Чужой путь

Андрей Минин (2025)

Прошло несколько месяцев после событий первой части. Надежда появилась внезапно, подарив призрачный шанс на разрешение ситуации. Приблизившись к заветной цели, Эвис вынужден вступить в противостояние с неожиданным врагом. Примечания автора: Цикл: "Серые нити". Книга 2. Продолжение романа: "Подснежники". Черновик. Публикация глав с зимы 2025 года.

Пролог

ПРОЛОГ

Еще один яркий день прекрасной осени клонился к закату. Солнце почти село. Последние его лучи скользили и по стенам уцелевших домов, и по руинам тех построек, которым не повезло.

Ремай сидел на крыльце своего дома и наблюдал за тем, как все вокруг постепенно уходит во мрак. Он никого не ждал, никуда не собирался, ничего не делал — просто сидел, погруженный в мысли.

Последние дни он часто проводил здесь, молча глядя на дом напротив, вернее, на то, что от него осталось — груду бревен. Этот дом превратился в ничто, а его собственный уцелел. Ту страшную ночь не пережили почти все расположенные по соседству постройки.

Иногда его взгляд задерживался на некогда росшей совсем рядом яблоне — когда-то огромном красивом дереве, каждый год дававшем отличный урожай. От нее остался только обуглившийся ствол и почерневшие сломанные ветки, торчащие как ни попадя, словно огромные колья.

Солнце село. Ремай, почувствовал, что начинает замерзать, однако это не заставило его уйти в жилище, чтобы согреться или хотя бы одеться теплее. Он сидел на месте, не обращая внимания на происходящее вокруг. Его не смущали ни косые взгляды, проходящих мимо людей, ни стук топоров, раздававшийся со всех сторон.

Люди прилагали усилия, чтобы восстановить город хотя бы в части. Ремай не принимал в этом никакого участия. Он понимал, что горожане ждали от него чего угодно, но только не бездействия, но взять себя в руки он не мог, как бы не старался.

Через некоторое время звуки производимых работ стихли окончательно. Ремай дрожал от холода, но так и оставался сидеть на месте.

Послышались шаги. Ремай понял, что в его сторону направляется не менее пяти человек. Он не стал пытаться разглядеть силуэты, даже не посмотрел в сторону приближающихся. Мужчина не повернул голову даже тогда, когда они остановились в десяти шагах от него. Вновь тишина.

— Как вечер, Ремай? — произнес один из подошедших. — Не думаешь, что сегодня необычайно тепло для поздней осени?

По голосу мужчина понял, что говорившим был Ирид. Земледелец. Он нехотя поднял голову и осмотрел незваных гостей. Рядом с нарушителем его покоя стояли два стража и два охотника. Руки у каждого пусты, но на поясах мечи, за спинами — арбалеты.

Ремай ничего не ответил.

— Тебе здесь уютно? Не принести ли чего-нибудь из еды? — задавал новые вопросы подошедший мужчина.

Ответа не последовало.

— Ты вновь не принял никакого участия в общих работах — так не должно быть, — сказал Ирид. — Ремай, считай, что у нас уже нет ни ремесленников, ни торговцев. Из этого следует, что у тебя нет подчиненных. Ты теперь наравне с каждым из нас. Уцелевшие дома забиты людьми, потерявшими кров, а ты продолжаешь жить здесь в комфорте. Разве это правильно?

— Я упустил момент, когда ты стал Главой города? — спокойно спросил Ремай.

Ирид наигранно замялся, а потом сказал:

— Я говорю не от лица Арда, а от лица простых горожан. От лица тех, кто кому так долго врал ты и тебе подобные. От имени тех, кто за ваши игры поплатился жизнью близких. Вы, считавшие, что имеет право знать больше остальных, погубили сотни ни в чем неповинных людей. Произошедшее — результат вашего вранья и беспечности.

— Ты разве кого-то потерял, земледелец? — проговорил Ремай без эмоций. — Почему тебе в очередной раз есть дело до того, что тебя явно не касается?

