АнтиМетро

Андрей Бондаренко, 2010

Зачастую события, описанные в фантастических романах, сбываются – полностью или частично. А иногда не сбываются вовсе. В том смысле, что начинают – ни с того, ни с сего – развиваться по совершенно другому сценарию, написанному некими важными и мудрыми – до пошлой тошноты – личностями, облачёнными нешуточной властью. Или же и вовсе безо всякого сценария. То есть вопреки всем тщательно разработанным планам и подробным инструкциям. Недаром говорил великий Александр Македонский: «Иногда и единичный воин может решить судьбу всего сражения. Если, конечно, этот воин отважен и имеет на плечах голову, а не глиняный горшок…» Так сбудется предсказанное или же нет, в конце-то концов?! Непростой, ей-ей, вопрос… И, вообще, по мере прочтения данного текста вопросы будут множиться и накапливаться, наслаиваясь друг на друга. А ответы на них уважаемый читатель получит только в последних главах… Но вдруг вопросы останутся? Ничего страшного. Уже пишется вторая книга этого цикла, которая, возможно, будет называться «АнтиМетро, Буэнос-Айрес».

Глава третья

Кровавые непонятки и пространные разговоры

Громкоговоритель, солидно кашлянув на прощанье, замолк.

— А не подойти ли нам, любопытные мои соратники, к металлическому щиту, перегородившему вход на эскалаторы? — предложил Артём. — Посмотрим, полюбопытствуем, потрогаем руками, а после уже направимся к трибуне и послушаем выступление подполковника Мельникова. Какие там — семь-восемь минут? Знаю я, как такие собрания проходят! Пока все соберутся, пока места козырные поделят. Тем более, что после приёма хитрой микстуры все тормозят непроизвольно… Пошли?

— Без проблем! Я с тобой! — откликнулась Таня.

— Нет, к щиту я не пойду, — желчно пробурчал Хан. — Лениво как-то. Да, и господин военный комендант не отдавал такой команды.

— Мы лучше присмотрим место для костра, — сонно зевнул Хантер. — Конкуренты не дремлют…

— Какого костра? — удивился Артём. — А, конечно… У Глуховского же на всех станциях горели многочисленные костры. Понятное дело. Ищите, орлы, ищите. Выбирайте — без излишней суеты и спешки…

Они, взявшись за руки, двинулись в сторону металлического щита, ловко лавируя между пассажирами, идущими в противоположном направлении, к возведённой трибуне.

— Все такие неправдоподобно спокойные, — в полголоса комментировала Татьяна. — Лица одухотворённые, гладкие, почти без морщин. А глаза — как у усталых коров после дойки. Я видела у бабушки в деревне… Сильная эта микстура, ничего не скажешь. Действенная и эффективная… А ты, Тёма, получается, служил в хитрых и особенных войсках? В ФСБ, в ГРУ?

— И там, и там, — признался Артём. — И ещё кое-где… Так что, боевая подруга, тебе крупно повезло.

— Почему это?

— Потому. Я — с моими знаниями и опытом — имею все шансы стать со временем местным вождём. Не здесь, так на другой станции. А быть женой вождя (или там начальника, князя, предводителя, председателя) — дело прибыльное и однозначно сладкое, как не крути…

— Шутник ты у меня! — довольно фыркнула девушка. — Хотя, если посмотреть с другой стороны, быть княгиней, наверное, очень занятно и интересно. Пусть и подземной княгиней…

Навстречу им прошествовала стайка фашистов. Бритоголовые юнцы, смешно сгорбившись и опустив руки — словно плети — вниз, широко улыбались, загадочно блестя ласковыми глазами.

— Здрасьте вам! — проходя мимо, смущённо поздоровался здоровяк Борман. — Извините меня, пожалуйста, за недавнюю грубость. Был неправ. Погорячился немного. Больше такого не повторится.

— Да, некоторым личностям и в мирное время было бы не вредно принимать армейские лекарства, — задумчиво покачал головой Артём. — Глядишь, и кривая подростковой преступности поползла бы неуклонно вниз…

— Тёма, а почему — жидкость? — заинтересовалась Татьяна. — Таблетки же, они гораздо удобнее для использования.

