Наркоманка. О перипетиях жизни отдельных категорий россиян за рубежом и не только (основано на реальных событиях)

Андрей Владимирович Зимин

Виктор Бестужев – перспективный дипломат, работающий в одном из посольств России за рубежом. Отстаивая свои жизненные принципы, он вынужден пойти против системы, живущей не столько «по правилам», сколько «по понятиям».

I

Бездействие в момент, когда возможно поступить по справедливости, означает трусость.

(«Луньюй»/Изречения Конфуция, 2.24)

Виктор Михайлович Бестужев, сотрудник посольства России в одной из восточноазиатских стран, вышел сегодня утром из дома несколько раньше обычного. «Хорошая нынче погодка, — подумал он, идя тенистой аллеей посольского парка и глубоко вдыхая пока еще приятный своей свежестью утренний воздух. — И птицы с утра щебечут весело, а значит изнуряющей жары, скорее всего, не будет, да и влажность вроде бы не очень высокая».

За почти десяток лет жизни в диппредставительстве Виктор привык приходить на работу заблаговременно. Это давало возможность, попав в кабинет минут за двадцать до формального начала рабочего дня, в спокойной обстановке детально уточнить план действий на текущие сутки.

Благодаря весьма щепетильному подходу к выполнению служебных обязанностей, молодой еще в общем-то дипломат (а ему едва перевалило за сорок) сумел снискать среди коллег авторитет инициативного работника и очень хорошего специалиста в сфере научно-технического сотрудничества. В результате год назад он вполне заслуженно получил дипломатический ранг¹ первого секретаря, полностью соответствующий занимаемой им в настоящее время должности².

Несмотря на то, что Виктор ежедневно и даже где-то рутинно проделывал этот десятиминутный путь от дома до кабинета, сегодняшний день был очень даже нестандартным. Всего через каких-то два часа из России прилетал его сын Денис — студент уже третьего курса престижного московского вуза. Прилетал на каникулы, на побывку, так сказать, чтобы повидаться с родителями и младшей сестрой. И конечно же не без гордости доложить им об успешном завершении четвертого учебного семестра.

Кроме того, ему очень хотелось встретится с учителями, друзьями и одноклассниками, также, как и он, окончившими два года назад посольскую среднюю школу. В общем, как говорил отцу перед отъездом по телефону сам Денис, не мешало бы «оттянуться» после года напряженной учебы, которую он, не без помощи Бестужева-старшего, совмещал с подработкой в одном из департаментов правительства Москвы.

Короче говоря, сегодня в очередной раз должно было произойти «полное воссоединение» семьи. Предстоял и веселый праздничный обед, который еще вчера начали готовить супруга и дочь, и прочие приятные события.

Одно немого огорчало — сегодня Виктор формально исполнял обязанности дежурного дипломата. И хотя на деле это означало необходимость подменить сотрудников, «сидящих на внешних телефонах», на время обеда, а затем занять их место на период с шести вечера до девяти утра, все же определенная ответственность довлела. Мало ли что может случиться? «Вот так всегда, — подумал Виктор, — ни выпить, ни закусить… Судьба-а-а, как говорил артист Михаил Евдокимов в одной из своих реприз».

Войдя в здание посольства, дипломат традиционно «через стекло» поздоровался с дежурными комендантами, которые осуществляли рутинную утреннюю пересменку.

— Виктор Михайлович, можно вас на минуту! — окликнул его, заступавший на дежурство комендант Борис, прославившийся тем, что каждый год в день пограничника окунался в своей «огурцовой» фуражке в посольский бассейн.

— Привет, Боря, как жисть? — спросил Виктор, войдя в спецкомнату с бронированной дверью и панорамным стеклом, напичканную разными техническими штуками — системами сигнализации и мониторами внешнего наблюдения.

— Все вроде в норме. А вы дежурите сегодня?

— Да, только вот сына сегодня из Москвы встречаю. Пропуск в аэропорт для меняя, кстати, готов?

— Конечно, забирайте, — ответил Борис несколько потухшим голосом, протягивая дипломату специальный бэйдж для прохода в служебную зону комплекса зданий столичного аэровокзала.

