Грани сумерек

Андрей Васильев, 2022

Обычно возвращение домой после долгих странствий на чужбине приносит радость и душевный покой, а также сулит спокойный и славный отдых. Но то у нормальных людей, к Александру Смолину подобное не относится. Он ведьмак, потому на легкую жизнь рассчитывать не приходится, тем более что многие из тех, кто сделал его частью своих далеко идущих планов, являются особами непростыми и влиятельными. Впрочем, это не означает, что Смолин примет правила чужой игры и станет делать то, что ему скажут. А это значит одно – впереди его ждут веселые и очень жаркие во всех отношениях летние деньки.

Глава третья

Пока я запихивал в рюкзак разные мелочи, которые стоило забрать в Москву, телефон постоянно сообщал мне или о том, что кто-то желает меня слышать, или о пришедших сообщениях, но я игнорировал и то и другое. Побеседовать я, если что, смогу и попозже, пока к станции через лес идти стану, а сейчас надо собираться, а не лясы точить. Времени маловато осталось, почти все утренние электрички, что останавливаются в Шаликове, уже на пути в столицу, осталась только одна, «бородинская», что идет в половине двенадцатого. Если на нее не успею, то шабаш, до половины третьего придется на перроне куковать, ибо начнется дневной перерыв в движении поездов.

— Только же приехал, хозяин, — недовольно бубнил Антип, заворачивая в газету полувековой давности, которых на чердаке хватало с избытком, испеченные им накануне пирожки с рисом и яйцом. — Говорил, что надолго, мол, в городе погано, а тут славно. И на тебе — обратно засобирался!

— Дела, Антипка, дела, — важно произнес Родька, напротив, весьма довольный моим неожиданным решением. — Без нас там никак, ясно?

— У тебя делов в этой жизни разве что только брюхо набить да после спать завалиться, — не полез за словом в карман домовой. — Помолчи уж. Хозяин, может, все же останешься, а? Земляника днями пойдет, сходили бы набрали лукошек пять-десять, я бы опосля варенье сварил. Зимой баночку откроешь, такой по избе аромат пойдет — прямо снова лето началось.

— Земляника не один день плодоносит, так что ее наберем, — заверил его я. — Заодно привезу тебе утварь для варки, что ты просил.

— И сахару побольше, — сразу же добавил домовой. — А то наши запасы дно кажут, ага. Круп тоже прикупи, лучше всего смоленских. И соли. И…

— Вот какой же ты жадный! — потешно сморщил свою мордочку Родька. — Лишь бы тебе все под себя грести.

— Не под себя, а в дом, — с достоинством парировал его выпад Антип Петрович. — Мое дело, чтобы в нем все было, чтобы хозяин горюшка не знал.

— Причем за его счет, — съязвил мой слуга и тут же ойкнул, словив подзатыльник. — За что?

— За длинный язык и редкостную дурь, — пояснил я. — Еще раз такое брякнешь — оставлю тут со списком трав, которые надо сначала собрать, потом засушить, а после еще и расфасовать. Во-о-от такенным!

— Так его! — довольно ухнул домовой. — Поделом тебе, мохнатый!

— Ой, да и ладно, — насупился Родька, причем в его голосе я четко расслышал интонации Жанны. Собственно, и фраза была из ее лексикона.

Помахав на прощание домовому, сиротливо стоявшему на крылечке, я закинул обе лямки рюкзака на плечи и бодро потопал по улице, принципиально даже не глядя в сторону дома Дарьи Семеновны.

— Сосед, ты же вроде спать собирался залечь? — донесся до меня ее голос тогда, когда я его уже не рассчитывал услышать. — Или чего-то не так поняла?

— Планы изменились, — не останавливаясь, ответил я ей. — Так бывает. Мы одно задумали, а судьба другое для нас приготовила. В город возвращаюсь, так что всего доброго. Может, через неделю увидимся, может, через месяц.

— Да постой ты, не беги, — попросила она. — Старая я уже, невместно мне за парнями молодыми гоняться. Твой один шаг как мои два.

— Ой, да ладно, — я выполнил ее просьбу и развернулся. — Ты, бабуля, если надо, любого догонишь и перегонишь.

