Продавец слов

Андрей Кивинов

Начинающий, но подающий большие надежды автор Антон получает от издательства заказ на серию крутейших боевиков, которые будут выходить под звучным псевдонимом «Антонина Бекетова». Забыв про вдохновение, но помня об авторском гонораре, он с головой погружается в работу. С каждым днём все глубже и глубже. Но вдруг… злоключения главного героя его романов начинают происходить с самим Антоном! Сначала он ни за что попадает в тюрьму, потом с трудом отбивается от бандитов. Думали, все? Нет! Возвращается домой в разграбленную квартиру! Антон обязан разобраться, почему так происходит, иначе ему никогда не закончить книгу, ведь главного героя в ней должны убить…

Глава 1

— Как же здесь чудесно убивают! Прелесть! Изящно, с изюминкой, с юмором! И стиль прекрасный. Лёгкий, ироничный. Диалоги живые. Никакой чернухи, никаких бандитских разборок и разврата! Никаких ментов придурковатых! От них, ей Богу, уже воротит. А тут все крайне мило. И главное, никто не матерится. Исключительно высокий слог. Я за одну ночь проглотила.

— Мне тоже одна книга очень понравилась. Название не могу вспомнить… Как же?.. Нет, не помню. Там на даче у героини гостей убивают из-за наследства. По очереди, человек восемь. А бабуля расследует. В стиле Агаты Кристи.

— Да-да, читала. Замечательная вещь… Вообще, сейчас много книг прекрасных, научились, слава Богу, писать…

Антон, ставший невольным свидетелем разговора, посмотрел на противоположный конец скамейки. Изящные убийства вполне серьёзно обсуждали две милых старушенции, внешне напоминающие строгих преподавательниц хороших манер в дореволюционной России. Шляпки, юбки до земли, накрахмаленные воротнички и манжеты. Правда, вместо вееров книжки в мягком переплёте с пёстрыми обложками. Антон узнал серию дамских детективов, популярных в последнее время. Учитывая содержание диалога, мизансцена выглядела весьма поэтично и оригинально. Все равно, что хор зеков, исполняющий шлягер Бритни Спирс «Я уже не девушка, но ещё не женщина». Собеседницы чуть помолчали, подкинули булочки пасущимся у ног голубям и продолжили ворковать на кровавую тему, делясь впечатлениями об очаровательном мочилове, придуманном представительницей прекрасного пола.

Антон взглянул на часы. Пять минут до назначенного ему времени. Пора. Боясь опоздать, он приехал сюда загодя, за четверть часа. Отношение к партнёру начинается с деловой культуры. Лучше немного подождать на скамейке, чем потом оправдываться, ссылаясь на непредвиденные обстоятельства. Хочешь зарабатывать, будь любезен — предвидь.

Офис издательства располагался напротив сквера, где дожидался Антон, в двухэтажном особняке, в эпоху диктатуры пролетариата приютивший Дом пионеров. Пионеры после перестройки разорились и обанкротились, их обитель захватили банкиры, но благодаря парочке громких арестов последних, место вновь освободилось и было занято предпринимателями от литературы. Антон поднялся со скамейки, улыбнулся кровожадным старушкам и перешёл дорогу. Знакомая уже дверь, знакомая гранитная табличка с выбитым золотым тиснением: «Торговым агентам и бездомным вход воспрещён!» и логотипом фирмы — глобусом в виде клубка ниток и надписью по кругу «Ариадна». Что означал клубок, было понятно из названия организации, глобус же, вероятно символизировал масштабность учреждения. Хотя, какая разница? Лишь бы роман издали. Контора явна не бедная, должна помогать начинающим авторам.

Когда Антон взялся за ручку двери, его окликнул средних лет мужчина, похожий на спивающегося диссидента.

— Простите, молодой человек, вы, случайно не писатель?

— В некотором роде, — чуть растерялся Антон, — начинающий.

— Вам не нужно название для романа? Или повести? Недорого, всего сто рублей, — мужчина раскрыл папочку и продемонстрировал лист со столбцами заголовков.

— Не понял… Как это… Какие названия?

— Хорошее название сейчас в дефиците, — пояснил мужчина, — многие книгу напишут, а название придумать не могут. А у меня на любой жанр. Детектив, фантастика, любовь. Огромный выбор, полный эксклюзив. Все названия коммерческие, хороший тираж обеспечен.

— Спасибо… У меня, вообще-то, уже есть.

— Может, сюжетиками для новых книг интересуетесь? Тоже могу предложить. Цена доступная. Берете оптом, получаете скидку. Сюжеты оригинальные, не плагиат. Даю гарантийный талон.