— Не скажи! Таблетку запросто можно спрятать за щеку, а потом незаметно выплюнуть. А здесь — пить надо. Обмануть врача, в данном случае, очень трудно. Хорошо, что Лёха нас прикрыл спиной… А, вообще, они всё здорово придумали. Человеку, измученному жаждой, очень трудно отказаться от жидкой микстуры.

У стального щита было безлюдно, весь станционный коллектив уже отбыл к трибуне, заторможёно ожидая судьбоносной информации.

— Солидная вещь! Блестящая такая, гладкая, прохладная! А я почему-то была уверена, что этот щит обязательно должен быть ребристым. Или, на крайний случай, рифленым, — одобрительно покачала головой Таня и тут же жалостливо охнула: — Тёма, смотри! Там же… Нога лежит…

Створки щита намертво сошлись посередине туннеля, ведущего к земной поверхности, образовав чуть заметный вертикальный шов. И на каменном полу зала — напротив этого шва, в большой луже тёмно-бурой крови — лежала человеческая нога. Вернее, только её часть, перекушенная (отрезанная, отрубленная, отсечённая?) в голени: чёрный модельный ботинок и полоса тёмно-коричневых брюк — с ярко-красной мякотью и белым костяным кольцом-овалом внутри.

— Кому-то крупно не повезло, — мрачно резюмировал Артём. — Спрашиваешь, как это произошло? Обыкновенно, моя ласточка. При сигнале «Атомная тревога!» все эскалаторы метрополитена начали — как и предусмотрено инструкциями — работать сугубо на спуск. Потом кто-то нажал на кнопку, запускающую в действие запорный щит. Или же соответствующий сигнал поступил с земной поверхности. Данный бедняга, очевидно, занервничал и, потеряв ориентацию в пространстве, упал. Может, даже, потерял сознание, ударившись головой о пол. Вот, и все дела…

— А где же…, остальное тело?

— Наверное, до сих пор лежит по ту сторону щита. Если, даже, этот человек до сих пор жив, то мы не услышим его предсмертных стонов. Щит-то очень толстый, да и запирается он абсолютно герметично.

Татьяна присела на корточки возле обрубленной ноги и внимательно осмотрела срез, предварительно оттянув остатки брючины, после чего бестрепетно коснулась подушечкой указательного пальца кровавой лужицы и поднесла палец к глазам.

«Будущая врачиха, как-никак!», — уважительно пояснил внутренний голос. — «Поэтому и не боится крови. Да, наверное, и трупов…».

Девушка поднялась на ноги, тщательно обтёрла испачканный палец о собственные штаны и удивлённо протянула-пробормотала:

— Да, однако, дела! Интересные такие, непонятные насквозь…

— Что такое? — насторожился Артём.

— Понимаешь, Тёма, тут наблюдается такая ярко-выраженная странность. Практически — головоломка… По расчётам получается, что данную ногу створки щита перекусили часа полтора назад. Плюс-минус пятнадцать минут. А по всем внешним признакам выходит…

— Продолжай, продолжай!

— Выходит, что всё это случилось сутки назад. Может, даже, и немногим поболе.

— Точно? Не ошибаешься?

— Обижаешь, гражданин начальник! — совершенно по-детски надулась девушка. — Я же круглая отличница. Краса и гордость всего курса. Многократная победительница самых различных олимпиад…

— Не сердись, ради Бога! — извинительно попросил Артём. — Верю я тебе, Танечка, верю… Это, что же у нас получается, а?

— Не знаю, честное слово! Тебе, майор запаса, видней. С твоим-то опытом и знаниями.

— Получается, что мы все провалялись в вагонах электрички — без сознания — целые сутки? Может такое быть?

— Не готова к однозначному ответу, надо хорошенько подумать… Хотя, ощущается очень сильная жажда. Но это, возможно, только последствия недавней нервотрёпки, то есть, пережитого стресса.… Как же, Тёма, пить хочется!

