Перед дипломом
На преддипломный отпуск я приехал к маме в Нижнедевицк.
Я подсел к ней на койке в кухоньке. Мама ещё лежала.
— Ма! У Вас вон на окошке стоит цветок. Как его зовут?
— Кто звёздочкой, а кто дурочкой.
— Почему?
— А цветёт он всё время. Дурочки всегда цветут!
— Ма… Раньше я не замечал, что лежите Вы как-то странновато. Ноги не выше ль головы? Сидя лежите?
— Да почти…
— И чего так?
— Да сетка забастувала подо мной. Обленилась вся… Провисла чуть не до полу.
— Это исправимо.
В сарае я нашёл моток проволоки, схватил койку с боков. Сетка уже не так сильно провисала.
— А лучше и не треба, — сказала мама. — По науке в самый раз.
— Это ещё какая наука?
— У меня заниженное давление. И врачица подсоветовала на ночь шо-нэбудь класть под ноги, шоб они булы каплюшку повыше головы. Сетка раньче меня сообразила, провисла и ничо не трэба кидать под ноги.
— Гм… А Вы помните, как я в первом классе учил Вас грамоте?
— Я щэ трошки поучилась бы…
— Так будем учиться?
— Буду. Читать я хочу… Писать тебе письма сама хочу…
— Ну, — подал я ей газету, — почитайте заголовки покрупней.
Мама засмеялась и в испуге сжалась. Глянула ещё раз на газету, зарделась и отвернулась.
— Ну чего же Вы?
— Буквы я прочитаю… А как сложить их в слово? Не получается…Чудное слово у меня выходить и сказать стыдно. Було б мало буквив, я б сложила… А так… Они у меня не укладываются вместе…
— В одно слово?
— Ну да…
— Уложим! Вот пойду куплю букварь и будем учиться!
Я сбегал вниз, в центр села. В книжный магазин.
Букварей не было.
В грусти возвращаюсь.
И вижу: два чумазика барбарисничают у нас.
В кухоньке на столе наше сало, их четвертинка.
Мама старательно подживляет аликов:
— Йижьте сало! Шо ж вы даже не попробовали?
Питухи оказались вежливыми. Пригласили меня выпить с ними.
— Мне врачи не велят! — холодно буркнул я и прошёл в другую комнатку.
Политруки[57] тут же и убрались.
— Ма! Это что за пиянисты были?
— Та я откуда знаю? Прости люды… Шли мимо, стучат в окно: «Не найдётся ли пустого стаканчика?» Я и кажу: «Та шо ж вы навстоячки да на улице? Заходьте у хату».
— Молодцы!
— Та хай выпьють! Шо мне стола жалко? Сала подала…
— Доброта хороша. Да не к алкашам!.. Ну да ладно. Проехали… Забыли… В книжном нет букварей. Но учиться мы всё равно будем!
— Будэмо, — подтвердила мама. — Читать я люблю. Як две-три буквы — учитаю слово. А як нацеплялась их цила шайка — я сразу и не скажу слово. Если перечитаю по одной буквушке… Цэ довго…
— Словом, надо учиться. Когда начнём?
— Тилько не зараз. Зараз холодно. И я ничо не запомню. Та и зараз некогда. Вот посадим картошку… Будэ тепло… Вот тоди и засядэмо мы с Толенькой за учёбищу… Та я, сынок, и сама занимаюсь. Я тоби зараз покажу, шо я за зиму написала…
Из ящичка в столе она достала измятый листок и подала мне:
— Сама писала. Безо всякой чужой всепомощи. Особо я люблю писать слово часнок…
Чеснок — шесть ног…
25 марта 1966.
