Точка замерзания крови

Андрей Дышев (1996)

Группа ветеранов немецкой дивизии «Эдельвейс» собирается совершить восхождение на Эльбрус. Для сопровождения они нанимают горноспасателя Стаса Ворохтин. Но планы пенсионеров вдруг рушатся: на канатной дороге на группу нападает банда. Оказывается, старики-ветераны не так просты, как кажется на первый взгляд. В подошвах их горных ботинок спрятаны сильнодействующие психотропные средства, за которые можно выручить миллионы долларов. Стас включается в опасную игру. Ему не привыкать к лавинам, ледникам и даже к головокружительному полёту на вертолёте над горными ущельями. Гораздо тяжелей осознать, что рядом с ним находится предатель, которому так доверял…

4

Из дверей на платформу вышел очередной заложник. Это был молодой сухощавый мужчина в очках, одетый не для гор — в черную, на синтепоне, куртку и темные брюки, заправленные в полусапожки. Щурясь, он посмотрел на вагон, оглянулся на дверь, словно хотел получить подтверждение, и неуверенно подошел к краю платформы.

— Не стесняйтесь, — сказал я. — Смелее!

И тут же стал противен самому себе. На фоне этих испуганных, озабоченных своей судьбой людей, которые уже не один час терпели грубость и заглядывали в автоматный ствол, я был веселым кретином. Для чего я бравирую, демонстрирую свой оптимизм, если он непонятен и даже неприятен тем, кто рядой со мной?

Мужчина зашел в вагон и молча встал у торцевого окна к нам спиной.

— Много людей осталось в автобусе? — спросил я у него.

— Что? — переспросил он, оборачиваясь. — Каких людей?

Через толстые стекла очков его глаза казались маленькими, сидящими глубоко в черепной коробке. Черная шапочка, надвинутая до бровей, плотно обтягивала голову и скрывала уши — так шапки надевают только заботливые мамы своим детям. Тонкой шее с точечками ранней щетины было слишком просторно в растянутом вороте зеленого свитера; из-за этого, должно быть, мужчина все время втягивал голову в плечи. Поверх нагрудного кармана куртки висела нелепая медная эмблема с изображением сосны и надписью:"ПЕТРОЗАВОДСК — ГОРОД СЛАВЫ".

— Я имею ввиду заложников, которые остались в автобусе, — уточнил я. — Вы не обратили внимание, сколько там человек?

— Человек тридцать, — ответил мужчина. — Или сорок.

— Какая разница, сколько там осталось! — вмешалась дамочка. — Они пообещали отпустить всех, кроме десятерых. Значит, еще семерых пригонят сюда.

— Шестерых, — поправил я.

— Вас я не считаю, — язвительно ответила дамочка. — Надо еще разобраться, что вы за гусь.

Ну вот! Эта фурия невзлюбила меня всерьез и надолго.

— Отпустят, если милиция выполнит требования, — сказал мужчина, прижимая к груди красные, словно ошпаренные кипятком, руки.

— А какие требования? — спросил я.

— Насколько мне известно, если, конечно, я правильно понял… Обо все этом, видите ли, мы можем только догадываться по урывочным и, подчас, очень противоречивым сведениям…

— Они требуют не препятствовать уходу в горы. — Дамочка не выдержала нерешительности мужчины, но самолюбие не позволило ей смотреть при этом на меня, и она вроде как ответила сама себе.

— Только и всего? — удивился я.

Дамочка не сдержала презрительной усмешки. Покачивая головой, словно была поражена моей тупостью, она процедила, и на этот раз не обращаясь конкретно ни к кому:

— Только и всего, что они уйдут в горы с"лимоном"баксов. Какой, право, пустяк!.. Вот дерьмовщики, совсем баб не жалеют!

На этот раз в вагончик вбежала пара — мужчина и женщина. Оба были невысоки, круглы фигурами и лицами. Мужчина сильно вспотел, лицо его, казалось, плавилось, источая из себя воду. Женщина, круглоглазая от страха, тем не менее восторженно улыбалась и смотрела на тех, кто был в вагончике, как на родственников.

— А вы не знаете, — заговорщицким шепотом спрашивала она, глядя на всех поочередно, — ОМОН уже вызвали или нет? И вообще, нами будет кто-нибудь всерьез заниматься?

— Ага, ОМОН, — кивнула зловредная дамочка, глядя в пол. Она снова курила и опять часто щелкала пальцем по кончику сигареты. — Нам тут еще только ОМОНА не хватает. Чтобы пришили всех, как баранов на бойне.

— Ну что вы говорите! — возмущенно, будто услышала пошлость, сказала круглоглазая и со знанием дела добавила: — ОМОН теперь очень, очень грамотно действует. И жертвы они не допускают…

— Ну да, как же! Дождетесь! Они отправят этот сливной бачок вместе с нами, а потом расстреляют его снизу из гаубичных орудий.