Словно бы услышав последние Танины слова, мужественный голос, многократно усиленный — на этот раз — стандартным армейским мегафоном, бодро объявил:

— Рад вас видеть, друзья! Это я и есть — военный комендант станции «Лесная», подполковник Мельников Борис Иванович! Сейчас вам, первым делом, раздадут воду — по одной литровой бутылке на человека, включая детей… Спрашиваете, почему такие маленькие бутылки? Так полагается по правилам-инструкциям: литр питьевой воды в сутки — на одного человека. Подчёркиваю, питьевой воды! Не беспокойтесь, в суточный рацион ещё входят различные соки — апельсиновый и яблочный через раз. Отдельно будет предлагаться жидкая горячая пища, то есть, полноценные супы. Кроме того, в ближайшее время будут оборудованы умывальники с технической водой… Туалеты? Кому-то уже невтерпёж? Ладно, братья и сёстры… Женщины по лесенке спускаются в правый туннель, мужчины, соответственно, в левый. Там увидите железные двери, над каждой висит по светло-розовой лампе, ну, и нарисованы соответствующие значки и буквы… Повторяю ещё раз! Двери под розовыми лампочками! Они открыты, за ними находятся туалетные помещения. Каждое оборудовано восьмью кабинками с биотуалетами. Прошу быть аккуратными и не устраивать давки! Все другие двери заперты! Не надо туда ломиться и колотить по ним ногами! Итак, приступаем к раздаче питьевой воды… Граждане, попрошу не толкаться и не суетиться! Образуем две живые очереди! Женщин и детей пропускаем вперёд! Мужчины, проявляем сознательность и гражданскую ответственность!

Мегафон, смешно хрюкнув, замолчал.

— Представляешь, что было бы, если народ предварительно не глотнул бы успокаивающего зелья? — с лёгким сарказмом в голосе спросил Артём.

— Не-а, — Таня смешно наморщила веснушчатый нос. — Что было бы, Тёма?

— Страшная паника и полноценная давка с пошлым мордобоем. Неорганизованная и нервная толпа — страшное дело… Так что, тутошняя спецкоманда — во главе с военным комендантом — отрабатывает ситуацию идеально, что называется — без сучка и задоринки. Молодцы, одним словом! Профессионалы! Полностью одобряю!

— Может быть, пойдём ко всем? — робко предложила Татьяна. — Тут, конечно, всё отлично слышно. Но пить очень, уж, хочется. Да и дамскую туалетную комнату не мешало бы посетить…

— Конечно, пойдём! Извини, просто задумался немного…

Возле трибуны наблюдался идеальный порядок. Люди, дисциплинированно отстояв в очередях, получали вожделенную воду, молча, повинуясь кратким указаниям «чёрно-серых», отходили в сторону, на специально отведённые площадки, и только там отвинчивали с бутылок пробки и утоляли жажду.

— Знаешь, а они похожи на зомби, — испуганно шепнула Таня. — Движения ужасно заторможенные и угловатые, глаза потухшие, немного напоминают рыбьи… Ну, в какую очередь встаём? Может, в правую?

— Я подежурю в очереди, а ты пока сбегай в туалет, — предложил Артём. — Давай, беги, невеста! Не стесняйся…

Картонные ящики с минеральной водой без газа располагались в шести-семи метрах от трибуны. Артём, получая две законные бутылки (Таня уже вернулась и стояла рядом), громко и надсадно кашлянул несколько раз подряд, привлекая внимание к своей персоне. Подполковник Мельников, облачённый в полевую пятнистую офицерскую форму и занятый до этого момента беседой с одним из докторов, тут же перевёл взгляд в нужную сторону. Узнав старого знакомца, он скупо улыбнулся и пальцами правой руки изобразил неприметный условный знак.

Когда они, отойдя метров на десять-двенадцать от компактной людской толпы, вволю напились, Татьяна сообщила:

— Твой Мельников немного напоминает покойного киноактёра Владислава Галкина. Тот же типаж! То бишь, мужественный мачо-раздолбай, слегка побитый и потоптанный жизнью-злодейкой.

— А я на кого похож? — насмешливо прищурился Артём. — Признавайся!

— Ты? Конечно же, на Алена Делона — из старинного кинофильма «Зорро». Помнишь, в самом начале фильма он едет — под симпатичную мелодию — на лошади, задумчиво зажав в зубах огрызок сигары? Только ты в плечах немного пошире, и лицо бледное…

— Спасибо, королева моего сердца.