Дара же, желая доказать мне, что на самом деле она дряхла до крайности, добиралась до меня пару минут, припадая при ходьбе на одну ногу, кряхтя и трубно сопя носом.

— Если честно — опаздываю, — показал я соседке экран смартфона. — До электрички всего ничего осталось, а мне еще надо с дядей Ермолаем попрощаться и до станции дойти, потому давай обойдемся без словесной пикировки.

— Есть у меня один рецепт, который твоему болезному поможет, — деловито заявила ведьма. — Очень старый, потому проверенный. Сам ты такое зелье не сваришь, это я тебе точно говорю, здесь даже мне придется очень крепко постараться. В иных случаях мало знать, какие травки да добавки в котел идут, там другое. Там право крови решает.

Не иначе как из книги Рогнеды этот рецепт, руку на отсечение даю.

— Хорошо, — одобрил я ее слова. — Твоя правда, старое, значит, качественное. Значит, я помогаю Николаю, ты мне зелье отдаешь. Верно условия нашей сделки назвал? Ничего не перепутал?

— Верно, верно, — покивала Дара. — Вот только хлопот у меня выйдет больше, чем у тебя, как и было говорено. Да и не все составляющие, что в рецепте указаны, у меня есть, кое-что тебе самому раздобыть придется, а после мне сюда привезти.

— Ты не спеши, старая, не форсируй события, — шмыгнул носом я. — Сначала объясни, какая именно моему приятелю помощь нужна? Детали хотелось бы услышать.

— Сначала по рукам ударим, после все обскажу, — не без злорадности улыбнулась старуха.

— Пойду, пожалуй, — поправил лямки рюкзака я. — Бывай, Дарья Семеновна.

— Вот что ты такой взбалмошный, а? — уцепилась за мою футболку ведьма. — Чуть что — сразу гонор показываешь! Нет чтобы отнестись к бабушке с пониманием, с уважением сообразно ее возрасту. Мы, возрастные люди, все с причудами, в дневных ток-шоу так и говорят.

— Я подобную мозгосушку не смотрю, на нее можешь не ссылаться. А что до тебя, кабы не знал, кто передо мной, так, может, и проявил бы сочувствие да почтение. Но в твоем случае это точно лишнее. Либо говори, что мне делать придется, либо я в лес пойду, а ты домой.

— Приятель твой должен добыть два предмета, которые принадлежат Марфе, — неохотно выдавила из себя слова ведьма. — Непростых предмета, заветных, которые еще старых богов помнят. Доставит он их мне до конца лета — молодец. Нет — значит не видать ему девки как своих ушей ни в этой жизни, ни в следующей. Может, вовсе ее убью, чтобы помнил пес цепной до конца дней о том, что со мной шутки плохи.

— А ведь ты мне не врала, Дара. — В кармане задергался телефон, я достал его и глянул на номер абонента. Опять из офиса Ильи Николаевича названивают. — В самом деле ты, уж извини за правду, головой ослабла. Отдельские тебя потом за это живьем в доме сожгут. И подружек твоих сердешных тоже в Навь отправят за компанию.

— Не сожгут, — хладнокровно возразила мне старуха. — Нет на то у них никакого права. Людка, телушка эдакая, наших кровей будет, не человек она, а ведьма, потому у их старшей, что ковеном управляет, над ней полная власть имеется. Желает — милует, желает — казнит.

— А старшая та твоя давняя подруга, это мне известно, — продолжил я, понимая, что бабка, по ходу, права. Если Николай ее спалит, то добра ему не ждать. Либо его ведьмы, пользуясь полным на то правом, со света сживут, либо, как бы это жутко ни звучало, свои за решетку законопатят. Или что у них там в таких случаях предусмотрено?

— Вижу, понял, что глупость сморозил, — хихикнула Дара. — Так что, возьмешься ему пособить?

— Нет, — покачал головой я. — Не возьмусь. Не тот расклад, в который стоит вписываться. Хрен с ним, с почечником, пускай помирает. Лучше он, чем я.

