АнтиМетро

Андрей Бондаренко, 2010

Зачастую события, описанные в фантастических романах, сбываются – полностью или частично. А иногда не сбываются вовсе. В том смысле, что начинают – ни с того, ни с сего – развиваться по совершенно другому сценарию, написанному некими важными и мудрыми – до пошлой тошноты – личностями, облачёнными нешуточной властью. Или же и вовсе безо всякого сценария. То есть вопреки всем тщательно разработанным планам и подробным инструкциям. Недаром говорил великий Александр Македонский: «Иногда и единичный воин может решить судьбу всего сражения. Если, конечно, этот воин отважен и имеет на плечах голову, а не глиняный горшок…» Так сбудется предсказанное или же нет, в конце-то концов?! Непростой, ей-ей, вопрос… И, вообще, по мере прочтения данного текста вопросы будут множиться и накапливаться, наслаиваясь друг на друга. А ответы на них уважаемый читатель получит только в последних главах… Но вдруг вопросы останутся? Ничего страшного. Уже пишется вторая книга этого цикла, которая, возможно, будет называться «АнтиМетро, Буэнос-Айрес».

Глава шестая

Голые старухи

Проходя мимо ряда со спящими ранеными (ряда, состоящего из спящих раненых?), он услышал, как профессор Фёдоров настойчиво объяснял подчинённым:

— Волчьи укусы? Однозначная ерунда! Справимся, вылечим, затянутся… Другое плохо, друзья мои… У нас недостаточно вакцины от бешенства. То есть, её не хватит на всех укушенных. Лишь, примерно, на две трети…

— Но, почему? — недоуменно спросила Татьяна. — Я думала, что эти волшебные воинские инструкции, про которые уважаемый Борис Иванович уже прожужжал всем нам уши, предусматривают абсолютно всё. Без всяческих исключений… Разве нет?

— Строгие воинские инструкции, милая моя барышня, действительно, предусматривают всё и вся, — тяжело вздохнул Василий Васильевич. — В соответствии с ними, родимыми, основные склады — в том числе, и медицинских препаратов — располагаются на узловых пересадочных станциях. На «Гостином Дворе», «Технологическом институте», «Владимирской», «Маяковской», ну, и так далее…

— Таня! — громко окликнул невесту Артём, поправляя наплечный ремень автомата. — Я пошёл! Прогуляюсь немного по окрестностям. К вечеру, скорее всего, вернусь…

— Удачи тебе, Тёма! — активно помахав ладонью, девушка отвернулась, продолжая прерванную беседу: — Василий Васильевич! А частое использование усыпляющего газа, который — одновременно — обладает и затормаживающим эффектом, не может навредить пациентам? Особенно, вкупе с вашей успокаивающей микстурой и воздействием экспериментальной лампы? Ведь, иногда побочные эффекты могут быть разрушительными…

— Вы, уважаемая Татьяна Сергеевна… Вы имеете в виду разрушительные последствия — для среднестатистической человеческой психики? — заинтересованно откликнулся профессор. — Опасаетесь массового и неуправляемого психоза?

— Вернее, массового сумасшествия. Хотя, не исключаю и его единичных случаев. Что, согласитесь, так же страшно и неприятно…

Он торопливо шёл по платформе, а внутренний голос надоедливо шелестел в голове: — «Не иначе, вскоре предстоит прогуляться на станцию «Маяковскую» — через «Площадь Восстания». В боевом порядке, естественно, с соблюдением всех правил и инструкций. Как же иначе? Бешенство — в нашей пиковой ситуации — верная смерть. Впрочем, для заражённого человека бешенство всегда заканчивается летальным исходом… В любом случае, необходимо вколоть вакцину всем укушенным. Чтобы потом не было мучительно больно и стыдно…».

Спустившись по лесенке в туннель, Артём включил фонарь, направил его луч на рельсы-шпалы и обрадовано присвистнул:

— Следов-то — выше крыши! И струек крови, и кровавых отпечатков волчьих лап… Отыщем гнид кусачих, не впервой!

Артём, приведя приспособление ночного видения в рабочее положение, медленно и вдумчиво шагал по шпалам. Через каждые сорок-пятьдесят пройденных метров он включал фонарь и описывал его лучом два широких круга, после чего выключал осветительный прибор и шёл дальше. Наконец, на его сигнал ответили условным манером.

