Покров алмазный

Андрей Александрович Чистотин (2025)

Чистотин Андрей Александрович Родился в 1941 году в Вологде, окончил Вологодский государственный педагогический институт. Преподавал физику в школе, трудился в подразделениях Министерства связи и компании "Ростелеком" , после выхода на пенсию работал на кафедре физики в ВоГу. Увлекался пением и более сорока лет пропел в в Вологодской городской капелле имени В.М. Сергеева, выезжал на гастроли с коллективом по России и другим странам. Писать стихи начал в зрелом возрасте, во время рабочих командировок на Русский север и в Туркмению. В своих произведениях часто затрагивает темы красоты природы, глубины человеческих чувств, героизма русского народа. Участвовал в литературных семинарах под руководством вологодских поэтов Виктора Коротаева и Галины Щекиной. Публиковался в местной периодической прессе, в сборниках серии "Библиотека современной поэзии," в альманахе "Двойной тариф" и в альманахах Российского союза писателей, вошёл в число авторов

Абстрактный пейзаж.

1 Танец с тенью, вот загадка, попляши в морской волне, брызги, брызги ворон взятки ищет пёрышки на дне.

Буря жмёт, скала не знает, ей плясать иль отойти, но у тени мысль шальная соль, намаз её пути.

Дыбом волны, словно кони, скок, поскок через пролив, в мире чёрном всё погони, диск застыл среди олив.

Недотрога корчит рожи, пена с губ, как басмачи, ты на рюмочку похожа, запивая куличи.

И яичко в душу к смятке из под венчика смело, убегает без оглядки в лохмы кисти, в помело.

Вот копыта бьют в корыто, в набежавшую волну с головою не покрытой бабка тешит бузину.

2 Вот отмычки для привычки, дверь в морскую белену, портупея, время, лычки, рыбки в огненном плену.

зПишет старая Тартила зарывая грудь в песок, с Буратино было мило нала я его восток.

Тут всё тина, рябь бензина, вон из пластика стена, сок из баночки в картину плещет горцев имена.

Вон копыта пляшут лихо, что с чертёнка можно взять, в Вавилоне нынче тихо зайцев там не сосчитать.

В море красном кровь дымится, два народа, два сучка, надо древностью умыться, слезти с детского горшка.

Тумаки ломают душу, в море царствует прибой, не гремите вы в баклуши, треугольник вечно боль.

Наливные глазки свыше за покатою волной, рукомодник красным вышит, месяц спит над головой.

Серп, как ножичек татарский, подрезает все грехи, ты подарочек мне царский, я селянин без сохи.

Светофор за жёгся красный на калиновом мосту, соловей засвищет в раструб: «Падай ниц, я на посту.» 3 Падишах жену приводит отдаёт во власть скопцу, а в гареме мыслей ходик тянет к жёлтому тельцу.

Жены старшие, о ужас, в бубны бьют и по лицу, фрукты сладкие на ужин, скоро ночь примкнёт к сосцу.

Благовонья вод летучих, подогретый маскарад, вон луна скользит на туче, а на ложе сто карат.

Юный стан самца заводит, ножки — трепетная лань, нос дрожит, ползёт на коду, и в устах находит грань.

Дальше буря, море, искры, страсть поставит на дыбы, брызги, стоны прямо с кисти, все мы похоти рабы.

Вот замес, стихов начало, для картины поводырь, глазки чёрного металла, брызги с нотками в клавир.

Ах забыл, ещё копыта, то арабов скакуны, сказка вся и карта крыта, в ночь где царство сатаны.