Повелительница крыс

Андрей Александрович Жидков, 2020

Данное произведение под названием "Повелительница крыс" является фантазией на тему социального бунта вызванного социальным не равенством.

Утро в крысином раю.

I

— Доброе утро всем кто нас смотрит! — Из динамиков загоревшегося синим светом встроенного в стену микроплазменного телеэкрана, раздался восторженный голос молодой женщины. — Сегодня пятнадцатое августа две тысячи семьдесят девятого года, шесть часов утра.

Алексей с трудом разлепил склеившиеся ото сна веки и тупо уставился глазами на проекцию экрана. На ней отображалась белокурая стройная ведущая в шелковом красном костюме в компании высокого широкоплечего мужчины в зеленом пиджаке и вельветовом в синюю крапинку галстуке. Радужно улыбаясь, они начали, чередуясь рассказывать о последних выявленных учеными тенденциях в тяжелой работе менеджеров. Оказывается как показали новейшие исследования они очень страдали от онемения ягодиц. Болезнь назвали «sitting ass». Но Алексею отчего-то были глубоко безразличны факты этих удивительных открытий. Он просто ужасно устал, и ему безумно хотелось выспаться. Тем не менее, усилием воли мужчина заставил себя подняться.

Маленькая комната размером три на четыре метра, в которой помещались только двуспальная кровать, телевизор, компьютерный стол и комод, тонула в черном полумраке. Ибо плотно задернутые шторы на единственном окне не пропускали слабых утренних лучей восходящего солнца.

Широко зевнув, Алексей сунул ноги в старые тапки и, как был в одной майке и длинных семейных трусах вышел на кухню. Там уже вовсю кипел электрический чайник, а на индукционной плите жарилась яичница с луком и соевыми сосисками. Супруга в засаленном темном переднике поверх длинного пестрого цветастого халата, поддевая пластиковой лопаткой, раскладывала ее по белоснежным тарелкам.

— Ты как раз вовремя! — Беря в руки вилку и кусочек черного хлеба, произнес сидящий за столом отец.

Он был уже очень стар и разменял седьмой десяток, но был на удивление еще крепок и деятелен.

— Доброе утро пап. — Кивнул ему Алексей и скрылся в уборной.

Когда же справив нужду, он возвратился обратно на кухню, то на его тарелке уже дымилась горячая яичница. Пока он поглощал ее, нанизывая куски на вилку и подчищая тарелку кусочком хлеба, супружница Ольга налила ему кипяток в чашку с растворимым кофе.

— Давай может, завтра сходим в церковь. — Промолвила она, ставя перед ним кофе. — Я уже не помню, когда в последний раз в церкви была. Да и вообще мы и так редко куда с тобой ходим.

Не отрываясь от завтрака и продолжая жевать, мужчина согласно кивнул:

— Я как раз еще с аванса на прошлой неделе приберег семьсот пятьдесят рублей. Так что сможем взять с собой дочку.

— Ну не думаю, что Света будет особенно этому рада.

— Ей уже исполнилось четырнадцать. — Поддакнул пожилой седовласый глава семьи, неспешно помешивая ложечкой чай. — Небось, целыми днями только и грезит что о мальчиках.

— Об учебе пусть лучше грезит. — Недовольным голосом проговорил Алексей. — Ее классный руководитель говорит, что она очень способная. Может получиться выучить ее на менеджера или на секретаря. Тогда хотя бы она поживет по-человечески….. в достатке…..

— Кстати говоря, об учебе! — Внезапно вспомнив, воскликнула женщина. — Свете катастрофически необходим новый Лайфон.

— А со старым то, что не так? — Искренне удивился Алексей.

— На новом Lifeon wc 5 более совершенная камера для селфи. — Пояснила Ольга. — Ей это нужно для селфиведения.

Отец Алексея Николай Егорович расправил в руках вчерашний недочитанный номер газеты:

— Мой родитель мне рассказывал, что во времена его детства приходилось учиться значительно сложнее. — Как бы, между прочим, заметил пожилой мужчина. — Им приходилось изучать химию, физику, историю, географию, литературу и еще кучу всяких никчемных предметов.

— Да уж! — Покачала головой Ольга. — Хорошо, что хоть теперь наших детей этим не мучают. Ведь в самом деле какой прок может быть от предметов знания давно минувших событий. Куда гораздо важнее то, что действительно пригодиться им в жизни, что научит общению в социальных сетях, что расскажет о сексуальных взаимоотношениях, подготовит к тонкостям корпоративного этикета. Вот наш младший, умничка, обучился вычислению и печатанию, и устроился на конвейер…..

В этот момент, лязгнув притвором замка, наружная дверь крохотной прихожей отварилась, и в нее грузно ввалился подросток тринадцати лет. Стащив с себя просаленную куртку и прочую изрядно испачканную одежду, мальчик свалил ее в угол под прибитой к стене вешалкой.

Выглянув из кухни, Ольга ему ласково улыбнулась:

— Доброе утро сынок.

Устало, с изнуренным видом повернув голову, Сергей, надевая домашние тренировочные штаны, ответил матери тем же приветствием.