Он по очереди взглянул в глаза каждого из стоящих рядом мужчин. Все они являлись его хорошими товарищами, однако Ремай прекрасно понимал, какие чувства они испытывают сейчас. К их желанию найти виновного и наказать его незамедлительно он готов был отнестись с пониманием.

— Мы лишились трети домов и практически всех запасов продовольствия на зиму, — продолжил Ирид. — Ответь же мне на вопрос: почему ты не работаешь со всеми остальными и не пытаешься восстановить хоть что-то?

Ремай немного подумал, а потом спросил:

— Ирид, ты ведь не об этом спрашивать пришел?

— Да, прав, — ответил собеседник. — Я… мы здесь, чтобы заставить тебя ответить за произошедшее. И поверь, вопросы есть не только у нас пятерых.

После этих слов он негромко свистнул. Спустя несколько секунд издалека вновь послышался звук приближающихся шагов. Сначала с одной стороны, потом с другой.

— Мы — это те, кто хочет знать правду о произошедшем той ночью. Мы — это те, кто имеет право ее знать, — сказал Ирид. — Куда ты исчезал? Почему ты, в отличие от остальных членов отряда, все еще жив? Что с седым парнем?

Ремай молча встал и посмотрел на приближающихся людей — не меньше тридцати. Вооружены не все. Он встал. Вовсе не для того, чтобы быть готовым отразить возможные удары, а чтобы лучше разглядеть тех, кто пришел.

Он стоял спиной к дому. Перед ним стояли люди с безжизненными глазами и лицами, не выражающими никаких эмоций. Люди, пережившие нечто страшное. Они молчали.

— Тебе нечего сказать, Ремай? — спросил Ирид. — Ты каждого из нас знаешь. Скажи же то, что мы хотим услышать.

— Если бы я знал, как и что сказать, то я сказал бы, — холодно произнес Ремай.

Внезапно какой-то подросток выскочил из толпы, подбежал к Ремаю и ударил его кулаком в челюсть. Ремай понял, что это Отар — мальчишка, потерявший мать во время событий, последовавших после убийства Зверя.

Крепкий и сильный Ремай почти не почувствовал удара. Отар же отскочил в сторону, тряся рукой. Он пристально посмотрел на Ремая, а потом плюнул ему в ноги и скрылся в толпе. Никто из пришедших на произошедшее никак не отреагировал.

— Ремай, мы серьезны, — твердо проговорил Ирид, вынимая меч. — Либо ты рассказываешь нам, как все было на самом деле и отдаешь седого ублюдка, либо мы за себя не отвечаем.

Бывший Глава ремесленников и торговцев пристально посмотрел на собеседника. Он хотел что-то сказать, но не мог подобрать слова.

Ирид обнажил, направил его на Ремая и приказал:

— Говори!

Ремай молчал. Ирид, поняв, что запугать мужчину не получится, бросился на Ремая. Он ударил его ногой в живот. Тот немного отшатнулся, но не упал.

— Бейте! — закричал Ирид. — Бейте его! Нужно достать из дома седого.

Толпа налетела на Ремая, который даже не предпринял попытку защититься. Люди сбили его с ног и принялись запинывать.

— Хватит, хватит это делать, — кричал кто-то, находящийся за толпой.

Люди не останавливались. Они прекратили бить лишь тогда, когда Ремай перестал хоть как-то реагировать на удары.

Ирид некоторое время смотрел на лежащего в грязи человека, а потом выкрикнул:

— Тар и Гват, идите за мной в дом. Вытащим эту тварь на суд.

Услышав эти слова, лежащий на земле Ремай дернулся и попробовал что-то выкрикнуть, но не смог произнести ничего членораздельного. Кряхтя и сопя, он начал подниматься. Кто-то из горожан подошел к нему, чтобы нанести еще один удар, но Ирид крикнул на него, веля больше ничего не предпринимать.