— Не-е, — протянул потный мужчина, вытирая платком лицо. — Стрелять из пушек не станут. Валюту пожалеют. Миллион долларов — это вам не хухры-мухры.

— А чего их жалеть? Доллары все равно фальшивые!

— Откуда вы знаете? — всполошилась круглоглазая.

— Знаю, — уклончиво ответила дамочка и цокнула губами. — Были уже такие случаи: фальшивые доллары и — прямой наводкой из гаубиц.

— Вы говорите страшные вещи.

— А вы надеялись, что с вами тут шуточки шутить будут? Вляпались мы, голубушка, по самые ноздри.

— Давайте знакомиться, что ли? — сказал потеющий и протянул мне скользкую, как мыло, ладонь. — Власов. Дмитрий. А это, — он кивнул на круглоглазую, — моя супруга Ирэн.

— На вашем месте я бы сначала поинтересовалась, откуда этот гражданин здесь взялся, — заметила дамочка, кивая в мою сторону. — И какой вообще смысл в этом знакомстве? Все равно через минуту вы забудете мое имя.

— Почему вы так плохо… — возразил потеющий. — У меня прекрасная память. К слову, да будет вам известно, персидский царь Кир знал по именам всех солдат своей армии, а греческий Фемистокол — каждого из двух тысяч жителей Афин…

— О, господи! — вздохнула Ирэн. — А ты знаешь даты дней рождения всех сотрудников своего управления. Это никому не интересно, Димон!

— Вы, надо полагать, с нами в автобусе не ехали? — без всякой задней мысли спросил меня Дима.

— К счастью, нет. Я работаю здесь начальником контрольно — спасательного отряда.

— Спасатель! — ядовито прошипела дамочка. — Хорошо вы, однако, спасаете. А зарплату, должно быть, получаете вовремя и премии гребете?

— Я спасу вас первой, — пообещал я. — Выкину из вагончика на небольшой высоте.

— Только попробуй! — пригрозила дамочка. — Коснешься меня — ресницы вместе с глазами повыдергиваю.

— Друзья, давайте не будем ссориться! — без особого энтузиазма предложил потеющий. — Нам надо выработать совместный план действий.

— Давайте, давайте, — закивала дамочка и со злостью придавила окурок ногой. — Не то нас очень скоро расстреляют из реактивных снарядов.

— Бедненькие! Такие молодые! — воскликнула круглоглазая, глядя на еще одну пару, бегущую по платформе к вагону.

— Мы тут все бедненькие, кроме одного дурака, — отозвалась дамочка.

Вот она — расплата за мой неосторожный комплимент в отношении лосин. Я едва сдержался, чтобы не ответить грубостью.

— В отличие от меня, вы совсем недавно производили впечатление умной женщины, — сказал я.

— А чего вы всполошились? — вскинула она голову. — С чего вы взяли, что я имела ввиду вас?

— О ком же вы высказались так нехорошо?

— О вашем соседе.

Справа от меня стоял мужчина в очках. Похоже, он думал о чем-то своем, и лишь когда в вагоне стало тихо, и все посмотрели на него, мужчина повернулся, с затаенным испугом принимая любопытные взгляды.

— Каждый волен поступать так, как считает нужным, — высказал банальную мысль потеющий.

— Это было благородно! — уточнила круглоглазая.

— Благородство, милая, это почти всегда глупость, потому и наказуемо, — возразила дамочка.

Мужчина, которого дамочка назвала дураком, медленно покрывался красными пятнами, а его глаза, казалось, утонули еще глубже.

— Кому-то же надо было, — кашлянув, произнес он.

— Господи! Все только и мечтают о том, как подставить своего ближнего! — нехорошо рассмеялась дамочка. — Вы думаете, что о вас в газете напишут? Или премию выдадут? А может быть, вам просто наплевать на жизнь?

— Может быть, — произнес очкарик.

— А-а! — обрадовалась дамочка. — В таком случае не надо говорить:"Кому-то же надо". А то вы и счеты с жизнью хотите свести, и заодно стать героем. Но героем, мой милый, можно стать только бескорыстно.

— Перестаньте, это цинизм! — возмутилась круглоглазая.

Я взял за локоть потеющего.

— О чем речь? Что этот очкарик натворил? — негромко, чтобы не услышала дамочка, шепнул я.

Власов исподлобья посмотрел на меня.

— Когда стало известно, что отпустят всех, кроме десятерых, — на ухо ответил он, — то этот чудик добровольно вызвался идти с террористами.

В это время на платформу вышла еще одна пара — одетые в одинаковые салатовые горные комбинезоны мужчина и женщина. Мужчине было под пятьдесят, он был высоким, стройным, а обширная лысина матово отливала медью. Он был очень взволнован, но старался казаться спокойным.

