Под знаком водолея

Анатолий Николаевич Тепляков

Произведение моё сугубо автобиографическое. Главный герой в нём – это Ваш покорный слуга. И все персонажи в нём не вымышленные. Они жили на этой земле, а некоторые и по сей день в добром здравии.А чтобы не утомлять читателя долгим чтением, я, по возможности, старался быть кратким. Как мне это удалось – судить Вам. Вам же и делать выводы из прочитанного произведения.

5

Эта была уже настоящая весна, и на гомельских клумбах зацвели белые нарциссы, вот-вот должны были выстрелить из бутонов грациозные тюльпаны. Студенчество, надышавшись весенним воздухом, ожило, засуетилось. Ещё ярче заблестели и без того сверкающие грёзами молодые глаза. В воздухе аудиторий медицинского училища плавали косяками флюиды любви. И был у этих флюидов удивительный запах, описать который вряд ли смог бы и гениальный поэт, не говоря уж о такой посредственности, как я. Но я всё равно писал стихи, потому что был молод и влюблён в неведомую свою Антигону, и никто на белом свете не мог запретить мне этого.

К торжеству весны и всеобщему ожиданию любви — этой огромной бочке мёда — добавилась маленькая ложка дёгтя: чувство голода. К весне скупее и прижимистей сделалась Францевна — её договорные завтраки и ужины были малокалорийны, а уж безвкусны до того, что коровье вымя действительно по сравнению с ними казалось бы деликатесом. Но есть что-то надо было, и мы с Мишей проглатывали эту отвратительную стряпню, запивая её горячим сладким чаем. На обеды из-за моей расточительности на книги и другие предметы первой необходимости у меня просто не было денег.

И вот вчера мне здорово подфартило. На почве любви к поэзии я познакомился с Костей Храпатым — студентом зубопротезного отделения, являвшимся, к тому же, ещё и профоргом медучилища. Неделю назад опубликовали, наконец, моё стихотворение в «Гомельской правде». Не ахти, какое событие, но всё же, дебют — и сразу в областной газете. В один день я из среднестатистической серой личности превратился в известного в студенческих кругах поэта.

Пока я ещё не получил дивидендов за это в виде любви какой-нибудь смазливой однокурсницы, но зато вчера после занятий на выходе из аудитории меня остановил профорг и без обиняков спросил:

— Ты Анатолий Тепляков?

— Я… — удивлённо ответил ему.

Что нужно было от меня профоргу? Общественных нагрузок я не любил и всячески избегал их. От них пользы, как от козла молока.

— Читал твоё стихотворение в «Гомельской правде». Местами — очень даже ничего! — с апломбом известного литературного критика весомо высказался Храпатый.

Конец ознакомительного фрагмента.