— Не понял, какой ещё талон?

— Гарантийный. Если вас обвинят в плагиате, я беру на себя всю ответственность. Но не бойтесь — не обвинят. Такого пока не случалось.

— А что, у вас кто-нибудь уже купил?

— Конечно. Та же «Ариадна», ещё несколько авторов, в том числе весьма известных. Да, самое главное — после покупки сюжета вы ставите на обложку только своё имя. Я не претендую.

— Простите, а почему вы сами не пишете?

— Увы, не дал Бог таланта. Не могу мысли излагать. Зато с фантазией полный порядок. Ну что, берете?

— Нет, мне не надо.

— Если вдруг понадобятся, обращайтесь. С удовольствием помогу, — мужичок сунул в руки Антона глянцевую визитку.

Солидность издательства чувствовалась и внутри здания. Мягкий шум кондиционеров, лёгкая прохлада, мраморная лестница, декоративный водопад — каменная обнажённая девушка с длинной косой и трепетным станом, сидящая возле скалы с книгой в руках. Рекламная цитата Цицерона, высеченная над парадной аркой «Дом, в котором нет книг, подобен телу, лишённому души». Ненавязчивая попса из скрытых динамиков. Одним словом — пять звёзд. Капиталистический реализм. Хотя, арка, мрамор и кондиционеры наверняка позорное наследие банкиров.

Матёрый, легко вооружённый охранник, притаившийся за пуленепробиваемым стеклом, как и неделю назад долго и скрупулёзно сличал фотографию в паспорте Антона с живым оригиналом, отрабатывая высокое денежное содержание. Успешно завершив процедуру, поинтересовался к кому он пришёл. Выслушав ответ, велел подождать на кожаном диване возле пластиковой пальмы, а сам стал названивать, уточняя, тот ли это посетитель, за которого выдаёт себя молодой человек, и действительно ли здесь его ждут.

— Тоха! Здоров, двоечник…

Антон обернулся на голос. На диване, под портретом Льва Толстого сидел одноклассник Матвей Тараконов, слегка потолстевший за прошедшее со школьной поры время. Потолстела в основном брюшная область, из чего напрашивался вывод о малоподвижном образе жизни и любви к пиву. Ранняя плешь делала его похожим на позднего Брюса Уиллиса, а добродушный вид — на мишку коала. Матвей жил в соседнем дворе, их с Антоном пути частенько пересекались. Последний раз — месяца два назад в универсаме. На тот момент Тараконов перебивался на какой-то коммерческой радиостанции в должности заместителя редактора. Говорил, что собирается уйти. Мол, нестыковки с руководством. Якобы, чисто творческие. По образованию он, так же как и Антон, был гуманитарием, четыре года назад защитив диплом на факультете прикладной психологии в одном из ВУЗов столицы. Вернувшись на родину, попытался открыть частный кабинет психологической разгрузки и релаксации, но дело быстро заглохло из-за отсутствия клиентуры. Местная публика предпочитала разгружаться проверенными способами и не выпендриваться. Релаксировать, в основном, приходили ребята из налоговой и братва. Но высшее образование не пропало даром. Матвей пристроился в пару журналов консультантом, отвечая на письма читателей, у которых возникали психологические проблемы. Быстро оброс связями в масс-медиа и вскоре полез в гору, доползя до радиостанции. Судя по продуктам, наполнявшим тогда магазинную тележку, Тараконов не жаловался на финансовые трудности. Сегодняшняя встреча в издательстве не очень удивила Антона — на книжных развалах периодически мелькали брошюры по занимательной психологии, принадлежавшие перу одноклассника. Характером Матвей обладал компанейским, младших в школе не обижал и преподавателей шалостями не изводил. Хотя отличался врождённым прохиндейством и склонностью к интригам.

— Ты чего здесь? — сосед по школьной скамье пожал Антону руку и чуть подвинулся в сторону, предлагая место на диване.

— Роман написал, — Антон присел под пальмой, — издать хочу. На той неделе рукопись оставил, сегодня обещали ответ дать.

— Не понял… Ты ж в библиотеке, кажись, работал. Что, в большую литературу решил податься?

— Ну, не знаю, насколько это литература, — скромно опустил Антон, — так, проба пера. А библиотеку закрыли. Временно. До сентября. Дачный сезон, читателей мало. И так за счёт спонсоров выживаем.

— То есть, это твой творческий дебют?

