Исчезнувшие подмосковные усадьбы

Наталья Волкова (2025)

В книге рассказывается об истории семи усадеб, расположенных на северо-западе Подмосковья, от которых в настоящее время мало что осталось. К счастью, в Пояркове сохранился храм Рождества Пресвятой Богородицы — шедевр архитектуры XVII века, а в Чашникове — Троицкий храм, которому свыше пяти веков. Интересна также и судьба владельцев усадеб: боярина Артамона Сергеевича Матвеева, ближайшего друга царя Алексея Михайловича Романова и воспитателя матери Петра I из Пояркова; поэта и героя Отечественной войны 1812 года Дениса Васильевича Давыдова из Мышецкого и других знаменитых людей.

Подмосковные усадьбы

В своё время на территории Подмосковья было множество усадеб: дворянских, купеческих и бывших вотчинных, которые располагались в живописных местах, чаще всего на берегу реки или озера, а также вблизи древних торговых путей и старинных почтовых трактов, и лишь некоторые из них сохранились до наших дней.

Я хочу рассказать об исчезнувших усадьбах: Чашниково (ранее Чашниково-Собакино) на 43-м километре Ленинградского шоссе (городской округ Солнечногорск), Чашниково рядом с Международным аэропортом Шереметьево имени А.С. Пушкина (городской округ Химки) и ещё пяти усадьбах, находящихся также на территории городского округа Химки в окрестностях станции «Сходня» Октябрьской железной дороги.

Жегалово

Сельцо Жегалово находилось на высоком правом берегу реки Клязьмы. Известно, что, когда проходило межевание в 1767 году, сельцо Жегалово Московского уезда Горетова стана — владение Коллегии экономии да прокурора Фёдора Фёдоровича Радилова.

Известно, что с 1795 по 1810 год владелицей Жегалова была вдова Авдотья (Евдокия) Артемьевна Орлова (? — 1813), а в 1830 году — Авдотья Михайловна Бакунина (1793–1882). В 1830 году в Жегалове

при помещичьей усадьбе были: двор, в котором жили дворовые люди (4 души мужского пола и 5 женского), и 5 дворов крестьянских (15 душ мужского пола и 18 женского), а также мельница на Клязьме. Жители являлись прихожанами церкви Знаменской села

Иевлево-Знаменского, которое находилось недалеко от сельца Жегалово.

Портрет А.М Бакуниной. Акварель А.П. Брюллова, конец 1820-х годов

Род Бакуниных внесён в шестую часть родословной книги Тверской губернии. Авдотья Михайловна Бакунина была дочерью генерал-майора Михаила Михайловича Бакунина и Варвары Ивановны, урождённой Голенищевой-Кутузовой. Михаил Михайлович с 1801 года находился на гражданской службе, был губернатором в Петербурге, а затем сенатором в Москве. Варвара Ивановна приходилась троюродной сестрой полководцу М.И. Кутузову, была писательницей, написала «Персидский поход в 1796 году», в котором она сопровождала мужа, и «Двенадцатый год». Помимо старшей дочери Авдотьи у Бакуниных было ещё пятеро детей: Василий, Иван, Александр, Екатерина и Прасковья.

Авдотья Бакунина была прекрасной художницей, ученицей братьев Брюлловых. За успехи в живописи она, выпускница Академии художеств, получила возможность стажироваться в Италии и Франции, имела золотую медаль от Академии художеств. Авдотья Михайловна играла заметную роль в московском обществе и была невестой поэта Мицкевича. Историк А.А. Корнилов писал, что Бакунина «пленила сердце Адама Мицкевича (1798–1855), когда знаменитый польский поэт в двадцатых годах прошлого века служил против воли в Москве, будучи выслан по высочайшему повелению из Вильны. Авдотья Михайловна также не осталась равнодушной к поэту; но роман этот не увенчался браком, так как и жених и невеста оказались слишком решительными приверженцами каждый своей народности и своей веры. У Авдотьи Михайловны, по свидетельству её родных, до самой смерти — а она умерла в глубокой старости — хранилась переписка её с Мицкевичем; но она никогда никому не показывала этих писем и завещала их сжечь после её смерти, что и было свято исполнено её сестрой Екатериной Михайловной». Евдокия Михайловна замуж не выходила, умерла в 1882 году на 89-м году жизни.

Топографическая карта 1878 года

Согласно Метрическим книгам Христорождественской церкви села Черкизова, в 1833 и в 1835 годах Жегалово относилось к экономическому ведомству, причём, тогда оно называлось полусельцом (другими словами, выселком) или деревней.

Известно, что в 1835 году в Жегалове была суконная фабрика иностранца Ногкегаля, затем, приблизительно с 1838 года, московского купца Филиппа Ивановича Цыбисова, когда владельцем Жегалова уже был коллежский асессор Николай Васильевич Лошаковский. Н.В. Лошаковский также был владельцем соседней усадьбы Лунёво и дома в Москве.

При Лошаковском на карте Московской губернии, составленной на основе топографической съемки 1852–1853 годов, и картах Шуберта 1860 года на месте сельца Жегалова имеются только скотный двор и на противоположном берегу реки деревня Новое Жегалово (ныне деревня Жигалово). Место, где было сельцо Жегалово в то время стали называть Лунёво, так как эта земля принадлежала лунёвскому помещику.

К концу

XIX

века сельцо Жегалово снова возродилось. На топографической карте окрестностей Москвы 1878 года в сельце Жегалове имелись суконная фабрика и деревня Новое Жегалово, в которой было 6 дворов. По данным 1885 года владельцем «Лунево, Жигалово тож» был Давид Иванович Хлудов (ему принадлежала усадьба Лунёво и дом в Москве на Калужской улице). Скорее всего, Д.И. Хлудов в те годы был и владельцем миткальной фабрики в деревне Перепечино. Потомственный почетный гражданин города Москвы первой гильдии купец Давид Иванович Хлудов (1822–1886), впоследствии статский советник, был младшим сыном известного купца Ивана Ивановича Хлудова, от которого пошёл род Хлудовых.

Давид Иванович Хлудов. Егорьевский историко-художественный музей

Фамилия Хлудов произошла от прозвища Хлуд (в просторечии — жердь), которое, по-видимому, дали за высокий рост Ивану Ивановичу, крестьянину села Акатово Егорьевского уезда Рязанской губернии. Он с семьей занялся кустарным производством поясов и кушаков. После наполеоновского нашествия Хлудов переселился в Москву и, начав с мелочной торговли на площадях, вскоре стал одним из состоятельных московских купцов, завел небольшую прядильню и лавку в Гостином дворе. От брака с Меланьей Захаровной Щёкиной у И.И. Хлудова было 11 детей, четверо из которых умерли в младенчестве.