Ремай медленно вставал. Никто ему не мешал.

Три человека, включая Ирида, проникли в дом. Из него тут же донеслась возня и ругань. Вскоре они вышли, но уже вчетвером. Мужчины тащили за руки худого юношу с седой головой. Они вывели его за дверь и скинули с крыльца. Тот с грохотом рухнул на землю, рядом с тем местом, где находился Ремай.

Люди расступились.

— Не ты ли истинный виновник всего произошедшего здесь? Отвечай, подонок, — крикнул кто-то из толпы.

Юноша медленно встал. Он казался не испуганным, а просто уставшим.

— Думал, никто не узнает, что ты вытворял на поляне? Ты колдун! Ты должен быть убит! — орали люди.

— Эвис, не надо, — прохрипел стоящий рядом Ремай. — Не делай этого.

— Ты — зло! — крикнула какая-то женщина.

Услышав это, Эвис поднял взгляд на нее и достаточно громко сказал:

— Да с чего вы взяли, что я являюсь злом!?

Он произнес это так твердо, решительно и громко, что все вокруг немедленно замолкли. Очевидно, всех поразил тон, с которым говорил юноша.

— Я никогда и никому не желаю зла, однако меня всю жизнь гонят. Гонят такие, как вы, — продолжил Эвис. — Ну и кто из нас зло?

— Не слушайте его! — раздалось из толпы. — Убейте его! Он очень опасен.

Люди стали хвататься за оружие. Ремай заметил, что на Эвиса направлены не только мечи, но и арбалеты.

Какой-то мужчина подскочил к Эвису с ножом в руке. Он действовал так быстро и неожиданно, что Ремай не сразу понял, что происходит.

Мужчина размахнулся и со всей силы ударил Юношу ножом в живот. Ремай хотел защитить его, но не удержался на ногах и упал.

Эвис не двигался. Мужчина, пытавшийся убить его, стоял рядом и смотрел на руку, в которой только что находился большой нож. Оружия не было. Оно превратилось в нечто похожее на золу или пепел. Человек попятился назад.

— Это колдовство! — закричал он. — Стреляйте в них из арбалетов!

Люди в толпе не слишком хорошо поняли, что произошло, но требование своего товарища выполнили.

В Ремая и Эвиса вмиг полетело с десяток арбалетных болтов. Ремай закрыл глаза, ощущая наступление неизбежного, а Эвис лишь взмахнул кистью правой руки.

На землю упал черный пепел — единственное, что осталось от выпущенных снарядов.

— Вам всем пора бы научиться думать прежде, чем что-то делать, — сказал он.

Один мужчина с мечом бросился на юношу, но тут же упал — оружие вмиг стало настолько тяжелым, что поднять его и нести стало невозможно.

Эвис взмахнул левой рукой — мечи, арбалеты и топоры его противников засветились цветным пламенем. Люди принялись кидать их на землю. Кто-то бросился бежать прочь. Те, кто остался, казались растерянными. Ирид, которого еще несколько минут назад переполняла уверенность, стоял в стороне от Эвиса, не зная, что делать.

— С чего вы все решили, что я являюсь злом!? — требовал ответа Эвис.

После его слов подул ветер. Он поднял в воздух то, что осталось от оружия, закружил и понес куда-то в сторону. Не на людей. Неожиданно для всех Эвис движением руки направил черный пепел на сгоревшую яблоню, на которую недавно смотрел Ремай. Он облепил ее. Обгоревший ствол с остатками веток засветился синим светом, который почти сразу превратился в пламя.

Дерево вновь горело, но огонь не уничтожал, а восстанавливал его. Люди видели, что на безжизненных ветвях появляются листья. Они горели красным пламенем. Вслед за листьями стали появляться мелкие огоньки. Приглядевшись, можно было понять, что это цветы, горящие белыми огоньками. Лепестки опадали, и вместо них появлялись яблоки. Сначала крохотные, но потом все больше и больше.

