Хочу от вас ребенка

Ана Сакру (2024)

— Иван Романыч… — она врезалась в меня затуманенным взглядом, — а в вашем роду шизофреники были?Я чуть не подавился, но профессиональный покерфейс работал исправно, когда, выгнув бровь, уточнил:– Намекаете, что у меня проблемы с головой?– Нет, что вы! — открестилась эта малахольная. — Просто я должна знать, с какими проблемами могу столкнуться в будущем, — произнесла заплетающимся языком. — Мне срочно нужен ребенок! И я решила, что отцом должны быть вы!Нервно поправив воротник рубашки и откашлявшись, я огляделся по сторонам, вкрадчиво спрашивая:– Прямо сейчас нужен? Мы же в общественном месте, Волкова.#врачебные будни#романтика и юмор#взрослые герои#служебный роман

Глава 4.

Алена

«Туманов Илья Валентинович, акушер-гинеколог», — красовалось на табличке, прибитой к двери, перед которой переминалась с ноги на ногу.

Я сделала несколько предупреждающих стуков, прежде чем приоткрыть дверь и просунуть в проем голову.

Илюха важно сидел за рабочим столом, но, увидев меня, расплылся в приветливой улыбке.

— Заходи! — махнул рукой, приглашая внутрь.

Прошмыгнув в кабинет «старого» друга, я с торжественным видом водрузила на его рабочий стол подарочный пакет:

— Я, как обычно, сегодня за жену. Знаю, что твои любовницы тебе такого не подарят. Им же, наверное, выпендриться охота, а о насущных мужских потребностях никто и не подумает, — начала с того, с чего не планировала начинать свою поздравительную речь.

— Это да, Аленыч, что бы я делал без тебя. Как раз последнюю пару твоих носков с прошлого года донашиваю, — Илюха вытащил из-под стола длинную ногу, обутую в резиновый белый крокс, и продемонстрировал не менее белый носок. Следом юркнул в пакет чуть ли не с головой, и методично проверил его содержимое, одобрительно урча. — Переживал, что в этот раз не подаришь… — состроил печальную гримасу.

Охнув, театрально приложила ладонь к груди:

— Как я могу?! Для чего же нужны друзья?!

— Точно, — вынырнув из пакета, Илья философски поднял указательный палец вверх, — настоящие друзья без годового запаса носков человека не оставят.

Я прыснула.

Обожала Тумана. После брата он второй человек, которого я любила всем сердцем.

С Ильей мы познакомились в самом начале первого курса родного меда. Трудно сказать, в какой момент родилась наша дружба. Мы просто оба почувствовали родство. Невидимую прочную нить, порвать которую мы могли бы миллион раз. Например, когда, напиваясь на студенческих вечеринках, оказывались в одной постели… Но даже тогда у нас не возникало желания переспать друг с другом. А если и возникало, мы оба понимали, что, разорвав эту нить, потеряем гораздо больше нежели получим от временного сомнительного удовольствия. Мы потеряем нашу дружбу. То доверие и взаимность между нами, которыми, порой, не могут похвастаться любовники и семейные пары.

— Ну иди ко мне, мой настоящий, — не выдержав патетичности момента, раскинула руки в стороны, приглашая в объятия вскочившего с места друга. — С Наступающим! — расцеловала Илюшу в колючие щеки, когда он ко мне нагнулся. — Будь всегда таким, какой ты есть… Ну и… желаю найти ту, которая сможет тебя поразить! — расхохоталась я.

Илья — перманентный холостяк. Не знаю, возможно, это издержки его профессии, но Туман — настоящий кобель, который, по его же словам, в женщинах видел все и даже больше!

— Тогда у нее должен быть член, Волкова, — весело хмыкнул друг. — Потому что ничем другим меня точно не удивишь! Но спасибо за поздравление, это было мощно!

— Пошляк! — скривилась я. — Я о душе, Туманов, о тонкой душевной организации, а ты вечно все опошлишь, — махнула на него рукой.

Еще пару минут мы потрепались ни о чем, прежде чем, натянув профессиональную озабоченность на лицо, Илья сообщил:

— Утром анализы твои пришли…

И сделал это так, будто вынес смертельный приговор.