После смерти И.И. Хлудова его сыновья, среди которых был и Давид, получив в наследство 200 тысяч рублей, объединились в фирму «Ивана Хлудова сыновья». В 1845 году в городе Егорьевске они открыли бумагопрядильную фабрику с паровыми машинами, затем льнопрядильню. В 1857 году Давид Иванович Хлудов был избран городским головой Егорьевска, и в 1861 году отошёл от дела.

Давид Иванович Хлудов был женат на Наталье Алексеевне Куманиной, происходящей из старого купеческого рода. Давид Иванович был известным церковным благотворителем, устроителем двух монастырей, нескольких церквей, начальных училищ и богаделен при монастырях и церквях. За примерное усердие и значительные пожертвования в пользу церкви Д.И. Хлудов был пожалован орденами Станислава 2-й степени, святой Анны 2-й степени и святого Владимира 3-й степени.

Давид Иванович умер в бедности, был погребён в часовне-усыпальнице Хлудовых в Покровском монастыре города Москвы, где покоились его родители и братья. Прекратили своё существование суконная фабрика в Жегалово и миткальная в Перепечино. Жегалово стало пустошью Лунёво, на которой в начале XX века находились склады товара фабрикантов Крестовниковых из Поляны (ныне микрорайон Красная Поляна города Лобни).

Там, где раньше находилось сельцо Жегалово, была образована в 1920-е годы Школа служебного собаководства при НКВД СССР, где дрессировали немецких овчарок и лаек. В 1922 году в стране был создан Центральный Питомник служебных и розыскных собак, и разведение немецких овчарок в питомниках РККА и органов внутренних дел стало массовым.

Из воспоминаний жителя посёлка Лунёво Андрея Яковлевича Черняева (1906-1994): «До революции река Клязьма была полноводной, чистой, в ней водилось много рыбы.

На реке в районе между деревнями Шемякино и Лунёво была построена плотина. Она поднимала уровень воды, образуя небольшие заводи. Сама плотина выполняла следующую роль. Два ее каскада использовались для вращения жерновов мельницы, которая принадлежала помещику. На мельнице работали два крестьянина: мельник и засыпка (так называлась специальность рабочего, засыпающего зерно на помол). Со всех близлежащих деревень съезжались крестьяне и мололи муку на этой мельнице. Третий каскад плотины использовался для переработки вторсырья. По деревням старьевщики выменивали тряпки у жителей на пряники, конфеты, пугачи, свистульки. Они сдавали тряпки и при помощи энергии падающей воды перерабатывали их в распушенные волокна, которые потом использовались на мануфактурах.

Свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция. Собственность помещика была передана народу. В это время мельник умер, и через некоторое время на его вдове женился некий из бывших военнопленных из Прибалтики Петр Карлович Пипе. Он был мастеровым человеком. Большей частью из-за интереса он установил на плотине турбину, которая стала вырабатывать постоянный ток.

На мосту был установлен электрический фонарь, который включался вечером, привлекая своей необычностью ребятишек и молодежь. Вскоре был электрифицирован двор милицейской школы по дрессировке собак». По воспоминаниям местных жителей, там служило много латышей.

В 1927 году поблизости от Школы служебного собаководства при НКВД СССР был образован совхоз Лунёво, находящийся в ведении Военного ведомства, в котором тогда работало 15 человек. Этот совхоз и положил начало будущему посёлку Лунёво.

На территории бывшей Школы служебного собаководства было построено двухэтажное кирпичное здание, в котором с 1935 по 1942 год находился дом отдыха «Лунёво» УКТМ г. Москвы и Московской области, затем школа политсостава Западного фронта, с 1943 по 1946 год — Луневский лагерь для немецких военнопленных (он значился как спецобъект № 15/В МВД СССР), где содержался, в основном, высший командный состав 6-й немецкой армии, сдавшейся в плен под Сталинградом. Среди них были: генерал артиллерии Вальтер Курт фон Зейдлиц-Курцбах (1888–1976), взятый в плен вместе со штабом корпуса 31 января 1943 года незадолго до того, как сдалась 6-я немецкая армия; немецкий писатель Гельмут Вельц (1911–1979) — автор книги «Солдаты, которых предали»; генерал Эрих Герман Бушенгаген (1895-1994) и многие другие офицеры. Здесь же некоторое время находился генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс (1890-1957), бывший командующий 6-й немецкой армии.

В Лунёвском лагере немецких военнопленных

Из воспоминаний Андрея Яковлевича Черняева, который был киномехаником и

электромонтёром в этом лагере: «Жили они в Лунёве неплохо, имели своих поваров, официантов, сапожников, портных, докторов, парикмахера и даже пастора, справляли Рождество. Физически работали мало, больше занимались политическими делами: собирались конференции с русскими генералами, записывали на грампластинки выступления и речи, а после передавали по радио воззвания к немецкой армии. В 1944 году конференции посещали Вильгельм Пик (1876–1960), писатель Эрих Вайнерт (1890–1953) и другие.

Зейдлиц носил Железный крест на груди и шее, он получил эти награды (Железный крест 1-й и 2-й степени) еще в Первую мировую войну. В 1944 году Зейдлицу исполнилось 56 лет, и немцы справляли его день рождения. Паулюс говорил по-русски со словарём, всё спрашивал, как произносится то или иное слово. Все немцы ходили в форме. Пленные получали русские и немецкие газеты, смотрели кинофильмы, устраивали концерты самодеятельности».

В июле 1943 года, на учредительной конференции в Красногорском лагере для немецких военнопленных была создана антифашистская организация — Национальный комитет «Свободная Германия» (НКСГ), возглавляемый немецким писателем-коммунистом Эрихом Вайнертом. Однако многие старшие офицеры не решились примкнуть к НКСГ и создали свою отдельную организацию.

11–12 сентября 1943 года в Лунёвском лагере собралось более ста делегатов от всех офицерских лагерей, они учредили «Союз немецких офицеров», президентом которого был избран генерал артиллерии Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах, он же являлся вице-президентом Национального комитета «Свободная Германия». В августе 1944 года к «Союзу немецких офицеров» присоединился генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс. Позднее «Союз немецких офицеров» примкнул к НКСГ.

На территории Лунёвского лагеря были построены: гараж, водонасосная станция, водонапорная башня, водолечебница, танцевальная веранда (её бетонный пол был идеально гладким, а ракушка давала хорошую акустику). Немецких солдат для этого строительства ежедневно привозили из Красногорского лагеря для немецких военнопленных.

После того, как Лунёвского лагеря немецких военнопленных не стало, здесь был создан санаторий «Лунёво» МВД СССР, имевший статус союзного значения. Главным врачом санатория «Лунёво» Лаврентий Павлович Берия (1899–1953) назначил бывшего фронтовика Амо Матвеевича (Матевосовича) Акопяна. Акопян имел квартиру в Москве, но предпочитал жить на территории санатория в уютном домике на крутом берегу реки Клязьмы.