Виктор, хотя и не подал вида, хорошо знал причину такого изменения настроения Бориса. Среди дежурных комендантов первый секретарь посольства Виктор Бестужев пользовался славой «бедового» дежурного дипломата. В ходе его дежурств обязательно случались «всякие разности», мешавшие комендантам вести «размеренный образ жизни» в своем спецпомещении.

— Да ты не переживай, — сказал Виктор Борису, — все будет тип-топ!

— Ага, в прошлый раз, месяц назад, вы тоже так говорили, а что получилось….

«Да уж, — подумал Виктор, — веселуха в прошлый раз была немалая».

— Зато посольство порадовали, — сказал он вслух, имея в виду написанный им по следам случившегося рапорт помощнику посла по безопасности. Этот документ на трех машинописных листах в посольстве не читал только ленивый. А фраза из него: «В итоге пришел к выводу, что звонивший находился в состоянии абсолютного алкогольного опьянения» на неделю стала местным бестселлером.

* * *

Дело было так….

В районе двух часов ночи в помещении у коменданта зазвонил городской телефон. Борис, дежуривший в то время и не знающий местного языка, вынужден был разбудить Виктора, который, согласно инструкции для дежурных дипломатов, переключил на коменданта все городские телефоны и ушел спать в комнату отдыха.

Подойдя к телефону, он услышал встревоженную иностранную речь:

— Здравствуйте, это посольство России?

— Да, — сонно ответил Виктор, и заученно спросил — представьтесь пожалуйста.

После целого ряда угроз совершения терактов против российской дипмиссии, разговоры дежурных дипломатов со «взволнованными» местными гражданами были жестко регламентированы целым рядом инструкций.

— С вами говорит менеджер гостиницы «Кемпински». Понимаете, в два часа ночи мы должны закрыть наш ресторан. Но сделать это невозможно, потому что там буянит русский гражданин.

— В смысле? — успокоившись (угрозы посольству не предвиделось), спросил Виктор.

— Он требует водки и закуски, а у нас уже и кухня-то закрыта. Кроме того, если ему дать еще водки, последствия, на мой взгляд, могут быть непредсказуемыми.

— А в посольство-то России вы что звоните, откуда вам известно, что этот гражданин — русский? Может, он американец?

— Не-е-е-е-т. Так пьют только русские, — со знанием дела ответил изрядно повидавший на своем веку гостиничный менеджер.

«Так, — подумал Виктор, — вряд ли это кто-то из работников посольства или торгпредства, или член официальной делегации. Последних в „Кемпински“ не селят. Видимо, турист какой-то взбалмошный».

— Видите ли, уважаемый, — сказал в трубку дежурный дипломат, — Мы не занимаемся буйными туристами. Обратитесь в службу безопасности отеля, пусть его успокоят и отправят в номер. Наверняка он живет у вас.

— Да наша «секьюрити» его боится. Во-первых, он настоящий богатырь, а, во-вторых, не дай Бог, причинят ему какие-нибудь повреждения. А если он какой-нибудь высокопоставленный представитель… Скандала ведь потом не оберешься.

«Вот, — подумал Виктор, — ну прямо сцена для очередного рассказа Михаила Задорнова. Что написано в имеющейся у менеджера на этот случай инструкции, то он строго и делает. Написано: „Если буянит иностранный гражданин — звоните в посольство“, будет звонить именно туда. Ни шагу от должностных предписаний».

— Еще раз вам повторяю, — уже более настойчивым тоном сказал Виктор, — посольство Российской Федерации в вашей стране не занимается умиротворением нарушающих местные законы и порядки граждан. Для этого есть полиция. Так что звоните туда, — явно заканчивая разговор, заявил дипломат, — всего доброго!

Однако, положив трубку и вкратце пересказав коменданту Борису суть разговора, Виктор не стал уходить от телефона. По своему многолетнему опыту он был уверен, что через пару минут менеджер отеля позвонит вновь.