Я вовсе не набивал себе цену, а на самом деле думал именно так. Не знаю уж, что там за предметы Дара у Марфы собралась тиснуть, но точно не спицы и клубочек шерсти, из которых та себе носочки на зиму вяжет. Наверняка речь идет о каких-то серьезных артефактах, особо ценящихся в ведьминских кругах, а то и обосновывающих право на руководство ковеном. И я точно не желаю иметь никакого отношения к их пропаже. Более того, постараюсь объяснить Кольке, что он, заключив такую сделку, по сути, подписал себе приговор, который будет приведен в исполнение в любом случае независимо от того, умыкнет он эти вещицы или нет.

Хотя… Это Нифонтов, он еще тот змей, не то что добрый и наивный я. Не исключено, что он располагает расширенной информацией по данному вопросу, потому и согласился влезть в эдакий блудняк.

Но это его дело. Я — пас. Ей-ей, лучше всю охрану Носова Маре скормить и тем самым обезопасить себя от их мести после смерти патрона. Оно дешевле выйдет.

— Шутишь? — заулыбалась ведьма. — Да? Просто ты же вроде людишек, что своими друзьями числил, жалел всегда, за их глупости из своего кармана платить брался.

— Жалел, было такое, — не стал спорить я. — Вот только сейчас мне себя жальче, чем кого-то другого. Я, бабка Дара, на тот свет не стремлюсь, мне и тут хорошо. Больно в тамошних туманах сыро да серо.

— Стало быть, ты в Нави побывал? — блеснула глазами старуха. — То-то ее помянул только что. Силу набираешь, Ходящий, дорожку торишь, по которой, если что, уйти за окоем можно. Умно, умно. А что до предложения моего, так ты все же подумай, не отказывайся сразу. Да и поторговаться всегда можно. Сделка без торга не сделка. Верно?

Она приложила руку к уху, как бы говоря «созвонимся», подмигнула да и пошла к своему дому, причем бодрой походкой, без шарканья ногами и держания за поясницу.

И ведь ни слова не сказала о том, что, мол, молчи об услышанном, никому не рассказывай, что я собираюсь закадычную неприятельницу чужими руками обнести. Знает, зараза, что я и так этого делать не стану.

— Ведьма, — тихо произнес я и сплюнул себе под ноги.

— Она и есть, — подтвердила Дарья Семеновна, слух которой, похоже, был получше, чем даже у меня.

В этот момент снова запиликал уже опостылевшую мне мелодию телефон, я глянул на экран и, не особо скрывая недовольства, рявкнул в трубку:

— Да, Ольга. Что еще?

— Александр Дмитриевич, я очень извиняюсь, но дело в том… — немного неуверенно попыталась завести разговор девушка-референт, как видно немного ошарашенная моей экспрессией.

— Прошу прощения за повышенный тон, — сказал я. — Вы тут, собственно, ни при чем, вам сказали — вы звоните. Причем даже не сам Носов наверняка распорядился, а какой-нибудь его заместитель. Только результат, при всей моей симпатии к вам, будет тот же самый, что и полчаса назад.

— Просто… — снова заикнулась было девушка, но и в этот раз я ее не дослушал.

— Давайте я вам кое-что поясню. Ольга, милая, поверьте, это не хамство с моей стороны, не тщеславие и даже не завышенное сверх меры ЧСВ. Нет-нет-нет. Простите за банальность, но в этом мире люди делятся на тех, кому что-то надо от тебя, и тех, от кого чего-то тебе самому требуется. Мне от вашего шефа вообще ничего не нужно, потому у него нет никаких оснований назначать место и время встречи. Я не его сотрудник.

— Да дадите вы мне сказать или нет? — неожиданно громко произнесла девушка. — Я поняла вашу позицию с первого раза, донесла ее до своего руководства. Мой начальник передал ваши слова Илье Николаевичу, тот, насколько я поняла, также принял их к сведению и сообщил, что по возвращении в Москву он сразу же вас наберет. Сейчас, увы, в этом нет смысла.

— А он где? — уточнил я.

— Не могу вам ответить на подобный вопрос, это конфиденциальная информация.

— Ой, да ладно! Если порыться в Сети, то там наверняка уже указано, куда ваш шеф намылился. Ну а если вас смущает тот аспект, что после безопасники вам а-та-та за болтливость сделают, то я принимаю этот ваш грех на себя. И если что, перед Александром сам за него ответ держать стану.

— И все-таки нет, — в голосе девушки появились веселые нотки. — Но он в пределах нашей страны.