Непростые отношения связывали семью Акопяна с Берией, который практически каждую неделю приезжал к ним в Лунёво навестить свою дочь Марту, которая доводилась внучкой жене А.М. Акопяна, Александре Ивановне. Кормилицей Марты, рождённой в 1950 году, была жена, уже упомянутого в этой статье Андрея Яковлевича Черняева, Вера Васильевна Черняева (1918–1995), у которой в январе 1951 года родилась дочь Валентина. Последние годы своей жизни Лаврентий Павлович Берия практически жил на две семьи, и его жене — Нине Теймуразовне — пришлось с этим смириться.

Л.П. Берию часто можно было увидеть на территории санатория или в соседней берёзовой роще. Берия писал в своём дневнике 8 сентября 1947 года: «Я русский лес не очень люблю, у нас в горах лучше. Видно дальше, а тут всё ровное, легко заблудиться. Но осенью красиво, берёзы белые светятся».

На территории санатория «Лунёво» долгие годы жила и работала фармацевтом Ольга Евдокимовна Алфёрова, в девичестве Молчанова (1927–2014). После закрытия санатория сотрудники переехали в дома № 11 и № 12 в посёлке Лунёво, а Алфёрова стала жить в Москве. Её мужем был художник Андрей Алексеевич Алфёров. Со временем Ольга Алфёрова стала известным поэтом. Её стихи положены на музыку известными композиторами Сергеем Косточко, Валентином Левашовым и Людмилой Лядовой.

Въездные ворота бывшего санатория «Лунёво». Фото автора

После закрытия санатория «Лунёво» до марта 1993 года здесь был загородный филиал Центрального госпиталя МВД СССР (ЦГ МВД СССР), затем до 2011 года — реабилитационно-восстановительный центр (РВЦ) воинской части учебного полка внутренних войск МВД России из Лесной Цесарки, а, проще говоря, общежитие для офицеров и их семей.

Ныне это здание находится в полуразрушенном состоянии, ждёт сноса, а когда-

то здесь проходили реабилитационное лечение пожарные, первыми вступившими в борьбу с огнём во время аварии на Чернобыльской атомной электростанции 26 апреля 1986 года, и люди, которые позднее были призваны и командированы в Чернобыль для ликвидации последствий аварии. Если бы не их мужество и самопожертвование, то масштабы этой катастрофы могли стать несоизмеримо большими. Здесь лечился и легендарный пожарный Леонид Петрович Телятников (1951–2004), Герой Советского Союза — руководитель ликвидации пожара на Чернобыльской АЭС, майор внутренней службы. Вспоминаются строчки Николая Хапланова:

Их было много. Всех не перечесть,

Кто в бой пошёл на смертоносный атом,

Ответив на приказ коротким: «Есть!»

Как подобает истинным солдатам.

В 1970-е годы на территории санатория был построен посёлок, относящийся к дачному хозяйству МВД СССР (ныне ДНТ «Лунёво»), который в народе сразу же стали называть «Генеральские дачи». Посёлок этот состоял из однокомнатных и двухкомнатных деревянных домиков. Ныне на их месте возводятся каменные особняки, как правило, уже новыми владельцами. Возводятся дома и по соседству с этим посёлком, там, где ещё совсем недавно была чудесная берёзовая роща.

Лунёво

Усадьба Лунёво, которая раньше называлась Буланино, находилась на высоком левом берегу реки Клязьмы. По-видимому, о владельцах именно этого Лунёва упомянуто в книге С.Б. Веселовского «Род и предки А.С. Пушкина в истории»: «Писцовая книга 1627 г. сообщает… что за Пушкиными записаны следующие старинные вотчины:…Лунёво — за сыновьями Григория Сулемши…». Интересно, что у поэтов Александра Сергеевича Пушкина и Михаила Юрьевича Лермонтова был общий предок Иван Гаврилович Пушкин, живший в XV веке. От его сына Михаила Ивановича вёл происхождение А.С. Пушкин, а от другого сына Ивана Ивановича — отец М.Ю. Лермонтова. А.С. Пушкин приходился М.Ю. Лермонтову дядей в Х колене.

Во второй половине XVIII века в Лунёво была усадьба полковника Ивана Афанасьевича Юшкова. В 1767 году, в сельце Лунёве, принадлежавшем жене полковника Ивана Афанасьевича Юшкова, Прасковье Фёдоровне, находился господский деревянный дом с «плодовитым» садом. При помещичьей усадьбе было 2 двора, в которых жили дворовые люди: 4 мужчины и 3 женщины.

Удалось найти сведения о последующих владельцах усадьбы. Известно, что в 1795 году сельцо Лунёво принадлежало гвардии прапорщику Александру Гавриловичу Языкову. В 1798 году он был произведён в прапорщики, а в 1801 году «отставлен от службы на собственное пропитание».

В 1804 году сельцо Лунёво принадлежало вдове генеральше Надежде Ивановне Курманалеевой (1766–1848) (её первым мужем был действительный статский советник, советник Государственного Кредитного банка Василий Никитович Курманалеев (1732–1797)). Второй раз она вышла замуж за Ивана Ивановича Самарина (1774–1847), деятеля в области сельского хозяйства.

В 1812 году владелица сельца Буланино, Лунёво тож, жена бригадира Елизавета Петровна Уварова поставила от своего имения двух человек в Московское ополчение.

В 1828 году сельцо Лунёво принадлежало жене тайного советника Алексея Фёдоровича Малиновского Анне Петровне Малиновской (1770–1847). Господский дом был небольшой, деревянный. В 1830 году в сельце Лунёве при помещичьей усадьбе были: двор, в котором жили дворовые люди (3 души мужского пола и 3 женского), и 4 двора крестьянских (18 душ мужского пола и 16 женского). Жители являлись прихожанами церкви Знаменской села Иевлево-Знаменского, которое находилось недалеко от Лунёва.

Семья дворян Малиновских большую часть времени жила не в Лунёво, а в Москве на Мясницкой улице. Анна Петровна Малиновская, в девичестве Исленьева, более десяти лет воспитывалась в доме своей двоюродной тёти княгини Екатерины Романовны Дашковой, в 1812 году она вышла замуж за Алексея Фёдоровича Малиновского. В их доме хранились личные вещи, картины, бумаги, принадлежавшие Е.Р. Дашковой, в том числе и её знаменитые «Записки».

Алексей Фёдорович Малиновский (1762–1841) был известным историком, архивистом и археографом, драматургом и переводчиком, автором книги «Обозрение Москвы». Большинство работ он опубликовал в трудах Общества истории и древностей российских: «Боярин, дворецкий и наместник Серпуховской Артемон Сергеевич Матвеев» (в XVII веке А.С. Матвеев был владельцем села Поярково, расположенного по соседству с усадьбой Лунёво), «Биографические сведения о ближнем боярине, дворовом воеводе кн. В.В. Голицыне» и другие; участвовал в подготовке первого издания «Слова о полку Игореве», являлся активным членом кружка графа Н.П. Румянцева, написал несколько оригинальных пьес, был одним из первых историков театра. Малиновский дружил с Н.М. Карамзиным, В.А. Жуковским, А.С. Пушкиным, М.П. Погодиным и многими другими писателями и учёными, был знаком с членами тайных обществ декабристов.

