Умри со мной

Ана Фогель, 2023

Очередным пасмурным утром семнадцатилетняя Мэднесс Уоррен обнаруживает отсутствие своей матери и немногословную записку от неё. Теряясь в догадках и страхах, она пытается создать подобие нормальной жизни вокруг себя. Но с внезапным появлением двух подозрительных новичков в школе, тайны прошлого начинают всплывать одна за другой, а её жизнь начинает зависеть лишь от их решения.-Но-смерть-кажется-весьма-привлекательной,-если-у-неё-синие-глаза.-

СТΛТИКΛ

––1–

Темнота и шум обволакивают меня. Я закрываю глаза и запрокидываю голову назад. Алкоголь маленькими шажками бежит по венам, поражая сначала сердце, а затем мозг. Я больше не чувствую хроническую боль, я больше не слышу свои мысли, составляющие мне постоянную компанию. Открываю глаза, поднимаю потяжелевшую голову и смотрю на мир сквозь туман.

Люди.

Кого-то из них я знаю. Кого-то видела несколько раз. Кого-то впервые.

Но никто никогда не видит меня.

Со скрипом сухожилий поворачиваю голову вправо. Рядом со мной на диване сидит парочка, чьи лица расплавились в горячем поцелуе, слившись в одно целое. Слева в облаке дыма и горечи рыжеволосый парень затягивает косяк.

Я ныряю в красный пластиковый стаканчик, который держу в руках, и купаюсь в тёмной жидкости, предвкушая жжение на языке. Медленно выдыхаю воздух из лёгких и делаю глоток, осушая пластиковые берега. Морщусь, борясь с отвращением к терпкому вкусу и самой себе.

Обычно я не пью так много.

Обычно я наблюдаю за теми, кто пьёт. За своими ровесниками, которые беззаботно вычёркивают из своих жизней пятничный вечер, превращая часы в вечность, длящуюся лишь до рассвета.

И я была частью этого.

Посещение вечеринок стало своего рода моим хобби. Побегом от гнетущей реальности и в то же время иллюзией причастности к ней. Занимая место где-нибудь в тёмном уголке, я могла быть одна и со всеми одновременно.

— Будешь? — Хриплый голос пронзает дым и добирается до моих ушей.

Я лениво поворачиваю голову на звук. Рыжеволосый парень протягивает мне тлеющую самокрутку. Я отказываюсь, понимая, что на сегодня с меня достаточно, и встаю с дивана. Надо найти Кэтрин. Мир на секунду переворачивается с ног на голову, и я едва не теряю равновесие. Но резкая боль в коленке, словно удар током, заставляет сократиться все мышцы, удерживая меня в вертикальном положении. Я смотрю вниз на свою левую ногу. В дыре порванных колготок блестит липкая и тёплая жидкость. Ирония в том, что я упала до того, как успела напиться.

Я делаю шаг, боль почти не чувствуется. К ней я привыкла. Ещё один шаг, и я оказываюсь среди извивающихся тел. Вечеринки Брайана Купера всегда были грандиозными. Алкоголь, травка и огромное количество людей превращали это место в эпицентр развратного веселья. Страшно представить, сколько десятиклассниц лишилось девственности в одной из комнат на втором этаже.

Меня бросает из стороны в сторону, когда я наталкиваюсь на двигающихся под музыку людей. Стоять на ногах становится всё сложнее. Вокруг моего запястья смыкается кольцо из чьих-то горячих и мягких пальцев. Они прилипают к моей коже словно пластилин. Я чувствую резкий рывок и в следующую секунду вижу перед собой довольно высокого парня. Вообще-то с моим ростом мне все кажутся высокими. Приходится поднять глаза и дождаться, когда линии приобретут чёткость и образуют лицо. Лицо самого Брайана Купера — короля импровизированного ада. Его губы расплываются в улыбке, а я расплываюсь в его руке и утекаю сквозь пальцы.

— Привет, — кажется, говорит он.

— Привет, — кажется, отвечаю я.

Он наклоняется ближе, чтобы я могла его слышать.

— Ты ведь пришла сюда с Кэтрин, верно? — Его слова покалывают где-то в области моей грудной клетки. Он третий за сегодня, кто спрашивает меня о ней. — Не знаешь, где она?

Разве могла быть другая причина, почему ко мне подошёл один из самых популярных парней школы?

Нет.

Я глотаю лёгкий осадок разочарования и стараюсь прозвучать беззаботно.

— Нет, — перекрикиваю музыку. — Если увидишь Кэтрин раньше меня, скажи, что её ищет Мэднесс.

— Как? — переспрашивает Брайан, не глядя на меня. Его взгляд уже блуждает по лицам в поисках девушки.

— Неважно, — бормочу я и оставляю Брайана на растерзание толпе. Ненавижу называть своё имя. Каждый раз одна и та же реакция. Но я их не виню. Как только я начала понимать значения слов, я первым делом спросила у своей мамы, почему у меня такое странное имя. Она оправдала эту оплошность тем, что решила назвать меня в честь бабушек. Обеих сразу. Мэдисон и Ванесса. Ни одну из них я ни разу не видела.