Эвис резко дернул рукой, и свечение мгновенно прекратилось. Люди стояли, не понимая, что они испытывают — страх или восторг. Перед ними стояло дерево — прекрасная яблоня, на ветвях которой росли огромные красные яблоки. Каждое размером с два кулака.

— Я — зло? — еще раз, но уже более спокойно спросил Эвис.

Люди молчали.

Юноша поднял правую руку к груди. Через дорогу что-то зашумело. Даже загрохотало. Испуганные люди стали расступаться, пытаясь определить источник шума. Им оказался один из рухнувших домов.

Тяжелые бревна поднимались в воздух и зависали в нем на небольшом расстоянии друг от друга. Когда завал исчез, они стали опускаться вниз, вставая в ряды и образуя стены. Самые наблюдательные зрители разглядели, как из глиняных осколков внутри восстанавливается печь.

Когда здание восстановилась на высоту человеческого роста, все прекратилось. Люди, уже забывшие для чего пришли, стали переглядываться.

Эвис лежал на земле, смотря в небо. Из носа текла кровь. Над ним стоял Ремай. Он протягивал руку юноше.

— Я не зло, Ремай. Скажи, что я не зло, — шептал Эвис. Он не плакал, но глаза были влажными.

— Дай мне руку, — проговорил Ремай.

Юноша подчинился, и мужчина поднял его. Они встали перед толпой. Воцарилось молчание.

— Идем в дом, — тихо сказал Ремай.

Они развернулись и направились к крыльцу. Ремай поддерживал Эвиса, чтобы тот не упал.

Стоявший на крыльце Ирид, не предпринял никаких попыток, чтобы помешать им зайти в жилище.

Внутри дома Ремай опустил Эвиса на лежанку, а сам сел на пол. Оба тяжело дышали.

За окном никто не шумел. Похоже, люди разошлись молча.

— Нужно уходить. Мы должны сделать то, что должны, — проговорил Ремай через какой-то время.

Эвис молчал.

— Пойдем туда, куда ты скажешь, — продолжил Ремай.

Эвис продолжал молчать. Через какое-то время он присел на лежанке, посмотрел на сидящего на полу мужчину и сказал:

— Ремай, ты не понял главное. Не понял того, что хуже всего.

— И что же это такое? — после некоторого раздумья спросил мужчина.

— Я даже не представляю, что нужно делать и куда следует идти, — еле слышно проговорил юноша.

Ремай тяжело задышал. Через несколько минут он встал, посмотрел на Эвиса и сказал:

— В таком случае делаем единственное, что возможно в нашем положении — будем помогать восстанавливать город.

Эвис посмотрел на него в упор, немного помолчал, а потом кивнул.

Через какое-то время Ремай добавил:

— Если, конечно, нас не сожгут этой ночью вместе с домом. А сожгут, то и ладно.

ЧАСТЬ 1: МАЯК

1

Солнце грело по-летнему тепло. Его лучи уже сейчас заставляли сбрасывать с себя лишнюю одежду, хотя до по-настоящему жарких дней оставалось время. Почки на деревьях давно превратились в молодые листья, на открытой местности можно было найти первые цветы. И в лесах, и в полях одинаково усердно пели птицы.

Они шли без особой спешки, но лишних привалов себе не позволяли. Последние дни путь не казался сложным — двигались практически все время по открытой местности. Болота не встречались уже давно. Если и приходилось — переходить через лес, то, как правило, он быстро заканчивался, а за ним вновь оказывалась равнина или степь.

Пройдено много. Очень много. Местность, по которой они двигались сейчас, не была знакомой, но это ни у кого не вызывало беспокойства. Четыре человека шли вперед почти без разговоров, практически не смотря друг на друга.

Впереди шел Ирид. Он казался спокойным и невозмутимым. В его движениях не чувствовалось усталости. Мужчина давно уже убрал теплую одежду в котомку, оставшись в рваной рубахе черного цвета. Волосы и борода короткие, но неровные — он обрезал их самостоятельно при помощи ножа на привале дней пять назад. Получилось неаккуратно, но приемлемо. На его поясе висел большой топор.