Однако резво старичок за дела принялся. Такими темпами он и впрямь себя живенько в гроб загонит. Мандрагыр — средство хорошее, но и у его силы пределы есть.

— Ольга, а вы замужем? — поинтересовался я у сотрудницы Носова. Не знаю отчего, но мне понравился ее голос, было в нем что-то такое, что меня притягивало. Может, оттого, что он был неподдельно живой? Или потому, что непосредственно этой девушке от меня вообще ничего не нужно было? Служебное, понятное дело, не в счет.

— Нет, — ответила она. — Александр Дмитриевич, я рада, что смогла передать вам…

— Простите за еще одну банальность, но что вы вечером делаете? — в который раз перебил я собеседницу. — Может, сходим куда-то? Ну, если вы сочтете подобное возможным. На всякий случай — я не стар, не слишком глуп, не слишком нагл и, если верить моим знакомым женского пола, не совсем уж урод как внешне, так и морально.

Скрипнула молния рюкзака, и в затылок мне принялся дышать любопытный Родька. Видать, не все ему там, внутри, слышно было.

— Всякое за время работы случалось, но вот вы меня удивили, — выдержав паузу, призналась Ольга. — И сильно. Всего доброго.

— Буду ждать звонка, — ответил я, и на том наша беседа закончилась.

— А ежели она кривая да косая? И черти у нее на личике горох молотили? — поинтересовался у меня слуга. — Ты ж ее в глаза не видел, а уже собрался куда-то вести, может, даже кормить за свой счет! Эх, хозяин, ничего-то ты в жизни не понимаешь!

Ну, насчет кривая да косая — это вряд ли, никто референта, или кем там Ольга является, с такой внешностью в офисе держать не станет, как бы это дискриминационно ни звучало, но вообще странно. С чего это меня так растопырило? Только потому, что она не похожа на всех остальных женщин, что вокруг меня который год крутятся? Тем, что она обычная?

Странно. Нет, правда странно. Неужто до такой степени меня все достало?

— Отбываешь уже? — раздался из-за кустов козьей ивы голос дяди Ермолая, а следом за тем он и сам предстал передо мной. — Вроде не собирался?

— Ну, вот так, — развел я руки в стороны, чуть при этом не скинув со спины Родьку, который немедленно возмущенно заверещал. — Бывает.

— Жизнь, — понимающе кивнул леший. — Это понятно. Но ты же ненадолго, верно? Имей в виду, нонешний год земляники немного будет, больно весна выдалась холодная, потому сойдет она быстро.

— Да мне Антип по этому поводу уже мозг поклевал, — вздохнул я. — Варенье ему, видишь ли, варить приспичило.

— Дело хорошее, — лесовик недовольно глянул на мой вновь зазвонивший телефон. — А вот эту штуку убери. Не нравится она мне. В нее, видишь ты, карту вставили, да такую, что та меня перемочь в силах. Экая напасть!

Это он, должно быть, навигатор имеет в виду.

— Нет, я все одно тех молодцев, что тебя искали, закрутил по дорогам да обратно к шоссейке развернул. Но все одно не по нраву мне ваш прогресс! Нет в нем ничего хорошего!

— Каких молодцев? — насторожился я.

— А я тебе рассказать про то и забыл! — смутился вдруг дядя Ермолай. — Совсем старый стал, память что сито. Давеча они заявились. На повозке, вестимо, нынче на своих двоих только ты по моему лесу один и ходишь, остальным, как видно, такое невместно. В колдобине, той, что на повороте, где тритоны обитают, чуть автомобилю свою не разворотили, вылезли, дно смотрели, тебя материли всяко. Мол, забрался этот Смолин в дебри такие, что ни сказать, ни представить. Ну, я понял, что они по твою душу заявились, да и начал их по дорогам крутить. Подумал, что вряд ли твои друзья стали бы о тебе эдак говорить. А если они не друзья, то на кой с ними встречаться? Если бы не эта их штука с картой, то, может, вообще до болота бы довел да там кикиморе сдал с рук на руки. Уж она бы и их, и машину искупала в своей луже от души, не сумлевайся! А так нет, они повертелись полчаса, покрутились, а опосля к шоссейке выбрались. Постояли там у повозки, покурили, после ругаться начали, что, мол, дело-то не сделано, как уезжать? Но потом договорились на том, что… Как же один сказал… А! Что программа глючит. Не знаю, что уж они в виду имели, но на том все и закончилось. Убрались они восвояси.

