Прямая видимость. Осужденная… курсант

Андрей Караичев

Судимость, заработанная в юности, когда за действия отвечает не разум, а гормоны, способна перечеркнуть всю жизнь, невзирая на то, что человек с годами часто меняется.Правительство решает провести эксперимент: дать шанс оступившимся! В спецучилище с военным уклоном набираются девушки, отбывавшие ранее наказание в колониях для несовершеннолетних; им обещается полная реабилитация при успешном завершении обучения.Эксперимент обещает получиться если и не слишком удачным, то интересным – точно!

© Андрей Караичев, 2023

ISBN 978-5-0059-8450-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Спецучилище

Смог от природных пожаров спал, Москва остывает от изнурительной жары, до рассвета осталось не больше часа: пробки рассеялись, честные трудяги отдыхают, поезда и те, кажется, стараются меньше стучать железными колёсами по рельсовым стыкам. Но в высоком правительственном кабинете, недавно созданного «Министерства воспитания и патриотизма» (МВП) работа кипит, беспрерывная деятельность чиновников пошла на вторые сутки! В помещении не стихающий ропот, шелест бумаги, точнее — документов, то и дело передаваемых из рук в руки; звенят ложки в стеклянной таре с подстаканниками, часто падают дорогие авторучки на недешёвый ковёр. Под монотонную ауру, самого взрослого человека всё-таки сморило — засопел; его никто не тревожит, он действительно много сделал и устал, без шуток.

Наконец, раздался звонок «красного телефона».

Относительно молодой министр МВП — Корольков Виталий Павлович, бегло оглядев соратников из ГУФСИН, МВД, Минобороны и Минобрнауки, поднялся с кресла и, дрожащей от волнения рукой, снял трубку.

— Что решили, даём шанс оступившимся? — Поинтересовался с той стороны провода, знакомый целому земному шару голос.

— Так точно! Мы всё определили, пришли к согласию с коллегами… осталось уточнить детали, в частности, в каком регионе открывать училище? В кандидатах оставили три города из разных областей.

— Берите Ростовскую.

Хоть человек «из телефона» и произнёс это тоном, не терпящим препирательств, министр «МВП», вероятно, плохо соображая от перегрузки, уточнил:

— Почему именно там?

— Видите ли, — дружелюбно отозвался начальник начальников, — ввиду известных событий, эту область ныне знает весь мир. И помните — это ваша личная идея, в случае успеха — ждите награды! Достойной награды. В случае неудачи… одной отставкой не отделаетесь.

— У нас всё получится, я уверен!

— Это хорошо, что вы решительно настроены. Жду документы. — Выдержав паузу, верховный попрощался, — до свидания. — Короткие гудки.

Положив трубку, Виталий Павлович обратился к коллеге из Минобороны:

— Что ж, готовьте свою, заброшенную часть из Водопьяновска к приёму первых курсантов.

— Сделаем!

Той ночью… скорее, тем утром, в казённом кабинете решалось, на чью сторону пойдёт перевес в давно начавшейся, мировой, медийной войне.

Несколько ранее энергичный и полный энтузиазма начальник «Министерства воспитания и патриотизма» внёс неординарное предложение лично президенту, — «На фоне того, что Россия, во многом незаслуженно, имеет в мире статус „каторжной“ страны, её до сих пор попинают прошлым с пресловутыми ИТЛ, Сталиным, Иваном Грозным и т. д. забывая при этом упоминать про свои „ФБТ“¹ и „Алькатрас“, предлагаю создать у нас в стране экспериментальную колонию для преступниц. Для тех гражданок, кто совершили ошибку молодости, попали в пенитенциарные учреждения для несовершеннолетних. Только мы должны создать колонию, где слово „исправительная“ — водрузится не пустым, а самым прямым и важным термином, её сутью! Иными словами, после обучения в нашем экспериментальном училище, девушки, а в случае успеха мы включим в программу и мужчин, пройдя определённые воспитательные меры, смогут жить полноценной жизнью, вплоть до поступления на службу в МВД или армию, невзирая на прошлые судимости. Станем переводить узниц, достигших совершеннолетия, не в колонию для взрослых (естественно, если срок осуждения не истекал ранее совершеннолетия), а к нам! Приоденем их в армейскую форму, примемся обучать по спецпрограмме, по воинскому уставу, вести активную воспитательно-трудовую и образовательную работы. Прикрепим к ним как сотрудников и сотрудниц из ГУФСИН, так и воспитателей из категории военнослужащих. Конечно, деталей и нюансов выпадет много… если вы одобрите моё решение, я берусь их тщательно проработать в максимально сжатые сроки!»

