Последняя подмосковная (Покровское-Стрешнево: неизвестные страницы)

Андрей Владимирович Потапенко

Неизвестные страницы истории усадьбы Покровское-Стрешнево, прежде всего по материалам архивных изысканий автора (ОПИ ГИМ и Госархив РФ). Своего рода продолжение его опубликованной работы «Покровское-Стрешнево. История, люди, события». Прежде всего это глобальная реконструкция усадьбы в начале XX века, обстоятельства бытования музея усадебного быта в 1920-е годы и некоторые другие темы, значительно обогащающие историографию усадьбы, к долгожданной реставрации которой приступили в этом году.

© Андрей Владимирович Потапенко, 2022

ISBN 978-5-0056-8061-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОТ АВТОРА

У усадьбы Покровское-Стрешнево воистину невезучая судьба. Несмотря на крайне оригинальный облик — настоящий сказочный замок, прячущийся в густом лесу за мощной, почти монастырской стеной (что не может не привлекать внимания уже своей диковинностью и причудливостью); несмотря на то, что владельцы усадьбы принадлежали к роду Стрешневых, представительница которого Евдокия Лукьяновна породнилась с царём Михаилом Фёдоровичем и благодаря этому состоялась трёхсотлетняя династия Романовых; наконец, на то, что потомки, пусть косвенные, царицы не просто гордились таким родством, а возвели его буквально в культ, обстроив своё владение на подобие Кремля, сделав его памятником заслугам предков — благодатное поле для патриотического воспитания! — она каким-то совершенно нелепым образом ускользала от внимания исследователей.

Еще при последней владелице, Евгении Фёдоровне Шаховской-Глебовой-Стрешневой, в 1913 году, газета «Голос Москвы» поместила материал:

«Последние дворянские «Подмосковные»

От Москвы, времён крепостной России, от её дворянского быта теперь почти не осталось следа. В особенности замечается это развал прошедшего в тех ближайших к городу имениях, которые своими владельцами назывались «подмосковные». Ещё в начале прошлого столетия их было много, и всякий богатый помещик считал необходимым иметь поместье в московском уезде. Теперь все эти старинные барские гнёзда за исключением четырёх — Останкина, Кускова, Покровского-Стрешнева и Архангельского — перешли в другие руки. Знаменитое Люблино теперь принадлежит Голофтеевым; Кунцево давно продано Солдатёнковым, несмотря на все воспоминания о Великой Екатерине. Троицкое с церковью, построенной Царицей Натальей Кирилловной (Троице-Лыково, — прим. авт.) — перешло в руки Карзинкиных, и т. д.

Даже знаменитое Голицынское — Кузьминки, некогда верх изящества и роскоши, теперь заброшено и продаётся городу (через два года главный дом и один из флигелей погибнут в пожаре — прим. авт.).

Исключая великолепного Архангельского, князей Юсуповых, в строгом смысле не «подмосковного», так как оно более отдалено и находится в звенигородском уезде, — из остальных трёх больших «подмосковных» имений прошлого времени Останкино и Кусково, графов Шереметевых, отданы в общее пользование: устроены увеселительные заведения, публичные катания на прудах, а владельцы в них не живут. Одно Покровское-Стрешнево удержало бывший дворянский строй. Усадьба стоит «загадочно прекрасная», строго оберегаемая от публики и охраняющая все прихоти старых помещичьих времён, с огромными своими тенистыми прудами, старинными статуями, беседками, разбитыми в местностях, носящих причудливые названия, в особенности с дивным «ванным домом» XVIII столетия.

В России нет ни одного примера целиком сохранившейся помещичьей усадьбы XVIII века. Только в Покровском, княгини Шаховской-Глебовой-Стрешневой, часть дворца «Покровского», дарованного царём Михаилом Фёдоровичем своему зятю, Степану Лукьяновичу Стрешневу (из сказанного выше уже видно, что это — подлог, — прим. авт.), без сомнения, можно назвать «последней дворянской Подмосковной».

Кн.».

Тем не менее, даже в середине 1920-х годов, когда в усадьбе был организован музей усадебного быта, историк К.В.Сивков в лекции для экскурсоводов говорил: «Это забытая, почти заброшенная долгое время усадьба, которой не уделялось внимания и потому она почти совершенно в литературе не освещена». Сто лет спустя положение практически не изменилось…

И не оправдывает «заговора молчания» даже то, что с 1930-х годов усадьба оказалась в ведении компании «Аэрофлот» и соответственно в статусе «запретной зоны». С тех пор прошло уже не одно десятилетие, когда можно было, наконец, поднять и обнародовать все материалы. Но за всё время, начиная с 1990-х годов, когда начался буквально шквал исторических, краеведческих исследований и изысканий, затронувших даже самые малозначительные усадьбы, Покровское-Стрешнево так и не удостоилось мало-мальского самостоятельного исследования «от и до». Были общие очерки, иной раз с повторением, увы, одних и тех же расхожих суждений и ошибок — и только.

Из источника в источник повторяются неизвестно откуда взявшиеся «легенды» про «могилу любимой собаки», которую якобы венчает обелиск перед фасадом. Стрешневы, Глебовы-Стрешневы и Шаховские-Глебовы-Стрешневы оказывались едва ли не разными владельцами усадьбы и т. п.