Я с трудом добираюсь до кухни, где относительно тише и светлее. Обычно надолго здесь не задерживаются, приходя лишь за очередной порцией спиртного. Кэтрин тут не оказалось, а меня начало мутить — последние два стаканчика виски были лишними. Кухня пляшет перед глазами, и мне хочется лечь на пол и свернуться в клубочек, чтобы остановить эту беспощадную карусель. Мне кажется, я почти это делаю, как вдруг кто-то окликает меня.

— Эй. — Звук, небрежный и густой, касается моего затылка.

Я оборачиваюсь, кухня вращается вместе со мной. В какой-то момент пейзаж из стен сменяется портретом. Я поднимаю голову наверх и смотрю на главный акцент этой картины. Пара синих/глубоких/уставших глаз наблюдает за мной из-под густых пшеничных бровей. Такого же цвета волосы неаккуратно перекинуты набок, а несколько непослушных прядей падают на лицо, почти доставая до его острого подбородка. Эта длина резко контрастирует с практически выбритыми висками, придавая парню небрежный вид. Он хорош. Может, немного не в моём вкусе, но чертовски хорош. А это означает, что существует лишь одна причина, почему он заговорил со мной.

Пухлые губы парня медленно размыкаются, и прежде чем он успевает что-то сказать, я опережаю его:

— Я не знаю, где Кэтрин.

— Что? — Его брови сдвигаются к переносице, а лицо принимает ещё более недовольный вид. — С тобой всё в порядке? — спрашивает он, ощупывая меня беглым взглядом. Среди слов закрадывается лёгкий, едва уловимый британский акцент.

Нет, не в порядке.

Уже долгое время я пребываю в стабильно тяжёлом состоянии, которое стало настолько привычным, что я считала его нормой.

— Да, — произношу я, всё ещё находясь в плену его синих глаз. Только они удерживают меня от того, чтобы не сдаться гравитации.

— Тогда будь добра, отойди от холодильника.

Я моргаю пару раз, в попытке понять смысл его слов. Парень нетерпеливо вздыхает, хватает меня за плечо и резко дёргает в сторону. Внутренности встряхиваются, и я едва не выплёвываю их наружу. Парень открывает холодильник, достаёт оттуда бутылку пива и возвращает своё внимание мне. Он делает глоток из горлышка, наблюдая за мной, а я наблюдаю за его кадыком, который подскакивает на его красивой длинной жилистой шее. Изучив меня, всё, что вызывает у парня интерес, это мои ноги. Если быть точной, одна из них.

— Ты упала? — спрашивает он, кивком указывая на мою коленку.

— Да. — Язык тяжёлый и неповоротливый.

Блондин хмурится, продолжая смотреть на остывшую кровь.

— Как давно?

Мне становится неуютно от того, с какой заинтересованностью он смотрит на то, что другие посчитали бы уродством. Я ёжусь, кутаясь в джинсовку, которая велика мне на два размера, но даже она не помогает мне скрыть колени.

— Тебе точное время назвать? — язвлю я, тем самым заставляя парня взглянуть на себя. И тут же жалею об этом. О том, что он снова смотрит. Слишком долго и слишком… подозрительно.

— В идеале, — жёстко произносит он, буквально выстреливая в меня своим взглядом. Свинец попадает в лёгкие и разрывается внутри. Я не дышу.

Это не похоже на шутку. Либо он жутко пьян, либо псих. Ни с тем, ни с другим вести беседу желания нет.

— В двадцать два часа тридцать минут и девятнадцать секунд по местному времени, — я нанизываю случайные цифры на нить событий. Или почти случайные. Это действительно случилось примерно в десять вечера перед началом вечеринки. Я споткнулась о бордюр и приземлилась на асфальт. Не на газон возле дома, как могло бы быть.

Парень продолжает смотреть на меня как на диковинную вещь. Его глаза сужаются, встречаясь с моим взглядом. У меня чувство, будто я что-то ему сделала, невзирая на то, что видела впервые.

Нервно облизываю свои губы, пробуя на вкус красную помаду. Я немного наклоняю голову вниз, позволяя длинным волосам, словно чёрным занавесам, скрыть моё лицо.

— Как тебя зовут? — спрашивает блондин, словно я на допросе в суде.

Даже если бы я хотела ответить — а я не хотела — я бы не смогла. Я моргаю, но глаза больше не открываются. Меня затягивает темнота, усталость разливается по моим мышцам, я ощущаю полёт и отдаюсь невесомости, как вдруг резко на что-то натыкаюсь. На что-то твёрдое, но такое тёплое и приятное. Оно обволакивает меня, будто чьи-то объятья, и мне больше не хочется просыпаться.

Никогда.

А потом я просыпаюсь.

В моих глазах пепел и тушь. Во рту пустыня. Губы завяли. С трудом размыкаю их, чтобы сделать глоток кислорода. В комнате тишина, висит застойный воздух. Я не дома, но и не в эпицентре вечеринки, где себя помнила последний раз. Осторожно встаю с кровати. Двуспальной кровати. Но я одета. Смею надеяться, что меня никто не изнасиловал.

Я спускаюсь на первый этаж. Раннее утро пролило свет на ночную идеальность, обнажая безобразную суть. От безрассудного веселья остались лишь мусор и бессознательные тела. Что почти одно и то же. Я буквально перешагиваю через них, пробираясь к выходу, и только смертельное желание оказаться в горячей ванне и мягкой постели помогает мне добраться до дома.