А.Ф. Малиновский 62 года прослужил в Московском архиве Коллегии иностранных дел и достиг чина тайного советника. Помимо основной работы в архиве Малиновский был главным смотрителем при строительстве графом Н.П. Шереметевым Странноприимного дома, одной из первых благотворительных больниц Москвы, открытой в 1810 году (ныне в этом здании размещается Научно-исследовательский институт скорой помощи имени Н.В. Склифосовского). Алексей Фёдорович руководил строительными работами, занимался устройством сада и огорода при больнице, некоторое время был управляющим имений графа Н.П. Шереметева.

Алексей Фёдорович Малиновский

Дед и отец А.Ф. Малиновского были священниками «церкви Живоначальныя Троицы, что в Троицкой слободе за Сретенскими воротами» в Москве, в приходе этой церкви была усадьба, принадлежавшая Александру Петровичу Пушкину, прадеду А.С. Пушкина. И Александр Петрович, и его сын Лев Александрович Пушкины были очень дружны с Малиновскими. В круг близких друзей А.С. Пушкина по Царскосельскому лицею входил племянник Алексея Фёдоровича Малиновского Иван Васильевич Малиновский (1796–1873), которого друзья любили за справедливость и добрый нрав, но за вспыльчивость прозвали «казак». А.С. Пушкин посвятил И.В. Малиновскому одну из черновых строф стихотворения «19 октября» (1825).

Единственная дочь А.Ф. Малиновского, Екатерина Алексеевна (1811–1872), была подругой Наталии Николаевны Гончаровой, вместе с родителями 18 февраля 1831 года она присутствовала на венчании Александра Сергеевича Пушкина и Наталии Николаевны в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот в Москве. Она же рассказала издателю исторического журнала «Русский архив» И.П. Бартеневу о падении креста и Евангелия с аналоя, когда молодые шли кругом, присутствующие восприняли это нехорошим предзнаменованием. Мать Екатерины Анна Петровна была посажённой матерью со стороны невесты на свадьбе Пушкина. В свой последний приезд в Москву А.С. Пушкин дважды побывал в доме Алексея Фёдоровича Малиновского и его жены Анны Петровны.

Екатерина Алексеевна была переводчицей, после выхода замуж в 1833 году за князя Ростислава Алексеевича Долгорукова (1805–1849) постоянно жила в Петербурге. Интересно, что князь Р.А. Долгоруков доводился двоюродным братом Екатерине Петровне Меньшиковой (в замужестве Кошелевой), бабушке Наталии Фёдоровны Ивановой (1813–1879), в которую в своё время был влюблен поэт М.Ю. Лермонтов.

Екатерина Алексеевна Долгорукова-Малиновская, как её было принято называть в Петербургском обществе, была хорошо знакома со многими писателями, часто встречалась с Н.В. Гоголем и присутствовала, когда он читал А.С. Пушкину своего «Ревизора». П.И. Бартенев писал, что княгиня Е.А. Долгорукова — «женщина необыкновенного ума и многосторонней образованности, ценимая Пушкиным и Лермонтовым (художественный кругозор которого считала она шире и выше пушкинского)». Долгорукова была приятельницей М.Ю. Лермонтова — товарища и однополчанина её мужа по Царскосельскому лейб-гусарскому полку, по свидетельству П.И. Бартенева, «Лермонтов раскрывал перед нею тайны души своей». Есть версия, что однажды, в июне 1831 года, в усадьбе Лунёво побывал поэт Михаил Юрьевич Лермонтов (об этом подробно описано в моей книге «Лермонтовские места северо-западного Подмосковья»).

Екатерина Алексеевна Долгорукова-Малиновская

С середины XIX века владельцем Лунёва и сельца Жегалова стал коллежский асессор Николай Васильевич Лошаковский. В «Списке населённых мест» 1862 года «Лунёво — владельческое сельцо 6-го стана Московского уезда Московской губернии между Санкт-Петербургским шоссе и Рогачевским трактом, в 32 верстах от губернского города, при речке Клязьме, с 6 дворами и 39 жителями (23 мужчины, 16 женщин)».

С 1833 года Н.В. Лошаковский был владельцем дома 37/7, строение 1 на Остоженке в Москве, построенного в 1819 году. В то время Николай Васильевич был гиттенфервалтером — заводоуправляющим (чиновником X класса по Горному ведомству). Этот дом у Лошаковского с 1840 и до своей смерти в 1850 году снимала мать писателя Ивана Сергеевича Тургенева, Варвара Петровна, в нём останавливался и сам писатель, бывая в Москве. В доме Лошаковского Варвара Петровна стала жить после того, как в 1839 году сгорела усадьба Тургеневых Спасское-Лутовиново в Орловской губернии, а свой роскошный особняк на Садово-Самотечной улице в Москве она предпочитала сдавать графу Ивану Чернышёву. Дом на Остоженке в народе называли «домом Муму», так как он описан Тургеневым в повести «Муму» (с 2009 года в этом здании размещается Музей И.С. Тургенева, филиал Музея А.С. Пушкина).

В середине 1880-х годов владельцем Лунёва и сельца Жегалова был статский советник Давид Иванович Хлудов. Долгое время собственной церкви в Лунёво не было. Сельцо входило в состав прихода церкви Рождества Пресвятой Богородицы в селе Пояркове, после упразднения в Пояркове в 1807 году причта, жители Лунёва стали ходить в Знаменскую церковь в Иевлево-Знаменское, а с 1850 года — в Покровскую церковь в селе Мышецком. Весной 1885 года Давид Иванович Хлудов подал прошение о постройке в его имении специальной домовой Алексеевской церкви.

Был сделан проект церкви (он есть в архиве), но её не построили. Домовую церковь разместили в одной из комнат деревянного усадебного дома в Лунёве и освятили в июне 1885 года. Единственный престол церкви был освящён во имя Алексия, митрополита Московского. Первоначально богослужения в домовой церкви проводил каждодневно с 26 июня по 17 августа 1885 года священник Никифор Павлович Соловьев из Покровского храма в Мышецком, а в 1886 году Хлудов пригласил в церковь его отца, Павла Сергеевича Соловьева, служившего в селе Нетёсове. Домовая церковь просуществовала недолго, до смерти в 1886 году Д.И. Хлудова, не оставившего потомства. Новая владельца усадьбы Лунёва — потомственная почётная гражданка города Москвы, купчиха Мария Николаевна Малютина церковь упразднила.