Богатейший архив, который разбирали в 1920-е годы, во времена музейной экспозиции, исследователи, оказался погребённым в запасниках Исторического музея, и единичные публикации погоды не делали. Значительная часть исторических фактов оказалась не вписанной в общую картину, сильно из-за это обеднённую. Например, практически неизвестной оставалась картина обустройства усадьбы последней владелицей в предреволюционное десятилетие (обычно ограничиваются доставшимися ещё от исследователей 1920-х годов шпильками в адрес безвкусия княгини, исковеркавшей старую усадьбу новыми перестройками). История бытования музея, уже в послереволюционные годы, также не была изучена, из-за чего повторяется не соответствующее действительности выражение, что в 1925 году была осуществлена попытка создания здесь музея, но уже в следующем году музей был закрыт и разграблен. И далее в том же духе.

Автор занимается изучением темы с 2012 года. Тема оказалась воистину колоссальной. Целый ряд сделанных публикаций¹ оказались каплей в море. Понятно поэтому, что даже в вышедшую в 2019 году в издательстве «Кучково поле» книгу² не вошло уже по соображениям объёма и композиции слишком многое. Ещё больше открылось уже по ходу дальнейшего изучения темы, прежде всего за счёт изучения архивных материалов.

Поэтому была подготовлена ещё одна работа, где эти темы, весьма важные для восстановления полноценной истории усадьбы, но вынужденно оставшиеся за рамками, были разработаны более глубоко, в том числе на основе архивных изысканий (это прежде всего Отдел письменных источников Государственного Исторического музея и Государственный архив Российской Федерации).

Прежде всего, речь впервые в историографии усадьбы Покровское-Стрешнево идёт об уже упомянутом развёрнутом переобустройстве усадьбы в конце XIX — начале ХХ веков её последней владелицей — княгиней Е.Ф.Шаховской-Глебовой-Стрешневой. Это прежде всего строительство ограды и ворот, организация лазарета в годы русско-японской и мировой войн. До сих пор остаётся вне внимания исследователей, что в одно и то же время, в начале 1910-х годов, помимо перестройки дворца в готическом стиле, шло одновременно и обустройство регулярного парка скульптурами, заказанными в Италии у скульптора Антонио Биболотти, и реконструкция вестибюля самого дома, до сих пор украшенного мраморной лестницей и фигурами причудливых атлантов, и готовились проекты строительства нового храма на 287 человек, а также богадельни на 15 призреваемых женщин (так что стена, кажущаяся монастырской, не так уж и «кажется» ею), и многое другое.

Затем широко представлена картина бытования музея-усадьбы (1919—1927 годы). Опровергается также расхожая дата открытия музея — 1925 год (вероятно, эта датировка основывается на годе выхода в свет замечательного очерка А.Н.Греча в серии «Подмосковные музеи», хотя по документам музей был открыт намного раньше — ещё в августе 1919 года), и так далее.

Таким образом, две главы («Последняя подмосковная» и «Стулья из дворца» несмотря на прежние названия, фактически представляют собой совершенно новые работы, основанные на редких, часто неопубликованных материалах.

Венчает же книгу повествование о жемчужине усадебного комплекса — старинном, почти четырёхсотлетнем, храме Покрова Пресвятой Богородицы (изыскания реставраторов уже в 1980-е годы состарили его на 130 лет и возвели его к церкви ещё дострешневских времён 1620-х годов), без которого не было бы, наверное, ни усадьбы, ни, во всяком случае, названия Покровское-Стрешнево…

И ещё одно попутное замечание: на титульном листе стоит 2020 год, год фактического завершения работы над книгой. Между тем идёт уже год 2022-й и в заброшенной много десятилетий усадьбе начались-таки восстановительные работы. Причина такого разрыва — издатели, наотрез отказывающиеся от сотрудничества вот уже два с половиной года…

Примечания

1

Потапенко А. В. Покровское-Стрешнево. Тайна старой ограды. — М., Центрполиграф, 2014 (не издана); Его же. Заброшенная усадьба Покровское-Стрешнево // Наше наследие. 2017. №121. С. 120—133; Его же. Покровское-Стрешнево: усадьба родственников династии Романовых. — История (ИД «Первое сентября), — 2017. — №9—10. С. 12—26; Его же. Усадьба Покровское-Стрешнево. Путеводитель. — М.: РУЗ КО, 2017. 2-е изд. 2018; Его же. Забытый музей. — Московское наследие. — 2018. — №1. — С. 104—121; Его же. Усадьба Покровское-Стрешнево. Неизвестные страницы истории. — Московский журнал. 2018. №8. С. 16—39; Его же. Покровское-Стрешнево. Реставрация. — Московский журнал. 2018. №11. С. 76—89; Его же. Курорт и парк. О двух несостоявшихся проектах. — Московский журнал. 2019. №4. С. 24—30; Его же. Забытый музей. — Московский журнал. 2019, №8. С. 40—61 (тема музея раскрывается на обнаруженных в архивах документах); Его же. Жемчужина Подмосковья. — Московское наследие. 2019. — №5. С. 102—119; Его же. Золотые годы Покровского-Стрешнева // Русская усадьба. Сборник Общества изучения русской усадьбы. Выпуск 26 (42). — Спб.: Изд. дом «Коло», 2020. — С. 200—224. Дальнейшая же публикаторская деятельность оказалась невозможной во многом по независящим от автора обстоятельствам.

2

Потапенко А. В. Покровское-Стрешнево. История, люди, события. — М.: Кучково поле, 2019.