Спасибо тебе, Джон! Записки войскового радиста

Андрей Клыгин

Джон – так на солдатском жаргоне называли американский самолет-разведчик РС-135, который вылетал с разведывательными целями с Аляски в Норвегию.

Беспалый

Многим из нас приходилось колоть дрова, я вырос в деревне и для меня колоть дрова — это обычное дело, но совсем не обычное здесь на острове. Для начала надо было распилить брёвна ручной пилой, толщина некоторых брёвен была почти равна длине пилы и ход пилы по бревну выходил в несколько сантиметров, но не это самое тяжёлое, тяжелей было колоть, так как топоры у нас были не только без ручек, но и с отколотыми обухами, и вот эти, так называемые, топоры наставляли на отпиленный чурбан и тяжёлым поленом колотили по нему, в образовавшуюся щель вставляли деревянные клинья и так же поленьями их вбивали, пока чурбан не расколется.

Сначала пытались ударить поленом как можно сильней, но руки в плечах быстро устают и в конце уже просто опускали это полено без всяких усилий — не было сил, само полено уже с трудом поднимали. Часто можно было услышать, «твоя очередь колотить», «я только что колотил», «у меня руки уже не поднимаются» «а я радист, мне тяжёлое вообще нельзя поднимать, могу руки сорвать». Байка про «срыв руки» имеет месту быть, но только в том случае, если передача идёт ключом, а у нас вся работа идёт на датчике, нет мы, конечно, можем работать на ключе, но это скорее для себя, чтобы навык не потерять.

Очевидцы утверждают, что как то замполит предложил командиру заказать топоры, чтобы солдаты не мучились, на что командир ответил «зачем, чем тогда солдаты будут заниматься?» По его словам выходит, что если солдаты нормальными топорами быстро наколят дров, у них будет много свободного времени и они будут без дела шататься в казарме, по острову. Некая логика в этом есть, только он не учёл, что колкой дров занимаются солдаты первого года службы, а у них свободного времени, в принципе, не бывает. Конечно, могут послать и дедов, только толку от этого не будет, они, просто, зайдут в баню и будут там лежать-полёживать, а если кто из офицеров придёт с проверкой, то ещё на подходе они уже будут знать и станут показывать вид как они яростно колют дрова. Я их за это не осуждаю, они в своё время всё это прошли и если сейчас они гордо носят звание «арктический дед», значит прошли они это достойно.

Так уж случилось, но один из наших отрубил себе палец. Как? Как он мог это сделать? Я ещё понимаю, когда колют настоящим топором одной рукой, а второй поддерживают, но здесь то как он умудрился?

Всё это случилось перед обедом, прежде чем приступить к обеду, надо было сначала разнести обед на дедовский стол, а время на обед ограниченно, за нашим столом с забинтованной рукой сидел в одиночестве новоиспечённый инвалид.

— Своему то принесите, — сказал один из дедов. И нам пришлось ещё обслуживать и его. Наконец мы приступили к обеду, а наш беспалый уже своё всё схавал и послышалось его жалобное:

— Эшшо бы! — Мы сделали вид, что не слышали и продолжали есть. Тогда он уже погромче и слегка повернувшись в сторону дедов, чтобы и они услышали жалобно пропел:

— Эшшо-о бы!

— Вы что, глухие что ли? Неужели вам его не жалко?

Спорить с дедами было рискованно, но более смелый с нашего стола Лёха ответил:

— Он же себе не ногу отрубил — и тут же потише сказал беспалому, сидевшему напротив его, — слышь ты, урод, палец себе отрубил так дедом себя почувствовал?

В общем, наш инвалид так и остался без «эшшо бы».

После обеда мы подкрепившись, но с ноющими плечами вновь пошли колоть дрова, но теперь нас было на одного меньше.

С первой вертушкой нашего пострадавшего увезли, на остров он, конечно, не вернулся, я не думаю, что из-за отрубленного пальца его могли комиссовать, хотя и допускаю это.

Обычно я не называю настоящую фамилию человека, оставившего негативное впечатление, но в этом случае сделаю исключение, тем более фамилия ему соответствует — Дуркин. Так вот, Дуркин, вдруг ты прочитаешь эти строки. Знай!

Нам тебя было не жалко!