С конца XIX века Лунёво принадлежало Николаю Фёдоровичу Михайлову. В Метрической книге Покровской церкви села Ново-Озерецкое, Мышецкое тож, за 1898 год имеется запись о том, что титулярный советник, владелец сельца Лунёво Николай Фёдорович Михайлов крестил дочь Марию. Николай Фёдорович Михайлов родился в дворянской семье в 1858 году. В службе и классовом чине с 1884 года в Харьковском университете, действительным статским советником он стал в 1914 году, был членом окружного суда. Н.Ф. Михайлов имел дом в Москве, в усадьбе Лунёве жил только в летнее время. Есть данные о том, что летом 1919 года он находился в концлагере ЧК в Харькове.

По данным переписи Московской губернии 1899 года, в деревне Лунево, которая находилась в Озерецкой волости Московского уезда, было 9 хозяйств, в которых проживало 54 человека. Большинство крестьян носили фамилии Черняевы и Кучеровы.

Последним владельцем усадьбы Лунёво с 1911 по 1917 год был Пётр Александрович Базилевский (1855–1920). Усадьбу ещё долгие годы в народе называли то Малютино, то Базилевское. П.А. Базилевкий был внуком Вареньки Лопухиной, которую глубоко и безнадёжно любил поэт Михаил Юрьевич Лермонтов. Аким Шан-Гирей писал про Лермонтова: «Будучи студентом, он был страстно влюблён…в молоденькую, милую, умную, как день, и в полном смысле восхитительную В.А. Лопухину. Это была натура пылкая, восторженная, поэтичная и в высшей степени симпатичная».

В 1835 году Варвара Александровна Лопухина (1815–1851) вышла замуж за Николая Фёдоровича Бахметева (1798–1884), помещика Елатомского уезда Тамбовской губернии. Весной 1838 года Лермонтов последний раз встретился с Лопухиной, когда она с мужем проездом за границу останавливалась в Петербурге. Их единственную маленькую дочь Ольгу, будущую мать П.А. Базилевского, М.Ю. Лермонтов несколько раз видел в московском доме Екатерины Александровны Базилевской на Тверском бульваре (дом №18). Тогда же он написал стихотворение «Ребёнку», которое начинается словами:

О грёзах юности томим воспоминаньем,

С отрадой тайною и тайным содроганьем,

Прекрасное дитя, я на тебя смотрю…

О, если б знало ты, как я тебя люблю!

Михаил Юрьевич Лермонтов неоднократно бывал в доме Базилевских, по воспоминаниям современников в 1841 году он танцевал там на балу.

Сам Пётр Александрович Базилевский был из потомственных дворян Киевской и Московской губернии, являлся крупным землевладельцем (на 1915 год имел 31 тысячу десятин в Минской, Полтавской и Харьковской губернии). Его отцом был Александр Петрович Базилевский (1829–1899), а матерью Ольга Николаевна, урождённая Бахметева (1837–1912).

Коллежский советник Александр Петрович Базилевский был дипломатом, долго служил в Вене, жил в Париже. Он всю жизнь собирал предметы декоративно-прикладного искусства, иконы и оружие. Экспонаты его коллекции находятся в Лувре и Клюни (Национальном музее средневековья), но большая часть была приобретена для Эрмитажа императором Александром III в 1884 году за 2,2 млн. рублей, часть своей коллекции Базилевский завещал Эрмитажу. В Санкт-Петербурге в Романовском зале Малого Эрмитажа представлены предметы декоративно-прикладного искусства средних веков, изготовленные в Европе и поступившие сюда в 1885 году с собранием А.П. Базилевского.

Ольга Николаевна Бахметева вышла замуж за Александра Петровича Базилевского 16 марта 1855 году. Их единственный ребёнок, сын Пётр, родился 18 декабря 1855 года, был крещён в Москве в Алексеевской церкви, что на Глинищах (храм был разрушен в 1930 году), жил и воспитывался в Москве у деда Николая Фёдоровича Бахметева, так как родители разъехались — мать в Италию, отец во Францию. По воспоминаниям О.Н. Трубецкой, мать своим сыном «мало интересовалась и редко появлялась в Москве, утверждая, что здоровье её не переносит северного климата». Бракоразводный процесс между Базилевскими начался в 1884 году, а закончился два с половиной года спустя, в 1886 году. После развода Ольга Николаевна получила дом во Флоренции и виллу в Кутильяно, до сих пор называющуюся «Отель Базилевской», а её бывший муж обосновался во Франции.

Пётр Александрович Базилевский сначала воспитывался в Лицее цесаревича Николая в Москве, потом поступил 30 апреля 1878 года охотником на правах вольноопределяющегося в лейб-гвардии Гусарский полк, в котором когда-то служил и М.Ю. Лермонтов. В 1886 году Базилевский перевёлся в запас по армии, вышел в отставку 9 июля 1888 года в чине ротмистра. С 1902 по 1905 год был сверхштатным чиновником по особым поручениям при московском генерал-губернаторе, великом князе Сергее Александровиче. В 1903 году был избран директором Московского филармонического общества; в 1914 году достиг чина действительного статского советника, состоял в должности камергера Высочайшего двора, затем в должности шталмейстера Высочайшего двора. С 1913 года П.А. Базилевский — почётный опекун Опекунского совета учреждений императрицы Марии Федоровны в Москве, был также попечителем разных учебных заведений, приютов и больниц; с 1905 по 1915 год — предводитель дворянства Московского уезда, с 1915 по 1917 год — предводитель дворянства Московской губернии.

П.А. Базилевский 21 мая 1879 года, тогда ещё в чине корнета, женился на Александре Владимировне Переслени (1862–1937), дочери Войскового старшины (бывшего ротмистра Лейб-гвардии Кирасирского военного полка) Забайкальского

конного Казачьего полка. Александра Владимировна была внучкой декабриста и поэта Василия Львовича Давыдова (1793–1855), которому А.С. Пушкин посвятил стихотворение «В.Л. Давыдову». Василий Львович Давыдов участвовал в Отечественной войне 1812 года и заграничных походах. Был дважды ранен, имел награды, в частности, за участие в Бородинском сражении был награждён орденом Святого Владимира IV степени с бантом. В 1812 году был адъютантом князя Багратиона, в 1822 году уволен в отставку полковником.

Пётр Александрович Базилевский

В.Л. Давыдов был масоном, членом ложи «Александра тройственного спасения»; членом Союза благоденствия и одним из руководителей Южного

общества. В 1826 году он был арестован и приговорён

к пожизненной каторге, впоследствии срок был сокращён до 13 лет. Жена В.Л. Давыдова, дочь губернского секретаря Александра Ивановна Потапова (1802–1895), последовала в 1828 году за мужем, оставив на попечении родных шестерых детей, в Сибири родилось ещё семеро детей.