Глава государства подумал несколько дней, посоветовался с близким окружением и дал добро.

Разумеется, брать в новое учреждение собирались далеко не всех, решили начать именно с девушек, тех, что совершили преступления в несовершеннолетнем возрасте (после подняли планку поступления до 20 лет). Оправдывалось это так: человек, идя на глупость, утрировано говоря, — в шестнадцать, к двадцати трём годам может в корне измениться, стать новой личностью! Но оплошность, сделанная в юности, когда за поступки отвечает не разум, а бурные гормоны, в нашем случае — это заработанная статья, оно закрывает многие двери перед вчерашней арестанткой. Жизнь, на многие годы, особенно после «ИК», часто даёт крен, и изменить будущее — нельзя, причём — это без срока давности. Вот и решил министр МВП дать «опальным» девочкам шанс, создать некую «колонию-гибрид», совместив «исправление и наказание» с военным училищем. Неординарная задумка сопряжена со множеством трудностей, однако обо всех тонкостях выяснится по ходу повествования.

За славным городом Водопьяновском, известным дивной историей, как казачьей, военной, милицейской, так и, к сожалению, криминальной, находится брошенная с развалом СССР армейская часть. В «лихие» годы она подверглась знатному мародёрству, сперва от самих расформированных и брошенных на произвол судьбы служивых, вытащивших всё, до последнего противогаза, затем от местных алкоголиков и тунеядцев, сдавших на металлолом даже арматуру из бетонных заборов. Некогда стратегические строения разбирались «на кирпичи» юркими «бизнесменами» малого пошиба. Добили в прошлом образцовую часть бездомные, жившие там кучками, да наркоманы с малолетками и сектантами. Что поделать? Такое время стояло на дворе: «90 — е».

Планы взять «на хозяйство» пустующую территорию имел много кто: и бизнесмены, и политики, и преступный лидер Водопьяновска — Велес. Чего только не хотели предприниматели создать на месте бывшего «секретного объекта»: завод, ферму, кадетский корпус, заповедник и т. д. Но! словно прокляли ту воинскую землю. Кстати, подобные слухи по городу ходили достаточно долго, мол, командир части, которого после расформирования попросили исполнить «яблочко вприсядку на выход», перед тем как застрелиться, навёл посмертное проклятие на утраченные владения. Слухи муссировались вплоть до последнего времени, пока, наконец-то, из развалин, буквально за год, не возвели новенький, до поры тайный объект. Впрочем, тогда домыслы и сплетни сменились на иные, — якобы там задумали проводить либо испытания секретного оружия, либо разбитые инопланетные тарелки изучать.

Прошло-то двенадцать месяцев, как идею министра «МВП» одобрил глава государства, но уже практически всё подготовили для приёма «курсанток-арестанток», осталось решить кадровые вопросы, отобрать тех девушек, что составят контингент, доделать косметический ремонт и прочие, бытовые мелочи.

К сентябрю две тысячи двадцать четвёртого года спецучилище обязалось принять первую партию девушек из колоний для малолетних (частично набрали и из взрослых, до 20 лет включительно), достигших совершеннолетнего возраста, как из нашей страны, так и из дружеских республик.