— Сейчас он позвонит в полицию, — сказал дежурный дипломат Борису, — тем явно не в радость заниматься пьяным иностранцем посреди ночи, и они перенаправят его в иностранный отдел городского полицейского управления. А как туда звонить, не скажут. Обычное дело. Так что бедный менеджер опять будет звонить нам по этому поводу.

Так оно и вышло. Не прошло и трех минут, как вновь раздался телефонный звонок и знакомый голос на другом конце провода сказал именно то, что Виктор минуту назад озвучил Борису.

— Это не беда, — ответил менеджеру представитель посольства, — я дам вам этот номер. Только вы его впишите, пожалуйста, во все ваши инструкции и больше не беспокойте иностранные представительства по поводу подобных инцидентов.

Продиктовав благодарному служащему отеля заветные цифры, Виктор положил трубку, но от телефона вновь не отошел.

— А теперь что, — поинтересовался Борис.

— А теперь этого бедолагу пошлют подальше в иностранном отделе столичной полиции. Скажут, например: «Здесь только один дежурный офицер, больше никого нет». Бюрократия, Боря, и нежелание работать, к сожалению, во всех странах абсолютно одинаковы. Так что ждем очередного звонка.

И он оказался абсолютно прав. Телефон зазвонил вновь. Виктор, уже окончательно проснувшись, четко понимал всю комичность ситуации. Кроме того, ему было от души жаль этого менеджера, на которого свалилось столь неординарное событие. «Ладно, поможем человеку, глядишь и он нам чем-нибудь пригодится. „Кемпински“ — отель хороший», — подумал наш дипломат.

— Еще раз здравствуйте и извините за беспокойство, я позвонил в отдел полиции, занимающийся иностранцами, но там мне сказали, что ничем не смогут помочь до утра. У них там всего один дежурный офицер. Они рекомендовали перезвонить вам, — вещала трубка.

— Хорошо, постараюсь помочь вам, — ответил Виктор, — надеюсь, вы не забудете оказанной вам услуги!

— Да-да, конечно, — запричитал менеджер.

— Вы можете дать этому иностранцу трубку, чтобы я поговорил с ним?

— Сейчас попробую, — в голосе служащего отеля Виктор уловил нотки смущения. «Конечно, — подумал дипломат, — боится получить по загривку телефоном от разбушевавшегося русского богатыря. Ну а боится — значит уважает. А это же здорово! Пусть нас, русских, побольше боятся и уважают, тогда и пакостить нам будут поменьше».

Не прошло и минуты, как Виктор услышал в трубке родную речь:

— Слышь, ты! Если ты из Новороссийска, ты труп!!!

«Кру-у-у-то», — оценил он про себя слова соотечественника, испытав где-то в глубине души гордость не только за новороссийских парней, но и за русский народ в целом.

— К счастью, я не из Новороссийска. Я первый секретарь посольства России! — эти слова обычно производили нужное впечатление на нервничающих за рубежом граждан нашей страны. — Представьтесь, пожалуйста! Кто вы и что делаете в этом отеле!

— Да я шкипер теплохода «Илья Эренбург»!!! А здесь отдыхаю!!! — не без гордости заявил собеседник.

«Дела-а-а», — подумал Виктор, потому что опрос капитанов наших судов был одной из обязанностей дежурного дипломата, вписанной в инструкцию. Там был даже перечень обязательных вопросов.

Из прочитанных в детстве книг он знал, что звание «шкипер» в старину имел капитан парусного торгового или рыболовецкого судна. Какую же реальную роль играли шкиперы на современных кораблях, Виктор практически не представлял, как и то, имеется ли вообще на сегодняшний день такая должность на флоте.

— Очень рад, — ответил первый секретарь. — А где же капитан и вся команда? — на всякий случай поинтересовался он.

— Как где? Отдыхают!

— И где же находится ваш теплоход?

— Как где, — с определенным раздражением в голосе ответил шкипер, — в порту!!!

При этом он произнес название порта, находившегося почти в тысяче километров от столицы. «Ничего себе, — подумал Виктор, — как он сюда-то попал?» Однако, поразмыслив, дипломат пришел к выводу, что скорее всего, произошла плановая смена экипажа, и пьяный шкипер вместе со своими коллегами, прибывшими после этого в столицу страны, в самое ближайшее время должны улететь на Родину самолетом.

