Пять лепестков. Стихи и эмоции

Анатолий Корниенко

В книгу вошли избранные стихи из четырёх, ранее изданных сборников: «Живая вода», «Глас неба», «Солнце-бумеранг», «Ясные стихи» и стихи, написанные позже. Эта книга дополнена представлением автора о природе эмоций и их влиянием на здоровье человека. Впервые высказывается предположение о правильном и деструктивном движении эмоций. Такое движение согласуется с порядком изменения времён года.

Лепесток первый

из книги «Живая вода» (2010 г.)

ВРЕМЕНА ГОДА

Лето

«Мы должны уметь радоваться так, как мы радуемся лету и сохранять радостноё раздумье, когда радость уходит» (из книги — «Живая вода»)

«Был ясен день…»

Был ясен день

и небо ёмко,

и воздух, сжавшись

словно тень,

сбежавшая к полудню,

тонко

звенел и дребезжал,

хотел

рассыпаться

как колокольчик

по листьям кленов

по пруду

и по скрипучему

мосту, зачем то

забегал вперед,

меня толкал в водоворот

оживших мыслей,

что как осы

лениво пили чувств нектар,

потом всплывали

как вопросы,

им всё казалось неспроста.

Восторг ходил

на тонких ножках

по бликам

солнечных лучей,

он был свободен

и ничей, сам по себе —

потомок кошки,

лакал возникшей мысли смех

и радовался больше всех.

Дюймовочка-лето

Лето красное, ну ни дать ни взять

Красна девица — как иначе же.

И цветов восторг и узор под стать —

Хохлома не в счёт, и голубка гжель.

Развеснущилась одуванчиками,

Разрумянилась клевером розовым.

Целовалась с нарциссами мальчиками

И ромашки вплетала в косы себе.

И писала стихи незабудками,

И улыбкой светилась лилейною.

Обменялась с подсолнухом шутками,

Вверх вьюночком поднявшись затейливым.

Из пшеничных ресниц васильковые

Раскрывала глаза — где там львиный зев?

Подорожником тропочки новые

Расчертила разметку, в муравку сев.

И поделав дела, лепестки развела

У кувшинки над круглыми листьями.

И дюймовочкой в сказочку до утра —

В дом-цветочек вернулась свой истинный.

СлуЧайный сонет

Апельсин утонул в молоке

предзакатном и… выплыл из утреннего.

Сладким кремом ложились на кекс

облака, отдыхали там будто бы.

И на этом совсем небольшом

обстоятельстве (что здесь зазорного?),

шоколадный вышагивал слон

и командовал красными зорями.

Он давил для варенья кизил,

чтобы не был их чай снова приторным

и значительно произносил:

— Не пускайте светило без свиты вы —

стаи бабочек из мармелада.

Только с красными — белых не надо!

Напиток любви

Из чашки лета голубой,

Зарёй заваренный напиток,

День пьёт. И мне хотелось пить так

Те дни, согретые тобой,

Те ночи — сказочные сны,

Любви бокал доверху полный.

И чай в постель, и лень, и полдень

На солнцепёке у сосны.

Тягучей карамели зной

Лил взгляд твой блеском озорным…

Был воздух прелый и грибной,

Со вкусом на губах ночным.

Я помню, горячей любил.

Как жаль напиток тот остыл.

Тайны моря

Там где края света нет

В бубен-солнце бьёт рассвет.

Это в море-ванну

Входит утро раннее

Тронет воду лёгкий бриз —

По волнам сверкая, вниз

Тянется дорожка —

Утро мочит ножки.

Как поплещется оно,

Брызги вниз слетят на дно,

В жемчуг превращаются,

Радовать красавицу.

И проходит по воде

Ангел в серебро одет

«А болтливая волна…»

А болтливая волна

Поднялась с морского дна,

Шепчет с пеной на губах

Тайны в уши берегам:

— Штиль замучил скукой,

Шторм — вот лучший друг мой.

Я была на самом дне,

Когда он пришёл ко мне,

Как он море размешал! —

Всё искал, а где душа?

Поцелуй лета

У лета сарафан с оборкой.

А я почти чумной от чувств.

На лодочке — арбузной корке

скорее в лето прокачусь!

Упал и встал, а лето даже

и не заметило меня.

В «песочнице» огромной пляжа

мне так хотелось всех обнять.