«Значит, патрульные живы!», — обрадовался внутренний голос. — «И, вообще, очень хорошо, что впереди свои, а не чёрт знает кто…».

Никоненко уже, очевидно, получил чёткий приказ по рации от подполковника, поэтому никаких уточняющих вопросов задавать не стал, только негромко попросил остававшегося на посту Шмидта:

— Ты, Санёк, это… Посматривай здесь тщательно! В том смысле, что почаще оглядывайся по сторонам. И, главное, помни, что теперь наш с майором пароль — на обратную дорогу — полтора фонарных круга. Не забудь… По всем остальным, кто пойдёт со стороны «Площади Мужества», можешь смело открывать огонь на поражение…

— Стоп, стоп! — вмешался Артём. — Какой ещё «огонь на поражение», в одно всем известное место? А если, это будут ребята из спецкоманды «Площади»? Или «эвакуаторы», идущие со стороны станции «Девяткино»? Они же не могут знать наших условных паролей… И, вообще, откуда в этом Богом забытом туннеле взяться коварным врагам? В смысле, врагам — в человеческом обличье? Это вы, ребята, Дмитрия Глуховского начитались на ночь, не иначе…

— Ну, тогда я не знаю…, — всерьёз расстроился непосредственный Лёха. — Твои предложения, майор?

— Хрен его знает, соратники! Думаю, сделаем так… Мы с тобой, естественно, пойдём выполнять приказ. А ты, братишка Александр, — строго посмотрел на Шмидта, — свяжись, пожалуйста, по рации с подполковником. То бишь, проясни этот скользкий и туманный момент. Лады? Вопросы есть?

— Есть один, — хмуро пробурчал верзила Шмидт. — Что делать с…этим? — кивнул головой в сторону.

В технологической нише (идеально подходящей по размерам) лежал чёрный полиэтиленовый мешок — продолговатый такой, достаточно длинный. К мешку был небрежно прислонён стандартный автомат с глушителем, а выше — на уровне глаз человека среднего роста — располагался опломбированный электрический щиток.

«Прав был достославный профессор Фёдоров!», — уважительно заявил внутренний голос. — «Действительно, третий труп находится в туннеле. Небось, Василий Васильевич и вручил Лёхе этот чёрный мешок…».

Глубокомысленно хмыкнув — как и полагается старшему по званию — Артём озвучил командирское решение:

— Параллельно, Шмидт, и труп охраняй! От голодных крыс, пустынных волков и всех прочих коварных объектов, могущих проявиться невзначай… Кстати, а как… Как оно всё получилось?

— Обычно, командир, — демонстративно невозмутимо зевнул Никоненко. — То ли заснул на посту старший лейтенант Петров, то ли, наоборот, слегка размечтался. Например, о доступных и развратных бабах, старательно притворяющихся утончёнными дамами из высшего общества… Вот, пустынные волки на него и набросились. Даже выстрелить не успел ни разу… Горло порвали в клочья. Живот выели начисто. Правую руку — в локтевом суставе — перекусили и утащили куда-то… Короче, мрак полный! Мать его мрачную растак!

Судорожно сглотнув слюну, Артём брезгливо передёрнул плечами и подытожил:

— Так что, Шмидт (извини, не знаю твоего звания!), вязаной варежкой тут не щёлкай, да и жирных ворон ртом не лови… Бди, короче говоря! Труп сослуживца? Или я заберу на обратном пути. Или, если смена заявится до нашего с Никоненко возвращения, то ты… Ничего, дотащишь! Ты же у нас парнишка нехилый. Справишься! Автомат покойного сдашь подполковнику Мельникову — лично в руки…

Они, страхуясь и перестраховываясь, шли по шпалам. Фонарей, естественно, не включали, довольствуясь приборами ночного видения, благо кровавые волчьи следы — по-прежнему — были чёткими и однозначными.

— Стоп! — останавливаясь, скомандовал Артём. — Направо отходит, э-э-э, ход с рельсами. В смысле, туннель, но более скромного — по площади — сечения… Ага, вот и железнодорожная стрелка! Что это такое?