— Я, вообще-то, писал раньше… Ты ж помнишь, ещё в школе. Но в основном для себя. Так, под настроение. Рассказы небольшие, наброски. Пару очерков, правда, напечатали. Исторические, про Потёмкина. Может, читал в «Библиотечном деле»?

— Нет, не читал. Не мой профиль, — Матвей поудобнее расположился на диване, — а теперь, значит, решил порадовать широкую публику?

— Ну, если напечатают, конечно. Вдруг не понравится?

— О чем вещь, если не секрет?

— Так, о разном, — неопределённо развёл ладони Антон, — о жизни. Читать надо.

— А жанр? Дюдик, триллер, бабский роман? Или фантастика?

— Это пусть издатели решат, — улыбнулся Антон, — я согласен на любой.

— Правильно, — тоже улыбнулся Тараконов, — лишь бы заплатили.

— Лишь бы издали.

— Я тоже так поначалу думал… Тебе Данилец встречу назначил?

— Нет, какой-то Ульянов. Лев Романович.

— Ничего ж себе, какой-то, — искренне удивился Матвей, — это ж генеральный! Обычно с новичками Данилец работает, шеф художественного отдела. Видно, твой роман заценили!

Охранник выглянул из будки и окликнул Антона.

— Молодой человек, минут пять придётся подождать. Лев Романович ещё не освободился.

— Хорошо, — кивнул Антон.

— Видишь, как строго, — кивнул в сторону проходной Матвей, — не в приёмной жди, а перед вахтой. Прям лаборатория секретная, а не издательство. Шаг влево, шаг вправо, огонь на поражение.

— Посторонние нигде не нужны… Погоди, а сам-то к кому? Ты ж на радио пахал.

— Пришлось уволиться. Не могу с бездарями работать. Одна серятина.

Тараконов немного привирал. Уволился он не сам, его просто турнули, за то, что в прямом эфире занимался скрытой рекламой всяких товаров, выдавая это за свой художественный замысел. Доходами с руководством, естественно, не делился. Пару раз его предупреждали, затем, вывели из студии и указали на дверь.

— А сюда — вот, перевод притащил, — Матвей кивнул на стоящий между ног кейс, — Мураками. Ранние рассказы. Редактор по «иностранке» завис где-то. Обещал к четырём быть.

— Мураками? — обалдел Антон, — ты ещё и с японского переводишь?

Ответить Тараконов не успел, в издательство ввалился изрядно вспотевший бритоголовый крепыш в линялой жилетке на голое тело, навьюченный внушительным рюкзаком и державший в руке два воздушных шара размером с колесо «Камаза». Плечо украшала яркая татуировка на воздушно-десантную тематику, а щеки — трехдневная щетина, добавлявшая мужественности лицу. Оглядев холл, он заметил посетителей на диване и устремился к ним.

— Здорово, бойцы, — грубо поприветствовал он, уронив рюкзак на пол.

— Добрый день, — ответил за двоих Тараконов.

— Короче, слушай команду. Быстро взяли и купили, что скажу. Подержите пока.

Парень всучил каждому по шару и принялся выкладывать на пол яркие упаковки.

— Вот лейкопластырь, пальчиковые батарейки, набор часовых отвёрток, разводные ключи, вибромассажеры… Все почти даром, по оптовой сумме, хрен где дешевле найдёшь… Шары китайские по червонцу, можно надуть до полутора метров в диаметре. Вам сколько штук?

— Нам не нужны шары, — ответил Антон, — и разводные ключи тоже…

Парень расстегнул жилетку, демонстрируя роскошный сизый шрам, пересекающий накаченный торс по диагонали. Из-за ремня выглядывала полированная рукоятка охотничьего ножа.

— Не понял, — тон из грубого перешёл в угрожающий, — тебе дышать надоело, пехота? Или русский язык не понимаешь? Хочешь живым к маме вернуться — взял и купил! Хоть массажер, хоть отвёртку! Тебе чего, отвёртки не нравятся?

Антон совершенно растерялся, не зная, что и ответить на такую ненавязчивую торговлю. Матвей, похоже, тоже.

— У меня денег нет, — наконец выдавил последний.

— А ну, кошель покажи! — парень протянул жилистую ладонь, — не на лоха напал!

— Позвольте…

— Кошель доставай побыстрее… Рабочий день на дембеле, а товара полрюкзака!

— Это опять ты?! — раздался грозный окрик проснувшегося часового, — сейчас вылетишь вместе со своими шарами!

— Отставить, командир! — огрызнулся коммивояжёр, — люди интересуются…

— Сейчас я поинтересуюсь… Табличка на дверях для кого висит?

— Я читать не умею.

— А я вот научу.

