Шатун

Андрей Дышев, 2001

Зима. Глухой лес. Занесенная снегом дорога. Охотничий приют… Здесь собрались бывшие одноклассники, чтобы отметить пятнадцатилетие со дня выпуска. Народ разношерстный: здесь и бизнес-леди, и оперуполномоченный, и бомж-алкоголик, и шулер-альфонс, и лузер-неудачник. Разумеется, имеется оружие. По законам жанра оно стреляет, и замершие от ужаса одноклассники смотрят на труп. Один из одноклассников – Кирилл Вацура – берется за расследование. Подозреваются все. И не только в убийстве. Но и в ненависти. В предательстве. В слабости. И в любви. Как бы то ни было, за все придется расплачиваться. Кровью…

Глава 16. Комплекс детства

Поднявшись на второй этаж, Вешний очутился в узком коридоре под скошенным потолком. Он толкнул ногой первую дверь, заглянул в комнату и решил оставить ее для мужской половины — там было штук шесть кроватей. Вторая комната, вплотную примыкавшая к торцевой стене, оказалась намного меньше. Вешний зашел в темноту и опустил сумку на пол. Тусклого света, идущего из коридора, было достаточно, чтобы разглядеть две аккуратно застеленные кровати, между которыми блестел полированной поверхностью журнальный столик, большой платяной шкаф да зашторенное маленькое окошко в форме полукруга, разделенного паутиной реек.

— Ты где? — услышал он тихий голос Ирины из коридора.

Не отвечая, Вешний быстро и бесшумно скинул ботинки, лег на кровать и замер. Через полуприкрытые веки он увидел, как Ирина встала в дверном проеме, всматриваясь в темноту, а затем несмело зашла в комнату. Она едва не споткнулась о сумку, подошла к кровати и склонилась над лицом Андрея.

— Эй, дружок! — позвала она. — Ты что, спать надумал?

Вешний не подавал признаков жизни до тех пор, пока Ирина не склонилась еще ниже. Тут он ловко ухватил ее за плечи и притянул к себе. Ирина, чтобы не выглядеть нелепо, не стала сопротивляться и легла на него. Он, путаясь в ее волосах и меховом воротнике, стал целовать ее в шею. Ирина не удержалась и расхохоталась. Кровать жалобно заскрипела.

— Ты совсем пьян, — сказала она, когда Андрей начал задыхаться под ее шубой. Он уже не целовал Ирину, а крутил головой, отыскивая глоток свежего воздуха. — Давай-ка, вставай. Тебе надо выпить кофе.

— Но мы еще встретимся? — голосом, в котором трудно было заметить желание, спросил он.

— Обязательно, — пообещала Ирина, зажгла бра и скинула с себя шубу.

Андрей что-то промычал и поднялся с кровати. Едва он подошел к двери, как она взяла его за руку.

— Подожди, — тихо сказала она. — Я хочу тебе сказать… Точнее, попросить…

— Ну? — с готовностью ответил Вешний, но глаза все еще не поднимал — наверное, свет бра был слишком ярким. Чтобы не столь явно шататься, он оперся рукой о стену.

— Ты же помнишь — в школе Земцов был в меня влюблен…

— Да-а-а? — протянул Андрей, но скептицизм в его интонации получился слишком явным, и он даже закашлялся.

— А я его на дух не переношу, — как ни в чем не бывало, продолжала Ирина. — Но Земцов как слепой — подкатывает ко мне с какими-то глупыми намеками. Мальчишка!

Андрей с пониманием кивал головой.

— Я тебя прошу, — ласково сказала Ирина и взяла Андрея за руку. — Ты своим поведением как-то дай ему понять, что у него нет никаких перспектив, что он опоздал. Ладно?

Андрей молча развел руками, мол, какой базар!

— И еще, — произнесла Ирина, покусывая губы и теребя рукав куртки Андрея. — Я, конечно, не подумала, сказала это сгоряча… В общем, я попросила его заплатить хозяину — мой кошелек лежал на самом дне сумки, надо было долго искать. А потом подумала, что Земцов такой гордый и упрямый, что наверняка откажется взять мои деньги. Это для него будет ударом по самолюбию.

— Еще каким! — подтвердил Андрей.

— А я не могу позволить, чтобы он расплатился за всех нас. Шестьсот долларов — слишком большие для него деньги. Меня потом совесть заест, понимаешь?

— Угу.

— Так что сделай доброе дело: незаметно опусти в карман его куртки этот конверт. Куртка, по-моему, висит в прихожей.

И Ирина вложила в руку Андрея пухлый сверток.

— Почему так много? — спросил Андрей, взвешивая сверток на ладони.

— Это не много, — усмехнулась Ирина. — В общем, так надо.

— Ноу проблем, — согласился Андрей, заталкивая сверток в карман.

— А это тебе.

Она протянула ему плоскую коробочку стального цвета.

— Мне? Что это? — в первый раз по-настоящему удивился Андрей.

— Электробритва"Панасоник". Для сухого и влажного бритья.

Андрей выглядел обескураженным.

— С какой стати? — пробормотал он, открывая коробочку и рассматривая отливающие сталью бритвы. — Спасибо, конечно. Но… это, наверное, дорого стоит…

— Ерунда, — махнула рукой Ирина. — Я всем приготовила подарки… Ну, давай, иди!