— Ерунда, командир! — браво откликнулся Лёха. — Тут таких ответвлений много, я по рабочей «метрошной» карте смотрел. Борис Иванович мне копию выдал… Все они, боковики, то есть, разные по размерам. То бишь, по площадям сечения, как ты, майор, выражаешься, и по общей протяжённости… В одни и серьёзный локомотив запросто въедет, в другие — только мотодрезина. А назначение у всех них — насквозь одинаковое. То есть, складское — с элементами подстраховки. В одном боковом туннеле может стоять запасной электровоз — на случай экстренной замены. В другом, к примеру, заскладированы медные кабели (кабеля?) в оплётке и всякие другие хитрые электрические штуковины — на случай срочных внеплановых (или, наоборот, плановых?) ремонтных работ.… Всё правильно! Основные механизмы и причиндалы должны всегда быть под рукой. Ну, как запасная обойма к «Калашу»… Или, к примеру,…

— Отставить, — негромко велел Артём. — То, что ты горазд — языком молоть, как тем помелом — я помню. Если начальство не прервёт, то и до самого утра… Отвечай по существу. Что это за боковушка? Тупиковая? Круговая? Что там сейчас заскладировано?

— Тупиковая, командир. До последнего ремонта путей там лежали — высокими штабелями — новые бетонные шпалы. Сейчас — уже после ремонта — лежат старые. То бишь, деревянные, на совесть пропитанные битумом. Вывозить их будут только в третьем квартале… Не, сам ремонт-то был давно, года два с половиной назад. Это Горыныч мне рассказал… Он откуда знает? Машинистов расспросил на досуге. Ты же, майор, знаешь, что Горыныч кого угодно разговорит. Импозантности в нём — просто беспредельно… Можно вопрос?

— Спрашивай.

— Мы когда остановимся? В плане — окончательно? Уже минут пятнадцать-семнадцать двигаемся по туннелю…

— Ну, и что из того?

— Примерно столько же осталось до «Площади Мужества». Как бы… Как бы ни нарваться на неприятности… Вдруг, «мужественные» ребята тоже посты выдвинули — на большое расстояние от станции? Причём, с собственными паролями, отличными от наших?

— Шагаем! — Артём подбадривающе похлопал Лёху по плечу. — Смелого, как известно, Бог защищает и оберегает. Впрочем, как и наглого — в меру пацанскую…

Впереди, между рельсами, замаячило размытое пятно, окружённое — по мнению прибора ночного видения — ярким радужным ореолом.

«С преобладанием тёмно-синего и фиолетового цветов», — дисциплинированно отметил внутренний голос. — «То бишь, цветов неизбежной и скорой смерти — по мнению древних ацтеков. Или, всё же, древних инков?»…

— Мёртвый пустынный волк! — радостно сообщил Никоненко, шедший — в этот момент — первым. — Ничего интересного! Ну, поймал пулю на платформе, рванул в горячке по туннелю… По дороге, всё же, помер. От чрезмерной потери крови, надо думать…

— Молодец! А на шее — что?

— Не понимаю сущности вопроса… Чисто всё, вроде. Мыл позавчера… Какие проблемы, майор? Это ранняя отставка, видимо, так паскудно подействовала на твою психику…

— Молчать! — недовольно прикрикнул Артём и, обеспокоенно оглянувшись по сторонам, уточнил: — Что это за тонкая тёмно-коричневая полоса? Ну, та, что болтается на шее ливийского шакала? В смысле, на шее мёртвого и, однозначно, матёрого шакала? Я, кстати, именно в него и палил на перроне, запомнил по данному буро-рыжему пятну на холке, да и по общей стати… Две пули выпустил. Причём, как ты знаешь, я в таких ситуациях никогда не промахиваюсь. Вот — одна дыра в черепе… Да, второй что-то не наблюдается. Видимо, всё же, промазал. Старею, не иначе…

Никоненко ногой бестрепетно перевернул труп пустынного волка, нагнулся, внимательно оглядел его, даже, такое впечатление, принюхался и, приглушённо чихнув, объявил:

— Прав ты, Тёмный! Перед нами — ливийский шакал. Причём, бесспорно, мёртвый. И, однозначно, очень старый… Ну, очень, блин, пожилой! Седина просматривается во всех местах. И в обычных местах, и в пикантных… Тонкая тёмно-коричневая полоска? Чёрт! Это же… Ошейник! Вернее, остатки от него… Чёрт! Тут наличествует и серебряная бляха с чёткой гравировкой… «Los Anchelinos, 17. 07. 02. Pase…». Мать его! Что-то, определённо, знакомое…

— Сан-Анхелино, это такой заштатный городишко в Никарагуа, — подсказал Артём. — Нам про него Горыныч как-то рассказывал.