— Ну ты знаешь, как испортить момент… — я закатила глаза, падая на стул для пациентов напротив его рабочего стола.

— Что поделать, профессия обязывает. Аffectus obnubilare animus (прим.автора: чувства застилают разум), — пробормотал философски Илья, открывая электронную карту в компьютере. — Та-а-ак… — глядя в монитор, нахмурился до глубокой вертикальной линии в межбровье, отчего я рефлекторно нахмурилась тоже.

Под ложечкой неприятно засосало.

— Что там? — я вытянула шею, пытаясь заглянуть в свои анализы, но Илья резко хлопнул ладонями по столу, переключая моё внимание на себя.

— Так, Алена Алексеевна, а давайте я вас посмотрю, — и криво улыбнулся, кивая на кушетку.

В этот момент по моему позвоночнику пробежал озноб.

— Туманов, ты меня пугаешь…

— Давай-давай, Волкова, снимай трусы, дело-то житейское, — отшутился он, но его взгляд так и остался каким-то задумчивым.

Такой… Очень внимательный врачебный взгляд. До боли знакомый.

— Илья… я переживаю… — сощурилась, глядя на него.

Быть пациентом, когда сама врач, — задача практически невыполнимая. Ты примерно представляешь, какое дерьмо может стоять за сощуренным взглядом, за вверх вздернутой бровью или ободряющей фразой лечащего врача. Ведь ты сама так смотришь, когда у твоего пациента маячит так себе перспектива.

— А чего ты переживаешь? Что я там не видел? — Туман весело мне подмигнул.

Это правда. Между моих разведенных бедер его голова была чаще, чем любого другого мужчины.

— Я не об этом… — насупилась.

— Иди-иди. Я буду нежным! — кивком подбородка друг указал на ширму, за которую я побрела, чтобы раздеться, понимая — пока не посмотрит, он ничего мне не скажет.

Внутри упало всё, улыбка больше не держалась на моих губах. На губах Тумана ее не было тоже.

Ну что за день такой, а? Боже, хоть бы ничего серьёзного… Пожалуйста!!! Очень прошу…

Погруженная в обрывочные молитвы, я легла на кушетку, застеленной одноразовой пеленкой, и от страха прикусила губу.

Мой цикл уже полгода как шалил, но на себя, как обычно, не хватало времени. Врачи вообще чаще всего самые необследованные люди. Я в их числе.

— Смотри, личный презерватив на тебя трачу, Волкова. Будешь должна, — натянуто улыбнулся мой друг. Но профессионально отработанные попытки отвлечь меня, пока он вводил вагинальный датчик, только подтверждали — Туманову сильно что-то не нравилось.

От волнения мои руки начали мелко трястись.

«Да говори ты уже!» — мне хотелось кричать, при этом тряся Илью за грудки, но в ответ я лишь отшутилась дрогнувшим голосом:

— Если сегодня из-за этого кто-нибудь от тебя залетит, обещаю на рождение шикарный подарок.

— Сплюнь! — возмущенно сверкнул глазами Туманов, вынимая из меня датчик. — Всё, можешь одеваться. И пошепчемся «девочками», — заговорщицки подмигнул.

Я не сплюнула, решив подгадить лучшему другу, и со страдальческим вздохом встала с кушетки.

Подрагивающими руками натянула одежду, а потом присела напротив Ильи.

Пока он копался в рабочем компе, принялась крутить головой по сторонам, чтобы не накрутить себя до изжоги. Внутри и так все тарахтело из-за плохого предчувствия.

Стены рабочего кабинета Тумана были обвешаны информационными плакатами: женская нижняя часть тела в разрезах и всевозможных проекциях. Пухлые улыбающиеся младенцы, торчащие вниз головой… Роженица в муках. Ее искаженное выражение лица и женская грудь в разрезе. С каплей вытекающего молока.

Я поморщилась и посмотрела на Туманова. Кажется, я поняла, почему он не хочет иметь ничего личного с женщинами. Ведь все это выглядело ужасно и крайне проблемно. Наводило какое-то тревожное ощущение, и я мысленно порадовалась, что когда-то выбрала офтальмологию.