Но только божия коровка

меня увидела, слетев

откуда-то как планер ловко

мне на ладошку. Оробев,

раскрыла крылышки — смешная,

дрожит летающий цветок,

но не летит — коровка знает,

как я сегодня одинок.

— Скажи красавица, где бог твой —

здоров ли, пьёт ли молоко?

Пусть не болеет.

Вдруг, с тревогой

она взглянула и легко

исчезла. Я в потоках ярких

искал её, лелея страх.

И сердце, словно на байдарке

качалось с солнцем на волнах.

День проскользнул сквозь пальцев сито,

бежит, играя, озорной.

Я лету говорю открыто:

— А ты, красавица со мной?

Мы эту ночь с тобою будем,

ты целоваться научи,

довольно этих серых буден!

Оно вздохнуло и молчит.

— Я просто, чтобы показало,

как поцелуем губы жжёт…

Над морем — синь в сугробах алых

и абажур заката жёлт.

И «лето» губы протянула:

— Целуй скорей меня, дружок!

И так зажгло, пчелиный улей

Такое сделать бы не смог.

А губы ночь потом горели —

Я был в восторге как дурак!

Что это было в самом деле?

Не помню… лето звали как.

«Заглянул рассвет…»

Заглянул рассвет

Как-то рано в ночь.

— Ничего в ней нет! —

И помчался прочь.

— Ты увидеть здесь

Милый, что хотел? —

Тот зарделся весь,

От стыда сгорел…

Мамино лето

С детства любимые, самые — самые

Солнечные листки.

Ты обводила пальчики мама мне,

Грея теплом руки.

Лето у жизни короткая сказочка —

Детский рисунок мой:

Точки две, круг, запятая и палочки —

Вот он сыночек твой.

Тянутся к небу ладошки зелёные-

Маленькие листки.

Солнцу раскрытая крона-корона,

В сень её сядешь ты.

Нежно погладишь ладошкой ладошку

И по прожилкам ток

Вдруг пробежит… и ты жизнью немножко

Той проживёшь, как листок…

Живая вода

Ноги корнями траву проросли уже

В мягкий дерновый пух.

Тело вытягивается из земли

Взмахами новых рук.

Сердце, зачем ты мне?

Сок во мне, а не кровь.

Радостно он течёт

В корни и листья все,

Солнцем чтоб жить одним —

Радостью истиной.

Мысли молчат под корою шершавою

В трещинах мозг застыл…

Делает вновь мне причёску кудрявую

Солнечный хлорофилл.

Видишь, любимая —

Куст я уже большой

Ну, оборви с меня

Белыми ручками,

С пальцами длинными —

Все цветы лучшие.

Синие, белые, красные полосы:

Радуга радует взгляд.

Ветер и дождь шевелят мои волосы

И лепестков прядь.

Глазкам сиреневым —

Тысячам маленьким,

На дно закапано

Слёзками-росами,

Словно живой водой.

Взгляд, видишь, ожил их?

Здравствуй хорошая!

«солнце совсем не разбилось…»

солнце совсем не разбилось,

просто упало нам в руки

греет, живое —

спасибо за милость,

всей земли

милость,

други…

две половинки сердца есть —

радостно знать нам это,

сблизила нас

инерция глаз,

инерция губ

и… лета.

«а дождь грибной бывает только раз…»

а дождь грибной бывает только раз,

хотя мне дед наврал — я точно видел:

их было много — видимо-невидимо

с такими шляпками, поодиночке, семьями

летели, я не отрывая глаз

следил заворожённый как на чудо.

они спускались словно парашюты

и было, помню, точно воскресенье.

«семенят мальчишек ноги…»

семенят мальчишек ноги —

босикомым хорошо,

сквозь соседский сад к дороге

я бы тоже c ними шёл,

через поле и овраги

я себя в такой ватаге —

точно бы нашёл.

«Меня оставят в старом парке…»

Меня оставят в старом парке

лежать забытым. Будет ветер

шуршать листами. Мне подарка

другого не желать, поверьте.

Мне солнце выбелит страницы,

а дождь, ремарки многоточий

на них поставит и умчится —

мол, это мне понятно очень.

И прилетит ворона, глянет

чуть наклонив головку набок,

а воробьи, испортив глянец,

прочь упорхнут — оно им надо?

И… сядет девочка. Косички

поправив, полистает. Щёчки

зардятся — это на страничке

любовь и… точки, точки, точки.