— Черт знает что! — бормотал он, ступая по платформе так, что скрипели доски. — Управы на них нет. Совершенно идиотские правила игры!

Его спутница — молодая особа лет двадцати с кукольным глупым личиком следовала на полшага за мужчиной и улыбалась так, как улыбаются дети близкой перспективе попасть в игрушечный магазин. Мужчина зашел в вагон, и в нем сразу стало тесно.

— Ну что, что теперь, по-твоему, мне делать? — спросил мужчина свою спутницу с таким видом, словно вагон был пуст, или он сел в собственный автомобиль.

— Позвонишь позже, — безразличным голосом ответила девушка.

— Да никогда, не при каких обстоятельствах я не нарушал своего слова! — начал выходить из себя мужчина. — Всю жизнь я звонил ей строго в определнные часы и в определенные дни! Если я не позвоню сегодня — это будет чепэ! Катастрофа! Она обо всем догадается!..

Девушка, в отличие от своего кавалера, видела вокруг себя людей, и ей немного было стыдно.

— Вот и хорошо, — неожиданно вставила дамочка-змея, прячась за спиной круглоглазой. — Не будете изменять жене.

От этой фразы мужчиной с медной лысиной словно очнулся, осекся на полуслове и пробежал взглядом по лицам окружающих его людей.

— Что?! — спросил он поморщившись. — Мне что-то послышалось?

— Вы на следующей остановке выходите? — громко пропищала дамочка с садистской улыбочкой. — А талончик закомпостировали?

Дима захихикал и, гася смешок, громко высморкался. Мэд протянула ко мне руку и с немой мольбой посмотрела мне в глаза.

— Stas, was ist loss? — произнесла она. — Was wird mit uns?^[6]

— Еще раз то же самое, но только, пожалуйста, по-русски, — никак не могла угомониться дамочка в лосинах.

— Она немка, — ответил я. — И по-русски, к сожалению, говорить не может.

— Да что вы говорите! — воскликнула круглоглазая. — Неужели из самого Берлина?

— Нам здесь еще только немцев не хватало, — вздохнула дамочка. Ну, сколько нас тут уже набралось? Заложники самого правового государства в мире, едрешкин кот, в одну шеренгу стано-овись!.. Раз, два! — ткнула она пальцем в круглоглазую и потеющего. — Три, четыре, пять, — сосчитала она себя, Мэд и очкарика-героя. — Шесть, семь, — завершила она очень педантичным мужчиной и его индифферентной любовницей, при этом так вытягивала шею вверх, словно была родом из самого длинношеего в мире бирманского племени падаунги.

— Восемь, — уточнила круглоглазая, зачем-то подталкивая меня ближе к дамочке, словно та ни разу не видела меня и не знала о моем существовании.

Дамочка пропустила это уточнение между ушей. Она приподняла подбородок, глядя через окно на платформу.

— Ну, наконец-то! Вон еще двое. Теперь полный комплект. Как в мультфильме про дебильного козла, который умел считать только до десяти…

В вагон вбежали двое мужчин с автоматами. Лысый с маской на лице, которого я уже видел в вестибюле, наставил на нас ствол и истошно закричал:

— Всем к бортам!! Живо!! Мордами к окнам!! Руки за головы!!

В голосе его было столько злобы и готовности выстрелить, что ему подчинилась даже дамочка-змея. Толкая друг-друга, мы прижались к лицами к окнам. Справа от меня, под рукой, тряслась Мэд. Слева сопел и сдувал с кончика носа капельки пота Дима.

Вагон вздрогнул и просел — в него запрыгнул второй террорист. Это был рослый, тяжеловесный мужчина в черных горнолыжных очках, закрывающих большую часть его высокого лба и глаза, а поверх рта и носа был повязан красный платок. Его длинные, почти белые волосы на затылке были сведены в косичку и перетянуты черной лентой. Утепленная куртка из крепкой ткани была расстегнула, оголяя часть груди. На шее поблескивала тяжелая золотая цепь.

— Эй, чмошник! — крикнул лысый, высунувшись через дверной проем. — Заводи свой самолет. Полетели!

Прозвенел сигнальный звонок. Вагон дрогнул и беззвучно отчалил от платформы. Подняв автомат стволом вверх, второй террорист смотрел через открытый дверной проем вниз, на удаляющийся корпус станции, где среди сосен виднелись крыши автобуса и милицейских машин. Сплюнул, повернулся к лысому и похлопал по рюкзаку, висевшему на своем на плече.

— Ххха-а-а!! — крикнули оба террориста, подняли руки, хлопнули ладонью о ладонь и, словно клоуны, завершившие спектакль, одновременно сорвали со своих лиц маски.

Примечания

6

Стас, что происходит? Что с нами будет?