Шёпот шахт

Андрей Винтер

Удалённая глухая местность. Немногочисленная геологическая экспедиция. Пустующий посёлок и рудник, который ещё полон руды.Почему забросили рудник? Что случилось с жителями посёлка?Эти вопросы задаёт пятнадцатилетний Тéйто, приехавший к отцу на каникулы. Мальчик начинает собственное расследование, не догадываясь, что есть тайны, которые лучше оставить неразгаданными.

Глава 3. Посёлок

Тейто проснулся будто в печке. Спросонья протянул руку, чтобы найти пульт от кондиционера, но ладонь нащупала лишь собственный рюкзак.

«А, я же не дома… В Риндальере никогда не было так жарко…»

Спать в спальном мешке оказалось плохой идеей. Мокрый Тейто, чертыхаясь, выбрался из тряпичного кокона. А говорили, что спальник обязателен в походах…

Брат в палатке отсутствовал. Артиону повезло родиться жаворонком, и он неизменно вставал раньше.

Снаружи доносились, перемешавшись друг с другом, аромат свежеприготовленной еды и запах гари от костра. В животе заурчало. Точно — он же вчера вечером едва перекусил. Даже толком не успел рассказать всё Артиону, как тяжестью навалилась усталость, — сказалось долгое путешествие, — и Тейто упал спать.

Пора наверстать упущенное. Тейто по-быстрому натянул шорты, накинул футболку и выбрался из палатки. Огляделся.

Утром лагерь оказался много интереснее, чем в сумерках. Теперь просматривалось гораздо больше деталей. На центральном притоптанном пятаке тут и там лежали инструменты, о назначении которых Тейто даже не догадывался. Между палатками прятались деревянные ящики, оббитые полосками жести. Чуть дальше, прикрытый тентом, виднелся автомобиль отца. У костра висел котелок, над которым клубился пар, а внутри что-то издевательски приятно булькало. Тейто потянул носом запах и облизнулся.

— А, проснулся, соня. Как раз время завтракать, — услышал он голос отца.

Дважды звать не пришлось. Тейто мигом приземлился на обрубленное бревно, служившее в лагере скамейкой.

— Артион! — позвал Чарльз.

Со стороны автомобиля послышались лёгкие и быстрые шаги, и через мгновенье рядом с Тейто на бревне примостился сводный брат. Его руки были чем-то испачканы чуть ли не до локтей, но тот лишь похлопал ладонями друг о дружку, прежде чем потянуться за алюминиевой тарелкой. Начальник экспедиции неодобрительно покосился на пасынка, но промолчал.

«Слышал, в морском лицее та ещё дисциплина, но даже им не удалось повлиять», — подумал Тейто и потянулся за тарелкой сам.

— Тейто, после завтрака помоги Артиону с сортировкой образцов. Он уже умеет, покажет, что и как. Скоро вернутся Марк и Роберт, принесут новые. Работы хватит обоим.

— Угу, — кивнул Тейто с набитым ртом. Специфичный быт лагеря начинал ему нравится.

* * *

Сортировать образцы оказалось легко. Артион за пару минут объяснил суть, и Тейто присоединился к процессу. Сиди себе в тени тента и перебирай: этот камешек — туда, этот — сюда, этот — записать и отложить в сторону. Довольно скучно, если на то пошло.

— Так что там, с практикой? — Тейто решил продолжить вчерашний разговор.

— На неделю в море ходили под парусом, — ответил Артион, — на настоящем бриге. Приходилось парусами управлять, но это оказалось просто. Главное по вантам быстро карабкаться.

— Ванты? — переспросил Тейто.

— Такие лесенки из канатов, к мачтам идут. Они мачты держат, и по ним лазить можно, чтобы добраться до парусов.

— Ого. Ты высоко лазил?

— Метров пятнадцать, наверное.

— Не страшно было?

Артион звонко рассмеялся.

— Ахах, нет. Ты слушай! Как-то в море нас купаться отпустили, перекинули лесенку через борт. Все такие по ней, один за другим, а я подождал, пока мичман отвлёкся, залез по вантам на рею, отцепил там верёвку, и прям с мачты как на тарзанке в море прыгнул! Полёт был — класс!

Тейто восхищённо присвистнул.

— Круто? Тебе не влетело?

— Конечно влетело. До конца практики в трюме заперли, но там всего пару дней оставалось, пофиг. Хуже, что отчислить грозились. Но пронесло. Зато теперь меня весь лицей знает, до самого старшего курса!

Тейто хмыкнул. Его только что посетило дежавю. В школе с Артионом было примерно так же — и не раз.

