СССР – 1979

Андрей Валерьевич Степанов (2024)

Компания друзей из маленького городка собирается потусить на даче. Бурная попойка превращается в незапланированное путешествие по миру, где остался СССР образца 1979 года.

Глава 3. Заборы и дома

Рванули мы так, что только пятки сверкали. И все равно, что дом остался незапертым. Макс лишился автомобиля, но тут, похоже, нам серьезно угрожали. И бабуля, которая поехала умом давным-давно, и тип, который прикинулся милиционером.

— Ребят, — едва дыша спросил я, когда мы оказались где-то через пару прогонов от места происшествия, — у нас сегодня реконструкция какая-то, что ли? Откуда бабка его привела?

— Да ну их, — дрожащим голосом добавила Ира. — Страшный он.

— Стой! — раздался вопль за нашими спинами. — Стой, стрелять буду!

Я обернулся — в прогоне стоял Лавочкин в позе картинного стрелка с постера какого-нибудь боевика.

Не сговариваясь, мы бросились бежать дальше. Мало того, что псих, так еще и неугомонный совершенно. Что с ним делать, если не отвяжется? Позвонить особенно некому!

Мы мчались по дачам. Рвались так, словно не милиционер за нами бежит, а свора собак — хотя разницы особо никакой. Один грозился застрелить, а дикие собаки, что к концу лета сбиваются на дачах в стаи, загрызут и не подавятся.

— Я… больше… не… могу… — Тема бегал хуже всех и для него спринтерские рывки два по двести — это уже рекорд. При этом и мы спросонья бегали не сильно-то лучше.

— Давайте назад! — предложил я. — Здесь… — и тут я осекся: — заборов нет…

Примерно половина дачных участков была огорожена. Заборы из сетки, гнилой доски, старых поддонов, штакетника, поликарбоната — кто во что горазд пытался оградить свои сады от расхитителей урожая.

Здесь заборов попросту не было. Не то чтобы я наизусть помнил, где что находилось, но отсутствие ограждения бросалось в глаза. Дачи перестали быть похожи на тюрьму и стали… садами? Так раньше папа всегда говорил. Не «на дачу», а «в сады».

— Санек, не спи.

— Да нет, ребят… тут что-то не то.

И, припомнив, что в нашем прогоне стоял приличных размеров дачный домик высотой в два этажа, который строил кто-то из приезжих, бросился прямо через участки обратно.

— Куда ж… — поджав губы, пискнула Ира, когда я продрался через кусты крыжовник.

Ну, не заметил. Кусты и кусты — я не такой заядлый дачник, чтобы различать растения меж собой. А зря.

Шипы впились в ткань футболки, дошли до кожи. Материал не выдержал и затрещал, а кожу зажгло, но я не остановился и по грядкам помчался прямо поперек участка.

Друзья следовали за мной. Скрывшись с хорошо просматривавшихся прогонов, мы получили небольшую фору — можно было выскочить где угодно и скрыться на некоторое время от психа.

Правда, оставалась бабка, которая наверняка караулит. Но перехитрить старуху проще простого.

Но пропажа заборов мне так запала в душу, что я свернул чуть раньше, чтобы и с соседкой не столкнуться, и посмотреть на приметный двухэтажный домик через пару участков от нас.

Он выделялся: высокий, с добротной ярко-красной крышей. Заметный издалека дом я не пропустил бы. Но не заметил. И, дождавшись, когда меня догонят друзья, вернулся на наш прогон, буквально прокравшись через дачу.

— Пш! Ты куда? — шепотом спросил меня Макс.

— Смотри! — и я ткнул пальцем вперед.

Вот отсюда эта махина никак не могла скрыться. Вообще никак — но вместо двухэтажного дома стоял снятый с колес грузовичок. Точнее говоря, кузов грузовичка. А под ним — четыре стопки кирпича вместо опор.

— Это… это как! — удивился я.

— Не может быть! — Макс тоже вспомнил.

Тема просто упал на колени, едва дыша. Очки с него свалились на землю, а потом и он сам завалился набок.

— Я… больше… не могу…

— Давай, надо бежать, тормозить нельзя, — поторопил я Тему.

Ирины пальцы коснулись моего плеча, и я вздрогнул от неожиданности и боли.

— У тебя кровь, — негромко произнесла она, а я, повернувшись, увидел ее красные пальцы. Неплохо я так через кусты продрался.

— Вот вы где! — раздался крик неподалеку. — А ну стоять! — и тут же по дачам разнесся грохот выстрела.

Я присел. Ира, чуть с запозданием, но я ощущал ее руку. Макс вот плашмя упал, а Теме и шевелиться не пришлось — он и так еле дышал после такой пробежки.