— Всегда — пожалуйста! — мило усмехнулась девушка. — Кстати, а что это за тайный знак изобразил пальцами подполковник?

— Глазастая ты у меня!

— А, то! Итак?

— Попросил подойти после собрания — в отдельном порядке. Наверное, хочет пригласить на беседу в некий тайный бункер… Не смотри ты так испуганно! Конечно же, я обязательно возьму тебя с собой. Не бросать же симпатичную и беззащитную девушку здесь, среди непредсказуемых и заторможенных зомби… Кстати, а что у нас с туалетами?

— Знаешь, всё очень цивильно и чистенько, пол и стены выложены разноцветным кафелем. Имеется и вторая просторная комната с торчащими из стен трубами. Скорее всего, там будут располагаться умывальники. Наверное, ещё не успели установить…

Когда солдаты унесли пустые картонные ящики в туннель, Мельников вновь поднёс мегафон к губам и перешёл к главному:

— Подходите, друзья, поближе! Итак… Наша страна подверглась коварному нападению со стороны вооружённых сил НАТО! По Санкт-Петербургу был нанесён ядерный удар! Извините, но никакой другой информацией я не располагаю… Сразу же после взрыва прервались все виды связи, включая мобильную. Работает только местная, от автономного передатчика волн, с радиусом действия в пятьсот-шестьсот метров… Спрашиваете, что теперь делать? Отвечаю. Действовать в полном соответствии с типовыми инструкциями, ждать помощи с поверхности и надеяться на лучшее…

— Может, надо послать разведчиков? — предложил звонкий голос Хана. — И в ближайшие туннели, и на земную поверхность?

— На поверхность отправить разведчиков не получиться, — недовольным голосом откликнулся подполковник. — Гидравлическая система, отвечающая за перемещение заградительного щита, автоматически заблокирована на полгода.… А разведчиков на станции «Выборгская» и «Площадь Мужества» мы обязательно отправим. Только потом, в плановом порядке, когда обустроим здесь крепкий быт, не раньше. Как и предписывают инструкции…

— Вы что-то говорили о возможной помощи! — напомнил Хантер.

— Правильно, говорил… Действенная помощь, я считаю, может прийти к нам только со стороны станции «Девяткино». Но только месяца через три-четыре, не раньше, когда радиационный фон снизится до приемлемых величин… Так что, наша основная задача — продержаться это время. Повторяю, продержаться — как минимум — три-четыре месяца! А что для этого надо, товарищи? Правильно! Соблюдать крепкую дисциплину и проявлять железобетонную выдержку! Всё ясно? Что непонятного? Прекращайте шуметь, сограждане! Повторяю ещё раз! Никакой достоверной информации у меня нет! Связь не работает! Успокойтесь, россияне! Будьте же сознательными…

Несмотря на принятую успокоительную микстуру, люди упорно отказывались верить, что военный комендант не обладает хоть сколь-нибудь внятной информацией и требовали подробно рассказать о ходе начавшейся войны. У некоторых, даже, началась полноценная истерика… Матерно выругавшись от досады, Мельников передал мегафон пожилому доктору Василию Васильевичу. Старичок не подкачал — уболтал и успокоил разволновавшийся народ минут за пять-шесть. Его голос — мелодичный и монотонный — действовал на нервных граждан и гражданок не хуже армейского специализированного зелья.

— Очень похоже, что наш милейший Василий Васильевич является опытным и хватким гипнотизером, — предположил Артём. — Да, всё предусмотрели ребятки! По крайней мере, к подавлению возможной паники они отнеслись очень серьёзно. Не отнять и не прибавить…

После выступления доктора дело пошло гораздо веселее.

— Переходим к следующему ответственному этапу! — облегчённо вздохнув, оповестил Мельников. — А именно, объединяем три важных дела в одно. Сейчас мои бойцы установят на перроне три раскладных столика, стулья, и вынесут картонные коробки с суточными продуктовыми пайками.