— Точно! Там ещё все жители помешаны на жёлтых розах… Какая, интересно, связь между Никарагуа и ливийскими шакалами?

Слева замаячил чёрный провал очередного ответвления.

— Оставайся в основном туннеле! — велел Артём. — Я пойду, посмотрю — что да как. Ради удовлетворения воинского любопытства. Кровавые волчьи следы сюда, правда, не сворачивают, но, всё же…

Боковой ход оказался коротким, метров сто пятьдесят, может, двести. В его торце, как и предсказывал Никоненко, обнаружился обыкновенный маневровый электровоз.

— Или же — тепловоз? — пробормотал под нос Артём. — Кто их сходу отличит? Железяка, как железяка, разве, что с колёсами. Надо бы посмотреть, что находится в кабине…

Но «посмотреть» не получилось. Из основного туннеля послышалась приглушённая Лёхина матерная ругань, через пару секунд грохнул одиночный выстрел.

— Что ещё за дела? — вернувшись бегом назад, зашипел — злой весенней гадюкой — Артём. — Докладывай, старший лейтенант! Мать твою…

— Дык, это, командир… Старухи…, — бестолково моргая мохнатыми ресницами, сообщил Никоненко.

— Какие, в конскую задницу, старухи? Толком говори, морда! Ну?

— Ты ушёл в боковушку. Через минуту раздался тихий-тихий скрип. Смотрю, из стены показались тёмно-серые фигуры. Худенькие такие, почти невесомые… Сперва я, даже, решил, что это приведения. Призраки, то бишь, мать их… Включил фонарь. Ба! Старухи! Голые все, седые, пархатые и страхолюдные… Пальнул, естественно…

— Попал, снайпер? — ехидно поинтересовался Артём. — И куда же эти пожилые женщины потом подевались? Спрятались обратно — в стену туннеля? Мол, застеснялись, что не одеты? Сейчас я наблюдаю только полное и однозначное безлюдье. Нас с тобой, понятное дело, не считая. Да, и старушечьего трупа что-то нигде не видно.

— Дык, я же в потолок стрелял…, — принялся оправдываться Лёха. — Неудобно как-то — в стареньких бабушек. Глаза у них больно, уж, жалостливые. Мать их… Что, майор, будем делать дальше? Вернёмся на «Лесную» и доложим о случившемся подполковнику?

— Вперёд пойдём, — после непродолжительного раздумья решил Артём. — Говоришь, тоненько скрипело впереди? Наверняка, там имеется дверь — с ржавыми петлями, давно уже позабывшими о существовании машинного масла…

Действительно, в тридцати-сорока метрах — с правой стороны по ходу движения — обнаружилась приоткрытая дверь. Вернее, чёрные двухстворчатые ворота, створки которых разошлись внутрь, образовав таинственную полуметровую щель, из которой распространялся ярко-выраженный запах плесени и векового запустения.

— Ерунда какая-то, мать его! — желчно прокомментировал Лёха. — Сейчас двухстворчатые конструкции ворот не в почёте. Считается, что это ненадёжно — с точки зрения элементарной безопасности. Мол, их вскрыть — легче лёгкого, — включил фонарь и, внимательно осмотрев торцы створок, радостно объявил: — Ну, я так и думал! Замки — сплошная насмешка… Электронные, но ужасно древние и примитивные. Видимо, во время недавнего взрыва их начинка вышла из строя, в смысле, окончательно накрылась медным тазом. Вот, ворота и распахнулись. А из-за них и полезла она, разнообразная и отвязанная хрень… Смотри, командир! Волчьи-то кровавые следы, как раз, и уходят в этот непонятный ход…

Артём, сильно надавив ладонями, распахнул створки ворот внутрь и, включив фонарь, согласился с подчинённым:

— На этот раз, братец, ты, пожалуй, прав! Про ерунду и разнообразную хрень… Рельсы какие-то странные. Во-первых, обрываются в трёх-четырёх метрах от ворот. Во-вторых, очень ржавые, а шпалы, и вовсе, деревянные, щедро покрытые бледно-фиолетовой плесенью. А на потолке и стенах присутствует знатная, толстая и многослойная паутина… Откуда, спрашивается, в метро — пауки? И что «метрошная» карта рассказывала об этом непонятном ходе?