— Как отработал смену сынок? — Уступая место за столом сыну, осведомился Алексей, когда тот вошел в предел кухни.

— Как всегда сломалась конвейерная лента, из-за чего наша бригада не выполнила норму на двести семьдесят единиц. — Отмахнулся Сергей.

Мальчик открыл холодильник и, достав из него початую запотевшую бутылку водки, налил себе грамм сто пятьдесят в отцовскую чашку из-под кофе. Выдохнув, он опрокинул содержимое внутрь себя. Противная, горькая, мерзко пахнущая техническим спиртом жидкость, обожгла гортань подростка. Отчего тот скривился изрядно морщась. Но эту неприятную особенность дешевой бормотухи компенсировало сразу же воцарившаяся в голове легкость.

— Ну, разве так можно пить на пустой желудок! — Возмутилась мать, суетливо разжигая огонь под стоящей на газовой плите железной кастрюлей с почерневшими от нагара боками. — Подожди, я тебе супа немного подогрею!

Тем временем Сергей положил на край стола сверток из мятых денежных купюр:

— Здесь пять тысяч. Нам за июль выдали.

— Ты себе оставил?

— Да. — Кивнул подросток. — И на проезд и на погулять, кое что.

— Молодец! — Быстро прибрав деньги в карман халата, Ольга поцеловала сына в макушку, взъерошив русые сальные волосы.

II

Предприятие, на котором трудился Алексей, носило гордое название «ООО Интернационал Продакшин Корпорэйшн Энтерпрайзест» и располагалось в зоне промышленных складов по адресу Калинина тридцать девять. Хотя полуразрушенные обветшалые каменные сараи бывшего кирпичного завода трудно назвать складами. Слишком уж малопригодны были они для хранения чего либо, в силу вечно протекающей крыши и рушащихся стен.

Систему складов обносил местами перекосившийся и просевший кирпичный забор, норовящий со дня на день рухнуть. Сразу за его воротами раскинулась небольшая парковка, перед величественным двух этажным великолепно отремонтированным зданием офиса. Там сидели менеджеры. Так сказать элита, опора и основа фирмы. Те, кто в поте лица трудились перед компьютерными мониторами, под прохладным кондиционером рискуя заболеть страшным недугом «sitting ass».

Алексей же относился в компании к рангу неблагодарной челяди трудившейся на свежем воздухе под прямыми лучами палящего солнца, в пыли и грязи таская мешки со шпаклевкой, штукатуркой и цементом. Да и вообще прочий строительный материал.

Возле въездных ворот Алексея встретил худощавый осунувшийся молодой человек лет двадцати пяти. Как старший смены он всегда приходил всегда раньше других.

— Сегодня мы без водителя, поэтому на погрузчике будешь ты. — Сухо произнес он после обмена приветствиями.

— А с Димой то что? — Удивился Алексей.

— Его жена у себя на работе в гипермаркете из продуктов предназначенных к вывозу на свалку просроченный йогурт взяла для ребенка и попалась. — Прокашлявшись, старший смены сплюнул на асфальт кровавую мокроту. — Вчера он позвонил мне, поздно вечером сказал, что поедет на судебное слушанье.

— Уже так быстро? — Поразился Алексей.

— Да сейчас судебная система работает с невероятной скоростью. — Бесспорно, констатировал в ответ молодой мужчина.

— И сколько ей грозит Андрей Александрович?

— Дима говорит, что прокуратура требует шести лет заключения.

— Но у нее же грудной ребенок!

— Готово постановление об его отправке в сиротский приют.

— Но Дмитрий ведь вполне может позаботиться о ребенке!

Андрей Александрович криво усмехнулся:

— Всем наплевать и на Дмитрия и на его ребенка и на его жену. Все хотят красивых показателей и цифр. Полиция заодно с судом докажут что не напрасно едят свой хлеб упрятав понапрасну за решётку человека. А социальные службы поставят очередную галочку разлучив семью. И у всех будут показатели работы. А то, что от показателей не добром, а искалеченными судьбами смердит это уже другой вопрос.

— Как бы Дмитрий после такого не запил.

— А что ему еще остается? — Старший смены снова закашлялся.

Алексей сочувственно посмотрел на него. Он давно уже замечал, как тот сильно похудел и осунулся за последние полгода. А тут еще прибавившаяся к его ужасному кашлю отхаркивающаяся кровь.

— Тебе бы показаться врачу Андрей Александрович. — Участливо промолвил Алексей.

— Я был уже у фтизиатра.

— И что он?

— Говорит что у меня туберкулез. — Криво усмехнулся с горечью мужчина.

— Ну, а лечение назначил?

— Выписал мне таблетки Рифомпицин и Этамбутол. — Андрей Александрович вынул из кармана потертой грязной спецовки две пластинки с красно-оранжевыми и белыми таблетками. — Предлагал еще и уколы Тубазида, но я отказался, поскольку медсестра берет за процедуру пятьсот рублей.

— Я слышал, что туберкулез лечат в специальных диспансерах.

— Это было раньше. — Убрав лекарства обратно в карман комбинезона, старший смены обреченно покачал головой. — Сейчас диспансеры закрыты в целях экономии государственных средств.