Продавец слов

Андрей Кивинов

Начинающий, но подающий большие надежды автор Антон получает от издательства заказ на серию крутейших боевиков, которые будут выходить под звучным псевдонимом «Антонина Бекетова». Забыв про вдохновение, но помня об авторском гонораре, он с головой погружается в работу. С каждым днём все глубже и глубже. Но вдруг… злоключения главного героя его романов начинают происходить с самим Антоном! Сначала он ни за что попадает в тюрьму, потом с трудом отбивается от бандитов. Думали, все? Нет! Возвращается домой в разграбленную квартиру! Антон обязан разобраться, почему так происходит, иначе ему никогда не закончить книгу, ведь главного героя в ней должны убить…

Глава 3

Ровно через месяц и одну неделю Антон поставил последнюю точку в романе и написал волшебное и милое каждому автору слово «Конец». Пахал он, как одержимый, по семнадцать часов в сутки, прерываясь лишь на обед и короткий сон. Иногда бегал в библиотеку для поиска необходимого материала. Писательский труд оказался тяжёлым и в физическом смысле. К вечеру глаза слезились от монитора компьютера, спина ныла, словно по ней долго лупили бейсбольной битой. Голова гудела от недосыпания. Возбуждённый мозг не всегда мог отключиться, бессонница стала постоянной спутницей. Но Антон поймал кураж и терпел. Он очень хотел успеть. К финалу он напоминал шахтёра, месяц не покидавшего забой, и едва сидел на стуле. Городские и мировые новости ему доносила мать, приходившая готовить, чтобы сын не отвлекался от творческого процесса.

Пару раз звонил Лев Романович, интересовался, как дела, просил дать что-нибудь почитать. Антон отказывался. Вот закончу, причешу текст, тогда читайте.

Названия к роману он ещё не придумал. Несколько вариантов у него имелось, но они были не очень коммерческими. Но шеф «Ариадны» просил не волноваться по этому поводу. Придумаем вместе. (На крайняк, можно купить за сто рублей). Закончив труд, Антон отвёз его Льву Романовичу и в ожидании ответа бездельничал на тахте, почитывая подаренного Жарова. Серьёзная вещица. От стрельбы к финалу закладывало уши, а комната наполнялась запахом пороховых газов и смердящих покойников. Судя по поступкам героя, Вменяемым его обозвали сгоряча. Особенно удалась автору первая глава, озаглавленная строго в традициях классики, «Детство». Вольная вариация на тему «мальчик в деревне нашёл пулемёт»… Жил с бабулей сиротинка десяти лет от роду, всех боялся, особенно пьяниц-соседей и подонков-сверстников, избивавших сироту без всякого повода. А ещё учителя изводили, глумясь над беззащитным школьником. И некому было за несчастного заступиться. После очередной порции тумаков убежал он в ближайший лесок дать волю слезам, да и нарвался там на партизанский схрон с оружием. Вполне пригодным к употреблению. Ящик патронов, пара ППШ в смазке, винтовочка с оптикой… И понеслась душа по кочкам. Досталось всем, кроме бабушки… «Детство».

Собственное творение, по мнению Антона, все-таки не грешило подобными сюжетными изысками. Он искренне считал, что отработал на совесть, и, главное, донёс до читателя свои мысли. Пускай даже в лёгком ключе. Содержание всегда важнее формы. Мало того, он влез в шкуру своего героя, переживал за него, сочувствовал, а один раз, выписывая финал, даже всплакнул перед монитором. Совершенно непроизвольно. Хотя человек не сентиментальный. Это было хорошим знаком. Он очень надеялся, что читатель не забудет прочитанное через минуту и не вышвырнет книгу в макулатуру. Но личное мнение — это личное мнение. Есть ещё издатель и публика.

Лев Романович вышел на связь через два дня. Голос в телефонной трубке звенел чистой радостью. Мало того, невиданное дело — он предложил Антону не утруждать себя дорогой в «Ариадну» и вызвался приехать сам. Антон не возражал. Угадывалась явная заинтересованность, а стало быть, он трудился не напрасно.