— Знаешь, Арти, я думал, хоть там тебя перевоспитают…

Артион снова рассмеялся.

— Много думаешь! Заканчивай с камнями, долго возишься. Сдаём твоему папе журнал и идём гулять.

Тейто взял один из оставшихся образцов и поднял его вверх, к солнцу.

— Никакая работа не терпит небрежности! — пафосно проговорил он.

Артион склонил голову на бок и скептически покосился на брата.

— Знаешь, а ты тоже ничуть не изменился.

Тейто лишь пожал плечами.

* * *

Однако быстро завершить сортировку не удалось. Тейто уже добивал последние камни, как в лагерь заявились Марк и Роберт, каждый — с немалого размера сумкой на плечах. Можно было догадаться, что находится внутри. Тейто лишь тяжко вздохнул. Специфичный быт лагеря уже не казался ему таким привлекательным.

С новыми образцами пришлось провозиться аж до обеда, если не дольше. По крайней мере, когда Тейто ел, он не был уверен, что это то самое время, в которое обычно подают обед, а не позднее. Однако уточнять по часам почему-то не хотелось.

Мальчик ещё рассеянно крутил ложку, когда сверху на него легла широкая тень.

— Дети, чем собираетесь заняться? — раздался голос отца.

Тейто положил ложку на стол.

— Я не знаю. Арти вроде гулять хотел.

— Так точно! — Артион тут же возник рядом. — Мы уже убегаем.

— Мы же сегодня всё сделали? — на всякий случай уточнил Тейто.

Чарльз Малхоун кивнул. Время до вечера объявлялось свободным. Оставалось лишь собрать рюкзаки.

Тейто отправился в палатку. Он никогда прежде не собирался в поход, и потому постарался подойти к процессу основательно. В освобождённый от вещей рюкзак переместились: заимствованный с разрешения отца запас еды, фотоаппарат, складной нож, спички, аптечка, полотенце, фонарик и коммуникатор. На очереди был и дождевик, но тут в палатку просунулась чья-то светловолосая голова.

— Ты где там? Пошли уже!

В итоге дождевик остался лежать на месте.

Рюкзак самого Артиона оказался гораздо тоньше. Тейто похлопал брата по спине и почти ничего не ощутил под тканью.

— Ты взял с собой что-нибудь? — недоумённо спросил он.

— Ага, пару бутербродов. Вместе с твоим нам хватит.

— А ещё?

— Всё. Меньше веса.

Пришлось лишь пожать плечами. Артион всегда оставался самим собой.

— В общем, идём на речку, потом — в посёлок! Ты за?

Тейто не возражал.

Они ещё не так далеко отошли от лагеря, как Тейто очередной раз смахнул со лба слипшиеся от пота волосы. Взгляд задержался на руке. Он был достаточно смугл, чтобы не бояться серьёзных солнечных ожогов, но опасался за брата, чья кожа была светлее на несколько тонов. Всю первую половину дня они сидели под защитой тента, а теперь солнце жжёт напропалую. Но сказать об этом — лишь спорить попусту. Артион всегда встречает любое беспокойство о себе в штыки.

Постепенно местность стала более холмистой. Выступающие из травы серо-белые камни попадались всё чаще и каждый раз оказывались крупнее предыдущих. Вскоре они начали сливаться друг с другом и превратились в настоящую сетку гребней, напоминавшую миниатюрный горный массив, разделённый зелёными «лесами» — рваными полосками травы.

— Как думаешь, что это за камни? — спросил Тейто, когда запрыгнул на очередной белеющий на солнце гребень.

— Выходы известняка на поверхность.

— Ты откуда знаешь? — искренне удивился Тейто. При всех достоинствах Артиона, эрудиция никогда не была его сильной стороной.

— Я всё знаю!

— Да-да, конечно.

— Шучу! Твой папа вчера сказал. Быстрей!

Артион умчался вперёд.

За холмом разливалось тихое журчание, усиливающееся с каждым шагом. Наконец Тейто добрался до вершины и увидел маленькую речку. Она несла удивительно прозрачную воду: даже на её середине удавалось разглядеть дно. Артион уже стоял в тальвеге у самого края воды и стаскивал через голову рубашку. Расстёгивать пуговицы ему было лень.

Сегодняшний летний зной ничуть не уступал вчерашнему. Тейто поспешил вниз, к воде.

Купаться при жаре — сущее блаженство. Во все стороны взметнулись гроздья брызг. Артион в несколько быстрых гребков доплыл до противоположного берега; Тейто же благоразумно остался на мелководье — плавал он неважно.