— Да что за дебил… — вырвалось у меня.

— Может, это розыгрыш? — вдруг спросила Ира.

— Непохоже, — добавил Макс и ползком направился к Артему. — Живее в дом!

Я крутил головой, пытаясь найти психа в милицейской форме и с пистолетом в руках. Но не видел. Добрался до Темы, подхватил его за руку, Макс — за другую, и вместе мы потащили его к домику. Ира подхватила очки.

До домушки оставалось всего ничего.

— Запремся изнутри. Я позвоню брату, он приедет, поможет, — тараторил Макс, пригибаясь.

— Ах вот они! Товарищ милиционер! Товарищ милиционе-е-ер! — вопила бабка, стоя посреди участка. — Вот они! Тутачки!

Мы впихнули Артема внутрь, потом Иру, потом забрались сами и забаррикадировались, провернув несколько раз вертушок замка.

— У меня нет телефона! — воскликнул я, проверив несколько раз карманы.

Теме мы помогли добраться до дивана и лечь — настолько он выдохся. А потом уже обнаружили пропажу.

— И у меня, — добавила Ира, — наверно, на улице остался, у гамака…

— Но мой-то в кармане был! — рассердился я и посмотрел на Макса. Тот лишь пожал плечами, проверив карманы джинсов:

— Нет, ничего.

Я выругался.

— Если это розыгрыш, то очень плохой! — и по очереди посмотрел на остальных.

— Санчез, ты сам дебил, похоже, — выдохнул Тема. — Даже ради того, чтобы тебя разыграть, я бы не согласился столько бегать!

— Саш, ты чего, — вступилась Ира.

Я по очереди посмотрел на всех. Макс молчал, но вид у него был такой, что он по-дружески сейчас мне ввалит хорошенько, чтобы я за языком следил.

— Ладно, извините.

— Если что, у меня тоже телефон пропал. И я уверен, что не потерял его, потому что карманы у меня на молнии, — и Тема показал застегнутые доверху карманы спортивок.

В дверь начали стучать. Причем стучали безжалостно, ломая ее так, что доски трещали.

Снаружи сперва доносился какой-то разговор, потом он стал менее внятным, а затем внезапно и стук затих. Мы же все это время стояли, боясь пошевелиться. Ведь, если выломают дверь и ворвутся внутрь, мы и сделать ничего не сможем — тесно, места мало. Отбиваться нечем, тем более, когда рвется человек с пистолетом в руках!

— Он… ушел? — шепнула Ира, когда звуки стихли окончательно. Никто не бился в дверь, ничего не трещало и не ломалось.

Макс осторожно выглянул в окно. Все было тихо.

— Выйду, проверю, — предложил он.

— Стой, вдруг…

— Я осторожно! — Макс прекратил все наши попытки его остановить.

Дошел до двери, постоял немного, а потом начал ее отпирать. Замок щелкнул, скрипнули петли. Через несколько секунд Макс заорал:

— Выходите!

Мы медлили, но он повторил просьбу, и мы с Ирой, убедившись, что Артем предпочитает встретить судьбу лежа, вышли за Максом. Снаружи никого, кроме него, не было.

— Он ушел? — удивился я.

— Ушел, — Макс вышел в прогон, убедился, что там никого нет, и вернулся к нам. — Как и не было никого. На дверь посмотри.

Хоть краска на ней потрескалась от времени, ни одного следа не осталось — а как трещала дверь, хоть что-то да должно было остаться!

— Ничего не понимаю, — пробормотал я растерянно, когда сунул руки в карманы. — Телефон! На месте.

— И мой, — добавил Макс.

— И… мой, — испуганно произнесла Ира.

— Те-ма! — заорали мы хором.

Тот нехотя вышел, и почти одновременно с этим мимо нас проковыляла соседка с пустой канистрой под воду:

— Вот, бесятся, а потом… — и бросила через плечо: — вы бы хоть умылись, молодежь!

И поковыляла дальше, как ни в чем не бывало.

— Чего эт с ней? — спросил Артем, опираясь на дверной косяк, а потом крикнул ей вслед: — А куда псих с пистолетом делся?

Бабуля встала на месте:

— Вы бы пили поменьше, молодежь, — ворчливо отозвалась она. — Ладно, костер палите, сожжете кого-нибудь, но такое больше не пейте, — бабуля немного помолчала, шагнула вперед, а затем снова обратилась к нам: — не было тут никого. Приснилось вам, поди, встали только что? Я ж тут с утра по грядкам. Никого не видела.

Хотелось что-то ей возразить, но ничего логичного и разумного сказать ей было невозможно. Произошедшее простой логике никак не поддавалось.