Ульянов прибыл в четыре часа с бутылкой настоящего «Хеннеси» и в сопровождении своего компаньона Ильи Данильца — тридцатилетнего толстячка с узкой, тщательно ухоженной бородкой. Антон пригласил гостей в комнату, в спешном порядке прибранную по такому поводу, принёс три рюмки и кое-какую закуску, найденную в холодильнике.

После первой рюмки, Лев Романович извлёк из папки распечатанный роман и взял вступительное слово. В течение следующих пятнадцати минут Антон прибывал в расслабляющей эйфории, сидя с открытым ртом. Слово «гениально» было самым слабым из услышанных им эпитетов. Роман сразил издателя наповал. И необычным сюжетом и стилем, и достоверностью образов… Никаких штампов, никаких ходульно-картонных персонажей…

Во время преамбулы Данилец разлил по второй рюмке.

— Признаюсь, положа руку на сердце, — продолжал взахлёб Лев Романович, — подобной вещи я не читал лет пять. Это настоящий прорыв в беллетристике. Акунин отдыхает!

Антон начал таять…

— Какая блестящая находка! Я имею в виду мормонов. Откуда вы про них столько знаете?

— В библиотеке нашёл…

— Я был уверен, что вы жили среди них. Настолько убедительно написано. Поздравляю, Антон. Дебют превосходный. Давайте за вас.

За себя Антон выпил с удовольствием. Кое-что из жизни мормонов он действительно вычитал в библиотеке, но в основном, придумал сам. Все равно никто не проверит…

— Есть, правда, одно небольшое замечание, — улыбнулся Лев Романович, поставив рюмку, — даже не замечание, а скорее, предложение… Дело в том, что у героя нет имени.

— Как это нет? — удивился Антон.

— Я имею в виду не фамилию-отчество. У героя должно быть что-то вроде красивого прозвища. В благородном смысле. Особенно, если персонаж сквозной, проходящий через несколько романов. Читатель сразу догадывается о ком идёт речь. Понимаете меня?

— Примерно.

— Возьмите того же Жарова. Куда привлекательней звучит «Вменяемый: ответный удар», нежели «Сергей Васильевич Огородников: ответный удар». С этой точки зрения, не мешало бы и вашему герою придумать что-то звучное. Как вы на это смотрите?

— В принципе, конечно можно, — без особого энтузиазма согласился Антон, вспомнив детство Вменяемого, — но у меня же обычный герой, как мы с вами. У нас же нет никаких прозвищ?

— Это так… Но правда жизни и правда литературы — не одно и тоже.

— Поверьте нашему опыту, — вступил в разговор Данилец, — так будет гораздо лучше. Закон жанра.

— Но придётся многое переделывать…

— Этим займётся Илья и редактор, — кивнул на заместителя Ульянов.

— Нет уж, лучше я сам.

— Как скажете. Главное, придумать звучное имя. У вас нет никаких предложений?

— Пока нет, надо прикинуть.

— Может, «Шмель»? — предложил Данилец.

— Не хватает жёсткости. Шмель — безобидное насекомое — покачал головой Лев Романович…

— Тогда «Шершень». И роман назвать — «Укус шершня». Или «Полет шершня». Шершня ещё нигде не было.

— Да, это лучше. А почему Шершень? Нужна какая-то легенда.

— Какие проблемы? — ответил многоопытный зам, разливая по третьей, — в детстве героя ужалил шершень. Занёс инфекцию. Пацана еле спасли. После чего к нему и прицепилась кличка.

— Как вам? — Ульянов перевёл взгляд на Антона, — по-моему, неплохо. На сюжет это особо не повлияет, зато добавляются яркие краски. Сделаете?

— Попробую, — Антон не стал спорить с авторитетами издательского дела. Возможно, им видней.

— Теперь о наших планах, — Ульянов снова поднял рюмку, — но сперва давайте ещё залп. За будущий успех. А я не сомневаюсь, что он придёт.

Антон окончательно расслабился и третью выпил уже без закуски. Хотя лестные отзывы главного редактора пьянили сильнее, чем фирменный коньяк.

— Планы у нас такие. Первый тираж пятьдесят тысяч.