Накупавшись и высохнув прямо на траве, они пошли вдоль реки. В одном месте речка сужалась и упиралась в остатки старой дамбы. За эти годы вода частично размыла плотину и образовала небольшой проран, но, прыгая по оставшимся от неё валунам, получилось слазить на другой берег и обратно.

— Уфф, хорошо, что вода их не заливает. А то прыгать опасно: поскользнешься, головой об камень — и в воду, — заметил Тейто. — А брода нет. Интересно, зачем здесь дамба… Кстати, долго идти до этого твоего посёлка?

— Скоро. Пошли, успеешь пофотать.

Тейто неохотно зачехлил фотоаппарат.

На пути им попалась необычная находка: у одного из склонов холма на известняковой плите темнело ровное, почти круглое отверстие. Артион подскочил к нему, присвистнул и махнул брату рукой — мол, давай сюда. Тейто подошёл, взглянул вниз — и вздрогнул. Дыра чернела как космос. Дна видно не было.

Артион кинул в дыру камень. Прошло несколько секунд, прежде чем с глубины донёсся отдалённый удар. Ого высота! А если свод не выдержит их веса?

Тейто отпрянул от отверстия.

— Арти, отойди!

Артион уловил нотки страха в голосе и тут же подпрыгнул на месте. При приземлении его ноги сухо стукнулись об известняк. Сердце Тейто на миг замерло.

— Дурак!!

Артион лишь рассмеялся в ответ.

Всё оставшуюся дорогу Тейто метал в него уничтожающие взгляды.

* * *

Посёлок, как и их лагерь, располагался в низине между холмов. Позади него мелькали деревья — там начиналась то ли роща, то ли лес. Впрочем, посёлком это можно было бы назвать с натяжкой: хаотичная россыпь деревянных домов с пристройками, да остатки колодца. Дома уже заметно разрушились. Для полноты картины не хватало только катящегося по ветру перекати-поля.

Несомненно, жизнь давно покинула эти места.

Мальчики побродили по оставшимся строениям, поглядывая на то, что сохранилось под гнётом времени. Дома были пусты: никаких следов того, что внутри когда-то жили люди. Радовало, что нигде не было ни глупых надписей, ни мусора — значит, туристы и случайные путешественники сюда не заходят.

— Глянь! — Артион схватил Тейто за руку. — Как тебе тот дом, а? Классно сохранился, пошли смотреть!

Артион потащил брата к крайнему домику, стоявшему ближе всех к лесу. Тот действительно сохранился лучше других — возможно, близость деревьев защищала его от ветра. Он не покосился вбок, как прочие дома; на стенах не просматривалось следов гниения.

Внутри, как и в остальных домах, было пусто.

— Неплохой экземпляр, — заметил Тейто. — Такие хорошо сохранившиеся старые дома раньше иногда вывозили. Ставили на ярмарках или музеях под открытым небом.

Он присел на корточки и стал рассматривать дощатый пол. Тейто активно интересовался стариной и мучительно выбирал, на кого учиться после школы: на историка или на лингвиста. Перспективнее казались лингвистика и переводы, но и к истории в нём не угасал живейший интерес, особенно к её тайнам. Этим он также отличался от брата, который совершенно не думал о прошлом, а к прошлому Артион относил всё, что было раньше, чем пять минут назад.

Вдруг сверху раздался скрип, и на голову посыпалась пыль. От неожиданности мальчик вздрогнул. Оглянулся — он был один.

— Арти! — позвал он.

— Давай сюда, снаружи лестница, — послышалось сверху, из-за потолка.

Тейто спустился с крыльца и обошёл домик кругом. Действительно, со стороны леса между скатами крыши чернел квадратный проём. К нему вела высохшая и шатающаяся стремянка. Тейто осторожно вскарабкался по ней на чердак.

— Твою ж мать, ты меня чуть не напугал! — буркнул Тейто, когда наконец увидел Артиона.

— Неженка! — с ухмылкой ответил тот. — И не «чуть», а напугал, иначе бы ты не жаловался!

— Да иди ты… Чего звал-то?

— Смотри, что нашёл.

Артион протянул ему старую холщовую сумку.

— Глянь, что внутри!

Тейто извлёк наружу полупустую керосиновую лампу. Покрутил регулировку фитиля — механизм не заело.

— Дай-ка спички, — попросил Тейто.

Артион достал коробок — уж что-что, а спички всегда были при нём. Тейто встряхнул находку, чиркнул спичкой и поднёс её к фитилю. Внутри стеклянного колпака загорелся слабый огонёк.

— Смотри-ка! Ещё работает, — удивился Тейто. — Интересно, почему её оставили. Забыли, наверное.