В пяти шагах от него шел Танир. Он слегка прихрамывал, так как уже давно натер мозоли на ногах. Также сказывалась накопленная усталость. Несмотря на нее, молодой человек шел бодро, непрестанно разглядывая постоянно меняющуюся местность живыми блестящими глазами. За плечами большая сумка, а на поясе короткий меч.

За ним — Эвис. Он двигался легко. Лицо не выражало эмоций. Взгляд отстраненный, явно говорящий о том, что мысленно юноша находится где-то далеко. Временами он выставлял вперед руки, бесцельно водил ими перед собой. Несмотря на отвлеченность, он отлично чувствовал дорогу — не спотыкался и не запинался. За последние месяцы он практически перестал сутулиться. Спина выпрямилась, и он стал казаться окружающим выше, чем раньше. На его поясе висел меч.

Последним шел Ремай. Он практически не смотрел по сторонам. Взгляд почти всегда упирался в землю. Время от времени он что-то шептал себе под нос. Мужчина давно не стриг волосы и бороду. От этого они были сильно запутанными. Одежда чуть грязнее, чем у остальных путников. На лице выступали капельки пота, но он не спешил снимать теплую одежду. Он, как и Эвис, обращал мало внимания на то, что происходит вокруг. Из оружия он нес арбалет, меч.

Равнина осталась позади, и путники, устало шагая, направились вглубь величественного дубового леса. Деревья, раскинувшие свои мощные кроны, располагались на значительном расстоянии друг от друга, что придавало этому месту одновременно ощущение простора и уединения. Стволы дубов были значительно больше и крепче тех, что путники видели прежде. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шорохом листвы под легким ветерком. Свет садящегося солнца пробивался сквозь густую листву, создавая необычные узоры на земле, словно природа рисовала собственную картину, исполненную светом и тенью. Лучи заходящего солнца переливались золотом, озаряя кору дубов и придавая ей невероятную красоту.

Путники остановились на мгновение, чтобы насладиться этим зрелищем, ощущая, как закат обнимает лес, окутывая его таинственным светом.

Через некоторое время путники вышли к озеру, и перед ними раскрылась новая живописная картина. Красивый водоем небольших размеров. Спокойная вода простиралась перед ними гладкой поверхностью, похожей на зеркало, отражающее светлое небо и редкие облака, лениво плывущие в вышине. Легкий ветерок, возникая из ниоткуда, иногда заставлял воду слегка колыхнуться, и в эти моменты поверхность озера превращалась в миниатюрное полотно, на котором вспыхивали мелкие блики света, создавая волшебные узоры.

Воздух в этом месте был влажным и свежим, наполненным тонкими ароматами воды и трав. Дышалось легко и приятно.

По берегам и в прибрежных зарослях в легком беспорядке росли кувшинки с белыми и желтыми цветами. Откуда-то доносился звук веселого журчания ручейка, впадающего в озеро. Мягкий свет заката окутывал все вокруг, делая момент каким-то волшебным.

Путники сменили воду в бурдюках. Ирид и Танир принялись умываться. Эвис уставился на другой берег, выискивая там что-то взглядом. Ремай отошел в сторону. Он забрался на большой камень, лежащий в воде, встал на колени, немного нагнулся и посмотрел на свое отражение. Это было почти тем же самым, что смотреть в зеркало.

Ремай провел рукой по спутанным густым волосам, бороде, а потом коснулся рукой нашейного платка, но снимать его не стал. Он убрал руку и продолжил смотреть на водную гладь.

— Давайте останемся на ночлег прямо здесь, — бодро предложил Танир.

Из присутствующих отреагировал только Ирид. Он громко усмехнулся и сказал:

— Да парень, жизнь тебя ничему не учит. Не учит вообще.

— А что не так в этот раз, — обиженно спросил Танир. — Почему нельзя остаться здесь?