— А вы-то сами что, тоже в этом порту сейчас?

— Так где же еще? Вот приеду в Новороссийск, я им, гадам, покажу кузькину мать!

«Вот это да, — подумал Виктор, — это ж сколько надо выпить, чтобы не помнить, что тебя в столицу этой страны привезли? А ведь наверняка самолетом из портового города-то летели! Прямо как в фильме „Ирония судьбы“, да и только».

— Чего же вы буяните, не даете отдыхать другим людям! Ресторан то закрывается уже! — с небольшой ноткой официальности в голосе сказал Виктор.

— Это кто буянит, кто буянит!!! Когда я буяню, штормящая Атлантика отдыхает!!! Пока мне водки здесь не нальют, не уйду!!! А чё, имею полное право!!! Полгода в море!!!

— Имеешь, имеешь, — ответил дипломат и понял, что какие-либо увещевания этого моряка, и уж тем более «давление на совесть» в данном случае совершенно бесполезны.

И тут Виктор вспомнил, что в детстве, во дворе дома, где он жил, проживал алкаш дядя Миша. Трезвым он бывал редко, зато буянил и бил свою жену тетю Машу с завидной периодичностью. При этом тогда еще просто Витек однажды услышал разговор тети Маши с другими женщинами со двора. Она говорила, что если этот паразит выпивает по стопочке, может и «ведро вылакать, и хоть бы хны, только злее становится», а вот если ему сразу стакан налить, он его выпьет залпом и уже через пять минут спит как шелковый.

«А что, это идея», — подумал Виктор и сказал в трубку:

— А вы, уважаемый шкипер, не могли бы вернуть телефон гостиничному менеджеру?

— Да пожалуйста, только скажи ему, пусть водку несет, а не то я разнесу ему тут все вдребезги пополам!

«Прямо-таки Жванецкий, да и только! Видимо образованный моряк-то», — подумал Бестужев, а услышав в трубке уже знакомый голос служащего отеля, сказал ему:

— Мой вам совет. Вы дайте ему водки! Только налейте сразу полный стакан. Граммов двести, не меньше, и попросите выпить его целиком. По-английски или по-простому, «на пальцах», постарайтесь объяснить ему, что, мол, никогда не видели, как русские пьют водку стаканами в один залп. Думаю, он поймет, что вы от него хотите и с удовольствием всем служащим ресторана это продемонстрирует. Скорее всего минут через пять-десять он просто уснет и станет не опасен.

— Спасибо!!! — практически прокричал в трубку менеджер с той самой интонацией, которая могла бы быть переведена на русский язык как «наша благодарность вам не знает границ».

Виктор положил трубку и решил подождать минут десять. Однако нового звонка не последовало.

— Да успокоился наверное, — сказал Борис, — идите отдыхать, Виктор Михайлович.

— Нет уж Боря, я привык доводить все дела до логического конца, — ответил дипломат, и взяв в руки телефонный справочник, быстро нашел номер отеля «Кемпински».

Объяснив девушке на коммутаторе, кто ему нужен, Виктор услышал в трубке значительно повеселевший голос все того же менеджера.

— Привет, как дела? — спросил дипломат.

— Все очень хорошо! — ответила трубка.

— Уснул? — поинтересовался Виктор, мысленно похвалив себя за изобретательность.

— Нет, но он успокоился и сейчас поет русские песни! Здорово так поет! И никому не мешает! У нас тут уборка идет и его пение развлекает персонал!

В трубке действительно были отрывочно слышны слова известной русской народной песни «Бродяга к Байкалу подходит».

— Ничего, — сказал Виктор, — скоро допоет и бай-бай. Вы хоть знаете, в каком номере он живет?

— Да-да! Мы уже все выяснили. Еще раз спасибо вам огромное за помощь! Вы приезжайте к нам! Обязательно приезжайте! Гарантирую вам отменный ужин!

— Ладно, будет время, заеду. Запасай продукты на отменный ужин!

— О’кей, о’кей — ответил менеджер, после чего Виктор положил трубку.

