присущим ему юморком рассказывал о завершении своей трудовой деятельности, что я и привожу ниже.

Наша жизнь тем и хороша, что порой, когда ее течение замедляется, а излучина реки, по которой ты плывешь, следуя течению, позволяет возле глубоких омутов замедлить бег, иной раз случаются некоторые казусы, берущиеся неизвестно откуда. На самом деле так только кажется, поскольку, если человек любознательный, то он, приходит время, сам меняет и течение жизни, и ее скорость, и даже реку, по которой его несет в неведомые дали. Так и произошло с Петром Тимофеевичем, проще Петей, который, будучи от природы человеком любознательным, и собой, как он считал, интересующимся, видел в жизни тайный и явный смысл. Не могу сказать, что Петя шел тропой знания или четко следовал какому-либо пути, но он явно был не чужд чего-то такого, что не только щекочет нервы, но и добавляет пищу для размышления. Так уже сложилось, что все мы в какой-то мере зависимы не только от выделения адреналина, но и от наличия пищи для ума и получения чего-то такого, что позволит каждому из нас немного по-другому посмотреть на себя и на мир.

Жизнь Петра, а рожден был Петя еще в бытность, когда существовало единое пространство СССР, протекала, следуя от своего истока, вполне буднично. Пятилетки тогда шли на убыль, но Мир, Труд, Май — пока еще оставались и праздниками, и в какой-то мере ориентирами для большей части населения. Что тут сказать? Во многом Петр жил как все: окончил школу, после нее техникум, а затем и институт остался позади. Что дальше? Как почти у всех: работа, жена и семья, заботы, а после них снова заботы. Пока дети маленькие и жить не очень-то и мешают, то и заботы такие же, а вот с возрастом заботы имеют склонность принимать и вовсе необычный вид, заслоняя собой горизонт. Ты смотришь в небо, а его, чем дальше идет время, тем все больше заслоняют тучи. Светлое будущее куда-то девается, а вместо него появляется некое сияние, которое, впрочем, также можно назвать светом с учетом того, что свет этот отдает темнотой.

Пал железный занавес, распался СССР, а Пете на тот момент уже за тридцать пять лет перевалило. Возраст, что называется, подходил к расцвету сил, если, конечно, о себе думать, а еще лучше что-то предпринимать такое, что тебя поддержит. Новое время всегда отличается позывами к чему-то необычному и такому, что лучше прежнего. Так, по крайней мере, думал Петя, которому не могу сказать, что жизнь будничная опостылела, но уж точно, что слегка приелась. А все почему? А не было в ней чего-то такого, не то, чтобы особенного, но важного и главного, смысла что ли. Про смысл и поиск смыслов речь тогда для Пети не шла, но что он четко для себя тогда уяснил: есть что-то такое, что не то, чтобы зовёт его или манит, но точно привлекает. Да и время было такое, что, как говорится, точно должно было стать легче: проблемы должны были рассеяться, как дым, а плот, на котором Петя плыл с семьей по реке жизни, был точно просто обязан выйти на чистую, спокойную гладь, чтобы пристать к берегу.

Твёрдая почва, что точно знал Петр, гораздо надежнее, чем подозрительная водная гладь, по которой он часто плыл во снах. Вот только куда плыл, Петя пока не знал. Собственно, у него-то поначалу и вопроса не возникало по этому поводу. Все-таки течение реки знает, куда тебя несет, а раз так, то можно быть спокойным за пункт конечного назначения. Однако так думал Петя поначалу, когда не особо над собой и своим проживанием задумывался. Годы шли, дети взрослели. Лишь зеркало, когда Петя мельком смотрел в него, напоминало ему о сроке жизни, которая текла, подобно реке, в нем и через него, через Землю и положение дел на ней.

Жизнь, что точно, не баловала Петра, с другой стороны, выучился, работу получил, семью создал и даже уже детей воспитал. Пришло время Петру выводы делать, по сторонам оглянуться, а также поразмыслить о прожитой жизни и не только о ней. Привычку мыслить и размышлять Петр, не то чтобы лелеял, а больше заботился о развитии и становлении такой своей способности. Ибо, как вычитал где-то в книге Петр, умные люди говорили: «Я мыслю, значит, я существую». Петя ее дополнил, поразмыслив. Вышло так: «Я мыслю, значит, я существую, а раз так, то и живу». Вот только пока никак не мог связать Петя воедино существование и жизнь. Заботило его, что же слово существование означает. Выходило по размышлению Пети так: если я существую, следовательно, наличествую и я есть. Руки, ноги голова имеются, вроде не слишком пока болен, раз могу себе отдавать отчет и мыслить.

Что же касается жизни и определения того, что же она такая есть и значит, то Петя над этим не слишком-то и усердствовал. Жизнь, как он себе видел, это промежуток времени от рождения до смерти, на протяжении которого тело ходит, а ты отдаешь себе отчет в том, что так и есть. Иными словами, выходило, что Сознание есть тот инструмент, который может точно засвидетельствовать, отдавая себе отчет, что ты есть и живешь. В юном возрасте тебя такой отчет сознания не очень-то и заботит, но память четко фиксирует, что есть что, равно как и состояния, которые иногда вспоминаются, побуждая грустить или радоваться. В общем, чтобы долго вокруг да около не ходить, Петя, поразмыслив, определил, что Жизнь это и есть процессы, которые обеспечивают жизнедеятельность физического тела. Дыхание, биение сердца, выражающееся в пульсации — и есть жизнь при наличии Сознания.