— О как. А что за ребята? Не те, что ко мне в гости недавно приезжали, нет?

— Ну ты совсем-то уж меня не позорь! — обиделся леший. — Тех я помню, они судные дьяки. Я бы и дороги им путать не стал, потому как они люди служивые. Не положено нам им препятствовать до той поры, пока они бесчинства какие учинять не станут. Нет, этих раньше не видал.

«Программа глючит». А я все гадал, после того как в первый раз с Ольгой поговорил, чего это меня найти не могли? Хоть телефон и выключен был, но все равно есть такие программы, по которым его отыскать на карте можно. И вот отыскали. Другое дело, что найти человека и добраться до него в моем случае это совсем разные вещи, но тем не менее.

Интересно, от кого были гонцы? От Носова или от Ряжских? Склоняюсь к первому варианту. И если я прав, надо будет Илье Николаевичу дать понять, что настойчивость не всегда и не со всеми хороша. Нет, он ни разу не оригинален, Ольга Михайловна в свое время общение со мной такими же способами начинала строить, да и Яна Феликсовна что-то подобное устраивала. Правда, в последнем случае навязчивость побюджетнее выглядела, там финансовые возможности не те, плюс давала о себе знать хваленая немецкая бережливость.

Ничего, я к ним Жанну на пару ночей отправлю, пусть нервы моему новому нанимателю попортит как следует. Без фанатизма, разумеется, но от души.

— Никак зря я так с ними? — уточнил лесовик.

— Не-не-не, — замахал руками я. — Я точно этих ребят в гости не звал, а значит, нечего им в Лозовке делать. Так что спасибо огромное.

— Ну и ладно, — дядя Ермолай щелкнул пальцами, и передо мной появилась неширокая тропинка. — Давай, ведьмак, топай на станцию. Скоро по чугунке поезд пойдет, знаю, что ты на него спешишь.

— Спасибо, — поклонился ему я. — Может, из города вам привезти чего? Ну, кроме хлеба, конфет да сахара? Может, куртку новую? Ваша-то скоро развалится совсем.

— Ты это брось! — погрозил мне пальцем лесовик. — Не по Покону. Что лес даст, то и стану носить. Да и ты, знаешь ли, не лешачиха, чтобы о моих обновках печься.

Принципы. Уважаю. И да, я не лешачиха.

— А Антипу твоему я земляники отнесу, — моментально сменил гнев на милость Лесной Хозяин. — Пущай варит свое варенье.

После этого разговора на душе стало тепло и светло. Все же вот какие у меня соседи по лесу да реке — заботятся обо мне, в обиду не дают. Ну а что время от времени чудачат — так что же? Это ничего. Это не страшно.

И благость эта держалась до той поры, пока снова не проснулся телефон, а случилось это уже в электричке, на которую я еле-еле успел, чуть ли не на ходу в нее запрыгнул. На этот раз меня хотел услышать Нифонтов. Видать, почуял, что о нем разговор совсем недавно шел. Может, икалось ему или уши горели.

— Саш, вообще-то, отключать аппарат на такой срок — это моветон, — сообщил мне оперативник. — Ну, или как минимум несерьезно.

— Если что-то серьезное случилось, то ты знаешь, где меня найти. Вечером по пустым дорогам от Москвы два часа езды. И это даже с учетом перекуса где-нибудь на трассе.

— Сено к лошади не ходит, знаешь ли, — возмутился оперативник. — Это не нам нужны мстительные призраки из списка, а тебе! Что это получается? Сначала мы их ищем, потом тебя, потом еще кого-то… Не знаю кого!

— Ой ли? Прямо так и не нужны? Да и слово «ищем», знаешь ли, немного необъективно. Крепко подозреваю, что просто один из них либо сейчас объявился, либо раньше напортачил, вы и подхватились.

— Не выспался, что ли? — немного обескураженно поинтересовался Нифонтов. — Очень уж ты сегодня резкий. Прям как понос!