Последние слова сопровождались клацаньем затвора газового пистолета.

— Ладно, командир, хрен с тобой, отступаю, — парень принялся складывать товары первой необходимости обратно в рюкзак, — а вам, салаги повезло. Но ничего, увидимся ещё… Батареек у меня на всех хватит.

Закинув рюкзак на плечо, он забрал свои шарики и бормоча ругательства, покинул прохладное помещение издательства, оставив на память тяжёлый запах едкого пота, пивного выхлопа и фланелевых портянок.

— Похоже, он недавно из армии, — после минуты молчания предположил Тараконов, — бойцы, салаги, дембель…

— Не иначе перегрелся в горячих точках. Синдром.

— Хотя я его где-то понимаю… Кто ж по доброй воле это дерьмо купит?.. Так о чем мы говорили?

— Кажется, что-то про Мураками.

— Ах, да.

Матвей зачем-то огляделся по сторонам, подсел поближе к Антону и продолжил в полголоса:

— Понимаешь, я когда с радио свалил, стал прикидывать, чем на бутерброд заработать. В институте немного японским увлекался, недавно нашёл непереведенного Мураками. Из раннего. Вернее, приятель в Японию ездил, привёз… Я перевёл, сюда притащил. Издали. Продаётся неплохо. Заказали ещё. Вот за пару недель сделал. Если выгорит, продолжу. Дело прибыльное.

— Неужели?

— А то, — хлопнул по портфелю Тараконов, — Мураками сейчас в моде.

— А Мураками в курсе, что ты его перевёл?

— Может, и в курсе. Это издателей проблемы. Но если и не в курсе, большой беды нет. Вряд ли он к нам приедет… Надоест Мураками переводить, займусь Коэльо. Он тоже хорошо идёт.

— Коэльо весь переведён. В нашей библиотеке полное собрание.

— Покопаюсь хорошенько, найду. Тоже из раннего.

— Ты ещё и испанский выучил?

— Жить-то надо, — развёл руками Матвей, — иначе придётся торговать массажерами и шариками… Ты, главное, не дай себя шваркнуть. Ульянов, мужик, хоть и ничего, но ухо с ним востро держать надо. Хотя я его понимаю. Бизнес прежде всего.

— Если честно, я никогда с издательствами не сталкивался. Книгами немного торговал. С лотка…

— Я так и понял. Для начала можно было пойти в конторку попроще. А ты сразу в «Ариадну». Это ж у нас номер один. Есть ещё «Простор», но они беллетристику не печатают.

— Я и не задумывался об этом. Взял справочник, созвонился… По уху не ударили. В конце концов, ничего не теряю. А кто он такой, этот Ульянов?

— По специальности инженер-строитель, кажется, проектировщик станций метрополитена. Но с метрополитеном в нашем городке туго, вот он и решил книжки печатать. Батя с типографией помог, да с крышей комитетской. Связи у папаши ещё по райкому остались. За четыре года очень неплохо раскрутился, всех лучших авторов скупил. Мужик с хваткой. Иначе б загнулся. Москва с Питером весь рынок оккупировали, а он ничего — отвоевал нишу. Да сам видишь.

Тараконов окинул взглядом офис.

— Если не врут, была такая история. Один автор роман не успевал сдать. Запил от потери вдохновения. Так Ульянов нанял братков, те писаку в бункер и ручку в руки — сиди, сочиняй. Пока не напишешь, не выпустим. И браслетами к стулу ногу приковали. Не уложишься в срок, включаем паяльник. Уложился. И вдохновение сразу пришло…

— Творческий подход, — улыбнулся Антон.

— А как иначе с такими?.. Странно, что тебя так быстро сюда пригласили. Обычно по полгода рукописи мусолят, особенно, если автор неизвестный. У них макулатурой столы завалены, графоманов развелось, как мух на помойке… Может, ты на самом деле что-то стоящее сварганил?

— Мария читала, ей понравилось… Это заведующая наша. Из библиотеки.

— Контракт больше чем на год не заключай, — бегло затараторил одноклассник, — сразу требуй аванс и роялти процентов восемь. Реально дадут пять, но почему б не попросить больше.

— Что просить? — переспросил Антон.

— Роялти. Процент от оптовой продажи. Ни в коем случае не от себестоимости… А лучше, вообще пока ничего не подписывай. Принеси мне договор, я на этих делах Мураками съел. Как закончишь, подожди здесь.

— Хорошо.

Запиликал телефон на пульте часового. Переговорив, тот обратился к Антону.

— Молодой человек. Лев Романович ждёт вас.