То ли дело человеческий глаз! Я внезапно хохотнула, вспомнив, как месяц назад из приемного отделения на первом этаже кто-то умыкнул огромный макет органа зрения! Кому он понадобился? Для чего? И как вообще его смогли пронести мимо охраны?

— Так, Волкова, ты мне скажи, — прервав поток моего бессмысленного вспоминания, Илюша почесал щетинистый подбородок и сложил руки домиком, вперив в меня проницательный профессиональный взгляд, — ты рожать собираешься?

Меня пригвоздило к стулу, и я растерянно захлопала глазами.

— Прямо сейчас? — необдуманно ляпнула я и тут же исправилась. — Ну… когда-нибудь — конечно, но пока не от кого… — пожала плечами.

Он увидел это на экране монитора? Надпись, что мне пора рожать?

— Ну от кого — дело, Ален, десятое. Вопрос сейчас в тебе. Тебе тридцать пять, — вкрадчивым тоном напомнил мне мой «друг», что с его стороны было вообще не по-дружески!

— Намекаешь, что я старая?

— Ты — нет, — заявил твердо. — А вот твоя репродуктивная система, Алёна Алексеевна, стремительно стареет, — тяжко вздохнул Туманов и начал загибать пальцы для убедительности, считая: — постоянный стресс, отсутствие режима, здорового питания, регулярной половой жизни, что тоже очень немаловажно! — Илья выразительно дёрнул бровями, когда на последней фразе мои щеки вспыхнули, и добавил не как врач, а как друг:

— Алён, реально. Хоть бы какого-нибудь плохонького бы завела. Чтобы по-братски… Все ж для здоровья полезно!

— По-братски… — повторила я и скривилась, а потом с опаской покосилась на друга. — Эй, ты же не про себя?!

— Нет! Мне нельзя! — он совершенно искренне от меня отшатнулся. — Влюблюсь ещё. Зачем нам эти проблемы?!

— Правильно, Илья Валентинович, нам с вами совершенно незачем, — удовлетворенно кивнула, вяло улыбнувшись.

— В общем, Алён, — он снова тяжело вздохнул, возвращая нас в русло разговора, — всё это и для среднестатистической, уже рожавшей женщины объективные факторы риска. После тридцати пяти у всех резко снижается количество яйцеклеток в несколько раз. Это факт. Но у тебя, судя по анализам, Алён, этот уровень уже катастрофически низкий, — Илья сделал паузу, смотря мне в глаза.

Несмотря на то, что я выразительно молча ждала продолжения моего распятия, я не могла нормально дышать, а кровь стучала в ушах.

— Ещё щитовидка, Алён… Все гормоны на краю нормы. Это всё можно поправить, конечно, но в комплексе… — неубедительно сказал друг. — Ещё и не рожавший организм. В общем… — Туманов прочистил горло, кашлянув, а я почувствовала, как предательски защипало в носу.

Чёрт… Только не хватало сейчас расплакаться! Я быстро заморгала, беря себя в руки.

Илья сейчас же предложит выход, и всё будет хорошо… Да?!!!

— В общем, варианта два, — Туманов подался ко мне через стол, говоря тоном, каким только врач говорит со своим сложным пациентом, — либо мы сейчас пропиваем гормончики, и ты в ближайшее время решаешься на оплодотворение. Либо тоже пропиваем, и ты замораживаешь оставшиеся яйцеклетки до лучших времен. Но учти, что лучшие времена могут и не наступить никогда. Плюс каждый год в геометрической прогрессии понижает твои шансы на успешную первую беременность. Организм не молодеет, работа у тебя нервная…Хотя и медицина не стоит на месте, но мы исходим из нынешних реалий, да? Так что, Алён, если уж ты намерена рожать, то я, как врач, рекомендовал бы прямо сейчас.

Илья замолчал, ожидая от меня хоть какой-то реакции, когда я просто окаменела. Так и пялилась на него сухими глазами от того, что даже моргнуть не могла.

— Мне надо это переварить… — едва слышно пробормотала.

— Без проблем, — Туманов сделал великодушный жест рукой и улыбнулся. — А вообще, всё не так плохо, Волкова! Ещё поживем! — неуклюже постарался меня приободрить. Как перед смертью…

— Ага… — с трудом выдавила из себя, вставая со стула.