К началу августа 2024 — го штат сотрудников практически укомплектовали, начальником «исправительно-воспитательного спецучилища с военным уклоном №1» назначили генерал-майора БерЕзина (без «ё» в фамилии), который с прошлого года пребывал в запасе. Но-о… о нём вспомнили верные друзья с большими погонами, они помогли вернуться, пусть на своеобразную, да службу, всерьёз считая, что недавний пенсионер справится с поставленной задачей лучше остальных кандидатур. Плюс — с учреждением на должность, Николай Потапович получил звание генерал-лейтенант.

Березину, хоть большинство кадровых вопросов решилось без него, захотелось иметь в штате своего, проверенного человека. Таковых, как и друзей — много не бывает. К счастью, есть один мужчина, тоже военный, тоже с недавних пор «в запасе», настоящий, боевой офицер: он ещё срочником поучаствовал в войне 2008 — го года (Цхинвал), затем подписал контракт и понеслись многочисленные командировки по «жарким местам». Не считая огромного доверия к капитану Старохватову, генерал ценил в нём и другое качество: Богдан мог спокойно на камеру журналистам высказаться от души, рубануть правду-матку! В то же время никого из командиров и не подставить! Учитывая, что в новом училище представители СМИ из разных концов мира ожидаются частыми гостями, согласитесь — это качество — бесценно! И потом, последним подразделением, которым Старохватов командовал в очень горячих странах, был как раз отдельный взвод девушек-снайперов! Так что опыт работы с женщинами, у капитана запаса имеется. Исходя из вышеуказанного, генерал-лейтенант вызвал своего человека в училище из Ростова-на-Дону. Не без препирательств (всё-таки в запасе), Богдан Николаевич явился в Водопьяновск для собеседования с начальником «спецобъекта».

Старохватов сам родом из здешних мест! Он давно не посещал любимый Водопьяновск, потому не спешил с автовокзала к недавно отстроенной воинской части (бывшей), в прежних развалинах которой, подростком, Богдан нередко проводил время с друзьями: жёг костры, пробовал впервые пиво, помаду с губ сверстниц и далее по списку. Да, город изменился за десять лет! И как ни странно, в лучшую сторону: новостройки, парки, озеленение, чистые аллеи, нет ни одной сломанной лавочки или урны рядом с ними; никаких пакетов, парящих на уровне ног, что ветром сдувало раньше с открытых и переполненных мусорных контейнеров; алкашей в кустах или загаженных углов и прочего безобразия. Одним словом — красота! Душа капитана радовалась, пела от вида того, как его родной город, некогда пришедший в упадок, славно преобразился.

Наконец, Богдан добрался за город к «Исправительно-воспитательному спецучилищу с военным уклоном №1», причём — пешком, это заняло более двух часов. На «КПП» офицера запаса (пока) заждались дежурные, однако впускать бравого вояку не торопились: тщательно проверили документы, сверили фото с лицом, обыскали при помощи металлоискателей и личного досмотра «по старинке». Это скорее обрадовало Старохватова, нежели огорчило, да, «шмон» малоприятная процедура, всё же восхищало — порядок и дисциплина в учреждении на уровне. Записав данные посетителя и, попросив сдать того на время «опасные» предметы вроде складного ножа и связки ключей (хорошо ремень со шнурками оставили), его проводили до кабинета начальника училища.

Путь предстоял относительно долгий: штаб расположили в центре, дорога к нему от восточного ККП (главного) в западном направлении составляет около пятнадцати минут. — «Хоть трамвай пускай!» — отметил про себя Старохватов.

Сопровождающий офицер, пока шли, организовал лёгкую экскурсию Богдану, то ли от скуки, то ли начальник приказал. Территория училища достаточно большая, красивая, ухоженная: никаких развалин, гор мусора; много тропинок, лавочки с урнами, фонтанчики, словно здесь санаторий, а не исправительное учреждение! Плац блистательно ровный, «снаряды» на полосе препятствий ярко выкрашенные, равно как бордюры, деревья и всё остальное. Перед административными зданиями обосновали небольшую чайную, за ними (к западу) большая котельная с передовым оборудованием, библиотека, клуб, актовый зал и тому подобное.