Судьба их детей сложилась следующим образом: Пётр в 1852 году женился на Е.С. Трубецкой, дочери декабриста Сергея Петровича Трубецкого; с 1832 года Екатерина (1822–1904) и Елизавета были взяты на воспитание графиней С.Г. Чернышовой-Кругликовой. Они много путешествовали по Европе, в Италии встречались с Н.В. Гоголем. Впоследствии приехали к родителям в Красноярск, где Екатерина в 1854 году вышла замуж за есаула Енисейского казачьего полка В.М. Переслени. Их дочь Александра Владимировна Переслени и стала женой П.А. Базилевского. Сын Лев (1837–1896) в 1860 году женился на сестре Петра Ильича Чайковского Александре. Интересно, что когда «Лебединое озеро» вышло из печати, П.И. Чайковский подарил экземпляр его партитуры племяннице Льва Васильевича Давыдова Александре Владимировне Переслени с надписью:

От Москвы и до Тюмени

Нет краше Саши Переслени…

Т.А. Аксакова-Сиверс в «Семейной хронике», описывая бал в Дворянском собрании в 1913 году, упоминает и Базилевских: «Наконец раздались звуки полонеза. В первой паре шёл государь с Александрой Владимировной Базилевской (женой губернского предводителя), за ними Александра Фёдоровна с Базилевским и далее 11 уездных предводителей в паре с кем-нибудь из великих княгинь и княжон.

Больше всех меня поразила Александра Владимировна Базилевская. Мы привыкли видеть ее рыжеватой шатенкой, а тут она вдруг появилась с серебристо-пепельными волосами, что ей, кстати говоря, очень шло».

Сын Базилевских Юрий был пианистом и композитором. Во время гражданской войны он станет членом «Финансовой комиссии» белого движения, в 1918 году с женой Еленой Ивановной Стольниковой и детьми эмигрирует в Бельгию. В 1938 году один из его сыновей, Алексей Юрьевич Базилевский (1910–1974), в то время студент Брюссельского университета, а в будущем — инженер химик-механик, в Брюсселе женится на Наталье Петровне Врангель (1913–2013), дочери барона Петра Николаевича Врангеля (1878–1928), генерал-лейтенанта, Главнокомандующего белой Русской армии; родятся дети: Елена (1934–2001) и Пётр (1946 года рождения). Позднее Базилевские переедут в Америку.

Александра Владимировна Базилевская

Дочь Базилевских Елена (домашние звали ее Лёля) (1886–1933) вышла замуж за Льва Михайловича Сухотина (1879–1948), историка и земского деятеля. Родителями Льва Михайловича были Михаил Сергеевич Сухотин (1850–1914) и баронесса М.М. Боде-Колычева. С 1920 года Лев Михайлович Сухотин находился в эмиграции в Сербии.

Другая дочь, Вера (1892–1968), вышла замуж за князя Николая Сергеевича Трубецкого (1890–1938), филолога и философа, который был сыном известного философа и ректора Московского университета Сергея Николаевича Трубецкого (1862–1907). В 1918 году она с мужем и тремя дочерьми эмигрирует в Болгарию. В 1921 году из Софии они переедут в Вену, где её мужу предложат возглавить университетскую кафедру славянских языков. С.Н. Трубецкой станет членом Австрийской академии наук, он знал 49 иностранных языков.

Семья Базилевских поддерживала дружеские отношения с соседями по имению Мартыновыми. Пётр Александрович Базилевский и Виктор Николаевич Мартынов, сын Николая Соломоновича Мартынова, убившего на дуэли поэта М.Ю. Лермонтова, были знакомы по земству. Часто Елена и Вера Базилевские ездили верхом по берегу Клязьмы из Лунёва в Знаменскую усадьбу к Мартыновым. Юрий Петрович Базилевский и Георгий Викторович Мартынов, сын Виктора Николаевича Мартынова, входили в один и тот же «Сходненский спортивный кружок», действующий на станции «Сходня» Николаевской (ныне Октябрьской) железной дороги с 1912 года. Ю.П. Базилевский был членом комиссии «Сходненского спортивного кружка» по теннису, а Г.В. Мартынов, также занимающийся теннисом — кандидатом в члены комитета кружка и его пожизненным членом. Как и Мартыновы, Базилевские хорошо знали Льва Николаевича Толстого, бывали у него в Москве и в Ясной Поляне. Интересно, что свёкор Елены Петровны Базилевской, Михаил Сергеевич Сухотин, после смерти первой жены женился на дочери Льва Николаевича Толстого Татьяне.

О Базилевских упоминает и Павел Афанасьевич Бурышкин (1887–1955) в своей книге «Москва купеческая». Сын Петра Александровича Базилевского, был школьным товарищем П.А. Бурышкина. Отец самого писателя Афанасий Васильевич Бурышкин родился в Смоленской губернии, в крестьянской семье господ Базилевских, со временем Бурышкины стали купцами и уже сами владели имением в Поваровке не так далеко от Лунёва.

Пётр Александрович Базилевский имел дом в Москве (Гранатный переулок, д. 7) — особняк за изящной чугунной решеткой, построенный в 1899 году в готическом стиле по проекту известного московского архитектора А.Э. Эрихсона (в советское время он был переоборудован в Центральный дом архитектора). В усадьбе Лунёво, занимавшей 200 десятин земли, Базилевские жили только летом, с мая до середины сентября.

Имение П.А. Базилевского в Лунёве

Господский дом представлял собой небольшое деревянное здание в русском стиле, с бельведером, богато украшенное резьбой, и два флигеля, соединенные с главным зданием застеклёнными террасами. В правом флигеле при Базилевских находилась спальня, а в левом — столовая.

В усадьбе был разбит пейзажный парк со смешанными породами деревьев и липовой аллеей, прудами, три из которых, каскадные, были соединены протоками. Вдоль реки располагались оранжереи, где выращивались цветы даже к рождественским праздникам. Для работы в оранжерее управляющий нанимал женщин из соседних деревень — Лунёва, Пояркова, Владычина и Жигалова.

Благодаря садоводу П.М. Савицкому, в парке появились редкие породы деревьев. Савицкий был известным садоводом, к нему за консультациями приезжали даже иностранцы. В конце XIX века П.М. Савицкий, будучи губернским секретарем, вместе с кандидатом права С.М. Поповым организовал в своём имении на станции «Сходня» Николаевской железной дороги Сходненскую женскую школу садоводства и огородничества. Его деревянный дом с башенками и сад не сохранились до наших дней, они были разрушены ураганом в 1951 году.

29 июня (по старому стилю), в Петров день, в усадьбе Лунёво собиралось много гостей, для которых Пётр Александрович устраивал большой праздник, маскарад, вечером пускали фейерверки — так отмечали именины хозяина. Любил П.А. Базилевский и поохотиться в окрестных лесах, а карасей покупал у местных мальчишек, которые ловили рыбу в прудах.