— Да много почему, — сказал Ирид. — Хотя бы потому, что влажность тут большая. Ночи все еще холодные. У воды мы промерзнем. К тому же нужно костер разводить — дичь поймана. Это место кажется спокойным, но спать, предварительно подав сигналы всем любопытным, которые могут здесь находиться, я откажусь. Понятно?

— Да, понятно, — согласился Танир. — Давайте хотя бы искупаемся.

— Не сейчас, — сказал Ирид. — Отойдем шагов на пятьсот, разобьем лагерь, приготовим еду, а потом пусть каждый делает, что хочет. Лично я давно уже проголодался. Пойдемте пока отсюда.

Он поднял котомку, накинул ее на одно плечо и двинулся куда-то. Остальные путники без лишних разговоров пошли за ним.

Вскоре они вышли на уютную полянку, окруженную молчаливыми дубами-великанами. Здесь, на ровной земле, можно было развести костер и спокойно заночевать. Молча они принялись все вместе собирать хворост. Вокруг его лежало предостаточно.

— Эвис, друг мой, зажги огонь, — вежливо попросил Ирид.

Юноша кивнул, склонился над собранным хворостом и провел над ним рукой.

В этот момент откуда-то сбоку раздался возглас Танира:

— Эвис, стой… дай я сам.

Молодой человек бежал к месту костра. Когда он оказался у него огонь уже горел. На его лице читалось разочарование.

— Все-то тебе силы некуда девать, — сказал Ирид, похлопывая Танира по плечу. — Займись лучше едой.

Он указал рукой на двух лежащих на земле не освежеванных крупных зайцев — результат утренней охоты Ремая. Танир не стал возражать.

Ирид отошел в сторону и сел под дуб. Он откинул голову назад и прижался затылком к дереву. Несильный ветер играл листвой. Она приятно шелестела. Этот звук успокаивал, позволял расслабиться на какое-то время.

Эвис находился шагах в двадцати от него. Юноша также сидел под большим дубом. Сидел так тихо, что его можно было бы и не заметить. При этом он двигался. Точнее сказать, постоянно вертел перед собой руками в воздухе. Ирид пригляделся к нему.

Эвис вытянул вперед правую руку, покрутил кистью, потом резко убрал ее. Далее он вытянул левую руку ладонью вверх, замер на какое-то время, а затем резко сжал кулак и дернул руку в сторону, будто схватив что-то. Эвис прижал кулак к груди. Через какое-то время он разжал его и внимательно осмотрел ладонь. Похоже, пустая. Потом он вновь уставился куда-то вперед и принялся водить правой рукой перед собой.

Ирид усмехнулся, но ничего говорить не стал. Действия Эвиса не вызвали у него большого интереса, так как он видел все это уже очень много раз. К чужим странностям привыкнуть даже проще, чем научиться не замечать собственные. Смысла такого рода действий Эвис никому не объяснял. Если задавали прямые вопросы, то юноша говорил что-то нечленораздельное или непонятное. Лично для себя, Ирид решил так: лучше вовсе не спрашивать.

Ремай куда-то ушел с арбалетом. Очевидно, на охоту. Этого не требовалось, так как припасов вполне хватало. Ирид считал, что его спутник часто охотился для уединения, а не для того, чтобы обеспечить их свежим мясом. Хотя следовало признать — часто он возвращался с отличной добычей.

Ирид сам не понял, как уснул. Проснулся он от того, что Танир тряс его за плечо.

— У меня все готово. Пойдем уже есть, — сказал он.

Ирид осмотрелся.

Солнце село окончательно, но не полностью. На ясном небе появлялись первые звезды. Эвис сидел все под тем же деревом: рука вытянута вперед, кулак сжат, сам не двигается.

— Иди и приведи в порядок нашего фокусника, — проговорил Ирид. — Ремай вернулся?

— Да, только что пришел. Принес какую-то неизвестную птицу, — ответил молодой человек.