Что оно такое, то Сознание, Петя не очень-то тогда и понимал, но ответ на этот вопрос получить хотел и по возможности точный. По крайней мере, Петя для себя определил данный вопрос так: я в чем-то себе отдаю отчет, что-то помню, что-то осознаю, значит, в какой-то мере сознателен. Сознание, что следовало из размышлений Пети, это что-то такое, что позволяло ему совершать такие действия, как понимать, отдавать отчет и осознавать, делая при этом самые разные выводы. Он осознавал, что это делает, что на вопросы, которые задает себе мысленно, приходят ответы, и не важно, что это происходит не сразу. Иной раз годы проходят, пока ты получаешь ответ.

В общем, Пете деятельность такая полюбилась. Начал он, чем дальше время идет, тем все больше размышлять и приходить сам для себя к очень и весьма интересным выводам, которые, как не гляди: в профиль или в фас на предмет, а не вязались с общепринятыми мнениями. Более того, они иной раз противоречили им и утверждали иную реальность, которую все явственнее начинал видеть Петя. И реальность эта о многом побуждала задуматься.

Кто на рыбалку любит ездить, кто шумные компании обожает, кто в чарку заглядывает, а кто, как Петя, что редко бывает, собой пробует заниматься и размышлять на самые разные важные темы, сам себе вопросы задавая. Впрочем, Петя отшельником не был. Любил он и выпить, и закусить, но без крайностей. Такого, чтобы напиться и песни петь или горланить, а потом где-то завалиться и заснуть, похрапывая, с ним не было. С другой стороны, у каждого из нас в жизни есть моменты, которые, скажем так, не очень-то и хочется вспоминать хотя бы потому, что как-то не очень-то и удобно за них. Людей ведь нет таких, чтобы были идеальными. А если кто-то таким хочет казаться, то точно таким не есть. Как говорится, у праведников рожки на голове иногда виднеются, а левая рука хвостик за спину забрасывает, чтобы видно не было. А все почему? Природа не любит идеала, а еще больше праведности, к тому же напускной, вот она и старается уравновесить твою выдающуюся сторону противоположностью.

Почему так происходит, Петя точно не знал, но по всему выходило, что мир, как говорили философы, цитаты которых он читал, точно есть единство и борьба противоположностей. Так оно и было, поскольку, куда не устремлял Петя свой взор, а везде плохие боролись с хорошими, что-то нарекали злым и ужасным, против него ополчались и стремились это плохое искоренить. А то, что искореняли, не очень-то и поддавалось искоренению, все в извращенных разных формах себя являло и как бы насмехалось над ревнителями новых порядков, все укоряло их, мол, что вы, такие-сякие, делаете и как вам не стыдно. И это только лишь побуждало с новыми силами одних искоренять то, что они считали неправильным, ложным и не имеющим право на жизнь.

Одни вожди пали, свергнутые с постаментов, но на их месте другие вожди, как бы это сказать, были не такими оборотистыми и ушлыми, даже слегка недалекими, да все в свой карман косили. Оно и понятно. Ибо кто ты такой, если в кармане пусто? Так, даже не тень, а расходное существо, ничего не могущее, не обладающее влиянием и способностями порешать вопросы, больше насмешка над собой. И кто за тобой пойдет, если ты такой? А никто. Вот и приходится, как бы это так правильно выразиться: одной рукой под себя подгребать, да незаметно так, а второй правильные жесты делать.

Впрочем, такое положение дел Петю не слишком и волновало, поскольку он свое дело делал: приходил к пониманию важных для себя, как он говорил, вещей. А дело это по времени затратное и требующее постоянных усилий, которые, впрочем, на протяжении лет все-таки стали давать результаты, поскольку Петя понемногу расширял свое понимание и видение вопросов и вещей, которые так его волновали. Жизнь-то ведь шла, иногда даже бежала. Иной раз ты не успевал посмотреть на стрелки часов, а на смену дню уже приходила ночь. Время текло, менялись события и герои, весны сменяли зиму, а морщины на лице, когда ты смотрел в зеркало, становились все заметнее, да и седина все больше сквозила в волосах. И как тут, как говорили великие, не задуматься о будущем, о том, что мы имеем и что нас ждет.

Именно когда Петру уже за пятьдесят пять перевалило, и он начал видеть многие прелести демократии, а еще больше неприглядную реальность, все больше наступающую в стране, где он жил, приснился ему сон, который стал, не могу сказать, что откровением, но точно неординарным событием. Во сне Петя, а работал он в одной организации, не то, чтобы контора «Рога и копыта», но, скажем так, государственная структура с бизнесом тесную связь имеющая, явился к руководителю этой организации по его вызову. Петя, как он мне рассказывал, во сне и сам не знал, зачем он пришел. Редко его к себе шеф вызывал. Шеф, чем-то похожий на упитанного борова, Петя тогда его по-другому, чем в жизни увидел, кося взглядом, слегка даже хмурясь, спросил:

Конец ознакомительного фрагмента.