Пётр Александрович построил новую мощёную булыжником дорогу от своей усадьбы вдоль берега реки Клязьмы. В то время дорога называлась Барской, а старая верхняя дорога от деревни Лунёва через деревню Жигалово, ныне не сохранившаяся, Крестьянской. От усадьбы Лунёво в сторону Поляны (позднее рабочий посёлок Красная Поляна, а потом — микрорайон города Лобни) была дорога, обсаженная берёзами, в настоящее время от этой аллеи осталась только часть деревьев. Заливной луг около Барской дороги назывался Крестьянским, а ручей рядом с усадьбой носил название Большой омут.

В 1914 году Пётр Александрович Базилевский устроил в усадьбе Лунёво патронаж на 10 коек для раненых солдат, с 1915 по 1917 год возглавлял Комитет великой княгини Елизаветы Фёдоровны по оказанию помощи семьям призванных на войну. По крайней мере, двое жителей деревни Лунёво — братья Черняевы Егор Степанович и Василий Степанович были участниками Первой мировой войны.

П.А. Базилевский «22 ноября (1917 года), после большевистского переворота, бежит с семьёй в Кисловодск, откуда возвращается в Москву 24 мая (6 июня) следующего года в вагоне «Швейцарской миссии», незадолго до покушения на В.И. Ленина и начала красного террора» (Д.А. Алексеев «Новое о О.Н. Базилевской-Бахметевой»).

В 1919 году П.А. Базилевский передал свою обширную библиотеку Российской Государственной библиотеке, туда же попал и его дневник, в котором он лаконично (по несколько строк в год) записывал основные события своей жизни с 1879 по 1918 год. Базилевский жил в Москве в полной нищете у Стольниковых, родственников жены его сына Юрия, который к этому времени с семьёй был уже в эмиграции. Пётр Александрович Базилевский умер в 1920 году и был похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря. В 1922 году эмигрировала в Югославию его вдова Александра Владимировна. Она умерла в Белграде в 1937 году.

После революции 1917 года во многих пустующих национализированных имениях стали размещаться детские колонии и коммуны, не исключением стало и Лунёво. Из воспоминаний Андрея Яковлевича Черняева (1906–1994), ранее проживавшего в деревне Лунёво. «В 1919 году в усадьбе Лунёве была создана детская колония"Лига спасения детей"№ 16, финансировалась она из Америки, обеспечивалась и снабжалась сухим молоком и маслом в самое голодное время.

В 1923 году колонию расформировали, и здесь открылся Дом отдыха № 12 им. Н.К. Крупской союза МОНО, до 1930 года он работал только с 13 мая до конца сентября, а с 1931 года он стал работать круглогодично. Впоследствии дом отдыха перешёл в ведение Нарпита». Считается, что Надежда Константиновна Крупская однажды побывала в Лунёве, в Доме отдыха её имени. Это вполне вероятно, так как в 1928 году она приезжала на открытие Лобненского завода строительного фарфора, а расстояние между этим заводом и Лунёвым всего несколько километров.

В Доме отдыха № 12 имени Н.К. Крупской показывали кинофильмы не только для отдыхающих, но и бесплатно для жителей окрестных деревень. На реке Клязьме была лодочная станция.

По данным из Дома-музея Г.В. Чичерина в городе Тамбове, с 1930 по 1932 год в этом Доме отдыха жил первый нарком иностранных дел Георгий Васильевич Чичерин (1872–1936), ушедший в отставку 21 июля 1930 года. По словам переводчика И.В. Сталина, Валентина Михайловича Бережкова (1916–1998), Анастас Микоян (1895–1978) так описывал обстоятельства отставки Чичерина: «Не любил Молотов и Чичерина. Именно он убедил Сталина убрать Чичерина. Да и самого Сталина Чичерин не устраивал. Жаль, что опыт и знания этого человека не были полностью использованы. Он мог бы остаться хотя бы заместителем наркома или консультантом при Наркоминделе. Вместо этого Чичерин в одиночестве сидел на даче на Клязьме, играл на рояле и преждевременно умер от меланхолии и бездеятельности».

Не исключено, что Георгий Васильевич и Пётр Александрович Базилевский были когда-то знакомы. Местные жители утверждали, что Г.В. Чичерин после приезда из-за границы в 1918 году купил у Базилевского усадьбу Лунёво, но владельцем её был недолго. В пользу этого факта, в какой-то степени, говорит то, что эта усадьба в советский период не упоминалась в краеведческой литературе, а усадебный парк не был взят под охрану государства, по-видимому, не хотели говорить, что Чичерин был помещиком. По этой же причине долго не писали про то, что усадьба в Мышецком принадлежала Денису Давыдову. Почти все подмосковные усадьбы в 1920-х годах подробно описывались Обществом изучения русской усадьбы, в них водили из Москвы экскурсии, но только не в Лунёво.

Г.В. Чичерин был дальним родственником Александру Сергеевичу Пушкину (он значится в числе потомков родной бабушки А.С. Пушкина — Ольги Васильевны Чичериной) и племянником известному русскому ученому Борису Николаевичу Чичерину (1828–1904). В 1840-х годах Борис Николаевич и его братья Василий и Владимир, будучи студентами Московского университета, часто бывали в доме Надежды Петровны Базилевской на Тверском бульваре, дружили с её сыновьями. Надежда Петровна Базилевская (1810–1863), урождённая Озерова, была замужем за действительным статским советником Иваном Андреевичем Базилевским (1789–1845), который доводился двоюродным дедом Петру Александровичу Базилевскому, последнему владельцу усадьбы Лунёва.

По материалам Всесоюзной переписи населения 1926 года, в деревне Лунёво Шемякинского сельсовета Трудовой волости Московского уезда проживало 80 жителей (37 мужчин, 43 женщины), насчитывалось 18 хозяйств, среди которых 14 крестьянских.

Мирное течение жизни нарушила война. С 26 июля и по конец октября 1941 года в здании бывшего Дома отдыха в Лунёво размещался 2910 эвакуационный госпиталь, который, с ухудшением обстановки на фронте, был эвакуирован.

1 декабря 1941 года немецкие войска заняли деревню Лунево, но уже 9 декабря деревня была освобождена подвижной группой войск генерал-майора танковых войск Ф.Т. Ремизова. В ходе боёв было сожжено имение и часть домов в деревне Лунёво.

После войны на территории бывшей усадьбы Лунёво пленными немцами были построены дачи дома отдыха, причём, черепицу привозили из Германии. В стиле сталинского ампира возвели здание клуба, в котором позднее размещалась столовая (сейчас это здание находится в полуразрушенном состоянии). Здесь отдыхали многие политические и военные деятели нашего государства — Михаил Георгиевич Первухин (1904–1978), Пётр Николаевич Поспелов (1898–1979) и другие. Дом отдыха некоторое время относился к Минсредмашу СССР — Министерству среднего машиностроения СССР, которое было создано в 1953 году и осуществляло функции по управлению атомной отраслью промышленности, обеспечивало разработку и производство ядерных боезарядов, а М.Г. Первухин был куратором атомного проекта.