Березин с искренней радостью встретил своего человека в кабинете, приобнял того по-отцовски, потряс за плечи, рассмотрел гостя с головы до ног: капитан выглядит бодро, весело, словно вернулся из заграничного курорта, ничто не говорит о недавнем, месячном запое Старохватова. Да, Богдан лихо приложился к бутылке! Он запил после возвращения из последней командировки (горячей точки), когда узнал: жена подала на развод, вышла замуж за лучшего друга, с восьмилетней дочкой общаться хоть и не запретила наотрез, всё же старалась свести их контакты к минимуму.

Генерал, заказав по селектору у секретарши горячий чай и лёгкий перекус на двоих, пригласил младшего товарища за стол.

Богдан бегло осмотрел кабинет Николая Потаповича: просторный, потолки высокие, обстановка весьма дорогая и солидная, в то же время — «неуставная», слишком уютно здесь, если бы не суровый генерал в кожаном кресле, в изголовье которого висит портрет президента, да не стол для переговоров с заставленными в него стульями, можно было бы подумать — это люксовый номер в элитном отеле. Березин — среднего роста офицер: волосы седые, подстриженные под «тройку»; лицо его, руки плечи и ноги — худые, только появилось небольшое пузо, «трудовая мозоль», оно несколько портит картину, хотя нисколько не влияет на прекрасную военную выправку воинского начальника. Говорит генерал одновременно и ласково, и строго, главное — с участием! От солдата до полковника, любой, с кем бы ни общался Николай Потапович, ощущали себя «важно» от его манеры речи, могли смело сказать, что говорили со старшим товарищем, а не придирчивым самодуром, за это его больше уважали и любили подчинённые (вполне заслуженно). Недавно генералу стукнуло шестьдесят лет, настолько он и выглядит внешне, редко кто путал истинный возраст Березина.

Николай Потапович, проводив взглядом секретаршу (чуть пониже спины), что расставила с подноса стаканы и тарелки, улыбнулся капитану и спросил:

— Догадываешься, что это за место?

— Разное болтают, — безразлично пожал Богдан плечами и отпил чай, — мне больше нравится версия, якобы здесь отгрохали «секретный объект» по типу Кап-Яра, собираются сбитые тарелки пришельцев изучать.

Генерал рассмеялся.

— Да, народ наш любит басни сочинять, того не отнять. Полно! Слушай, что здесь на самом деле и зачем я тебя, собственно, выдернул из дома.

Начальник «спецобъекта» долго и детально расписывал Старохватову историю открытия училища, задумку властей, перспективы данного места и так далее.

— Обучение будет проходить три года, — заканчивал историю Николай Потапович, — первый год — «пробный», типа карантина, два оставшихся — «с наукой», все выпускницы получат среднее специальное образование, или иное, этот вопрос ещё на обсуждении.

— А если у кого уже есть такое? — уточнил капитан, — средне специальное?

— Ну, будет два! Высших же бывает два?! Ой, откуда у них оно? Когда присели по малолетке? Хотя кто их знает? Может, в колонии и получили образование какое. Не суть, не нашего оно ума дело. Так или иначе, кто выдержит, после нашего «спецобъекта» сможет поступить с привилегией в военное училище или даже милицейское, и получать там высшее образование, снова жить на казарменном положении. Отклонились мы от темы! Короче, мне нужен такой человек, как ты! Кому я могу доверять, как себе. Что скажешь?

Капитан наделано прокашлялся:

— То есть вы хотите взять бандиток, которые уже прошли первичную, уголовную подготовку в МЛС, переодеть их в форму, обучить навыкам стрельбы и рукопашного боя и иным хитростям военно-диверсионной работы, обнулить их судимости и выпустить в мир? Отличная идея! Хочешь, угадаю, какой именно министр это придумал?

— Не паясничай! — хлопнул Березин по столу, — каждый имеет право на второй шанс! И потом, не собираются же к нам присылать всех подряд, лишь тех, кто заслуживает шанса, кто исправляется.