«Ну вот теперь вроде бы все», — подумал Виктор, а Борису сказал:

— Вот так, Боря, поневоле проникнешься чувством гордости за наш народ. Он действительно непобедим!

— Да уж, — ответил комендант и добавил, — идите, отдыхайте Виктор Михайлович! Утро уж скоро!

— Да нет Борис, покой нам только снится! Надо служебную записку подготовить руководству по этому случаю. По-вашему — рапорт. Инструкция требует. Мало ли что натворил этот шкипер, или еще натворит, когда очухается!

Так и появился на свет тот самый документ на трех листах, ставший в посольстве самым востребованным чтивом в течение последующих трех дней. Его не без помощи Бориса, изучившего «ваяние» Виктора первым и сползшим под стол от хохота, размножили на ксероксе, что позволило даже дворникам, садовникам и другим представителям славного посольского населения прочитать указанное произведение изящной словесности. Именно после этого фраза из служебной записки Виктора «звонивший находился в состоянии абсолютного алкогольного опьянения», что называется, и ушла в народ.

* * *

— А вообще, жизнь без приключений скучна, Боря, как говорил в одноименном фильме принц Флоризель, — подытожил Виктор.

— Да уж, Виктор Михайлович, — хохотнул дежурный комендант, — а у этой истории со шкипером потом не было продолжения?

— Конечно было. Мне ее наши ребята из «Аэрофлота» рассказали. Этот моряк должен был улетать утром следующего дня вместе со всей командой в Москву, да проспал. А сотоварищи его — те еще гаврики, сами были с большущего бодуна и шкипера своего — корабельного завхоза по-нашему, как я потом выяснил — попросту забыли. Очухались уже в аэропорту, когда было ясно, что времени в обрез. Пытались дозвониться в гостиничный номер. Да куда там! Этот шкипер оказался не только выпить силен, но и поспать. В общем пришлось его «Аэрофлоту» следующим рейсом в Москву отправлять, причем без копейки денег. «Почистили» его в ресторане славно. Всю зарплату за полгода забрали. Тысячи четыре долларов. Благо, хоть паспорт оставили, да мелочь не взяли. Вот так-то, Боря. Как говорится — пьянству бой!

— Да-а-а-а-а! — ответил комендант.

Выйдя из служебного помещения, дипломат направился в кабинет руководителя посольского отдела научно-технического сотрудничества советника Владимира Михайловича Овечкина. Уже четвертый год Виктор работал под его руководством, и между ними, как говорится, наладилось полное взаимопонимание.

Овечкин, как и Виктор, тоже приходил на работу пораньше, дабы эффективно спланировать очередной рабочий день и грамотно распределить своих подчиненных по зонам ответственности.

— Доброе утро, Владимир Михайлович! — традиционно произнес Бестужев, войдя в открытый кабинет начальника.

— А, Витя, привет! — ответил советник, лысина которого едва угадывалась из-за огромных стопок лежащих на столе местных и иностранных газет, журналов, подготовленных сотрудниками многостраничных справок по разным вопросам, факсов и прочей «бумажной волокиты».

Он ценил Виктора за то, что тот умел выдвигать интересные идеи, а это, как известно, дано далеко не каждому. И не просто предлагать, а всесторонне обосновывать их, и, что самое главное, неизменно претворять в жизнь. В итоге Овечкин уже подумывал о том, что можно было бы более активно продвигать Виктора в глазах посла (да и МИДа в целом). Именно Бестужев, по мнению Владимира Михайловича, мог бы весьма эффективно возглавить научно-технический отдел через пару лет, когда ее нынешнему руководителю пора будет возвращаться на Родину.

— Что день грядущий нам подготовил? — поинтересовался Виктор у начальника.

— Да вот, Москва торопит с подготовкой визита нашей делегации во главе с замминистра.

— Это они умеют! А что нужно-то? Вроде все идет по плану. Я и с местным министерством плотно работаю, и с нашим в постоянном контакте.

— Торопят с подготовкой проекта соглашения о создании профильной двусторонней подкомиссии³.