— Как же быть с горячей пищей? — раздался визгливый женский голос. — Вы же обещали, господин комендант…

— Обещал, — не стал спорить подполковник. — Но первые сутки пребывания на станции вам придётся довольствоваться сухими пайками. Инструкция! — повысил голос. — Итак, продолжаю… По одному подходим к раскладным столикам и регистрируемся. Желательно, с паспортами. Сгодятся — на первый случай — права на вождение автотранспорта, пропуска на работу, студенческие билеты и пластиковые банковские карты. Непосредственно при регистрации мои ребята будут распределять вас по административно-хозяйственным группам, где всем придётся регулярно вкалывать в поте лица… А вы как думали, родные? В военное время все граждане обязаны — так, или иначе — трудиться на благо Родины. Естественно, кроме маленьких детей, беременных женщин, дряхлых стариков и безнадёжных инвалидов. Специальной инструкцией — для гражданских лиц — предусмотрены следующие административно-хозяйственные группы, они же службы: охранно-вспомогательная, медицинская, кухонно-поварская, психологическая, банно-прачечная и уборочно-бытовая. Первичное распределение по группам будет осуществляться, исходя из основной гражданской профессии и образования каждого конкретного индивидуума… После завершения процедуры регистрации-распределения каждый из вас получит, как я уже говорил, суточный сухой паёк, куда входит и фруктовый сок. Всего будет выдано двести пятьдесят пять…, извините, двести пятьдесят четыре взрослых пайка, а также восемь детских… А ещё через некоторое время, уже после приёма пищи, займёмся установкой палаток. Все получат спальные мешки, подушки, постельное бельё, одеяла, а также тёплые вещи, предусмотренные инструкциями. Чуть позже будут составлены графики выхода на общественно-полезные работы…

— Товарищ майор, — кто-то осторожно тронул его за плечо.

Артём резко обернулся и облегчённо выдохнул:

— А, это ты, Лёха…

— Конечно же, я, — скупо улыбнулся Никоненко и продолжил шёпотом: — Собрание коллектива продлится ещё минут десять-пятнадцать. Но уже ничего интересного не услышите. Так, только бестолковые дурацкие вопросы и насквозь обтекаемые ответы… Потихонечку, не привлекая излишнего внимания, идите с барышней к заградительному щиту. Спускайтесь по лесенке в правый туннель. Примерно через сто пятьдесят метров увидите в стене рыжеватую дверь. Постучите: три удара через длинные паузы, три — через короткие. Вас пустят внутрь, предложат горячего сладкого чая со свежими плюшками и газеты недельной давности. А вскоре и Борис Иванович подойдёт… Вот, возьми, майор, карманный фонарик-динамо. В том тоннеле нет подсветки…

Взявшись за руки они, не торопясь и не оглядываясь назад, пошли к заградительному щиту.

— Тёма, а как это они так точно сосчитали? — спросила Татьяна.

— Кто кого сосчитал?

— Военные — нас. Мол: — «Всего будет выдано двести пятьдесят четыре взрослых пайка, а также восемь детских…». Так как — сосчитали? И, собственно, когда?

— Интересный и весьма актуальный вопрос, — с уважением посмотрел на девушку Артём. — Понятное дело, что в зале установлены камеры видеонаблюдения. Более того, некоторые из них, наверняка, работают от автономных источников питания. То бишь, пашут на съёмных аккумуляторах. Только, вот…

— Во-первых, камер видеонаблюдения, скорее всего, очень мало, — подхватила Таня. — А, во-вторых, народ-то не стоял на месте. Одни входили в вагоны, другие, наоборот, выходили.

— Ваши версии, мадам будущая писательница?

— Мадмуазель, сударь! Попрошу заметить, мадмуазель! А не какая-нибудь там ветреная вертихвостка…

— Ох, извините покорно! Безусловно, очень и очень рад… Итак?

— Версия всего одна — пересчёт происходил в тот временной отрезок, когда мы все пребывали в бессознательном состоянии. Не вижу я, что-то, других дельных и правдоподобных вариантов.

— Молодец, сообразительная мадмуазель Сталкер! — Артём нагнулся и звонко чмокнул девушку в упругую щёку. — У меня, кстати, из кармана пиджака пропал травматический пистолет, который я отобрал у нервного астматика… Следующий непростой и каверзный вопрос. Почему, по твоему мнению, комендант вначале сказал о двухстах пятидесяти пяти личностях, поставленных на продуктовое довольствие, а потом поправился в сторону уменьшения?