— Есть такое, занесло маленько, — согласился с ним я. — Но скажи, угадал же? Угадал, да?

— И да, и нет. Связали кое-какие события с одной персоналией из списка — есть такое. Но почему? Потому что искали.

— Тебя не переспоришь, — признал я. — Ладно, кого вы там нарыли?

— Некто Антон Осьмянин, — ответил Николай. — Вернее, он сам себя называл Антуан, что наводит на определенные мысли. Помнишь такого?

— Помню, — на автомате кивнул я, хоть Нифонтов и не мог меня видеть. — Журналист, блогер, хроникер, звезда желтой прессы. Умер при странных обстоятельствах, которые в конце концов, и подозреваю, по всеобщему согласию, были квалифицированы как несчастный случай. Он, похоже, под конец жизни счел себя бессмертным, полез туда, куда не следует, и нарвался. Но это только мои предположения.

— Скорее всего, не слишком далекие от истины, но про это при личной встрече поговорим. Ты вообще сейчас где?

— В электричке, которая везет меня в Москву. То есть туда, куда я не хочу.

— Понимаю, сейчас на природе куда лучше. Но ты же в курсе, Саша, что работа сама себя не сделает?

— Я безработный. Не поверишь, даже не в курсе, где моя трудовая книжка валяется. Как отдавали — помню. Куда ее потом засунул — нет.

— Вот на все у тебя отговорки есть. Ладно, сегодня у меня со временем швах, а вот завтра нам бы хорошо повстречаться и кое-куда прокатиться. Не скажу, что покойный Антуан прямо вот уж сильно проказничает, на фоне наших предыдущих клиентов он скорее паинькой выглядит, но все же не дело, что по городу шатается призрак сомнительной ориентации и такой же добродетели.

— Прозвучало убедительно, — отметил я. — Лады. Ты тогда позвони, скажи, где и во сколько встречаемся. И еще, надо до выходных управиться, потому что крайний срок в субботу утром я на родительскую дачу уеду.

На минуту у меня мелькнула мысль о том, чтобы с ним сейчас побеседовать еще и о предложении Дары, но я тут же отмел ее как несвоевременную. О таком лучше глаза в глаза общаться, телефон тут скверный помощник. Нет, Нифонтов и при очной беседе соврет — недорого возьмет, да еще невероятно правдоподобно, но там хоть какой-то шанс появится понять то, насколько он честен со мной.

Ну а что до покойного скандального журналиста — если Николай прав и он в самом деле не такой уж злодей, то особых проблем возникнуть не должно. Я его даже особо мучить не стану, тем более что практика показала бессмысленность данного действа. Не желают миньоны своего господина сдавать, ну вот просто ни в какую. Прямо беспрецедентная верность, которая в жизни не встречается и возможна только после смерти.

Кстати, надеюсь, мои собственные приспешники все же около дома обретаются, а не шатаются невесть где вместе или по отдельности. Кто знает, что им в голову придет? Не ровен час, чего натворят, и потом мне за них придется ответ держать. А Покон — это вам не земной суд, тут договориться не получится.

Анатолия я у подъезда не увидел, но зато в квартире обнаружилась Жанна, которая немедленно полезла ко мне обниматься, попутно ругаясь на чем свет стоит.

— Как ты мог уехать без меня? — верещала она. — У тебя совесть есть? Я тут сижу совсем одна, не знаю, в какой угол ткнуться!

— Слушай, ты прекрасно знала, где мы с Родькой находимся, — возразил ей я. — Вариантов не так и много. Опять же, я Толика предупредил.

— Все так, вот только я даже в лес войти не смогла, — насупилась девушка. — Прямо как невидимый барьер стоит, я в него тыкаюсь, словно муха в стекло, и все никак. То ли леший меня не пускал, то ли еще что — не знаю. Прямо как под куполом каким-то твоя Лозовка. Пришлось домой возвращаться. Я так злилась, так злилась!

Как любопытно. Надо будет с дядей Ермолаем поговорить, его это проделки или кто-то другой так распорядился.

— А где, кстати, наш Анатолий? — решил я перевести разговор в другую область. — Чего-то я его внизу не увидел.