— Странно… Вроде бы все продвигается без срывов. Я, кстати, переговорил с руководителем отдела посольства, занимающегося двусторонними связями. Он предлагает унифицировать текст этого соглашения. Подкомиссий-то уже создали много, больше пяти. Определенный опыт при этом наработали. Да и в дальнейшем явно еще подкомиссий прибавится. Сотрудничество-то ширится как на дрожжах! В связи с этим предлагается, чтобы «рыба» текста подобных соглашений была фактически одинаковой. Только меняешь ведомства и фамилии ответственных лиц, а все остальное можно формализовать. Суть-то всех этих документов одинакова.

— А мысль-то правильная!

— Так вот и я о том же.

— А местные на это пойдут?

— Еще как пойдут! Они же формалисты до мозга костей! Мы впарим им эту идею. Дадим наш формализованный вариант соглашения. А их министр где-нибудь на заседании правительства выдаст это за предложение своего ведомства. Тем самым очки заработает, ибо такой вариант наверняка пройдет. И нам хорошо. Наш проект соглашения практически без правок примут!

— Здорово ты придумал, Витя!

— Да ладно, я же сказал, что это идея Химкина — руководителя отдела двусторонних отношений. Но мы-то первыми его поддержим, значит он нам тоже должен будет!

— Согласен! Займись этим без промедления!

— Уже в процессе, Владимир Михайлович! Как слащаво говорил Вальтер Шелленберг в «Семнадцати мгновениях весны», детали я могу додумать сам, чтобы не загружать вас лишней волокитой?

— Давай-давай, работай, — ответил Овечкин, не скрывая улыбки.

— Владимир Михайлович, все будет ОК, не переживайте. Только вот мне сегодня в аэропорт надо — сын прилетает на побывку.

— Это дело святое. Сын твой — парень что надо. Единственный в своем выпуске медаль за окончание школы получил. Давай, езжай, ну и привет ему.

— Спасибо, Владимир Михайлович, обязательно передам. Я, к тому же, по посольству сегодня дежурю, так что за ночь проект формализованного соглашения мы с отделом «двусторонки» сваяем. Завтра посмотрите и я с местными по нему начну работать. Проблем не будет, уверен!

— Вот и славно! Давай, езжай в аэропорт, а то опоздаешь.

Выйдя из кабинета начальника, Виктор мысленно сказал сам себе: «Итак, цели на сегодня ясны, задачи поставлены, вперед сэр, вас ждут великие дела». На выходе он вновь зашел в комнату дежурных комендантов и поинтересовался временем прилета сегодняшнего рейса «Аэрофлота». По существующим правилам ответственный сотрудник нашей авиакомпании всегда уведомлял посольство о расчетном времени прибытия самолета, чтобы дипломаты, встречающие официальные делегации, не тратили лишнее время на ожидание.

Борис, уже окончательно принявший дежурство, сообщил, что рейс задерживается, но ненадолго, всего минут на тридцать. Это позволило Виктору заскочить в отдел протокола, где сдающий дежурство по посольству третий секретарь Саня Васильев уже сделал соответствующую запись в специальном журнале. Прочитав его стандартный доклад об отсутствии происшествий за сутки (везет же людям!!!), Виктор пожелал жизнерадостному Сане хорошего отдыха. После этого он расписался в приеме дежурства, и напомнив по телефону Борису о том, что будет «на выезде», отправился в гараж.

Примечания

1

В системе МИД России существуют дипломатические ранги — от атташе до Чрезвычайного и Полномочного посла, также как классные чины на государственной гражданской или правоохранительной службе, либо воинские звания в армии и других силовых структурах (ФСО, ФСБ, полиция). Ранг первого секретаря по своей значимости можно сопоставить с армейским званием «капитан» или «юрист 1-го класса» в прокуратуре.

2

В посольствах РФ за рубежом номенклатура должностей во многом созвучна названию дипломатических рангов. При этом должность первого секретаря не обязательно занимает дипломат с таким же дипломатическим рангом. Это может быть и второй секретарь, а может и советник 2 или 1 класса.

3

Подобные подкомиссии и рабочие группы традиционно создаются в рамках Комиссии по подготовке регулярных встреч глав правительств двух государств.