— Горбатого могила исправит! — отмахнулся Богдан, — с детства на таких насмотрелся, да и на срочной службе: когда в Цхинвал попали, было у нас пару бойцов с судимостями, мародёрить побежали первым делом… в дисбат отправили их потом.

Генерал пропустил возмущения офицера мимо ушей:

— Не нашего оно ума дело… по существу имеешь вопросы?

— Если училище и правда хорошее получится? Я вон к вам шёл, думал, в санаторий приехал! Дело в другом, вот, станут ваши воспитанницы довольно известными, я ж так понимаю, снимать их нередко станут журналисты?

— И чего? Тебе завидно? Так, я тебя для этого и позвал! Ну, в том числе и для того, чтобы с прессой общаться, так как ты никто больше не могёт! Вроде и рубанул правду-матку, в то же время никого не подставил.

— Я не про то! — сломал Старохватов в кулаке сушку и бросил кусочек себе в рот, — станут они популярными, «курсантки-арестантки» ваши, не боитесь, что тогда найдётся куча дурочек по стране, кто захочет в ваше училище попасть? Проще говоря, специально совершать преступления, дабы загреметь на «малолетку», потом оттуда и сюда?

Березин закашлялся от услышанного, сам о подобном размышлял не раз.

— Не нашего оно ума дело, повторяю! Полно! ближе к сути, чего, как гражданский себя ведёшь? Согласен к нам ротным воспитателем пойти? Обещаю, к тебе зачислят только тех девчонок, кто на «малолетке» был, не успел на «взрослую зону» попасть, а две будут из «вольных».

— Не понял, это как?

— Уже зачислены некоторые особы, — прохрипел и, поправив галстук, пояснил Николай Потапович, — думаю, две из них к тебе определить, выберешь там: кого из них «замком»² сделать, кого каптёром или чего там придумаешь. Они уже своё отсидели по «малолетке» и вышли на свободу, поскольку биография подпорчена, девочки решили её исправить путём поступления в наше учреждение! Министр МВП подумал и решил — это знатная идея! Но сидеть… тьфу ты! учиться у нас они будут на общем положении, правда, с той разницей, что при отчислении они вернутся не в МЛС, а домой, с ещё более угробленной биографией. «Вольные» и станут твоей опорой! Ох, — перешёл начальник на шёпот, — ну, интересный же эксперимент, согласись. Сам бы ротным воспитателем пошёл.

— Кто-то запрещает?

— Не паясничай! — Усмехнулся генерал, — серьёзная тема, ты со своими остротами. Я же по глазам твоим вижу: тянет обратно в погоны! Не нашёл ты себе места на гражданке!

— Можно и обратно, в горячую точку…

— Не надоело? — с искренней заботой поинтересовался Березин, — как с восемнадцати лет попал под раздачу в Осетии, так с тех пор командировка на командировке… сколько можно воевать? А у нас перспективы! Дадим тебе майора, квартиру в новостройке…

— Которую не достроят? — перебил Старохватов.

— Полно! Давай серьёзнее! По-товарищески прошу.

— Извини. На самом деле, женщинами командовать у меня большого желания нет, лучше батальоном пьяных дембелей! Тем хоть «в душу прописать» можно… а этим чего? Пастой зубной ночью измазать?

— Ты же в последний раз был командиром взвода снайперш? Я слышал, ты справился отлично, они тебя любили, исключительно батей называли…

— Какой там взвод, так, отделение… да и тех хватило по горло, — подвёл Богдан руку к кадыку, — это тихий ужас. Так там война! Никаких глупостей про харассмент и в помине не вставало, а здесь, как? Они — девочки, я — мужик, им женщину-командира надо. Как я зайду в спальное помещение к ним с утра или посреди ночи в случае аврала?!

— Им батя нужен! — Снова хлопнул Березин по столу и поднялся с кресла, — в том и дело! Многие сироты, без отца или хоть брата старшего росли, я чувствую — это твоё место! Вообще-то, в мире равноправие нынче у нас.