— Не знаю, честное слово! Ты, Тёма, думаешь, что… Что…

— Ничего нельзя исключать. Впрочем, будем считать — для пущего спокойствия — что подполковник просто случайно оговорился, не более того… Да, вот ещё одно, — он озабоченно нахмурился. — Никому, а в особенности господину коменданту станции, не надо пока говорить об этой временной нестыковке. Я имею в виду, о странной перерубленной ноге суточной давности.

— А почему — особенно военному коменданту?

— Потому, что нынче он — наш с тобой непосредственный начальник. А в российской армии существует железобетонное правило: — «Выдавать информацию начальству следует очень аккуратно и сугубо дозировано. Причём, только ту информацию, которую означенное начальство ждёт от тебя…». Такая, вот, армейская специфика. Потому как инициатива подчинённых — без отдельного приказа — воинским Уставом не предусмотрена. Инициатива и далеко идущие выводы — прерогатива вышестоящих, тех, у кого на плечах имеются погоны с крупными звёздами… Понятно объясняю?

— Ну, в общем и целом…

— Молодец, понятливая мадмуазель Сталкер! Так держать!

Они — поочерёдно — спустились по короткой лесенке и непроизвольно остановились перед входом в туннель.

— Сплошная чернота! — испуганно выдохнула Татьяна. — Абсолютная и безысходная! Лично мне — очень страшно… Вдруг, там уже появились всякие трёхголовые чудища и прочие уродливые мутанты? Понимаю, что рановато, но, всё же… А в том туннеле, где находится дамская туалетная комната, лампочки висят — тёмно-бордовые, рубиновые, одна розовая. Тёма, почему здесь нет никакого освещения?

— Наверное, потому, что именно в этом туннеле располагается засекреченный командный пункт, — задумчиво почесав в затылке, предположил Артём. — Местные бойцы и командиры оснащены приборами ночного видения. А все прочие, включая коварных врагов, обойдутся и без света…

Он достал из кармана пиджака фонарик-динамо, выданный Лёхой, и принялся надавливать-отпускать на подпружиненный рычаг-курок. Через две-три секунды вспыхнул слабый светло-жёлтый лучик света, постепенно набиравший силу.

— Я иду первым, ты — в трёх метрах за мной, — строго велел Артём. — Если я резко махну рукой с фонариком, то сразу же падай на живот и старательно прикрывай голову руками. Понятно?

— Ну, вроде бы…

— Прошу отвечать ясно и чётко, без штатской отсебятины и туманной неопределённости! Повторяю вопрос. Вам понятно, мадемуазель?

— Так точно! — Таня демонстративно вытянулась в струнку, преданно «поедая» командира глазами.

— Если фонарик внезапно погаснет, то сразу же падай на живот и старательно прикрывай голову руками. Понятно?

— Так точно!

— Тогда, благословясь, вперёд…

Артём медленно шагал по шпалам, плавно перемещая фонарь из стороны в сторону, и тихонько бормотал себе под нос:

— Чёрная дверь, почти квадратная… Тёмно-синяя, вытянутая в высоту.… Ещё одна… Нет, не та, рановато. Метров тридцать-сорок осталось… Ага, вот же, она, рыженькая…

Он обернулся и негромко позвал Таню:

— Подходи, подземная амазонка. Кажется, прибыли на место. Сейчас будем вежливо стучаться…

— Подожди немного, — неожиданно попросила девушка. — Посвяти-ка ещё раз вперёд, мне что-то померещилось… Нет, не так. Опусти фонарь ниже. Ещё ниже. Освети-ка рельсы… В чём это они испачканы? Тёмные пятна и тут и там… Кровь, похоже. На этот раз — совсем свежая.

Отойдя от рыжей двери метров на пятнадцать по туннелю, Артём вернулся обратно и подытожил:

— Дали по башке и потащили в изолятор.

— Кому — дали и потащили? — опешила Татьяна.

— Тому, двести пятьдесят пятому гражданину, который решил удрать по туннелю к «Выборгской». Ничего не поделаешь, жёсткие законы военного времени…