— Хорошо. Зови Эвиса.

Танир подошел к юноше и потряс его за плечо. Эвис сразу открыл глаза.

— Пойдем к костру. Я приготовил еду, — сказал Танир.

Эвис кивнул и ловко встал.

Ремай сидел у костра. Возле него лежала крупная мертвая птица с серым опереньем. Он пристально смотрел на пламя. Его товарищи разместились рядом.

Ели приготовленных Таниром зайцев, яблоки и сухой хлеб. Ели молча, несмотря друг на друга. Какого-то напряжения между ними не чувствовалось — просто разговаривать не было смысла.

Когда от еды ничего не осталось, Ирид сказал:

— Постараемся и завтра пройти не меньше, чем сегодня. Давайте спать. Эвис дежурит первым, я — вторым.

Он встал, а потом добавил:

— Эвис… если ты дежуришь, то, пожалуйста, следи за костром и за тем, чтобы нам никто не перерезал глотки ночью, а не… а не лови комаров или что ты там обычно делаешь, размахивая руками. Договорились?

Юноша посмотрел на него, затем добродушно улыбнулся и коротко кивнул.

2

Ремай резко проснулся и сел. Ирид, дежуривший у тлеющего костра, поднял на него глаза и спросил:

— Чего не спишь?

Ремай молчал.

— Неужели вместо меня дежурить решил?

— Нет, — холодно ответил Ремай и встал на ноги.

Эвис и Танир мирно спали у костра. Ирид перевел взгляд с Ремая на огонь.

Тишина вокруг нарушалась лишь тихим потрескиванием углей в костре. Чистое небо, такое же, как и прошлой ночью, обещало еще один теплый солнечный день. На небе красовалась полная луна.

Ремай спешно оделся, схватил меч и быстро покинул лагерь. Он шел, суетливо оглядываясь, дыша глубоко и часто. Его путь лежал в направлении озера. Идти пришлось недолго. Уже совсем скоро Мужчина оказался на берегу.

Безветренно. Водная гладь даже при ночном освещении напоминала зеркало.

Ремай потрогал воду — холодная. Он умылся и осмотрелся. Вокруг никого. Где-то вдалеке плескалась рыба. На другом берегу пели птицы. Мужчина забрался на тот самый камень, на котором сидел, когда первый раз попал сюда. Большой и плоский. Три шага в длину и два в ширину. Над водой он выступал лишь чуть-чуть.

Ремай сел на его край и принялся смотреть на свое отражение. Какое-то время он просто рассматривал себя, не делая вообще ничего. Потом он медленно опустил руку на воду. Отражение исказилось от появившейся ряби.

Ремай встал, разделся по пояс, оставив только нашейный платок, опустился на камень и вновь посмотрел на свое отражение. Вода вновь напоминала зеркало.

Он глубоко вздохнул и, не отрывая взгляда от воды, снял с шеи платок и положил его рядом с собой. Дыхание участилось, сердце забилось быстрее. Он снял с пояса меч и положил на камень.

При имеющемся освещении он мог отчетливо разглядеть то, что находится у него на шее: черная полоса с маленькими точками по краям. Ремай поднес руку к шее и медленно провел пальцами по ней. Кожа неровная от множества заживающих царапин. Имелись и коросты размером с ноготь.

Двумя пальцам он ущипнул себя за кожу, но не там, где был рисунок, а чуть выше. Сердце от этого забилось еще чаще.

— Так… — задумчиво произнес он. — Давай попробуем еще раз.

После этого он опустил пальцы чуть ниже. Они оказались на рисунке. Он набрал полную грудь воздуха и вновь ущипнул себя, но уже там, где шел след оставленный Творцом.

Ничего не произошло. Ремай резко выдохнул и закашлялся. Он убрал руку от шеи. Она тряслась.

— Соберись же, соберись, наконец-то, — тихо твердил он себе.

Вскоре он снова смотрел в свое отражение, держа руку возле шеи.