— У Ряжских в доме дежурит, — пояснила Жанна. — Ну, или, может, он сейчас в офисе у Павла Николаевича ошивается. Старая кошелка нам неинтересна, она до сих пор в себя приходит, а вот муженек ее — другое дело, за ним глаз да глаз нужен.

— Все так плохо? — я проводил взглядом Родьку, который, выбравшись из рюкзака, отправился на кухню устраивать ревизию в холодильнике. Правда, перед этим он показал язык Жанне, что та попросту проигнорировала.

— Как я и говорила, он тебя боится, — пояснила девушка. — А такие люди, как Ряжский, от страха дел наворотить могут о-го-го сколько. Спала я с одним таким, он как-то кокса нанюхался до одури и рассказал мне, что партнера своего заказал. И ведь не потому, что его долю хотел захапать, а потому что боялся того, что тот раньше него то же самое сделает. Да еще этот Антон, охранник его, только и делает, что ему в уши дует, мол, этот Смолин непредсказуем, вдруг в следующий раз чего похуже удумает.

— С чего он так на меня окрысился? — изумился я. — Вроде нигде друг другу дорогу не переходили. Да мы в первый раз увиделись в больнице у Вагнера. Неужто за тот случай с данными по неугомонным покойникам? Так вроде это мелочь, обычный рабочий момент.

— Люди разные бывают, — философски заметила Жанна. — Кому-то рабочий момент, а кому-то обида на всю жизнь. Вот он на тебя зуб и затаил. И ведь, сволочь такая, сам мараться не хочет, подбивает Ряжского стрелка на стороне нанять. Не в открытую, намеками, но мы же все взрослые люди, все понимаем.

— Стрелок — это уже перебор, — возмутился я. — Не хватало только!

— В этой ситуации успеть первым будет правильно, — обняла меня Жанна. — Тут или ты, или тебя. Мы с Толяном, конечно, руку на пульсе держим, но мало ли?

Может, она и права. Заодно Морану побалую живой душой. И еще лучше будет по-другому сделать. Если Носов поймет, что я не его подчиненный, и начнет себя хорошо вести, можно будет обмен сделать, а именно Антона Пухее отдать. Вообще два в одном выйдет, и все будут довольны. Кроме Антона, разумеется, но его мнение по данному вопросу никого не интересует. Потому что злоумышлять не надо.

Вот только Николай со товарищи в эту схему хреново вписываются. А ну как пронюхают про этот размен? Или донесет кто. Мир не без добрых людей, равно как и нелюдей.

За всеми этими мыслями я как-то незаметно взял да и уснул. Бессонная ночь и духота электрички сделали свое дело.

Разбудил меня, как и следовало ожидать, телефонный звонок. Впрочем, то уже чудо, что мои неугомонные друзья дали мне поспать аж до седьмого часа вечера.

— Да? — хрипло произнес я. — Слушаю.

— Я подумала, — прозвенел в трубке голос Ольги. — Ситуация, конечно, странная складывается, но в этом есть что-то неформатное. Вечер у меня свободен, так что если предложение в силе, то мы можем встретиться.

Интересно, это чистосердечный порыв или ей Александр объяснил, что надо пойти и со мной повстречаться? С него станется.

Впрочем, почему бы и нет? Лето, тепло, вечер, отчего же не прогуляться с девушкой по улицам Москвы, даже если она надумала примерить на себя образ Маты Хари? Кстати, да, в этом на самом деле есть что-то неформатное.

Или, как вариант, далеко идущее и существующее в моей голове только в виде разрозненных мыслей.

Через полчаса я вышел из подъезда и увидел довольно странную картину. Какой-то мужчина вручил водителю вызванного мной такси денежную купюру, после чего оно уехало в неизвестном направлении.

— Вот сейчас не понял, — сообщил я незнакомцу. — А ничего, что эта машина за мной приезжала?

— Александр, не стоит по этому поводу переживать, — дружелюбно заулыбался мужчина. — Пусть это будет самой большой проблемой в вашей жизни.

— В данный момент это она и есть. У меня на пунктуальности пунктик, а теперь по вашей милости я опаздываю.

— Простите, но не поверю. Не может уехавшее такси стать самой большой проблемой в жизни ведьмака. Причем не абы какого, а Ходящего близ Смерти.