Антон ахнул… Это супер! Торгуя на лотке, он заглядывал на последнюю страницу книг и имел представления о тиражах. Пять тысяч в их городе считался весьма неплохим. Для Москвы, конечно, пустяк, но у них…

— Для нового автора и первой книги это более чем прилично, — подсказал Данилец.

— Если тираж разойдётся, а я думаю так и будет, — обнадёжил Лев Романович, — мы сделаем допечатку и выпустим покеты.^[1] От вас же, Антон, требуется одно — работать дальше.

— Мы много затратим на рекламу, — пояснил Илья, поглаживая бородку, — а рекламировать одну книгу не имеет смысла. Нужна серия, минимум из трех. Вы вполне можете продолжить историю героя.

— Мне опять надо уложиться в месяц?

— Желательно. Пока мы печатаем первую, вы напишите вторую. На старте важно не сбавлять темп. Потом можно передохнуть.

Антон опять представил сумасшедший режим, резь в глазах и боль в спине. Мучения с сюжетными поворотами, метафорами и диалогами. Хотя, с другой стороны, без этого не бывает ни успеха, ни славы. Придётся горбатиться, натирать мозоль на заднице и мозгах.

— Ладно, я попробую.

— Отлично. Теперь об оплате. Договор мы подготовим, но сейчас обговорим принципиальные моменты, — Ульянов полез за пазуху и достал небольшой конверт.

— Здесь аванс, — он передал конверт Антону, — тысяча долларов. Ещё четыре мы заплатим после выхода книги.

Тысяча баксов! У Антона второй раз перехватило дыхание. В библиотеке он заработал бы такие деньги за два года, а то и больше. Бест! Он опьянел окончательно.

— О, простите, а ро… ро… рояль? — Антон решил показать знание темы.

— Какой рояль? — хором спросили Ульянов с замом.

— Ну, это… Процент от тиража.

— Ах роялти… Само собой, если будут допечатки. Десять процентов вас устроит?

Тараконов, кажется, говорил о восьми… Устроит!!!

— Согласен.

Дальше собеседники обсудили сроки, на которые Антон передаёт «Ариадне» права, различные технические моменты и допили коньяк. Антон, как человек малопьющий, ушёл в лёгкие сумерки, затруднявшие ориентирование в пространстве. Илья для полного уюта порадовал парой свежих пошлых анекдотов. Когда, казалось бы, визит подходил к концу, Лев Романович внимательно посмотрел на Антона.

— Я хотел бы предложить вам ещё кое-что…

— Слушаю.

Лев Романович переглянулся с Ильёй, выдержал небольшую паузу, словно собираясь с мыслями.

— Попрошу не удивляться, Антон… Я постараюсь объяснить… Вы, наверное, в курсе, что сейчас очень популярны книги, написанные женщинами. Маринина, Донцова, Устинова…

— Да, в курсе.

— Возможно, это мода, как в своё время была мода на жёсткие детективы… Но так или иначе, мы, издатели, должны прислушиваться к желаниям публики. Это законы коммерции, никуда не деться. Лично я не всегда их одобряю. Знаете, что говорили английские книгоиздатели? На рыночной площади трава не растёт. Абсолютно поддерживаю, но бизнес есть бизнес…

— Любишь мелодраму — полюби и рекламу, — добавил Данилец.

— И что?

— Согласитесь — тираж в пятьдесят тысяч, это не пять тысяч… Его ещё надо продать. Оптовикам весьма трудно доказать, что вещь гениальная. Их больше устраивает автор модный и раскрученный. Вы пока ни тот, ни другой… Одним словом, мы предлагаем вам воспользоваться псевдонимом…

«Ага, Матвей не врал… Начались игрища».

— И не просто псевдонимом… А женским псевдонимом.

Лев Романович придал своему лицу выражение «Сам не хочу, а что делать»?

— Не понял… Как это женским?

— В этом вся изюмина проекта, — пояснил Илья, не придававший своему лицу никакого выражения, — крепкий мужской роман, написанный женщиной. Мужская суть глазами дамы. Очень сильный ход. Все нынешние дамские романы ориентированы, в основном, на слабую половину. А ваш должен привлечь мужчин.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Покет — книга небольшого формата, как правило, в мягкой обложке.