— Забираем как трофей! — Артион погасил лампу и засунул её в рюкзак.

Тейто тем временем огляделся. Чердак скорее напоминал мансарду; по крайней мере, строители дома озаботились, чтобы здесь можно было жить. Вместо обычных для чердака открытых перекладин настелили дощатый пол. Обрешётки изнутри скатов также не просматривалось — когда-то её старательно покрыли пожелтевшей от времени фанерой. На противоположной входу стороне белым кругом светлело окошко без рамы. Если бы не стропила, вертикально подпирающие скат, то Тейто никогда бы не назвал это место чердаком.

«Полноценная комната. Интересно, почему лестница снаружи, не внутри?»

Поверх фанеры, почти под самым коньком, крепились две длинные доски, напоминающие полки. Артион схватился за одну из досок пальцами, — дерево опасно затрещало, — подтянулся и присвистнул:

— Тут ещё что-то!

Отцепившись и подпрыгнув в другом месте, Артион смахнул что-то с доски-полки. «Что-то» упало на пол, взметнув невысокое облачко пыли. Тейто поднял находку — ей оказался маленький мешочек, на вид очень старый. Под грубой тканью прощупывался какой-то плоский предмет. Тейто сунул руку внутрь и извлёк толстую тетрадь с обложкой из кожи.

Пока Артион тёр ладони друг о дружку, пытаясь счистить грязь, Тейто пролистал тетрадь, но был разочарован. На страницах не было ни единой записи. Пожелтевшие листы оказались пусты.

— Ей так и не воспользовались, — задумчиво проговорил он. — А лампа тоже на полке была?

Артион отрицательно мотнул головой.

— Не. Сумка прямо у входа лежала.

— Что с тетрадью делать будем?

— Это тоже трофей, — Артион решительно запихнул её вслед за лампой. — Будем жечь.

Тейто картинно приложил руку к лицу.

— Ты хоть что-нибудь не хочешь сжечь?

— Да, много чего. Например, то, что не горит. Хотя, теперь у меня есть керосин…

— Заткнись и полезли вниз! — Тейто подтолкнул брата в спину. Ему уже надоело находиться в этом затхлом месте.

Артион выглянул из проёма и оценил расстояние до земли.

— Спрыгнем?

— Нет. Слезем.

— Скучный ты.

Сухо заскрипела лестница. Артиона хватило на половину пути — потом он всё-таки спрыгнул. Когда Тейто добрался на последней ступеньки, брат снова схватил его за руку.

— Пошли смотреть штольни!

* * *

В штольнях, однако, не оказалось ничего интересного: лишь старые горные выработки. Прямые у входа, далее подземные ходы изгибалась в разные стороны, и каждый из них вскоре оканчивался тупиком; судя по нагромождению камней — обвалом. Переходя из одной упирающейся в завал штольни в другую, Тейто заявил, что, быть может, его отец как геолог ещё мог бы найти тут что-то интересное, а им под землёй делать нечего, кроме как ждать нового обвала, который их здесь же и похоронит. Артион, бормоча что-то про неженку и запуганное дитя города, продолжал заглядывать во все доступные для прохода ответвления подземных тоннелей.

— Вдруг мы найдём тут золото? Или клад? Или кладоискателя? Мёртвого кладоискателя!

— Ага, мечтай… Пошли наружу, я голодный.

— Мёртвый кладоискатель технически съедобен, если он только недавно…

— Арти, заткнись.

Они выбрались на поверхность. Солнце уже клонилось к закату, небо залилось красным. Костёр разжигать не стали — развернули бутерброды, чай, консервы и расположились прямо на траве. Вскрыли и поделили банку тушёнки. Когда голодный Тейто с упоением запихнул в рот первую ложку, Артион начал пространно рассуждать о том, каково на вкус мясо мёртвого кладоискателя. Выплюнутая тушёнка полетела на землю, а ложка — Артиону в голову. Тот увернулся и упал на спину, катаясь от хохота. Тейто смотрел на него пару секунд, затем внезапно сам расхохотался и повалился на траву.

Расправившись с ужином, мальчики засобирались обратно. По пути от рудника к посёлку Артион предложил как-нибудь взять спальные мешки, вернуться сюда и заночевать, заявив:

— Если у твоего отца базовый лагерь, то должны быть ещё лагеря!

— Пфф, это просто профессиональный тер…

Тейто осёкся на полуслове и остановился, уставившись куда-то. Артион, поймав направление его взгляда, повернул голову и тоже замер.

Удивиться было от чего. На пороге дома, того самого, куда они заходили раньше, стоял ещё один мальчик.