В 1957 году дачи дома отдыха были переданы 1-й Московской клинической больнице имени Н.И. Пирогова (бывшая 1-я Градская больница), в Лунёве был открыт её загородный филиал, который местные жители называли «Первоградкой». Вместо старых дач в 1974 году поднялся современный корпус больницы на том самом месте, где когда-то находилось имение. Слева от входа в корпус больницы был установлен бюст врачу Николаю Ивановичу Пирогову. Пациенты 1-й Московской клинической больницы имени Н.И. Пирогова проходили здесь реабилитационное лечение. Неоднократно сюда на лечение приезжала и архитектор из Москвы Наталья Николаевна Владимирская (1922–2002). В 1996 году она провела ландшафтную и подеревную съемку парка, то есть с указанием породы деревьев и их возраста. Наталья Николаевна написала также множество этюдов и акварелей, на которых представлены живописные окрестности Лунёва.

Здание столовой в Лунёве. Акварель Н.Н. Владимирской

На территории бывшей усадьбы сохранились остатки пейзажного парка, в котором растут пихты, ели редких пород, сосны, лиственницы, сибирский кедр, липы, тополя серебристые и другие деревья. Возраст отдельных деревьев насчитывает более двух веков. К сожалению, парк находится под угрозой уничтожения, на его территории за глухими заборами уже давно появились два частных домовладения, к тому же, в декабре 2014 года филиал 1-й Московской клинической больницы имени Н.И. Пирогова был закрыт. Неизвестно, что здесь будет в дальнейшем.

Мышецкое

Село Мышецкое, как и многие подмосковные деревни и сёла, имеет свой герб: гусарский кивер на фоне голубого диска напоминает о том, что здесь на берегу Круглого озера была усадьба героя Отечественной войны 1812 года Дениса Васильевича Давыдова, венок из лавровых листьев — память о павших воинах в ноябре-декабре 1941 года.

Озеро Круглое находится в 4 км от города Лобня Московской области, относится к Мышецкой озёрной группе, включающей более десятка больших и малых водоёмов. Помимо озера Круглого в Мышецкую озёрную группу входят озёра Долгое, Нерское, Морозово, Бухарское и другие, расположенные в древней ложбине стока талых ледниковых вод, когда-то представляющей собой одно огромное озеро.

Из озера Долгого вытекает река Альба и впадает в озеро Круглое, затем она несёт свои воды от озера Круглого до микрорайона Красная Поляна города Лобни и далее до впадения в Клязьму у деревни Дубровки (в настоящее время 12 км от устья реки на картах обозначается как река Мещериха). Иногда Мещерихой называют всю Альбу протяжённостью 17 км. Считается, что название Альба (прежние её названия Скалба, Алба, Лба) славянского происхождения и означает «светлый» (воды в ней были прозрачные, светлые). В последние годы для строительства коттеджей стали засыпать Альбу, протекающую от озера Долгого к Круглому. В связи с этим нарушается экологический баланс, и, в частности, может исчезнуть торфяное болото богатое клюквой. И это, не смотря на то, что в 1966 году на площади 630 га был создан Государственный комплексный заказник «Озёра Долгое, Нерское, Круглое и их ближайшее окружение».

Площадь озера Круглого составляет 96 га, глубина в отдельных местах достигает до 5 м. В воде озера содержится небольшое количество радона. У рыбаков озеро Круглое славится особенно крупным окунем и карпом. Когда-то озеро принадлежало Московскому митрополиту, здесь для патриаршего двора дворовые люди ловили рыбу. Со временем на месте рыбачьего посёлка возникла деревня Рыбаки. Помимо Рыбаков на берегу озера находятся деревни Мышецкое и Агафониха.

Люди селились в этих местах с давних пор. На дне озера Круглого и его песчаных берегах порой можно найти каменные орудия труда людей, живших здесь 3–4 тысячи лет до н.э. Неоднократно в районе деревень Рыбаки и Мышецкое проводились археологические раскопки. Древнейший комплекс находок принадлежит ранненеолитической верхневолжской археологической культуре, есть находки, относящиеся к Льяловской культуре и Фатьяновской культуре бронзового века. Южнее озера находятся славянские курганы вятичей, здесь также были обнаружены следы поселений XIV–XVII веков.

Село Мышецкое получило свое название по фамилии его владельцев князей Мышецких, однако первоначально оно называлось Ново-Озерецким. В 1630 году из приказа Большого дворца Ново-Озерецкое продали князю Ефимию Федоровичу Мышецкому, воеводе, у которого было три сына: Данило, Борис и Яков. Яков был стольником, после смерти отца он с 1671 года владел сельцом Ново-Озерецким и в 1684 году попросил у царей Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича разрешения на постройку здесь каменной церкви. В 1685 году был построен храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы в стиле раннего барокко. Он имел форму одноглавого куба с закомарами под крышей.

Настасья Яковлевна Нарышкина с детьми Александрой и Татьяной

После смерти князя Якова Евфимовича Мышецкого в 1700 году село Ново-Озерецкое досталось его дочери Настасье Яковлевне (1680–1722), жене Кирилла Алексеевича Нарышкина. В то время село насчитывало: двор вотчинников — 5 человек, старинных людей — 17 человек, крестьян — 13 человек.

Кирилл Алексеевич Нарышкин доводился дальним родственником царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной. С 1716 по 1719 год он был губернатором Московской губернии, ему принадлежали подмосковные усадьбы Братцево и Свиблово, ныне входящие в черту Москвы. Умер Кирилл Алексеевич в 1723 году, «от брака с княжною Мышецкою имел он двух сыновей и пять дочерей, из которых старшая — Татьяна, супруга генерал-адмирала князя М.М. Голицына, а третья, Софья — супруга барона С. графа Строганова; второй сын, Петр — камергер, а старший — Семен Кириллович (1710–1775) — посланник в Англии (1741 г.)».

Семён Кириллович Нарышкин являлся фаворитом императрицы Елизаветы Петровны, впоследствии стал гофмаршалом двора Екатерины

II

. Нарышкин был богат, славился хорошим вкусом, от брака с Марией Павловной Балк-Полевой у него было двое детей, умерших в младенчестве.

От своей матери Семён Кириллович Нарышкин получил село Ново-Озерецкое, однако, предпочитая жить в Петербурге, а не в своих подмосковных имениях, в 1731 году он продает село дипломату Василию Васильевичу Степанову (1676–1739).

Семён Кириллович Нарышкин

Степанову стала принадлежать и пустошь Поляна (в настоящее время микрорайон Красная Поляна города Лобня), он также купил ещё ряд деревень в округе у других владельцев. Затем село Ново-Озерецкое перешло по наследству к сыновьям В.В. Степанова Алексею и Василию и принадлежало Степановым до 1754 года.

Конец ознакомительного фрагмента.