Капитан разразился смехом:

— Ни фига себе равноправие! Девчонок вместо взрослой зоны сюда, в ваш заповедник, а мужики пусть дальше чалятся по лагерям.

— Я уже отвык от твоей придирчивости, — устроился Николай Потапович обратно в кресло, — это ж экспериментальное училище! Если всё прогорит, в будущем, пока необозримом, начнём и парней принимать. Что касается — ты мужик… не бери в голову. Во-первых — помощницы у тебя будут и женщины, ты всё-таки ротный. Роты настоящей, правда, мы не наберём, эксперимент же, максимум взвод, да и то вряд ли, несколько девочек тебе отберём, для начала хватит. Во-вторых — у тебя опыт работы с женщинами-военнослужащими имеется, отзывы добрые о тебе, имеешь высокие награды, огромный боевой опыт! Говорю же: им батя нужен, край как! И потом, ты, когда в армии был, пипкой не махал перед женщинами-врачами? То-то. Министр МВП дал добро на тебя. Он, кстати, хоть и молод, но мужик — огонь! Хочет сделать всё правильно, без показух, без лишних телодвижений и тому прочего, ты же сам так любишь. Мы хотим такое училище сделать, чтобы мир ахнул! Чтобы все к нам приезжали опыта набираться, мы с тобой можем внести непосильный вклад в это дело. Обещаю, твои предложения, замечания, дойдут до министра, станешь частью истории, ёлки-палки.

Старохватов, тяжело вздохнув, поднялся со стула и подошёл к окну: за ним расстилался хороший вид, действительно — санаторий!

— Тот лесок, — указал Богдан на заросли в южно-западной части училища, — он большой?

— Километра два-три в квадрате, там в середине и озерцо есть.

— Хорошо… его бы сохранить, вылазки туда делать, учения и тому подобное.

— Во! — Обрадованно подскочил генерал и тоже подошёл к окну, — ты голова! Уже начинаешь вносить дельные предложения… согласен! Только по краям у «запретной зоны» деревья вырежем и землю перепашем, но в целом всё оставим как есть.

— Зачем вырезать?

— Как контрольно-следовая полоса! Линия огня… по периметру кучу вышек натыкали, там тоже женщины будут стоять… с автоматами… да и мужики.

— А в случае побега?

— Огонь на поражение, — тоскливо прошептал начальник училища, — шутки играть никто здесь не намерен. — Сделав недолгую паузу, Березин снова спросил, — согласен? Полно выделываться, ты мне нужен.

— Жить-то, где мне? — почти сдался капитан, — мать не хочу теснить.

— Ой, прости, забыл и спросить за неё! Как она там?

— Хорошо, рада, что навестил её, живёт с мужчиной второй год, там же, в нашей старой квартире, в Водопьяновске.

— Жена, дочь?

— Не дави на больное, генерал. Настроение появится — расскажу. Так-то хорошо они, я умом Таню понимаю, отчего же ушла к другому… понимаю и не осуждаю, правильно она меня бросила, вечно по боевым краям мотался, дома не бывал, когда бывал — бухал! Еле из последнего запоя выплыл, столько лил, что проклятый! Но чувствами, знаешь, словно предали меня, раздражает, что я воевал, о ней думал, на соблазны подчинённых снайперш не поддавался, а их хватало, поверь! а жена… с другим в это время постель делила, причём с моим другом детства, м-да…

— Мне дом предлагают, новый, — резко сменил Николай Потапович грустную тему, — его сейчас достраивают в молодом посёлке, пешком полчаса от училища, та-а-ам, как ты любишь: пруд рядом, гараж есть, погреб, банька, в доме камин имеется! Вокруг участка твоя земля — никаких назойливых соседей. Через месяц-другой достроят — заселишься. До того временно в училище поживёшь, как раз не надо дежурных офицеров искать, кадры не до конца отсеяны, своих людей не хватает. Так… о чём я? Ах, ну, а через месяц-два, максимум — три, уже заселишься в мой дом, а вытянешь первый выпуск (три года) — она твоя!