И она с мягкой настойчивостью подтолкнула Андрея к двери. Выпроводив его, Ирина повернула в замке ключ, склонилась над сумкой и стала выкладывать на столик ноут-бук, сотовый телефон, саквояж. Она пыталась успокоиться, как часто делала, бесцельно перебирая знакомые и привычные вещи, но чувство гнева по-прежнему клокотало у нее в душе."Негодяй! — думала она о Земцове. — Самовлюбленный дегенерат! Он опять вздумал издеваться надо мной, заигрывая с Людкой, с этой потрепанной куклой!"

Она подошла к зеркалу и внимательно рассмотрела свое лицо. Все-таки пора ложиться под нож хирурга-косметолога. Без подтяжек никак не обойтись. Надо убрать намечающийся второй подбородок, сгладить мешки под глазами и немного подкорректировать нос. Говорят, прекрасные косметологи работают в швейцарском институте красоты.

Морщась от боли, она принялась расчесывать склеенные лаком волосы. Некогда аккуратные завитки на лбу потеряли форму и упругость и повисли перед глазами, как шерсть у болонки. Ирина, не сдержавшись, швырнула расческу в угол комнаты и легла на кровать. На ощупь взяла со столика пачку сигарет, закурила, глядя в бревенчатый потолок. Кажется, это он, Земцов, предложил ей покурить первый раз в жизни…

Они были святые в сравнении с сегодняшними школьниками. Может быть, так из поколения в поколение твердят зацикленные на догмах педагоги, но Ирина вспоминала свою юность, и ей хотелось плакать от жалости к себе. Девственница до двадцати лет, первый бокал шампанского — в девятнадцать, первая сигарета — перед выпускными экзаменами. И Земцов таким же был. Самый красивый мальчик в классе. Может быть, и во всей школе. Высокий, спортивный, с удивительно приятным голосом, не по возрасту начитанный, кандидат на золотую медаль. А какие родители! Его отец в ту пору работал в театре, мать — в"Интуристе". Картинка! Учителя по профессиональной привычке повторяли мифическую глупость менторским тоном:"Все девчонки из десятого"Б"сохнут по Сереже Земцову."И вовсе не все. Далеко не все. Потому что в то время сохнуть по Земцову было почти равносильно тому, как сегодня сохнуть по Леонардо ди Каприо. Земцов был недосягаемой звездой, прекрасно знающий себе цену. Одноклассниц он вообще не замечал. Ходили слухи, что он общался с молодыми актрисами из драмтеатра, где его отец был главным режиссером.

Ирина тоже шла на золотую медаль, тоже училась легко, каждый год побеждая на математических олимпиадах, и тоже знала себе цену, хотя ее родители были не настолько богаты, как у Сергея. И как-то она сказала себе: Земцов должен быть моим. А мама, словно читая ее мысли, как-то обронила:"Главное, забеременеть от него."И Ирина стала ждать удобного случая.

Что случилось потом, Ирине было мучительно больно вспоминать. На выпускном балу она, наконец, решилась и предложила Сергею на время"исчезнуть" — сбегать к ней домой и попить кофе. Ее родители в ту ночь дежурили в школе — следили, чтобы выпускники не слишком много пили. Ирина оставила Сергея на кухне, а сама, дрожа от стыда и страха, зажгла свечи, разделась и легла в постель. Когда Сергею надоело ждать обещанного кофе, он зашел в комнату Ирины. Увидев свечи и одноклассницу в постели, он слегка смутился, но присутствия духа не утратил, подошел к кровати, сел на край и вдруг с нежной решимостью сорвал с нее простыню.

"Боже мой, Ириша! — воскликнул он. — Я и не думал, что ты такая пухленькая!"

Она думала, что сейчас умрет. Закусив до боли губу, она закрыла глаза, и не увидела, как Земцов встал с кровати и подошел к двери.

"Сколько тебе ложек сахара? — как ни в чем не бывало спросил он и добавил: — Впрочем, от сахара тебе лучше воздержаться."

Она не вставала с постели и не отвечала на его вопросы. Когда он ушел, у нее началась истерика. Через часа два, с трудом взяв в себя в руки, она вернулась в школу. Играла музыка, кажется, Макаревич пел про солнечный остров, который скрылся в тумане. Посреди спортивного зала, где были накрыты столы, в медленном танце качались пары. Земцов танцевал с Людой, его руки скользили по ее спине и мяли ее платье…

"Человеком всю жизнь управляют комплексы и обиды детства", — вспомнила Ирина фразу какого-то известного психиатра. Она встала с кровати, подошла к окну и выкинула в форточку окурок. Снизу доносились оживленные голоса, звон стаканов. Ирина взяла телефонную трубку и набрала номер телохранителя.

— Ну, что там? — тихим и усталым голосом спросила она.

— Я нашел сестру Курги. Она была в двух шагах от нас.

— Прекрасно. Что еще?

— Есть кое-что по вашей однокласснице Людмиле. Она звонила с моего телефона.

— Конкретно!

— Ее муж возглавляет страховую компанию средней паршивости. Не думаю, что он слишком богат и силен, но кое-какие деньжата и связи у него могут быть. Как бы он не примчался сюда и не наломал дров.

— Она сказала ему про охотничий приют?

— К счастью, нет! Она обманула его. Соврала, что ухаживает за больной бабушкой в какой-то деревне.

— Очень хорошо, — безэмоциональным голосом ответила Ирина. — Отдыхай пока. До следующей связи…