— Не было его на карте! Штатским гадом буду! — поклялся Лёха самой страшной и верной клятвой. — Не было, что б мне провалиться на месте! Я так думаю про этот боковушник… У него, явно, транспортно-грузовое предназначенье. Электровозу здесь не пройти, сечение не то. Значит, в работе задействуют дрезины. Мото, например, или на мускульной тяге… Подходит гружёная дрезина, ворота открывают, а груз перемещают на вторую, заранее ждущую. Потом ворота закрывают, и дрезины успешно разъезжаются в разные стороны… Вот, как-то так оно — по моим скромным представлениям… Бурая ржавчина, густая паутина и разноцветная плесень? В знаменитом романе Дмитрия Глуховского — «Метро 2033» — вскользь упоминалось о так называемом «Метро-2»… Ну, о тайной ветке метрополитена для партийной элиты и прочих — бесконечно важных — руководителей. Мол, некоторые из них — по этой секретной ветке — и до работы добирались. Иногда… Но, главное, именно в «Метро-2» наши небеснородные вожди и генералы намеревались пересидеть ужасы грядущей «ядерной зимы»…

— Вполне жизненная версия, — согласился Артём. — А откуда взялись плесень с ржавчиной? О паутине уже не говоря?

— Так, ведь, началась горбачёвская Перестройка! Потом коммунистов грубо и нетактично отстранили от власти. А они, будучи ребятами вредными и жадными, новым Правителям страны ничего и не сообщили — о тайных подземных коммуникациях. Это, ясен пень, только моя версия — на скорую руку — не более того… Знатная паутина по углам? Не вопрос! Вентиляционные системы всех подземелий всегда имеют выход на свежий воздух. Так что, ничего хитрого. И пауки — по вентиляционным коридорам — могут запросто проникнуть под землю. И мухи с комарами… Кстати, командир! Ведь, по этому «Метро-2», наверняка, можно выбраться на земную поверхность! Как думаешь?

— За каким чёртом — выбраться? — поморщился Артём. — Типа — под смертоносное радиоактивное облучение? Хотя… Через некоторое время можно и попробовать. Через пару-тройку месяцев. В специальных комбинезонах, понятное дело… Имеются такие у Мельникова в загашнике?

— А, то! Штук двадцать! А… Что дальше будем делать?

— Надоел ты мне — этим дежурным вопросом — хуже горькой редьки! Столько лет уже находишься в Рядах, а до сих пор не усвоил прописных и наипростейших истин. Поэтому, наверное, и звёзд не прибавляется на твоих погонах… Какая задача поставлена перед нами руководством?

— Ну, это…, — задумался Никоненко, неуверенно подкручивая цилиндрик глушителя на стволе автомата. — Провести тщательную разведку территории и доложить о выводах…

— Вот, именно! Ты, морда наглая и ленивая, даже полученный приказ толком не можешь запомнить! — возмутился Артём. — Так — до самой пенсии — и проходишь в старших лейтенантах! Не обижайся, шутка такая, армейская насквозь… Итак, приказ военного коменданта станции «Лесная», подполковника Мельникова Бориса Ивановича гласит: — «Уничтожить — по мере возможности — всех пустынных волков, взявшихся невесть откуда. В случае невозможности выполнения данного действа — произвести комплекс эффективных мероприятий, направленных на предотвращение дальнейшего появления означенных волков на станции…». Понятно излагаю, старлей?

— Так точно!

— Поэтому — в свете вышеизложенного — наша задача проста, как латунный «метрошный» жетон. А, именно, запереть данные ворота, из которых появляются ливийские шакалы и пархатые голые старухи, намертво…

Конец ознакомительного фрагмента.