— Вроде устав у них в МЛС какой-никакой тоже есть, — задумчиво произнёс Старохватов, — дисциплина должна иметься, всё не с нуля начинать. Ай, давай попробуем.

— Отлично! — ударил в ладоши генерал, — это дело и обмыть можно…

— Я перемыл своё…

— Ой, прости! Тогда снова по чайку? Устраиваться тебе следует быстро, я помогу, ведь 28-го августа девочки из тюрем уже окажутся здесь, те, что «вольные», наверное, раньше на день, а первого числа — торжественное, но «закрытое» мероприятие, с небольшим количеством прессы и политиков! Родителей курсанток пригласим уже на присягу. Смотри ж, формально тебе и оружие получить необходимо табельное, оно в оружейке храниться будет, на поясе таскать не придётся, плюс психиатра пройти, иные комиссии, повторюсь: я помогу на своём уровне, но-о, побегать придётся.

— Я готов.

На столе Березина запищал селектор, — «Товарищ генерал-лейтенант, к вам Керимов».

— Пусть зайдёт! — ответил начальник, — сейчас Богдаш, познакомлю тебя с нашим зампотылом.

В дверь постучали, получив разрешение пройти, в кабинете оказался человек ростом около 172 сантиметров, в синем камуфляже, на его рукаве красуется шеврон ФСИН.

— Знакомьтесь, — привстал Николай Потапович, — это старший лейтенант Керимов Ренат Аласкерович, переведён к нам по особой рекомендации, ранее служил в нашей же области, в Каменске, ИК-12. Человек он невероятно работоспособный, неделю у нас, а я уж удивляюсь и радуюсь ему! Такое чувство, что зампотылу, вообще, никогда не спит: пашет и днём, и ночью.

— Ренат! — Протянул Керимов руку Старохватову.

— Богдан.

— Очень приятно.

— Взаимно!

Капитан осмотрел нового знакомого: энергичный, физиономия спортивная, борцовская, правда, уши или нос не поломаны, лицо чистое и, вероятно, для женского пола весьма привлекательное (не разбирается Старохватов в мужской красоте, и не желает), в плечах могуч, рукопожатие крепкое, Богдану почему-то показалось — Ренат азербайджанец, хотя мог и ошибаться, уточнять, само собой, не стал. Волосы чёрные, глаза карие, нос прямой — «орлиный», узкие губы, часто улыбается, сохраняя при этом серьёзное выражение лица. «Заместитель по тылу» произвёл на капитана положительное впечатление, оно взаимно.

Отрапортовав командиру о выполнении поставленных утром задач, старший лейтенант Керимов уточнил:

— Есть ли иные поручения?

— Сейчас можете быть свободны! — улыбнулся генерал, — пообедайте, познакомьтесь поближе, заодно, Ренат, покажите нашему новому сотруднику территорию, всё объясните и так далее. А у меня, простите, скоро важный звонок. После обеда, товарищ капитан, зайдите ко мне, получите направления и дальнейшие указания.

— Есть!

Выйдя из административных корпусов, Ренат и Богдан, словно по команде, сделали насколько разминающих упражнений, посмотрели на солнышко, затем на территорию училища, на дворников, оба улыбнулись непонятно чему.

— Тебя провести по территории? — нарушил молчание Керимов, — или сразу в чайную?

— На твоё усмотрение, — безразлично пожал плечами Старохватов, — кое-что я здесь видел, пока с дежурным шёл от КПП до штаба.

Старшему лейтенанту ФСИН послышались нотки грусти в голосе нового приятеля.

— Настроения нет? — уточнил Ренат, — не нравится у нас?

— Нравится, прям заповедник! Смотрю по сторонам и не верится, что — это та самая воинская часть, где я подростком… ай, неважно.

— Да! Место хорошее, непохожее на колонию. Хвала Всевышнему, что перевели меня сюда! Я заявку, когда на перевод подавал, в мыслях не держал, что утвердят! Командир наш очень хороший человек, очень! Коллеги тоже, работать со всеми в кайф, не то что на «зоне». Чувствую, тут моя работа важна, она ценится.