На этот раз он не просто ущипнул себя, а зажал кожу пальцами изо всех сил и принялся скручивать ее. Появилась боль. Это вовсе не заставило его остановиться — наоборот, он стал давить сильнее. Чуть позже возникло новое ощущение — покалывание. Сначала еле заметное, а потом все сильнее и сильнее. Будто кто-то втыкал ему иглы в шею. Следом появилось нечто иное — удушье. Совсем как несколькими месяцами ранее. В охотничьей избе.

Ремай отпустил зажатую кожу. Удушье стало ослабевать. Когда неприятные ощущения исчезли практически полностью, Ремай вновь провел пальцами по месту, где размещался рисунок. Кожа изменилась — стала твердой.

Недолго думая, он вновь схватил себя за кожу. Он тянул так сильно, что невольно на глазах выступили слезы.

Опять удушье.

Похоже, это доставляло неприятные ощущения не только ему, но и той твари, что притаилась на его шее. Чем сильнее он терзал собственную кожу, тем сильнее нечто неосязаемое душило его. За миг до того, как способность дышать исчезла полностью, Ремай успел набрать полную грудь воздуха. Теперь у него в распоряжении было около двух минут.

Со стороны могло показаться, что он пытается разорвать горло самому себе. Однако он делал нечто иное. Мужчина действовал, опираясь исключительно на собственные ощущения, не зная, что и как нужно делать, но давно приняв любые последствия, к которым это все могло бы привести.

Через миг, когда горло оказалось полностью сдавленным, Ремаю показалось, что он слышит стрекотание чудовищного существа, еще через миг он понял, что оно ему не мерещится, а раздается взаправду.

От шеи что-то отделалось. Ему удалось частично оторвать от себя мерзкую тварь — жуткий подарок, оставленный тем, кто полностью перевернул его жизнь.

Пальцами он сжимал уже не свою кожу, а нечто похоже на толстую веревку.

Потребность в воздухе ощущалась все сильнее и сильнее.

Тварь стрекотала, но не так как это делала при наложении заклятья, а несколько иначе — как бы взволновано. Ремай отодвигал ее от шеи.

Мужчина резко дернул руку, а затем описал ей круг в воздухе. Часть существа намоталась на нее. Появилась возможность сделать небольшой вдох. Ремай ей тут же воспользовался.

Многочисленные лапки мерзкого создания впивались в кожу руки, оставляя пусть и небольшие, но все же кровоточащие ранки. Ремай почувствовал, как что-то поднимается к его уху. Это была голова твари. Стрекоча, она коснулась щеки жертвы. Хватка в этот момент немного ослабла.

Существо выдвинулось вперед перед самым лицом Ремая, словно для того, чтобы тот мог рассмотреть его как можно тщательнее. Мужчина даже не думал закрывать глаза — он с ненавистью вглядывался в своего врага.

Длинные черные усики щекотали его лицо, словно играясь. Ремай смотрел на сотню мелких красных глаз беспорядочно рассыпанных по всей голове твари. Они сверкали, словно угольки, искрящиеся в темноте.

Оно открыло рот. Зубы отсутствовали. Пасть напоминала глубокий колодец. Мерзкий запах, похожий на вонь от тухлой рыбы. Раздался звук, похожий на скрип. В этот же миг давление на шею усилилось. Схватить свободной рукой меч? Нет, не удастся. Ремай попробовал дернуть рукой, но ничего не вышло, так как последние силы покидали его. Перед глазами возникла пелена. Рука обмякла, и существо вырвалось из нее. Он почувствовал, как оно возвращается на шею.

Он упал на камень, но не потерял сознание. Стрекотание исчезло, и вокруг вновь воцарилась тишина.

Ремай лежал на холодной поверхности, тяжело дыша, ощущая, как его грудь поднимается и опускается. Из руки, которой он держал существо, текла кровь, но он не обращал на это никакого внимания, словно это было чем-то второстепенным, не имеющим особого значения.