Касатик

Андрей Михайлович Шалов (2024)

Автор отдаёт себе отчёт, что его текст очень "плотный". Поэтому, позволить себе руководствоваться ассоциациями — ключ к комфортному прочтению. Это относится и к "жаргонным" выражениям, абстрактные фонемы — обязательная составляющая характеристик существ, отрицать их присутствие или игнорировать, например, то же самое, если, вдруг, решить не замечать ноты "ля" среди других семи нот, думая, что это новая форма гармонии. Кто-то в закате увидит волшебные краски, кто-то — просто приближающуюся ночь. Найти благодарного читателя — не цель, как не может быть целью врача проявить свои лучшие способности, а не вылечить пациента (само собой, сравнение с врачом — фигуральное). Огромная благодарность прочитавшим аннотацию. Сердечное спасибо заглянувшим в текст. Низкий поклон дочитавшим до конца. Наконец, падаю ниц перед счастливцами, открывшими для себя что-то новое. Фото героев книги, с обложки, из личного архива.

Часть 3. Словно выстирано, небо выстелилось.

Словно выстирано, небо выстелилось.

И, как символ начала, солнце сияло,

Ко мне очень близко-близко.

Штаны висят низко-низко.

На бровь прилепилась ириска.

(Из колыбельной песни джа-клошаров-грибников)

Глава 1.

Касатик тупил у помойного контейнера. Идеально выбрано место и время. Нет случайных прохожих и заинтересованных в содержании помойки лиц. Астрал окутал Касатика, позволив его мыслям немного поболтаться в широкой проруби между его полушариями, прежде чем осесть в отстойнике убеждённости. Одним словом, Касатик завис, с руками вдоль тела и наклонив голову, со стороны напоминая спящего стоя слона.

С большим художественным вкусом на борту контейнера было написано кириллицей слово из трёх букв. Около такого шедевра стоило потупить, все составляющие таланта художника-каллиграфа были налицо: эмоциональный посыл, сияющая бодростью и законченной уверенностью цветовая гамма и размах мазков кисти. Было понятно, что на всеобщее обозрение был представлен плод размышлений живописца о том, какое слово было вначале. Касатик же мысленно спорил. Не так всё очевидно было с этим вопросом. Даже краткость и присутствие говорящего сочетания «икс» и «игрек», именно в этой, правильной алфавитной последовательности, хоть и намекали на древность лингво-артефакта, но не отсылали к его изначалию. Да, каждый ребёнок знает, что колоть орехи вполне можно и лаптопом, но, взрослея, это знание обрастает корректирующими элементами. Слово из трёх букв, своим флёром основательности и значительности, всё-таки искусило, тянущихся к законченным выводам детей, сообщить себе скабрезный смысл. Хотя, памятуя о форме кулича и лингама, даже скабрезность была вновь приобретённым элементом, заместившим благоговение и почитание. Плюс, ощущение, что слово написано кириллицей, позволяло предположить, что метаморфозы со смыслом коснулись тех, кто мог эту кириллицу со всех сторон обхаживать, вовсю пользуясь правом первой ночи.

Мысли Касатика были о личности художника, как о ещё одном существе, заблудившимся среди снежных вершин надсознания — а вдруг, это слово было последним посланием автора человечеству? Вдруг, публично высказавшись о раскрытии сакральной тайны на боку мусорки, нежная душа деятеля искусств попросилась покинуть его тело, свидетельствуя о конце мирской миссии? Касатику представилось, как просветлённого автора надписи несёт его послушный электро-самокат по сплошной полосе магистрали, яростно колотят по ушам развивающиеся тугие дреды, сгущающиеся сумерки делают фары встречных машин всё более слепящими, наконец, внезапно раздваивающееся шоссе раздваивает и художника.

Что касается личного мнения Касатика, то он был убеждён, что вначале было слово"какмне?". Интонационно, именно с вопросом. Потому, что все тексты и слова, не окрашенные эмоционально, не имели, в смысле эпичности, значения, не могли претендовать на таинственную мифологизацию. Все коды не обладают эмоциями, это сухие ряды символов. Только эмоция смогла сделать слово словом.

Интрига закрутилась в сАДу Эдемском. К слову, покойный Человек в Водолазке постарался оставить воспоминание о своём подобном озарении о начале начал (и, естественно, в этой связи умудрился маркетингово маякнуть потомкам своим огрызком).

Глубину утверждающей фразы, что место встречи нихрена изменить нельзя, Касатику ещё только предстояло осмыслить, пока он только достиг понимания, что места и с ними связанные события не случайны. С садами было много чего связано в истории и историях, заметно, что они были территориями, где что-то важное затевалось, просится сказать, были браузерами, Гефсиманский сАД, например, а"висячие"сАДы Семирамиды, вообще, напрямую отсылают к недостаткам функционала. К тому же, слово"сад"тоже (как и другое трёхбуквенное слово из этого текста, но выше по течению) больше напоминало аббревиатуру или часть кода, чем что-то цветущее, тенистое и радующее глаз."сАД"могло быть и вывеской и названием алгоритма, увековечившим что-то на переходе из вечности в вечность.

Глава 2.

АДI’m и Е-vaya слонялись по сАДу молча. Скрипт ещё только писался, но процесс в семье Голого-Он так воодушевлённо подхватили, что первые результаты просто ошеломляли. Рука нажала прото-кнопку Enter и все замерли в ожидании эффекта.

Вдруг, крик Е-vaya-и словно разбудил АДI’m-а от долгого сна.

"Какмне??", — громко и вопросительно крикнула она, обращаясь к АДI’m-у, приложив крупный листок какого-то дерева к талии, свободной рукой она подкинула волосы с шеи вверх, закинув голову, потрясла ими, расправляя по длине. После этого выкрика неповоротливый SEGA-пиксель, вздохнув, собрал монатки и подался восвояси, повторяя на пути к своим своясям, что это не он ушёл, а его все покинули.

Конец ознакомительного фрагмента.