Керимов, если долго говорил, начинал «гундосить», оно из-за перенесённого гайморита, Ренат почему-то этого всегда стыдился, он поспешил оправдаться перед Старохватовым:

— Капли назальные кончились, забыл вечером купить, нос забивается быстро, но к службе, хвала Всевышнему, я годен. Ладно, вкратце тебе объясню, что и где у нас, а экскурсию тщательную потом проведём, согласен?

— Хорошо.

— Плац ты видишь, прямо от нас, дальше проходная, мы называем её «восточные ворота», сзади, на другом конце — «западные», там планируется делать выезд на полигон, или ещё куда, ну и батальон охраны ими пользуется. Слева от КПП метров через 150 склады, далее на углу восточной и южной стены (бетонного забора) — автопарк, на его территории пожарная часть; правее по западному забору — хоздвор. Справа от «восточных ворот» у северной стены — дом свиданий, чуть выше — дом молитвы, пока батюшку не прислали, мне-то он не особо нужен, я мусульманин, ин ша Аллах, как ты догадался…

— Да мне тоже он не особо нужен! — улыбнулся Богдан.

— Атеист?! — настороженно спросил Ренат.

— Нет, скорее верю по-своему.

— Это хорошо! Не люблю атеистов. Между «домом молитвы» и плацем — столовая, справа от неё, у северного забора — санчасть; чуть выше, да вон, слева от нас, — указал Керимов на двухэтажные здания, что облицованы красным кирпичом, — это как раз корпуса, где будут содержаться арестантки, чи курсанты… выше корпусов стадион, там же полоса препятствий, за ними, на углу западной и северной стены — бараки охраны, их штаб и так далее. Прямо от них хиленький лесок, я туда не ходил, говорят, там озеро есть, как-нибудь сходим, глянем, самому интересно. Короче, походу дела разберёшься.

— Конечно! В целом, хорошо у вас тут.

— У кого, у вас? Ты типа к нам отношения не имеешь? — шутливым тоном поинтересовался Керимов.

— Официально же не трудоустроен, завтра в Ростов поеду, вещи свои заберу, документы, а дальше уже поступать на службу стану, тогда и назовусь — вашим.

— У меня как раз выходной завтра, могу отвезти в Ростов, если надо.

— Нет, спасибо, я сам, без обид. Я не скромный, если понадобится помощь — обращусь непременно! и ты тоже, обращайся всегда.

— Договорились! — улыбнулся «зампотылу» и протянул руку Богдану, — всё-таки, почему ты такой грустный? Если не секрет.

— Понимаешь, — выдохнул капитан, — смотрю я на всё это: красиво, богато, столько денег и труда вбухано… а ради чего? Не верю я в исправление бандитов, хоть и девушек. Конечно, люди меняются… вон, на войне, например, но всё равно… насмотрелся я на криминалитет! Пока они за забором, так все «душки», все верующие, маму очень любят! А выйдут, начинают по новой куролесить.

— Верно говоришь! — с уважением подметил Керимов, — на сволочей я тоже насмотрелся, такие попадались, что в карты проигрывались и родителей умоляли им на свиданку наркоту пронести, типа долг искупить, прекрасно зная, что родителей при обыске, скорее всего, обличат и тоже посадят… уродов полно моральных, но и людей хватает! Так что, уверяю, среди контингента твоего, попадутся и те, на кого ты сможешь положиться.

— Надеюсь! Ладно, поговорим ещё на эту тему, пойдём перекусим.

— Хорошо, ты иди в чайную, я через десять минут подбегу, помолиться надо.

— Намаз?

— Да. Стараюсь не пропускать молитвы, знаешь, если не получается долго помолиться, ощущаю себя скверно, словно в душ месяц не ходил!

— Добро. Жду тебя.

Примечания

1

Федеральное бюро тюрем (в США).

2

Заместитель командира взвода (замок).