Экзопулус вздымает волны

Анастасия Краун, 2019

Что будет, если собрать вместе незадачливого бизнес-афериста, аутиста с гениальными способностями, строгого майора предпенсионного возраста, цепкого на детали корреспондента и скандального модного художника, найти подход к которому может далеко не каждый? Получится остроумная история, действие которой происходит в галерее современного искусства «Артекториум». Главный экспонат ближайшей выставки – нашумевшая картина «Экзопулус», к которой приковано всеобщее внимание, хотя и не все могут объяснить, что же на ней нарисовано. Но когда же все настолько пошло не по плану? Ироничная современная комедия положений и тонкий юмор вместе с уникальным стилем и необычными героями открывают серию удивительных приключений Макса и Фени.

Глава 1

Неуместные ситуации случаются. Даже вечером в пятницу. Если описать ее кратко, Макс и Феня сидели в отделении полиции после того, как подвыпивший охранник нашел их на складе кормов для ежей. На часах было уже полдевятого вечера, неудавшиеся исследователи кормопроизводства устало сидели на стареньких стульях, а напротив них, за тяжелым столом советского времени, сидел сержант Потапов. Василий Петрович сдерживался из последних сил, стараясь не думать о горячем сытном ужине, который дожидался его дома, и пытался сконцентрироваться на допросе, которому он был, мягко говоря, не рад. Но иногда бывают разговоры, которые не задаются с самого начала. Это был именно такой случай.

Потапов, в который раз бросив грустный взгляд на часы, сжал руку в кулак и медленно произнес:

— Последний раз спрашиваю, что вы двое там делали?

— Говорю же, мы немного заблудились… — немного устало пробормотал Макс.

— В три часа ночи, на полузаброшенных складах, в полях… да там собаки даже не бегают!

— Вот видите, как заблудились, очень-очень сильно… Вечер, закат, красивый пейзаж. Гуляем с Феней, гуляем, беседуем о прекрасном, философствуем… А тут склад… одинокий фонарь… гостеприимно распахнутые двери… И вдруг посетила нас одна увлекательная мысль: почему бы не зайти? Сугубо ради интереса… И мы зашли, а там много-много коробок с кормами. А корма там для ежей, представляете? Такая редкость… И вообще, зачем мы об этом говорим? Столько прекрасного в мире… Люди, планеты, моря, океаны, птицы, рыбы, хомячки. Великолепные темы для дискуссии, а вы про это не хотите говорить почему-то… — задумчиво протянул Макс. — А ведь она должна жить в сердце каждого человека, разве у вас она не живет?

— Кто?

— Любовь к природе.

— Да сколько можно бреда этого! — Потапов стукнул кулаком по столу. — Все, сейчас отправитесь куда надо, сразу заговорите оба!

— Я бы не отказался скататься на Мальту, — Макс мизинцем почесал кончик брови, — хотя в Барселону тоже ничего.

— Чего?

— Если отправляться куда надо, то мне надо именно туда. И ему, — Макс указал пальцем на своего неразговорчивого друга, — он тоже согласен.

Феня медленно кивнул, и Макс решил добавить:

— А вы куда бы хотели поехать, Василий Петрович?

Василий Петрович обхватил голову руками, из последних сил пытаясь сдержаться и не запустить в надоедливую физиономию, сидящую супротив, чем-нибудь тяжелым — эта мысль настойчиво не покидала его последние полтора часа.

— Это же предел, предел… — Потапов раздраженно потер раскрасневшийся нос и попытался, по совету жены, представить что-нибудь приятное и успокаивающее, однако в мечтах ничего, окромя тарелки горячего борща, не появлялось. Потапова охватило отчаяние. «Пора прекращать», — решил Василий Петрович, после чего, резко откинувшись в кресле и кое-как собравшись с мыслями, заявил:

— Так, всё: незаконный взлом и проникновение на частную собственность, подозрение в совершении кражи, неуважительное отношение к правоохранительным органам.… Протокол о задержании на сорок восемь часов, — и удовлетворенно добавил: — И это только начало.

— Слушайте, — Макс немного наклонился вперед, — нам же всем здесь не особо нравится, давайте мы просто разойдемся мирно.

— Указывать мне решил? — взвился Потапов.

— Нет, что вы, я просто оптимизирую ситуацию. Признайтесь самому себе — вы же хотите домой, не так ли? А на этом складе ничего интересного нет, кроме мучного хрущака, который особо никому не нужен. И разве это интересная и увлекательная тема для джентльменов в такой приятный летний вечер? Тем более, я в этом не эксперт. Да и вы, наверное, тоже, позволю себе предположить.

— Что?!

— Не стоит нервничать, Василий Петрович, мы же вас очень понимаем — трудный день, работа сложная, нервная, накопилось к концу недели, с кем не бывает. Пятница, поздно, обидно, что все уже дома, довольные, с бутылкой пива на диване разлеглись… а вы тут с нами возитесь… и вы устали, хотите есть, спать, ну и все остальное, — Макс не смог сдержать проскользнувшую улыбку, заметив немного смягчившийся и посоловевший взгляд Потапова. — Вы же еле сдерживаетесь, ну а мы бы не хотели попасть под горячую руку. Надо признать, так бывает иногда. Накопится, не сдержится и…

— Клапан может сорвать, — медленно проговорил до сих пор молчавший Феня, — у меня так у бати на даче один раз клапан сорвало в канализации, так все залило, не знали, как расчистить потом все…

И у Потапова сорвало. За свои последние шестнадцать лет работы он не помнил, когда поток гнева был настолько необузданным. Потапов просто не мог остановиться, из глубин памяти всплывали новые и новые ругательства, старые обиды, невысказанные слова. Василий Петрович перешел на крик и не мог остановиться.

— Что здесь происходит, я не понял? — раздался хриплый бас за спиной. — Сержант Потапов! Сержант Потапов, прекратить немедленно, я сказал!

Безумный вопль оборвался на полуфразе, и Потапов медленно начал приподниматься за столом, еле выдавив из себя:

— Товарищ майор! Панфил Панфилович!

— Еще раз спрашиваю, что здесь за балаган?

— Я… я… это они все, — выдохнул Василий Петрович, — довели, товарищ майор, каюсь, довели… я сейчас протокол задержания составлю, минуту и все… я прямо сейчас закончу…

— Достаточно, Потапов, — майор обсмотрел всех строгим взглядом, прищурив пронизывающе-серые глаза, — документы все мне на стол, иди домой, я сам с ними разберусь. И с тобой тоже в понедельник.

— Слушаюсь, товарищ майор, спасибо вам…

— Что — спасибо?

— Великое спасибо, человеческое…

— Потапов, хватит бред нести, вон отсюда! — нахмурился Панфил Панфилович. — А вы — за мной оба.

— Конечно, без проблем! — Макс попытался изобразить бодрую улыбку и направился за массивной высокой фигурой. Тяжелые шаги издавали гулкое эхо в опустевшем полицейском отделении, стены давили холодной строгостью, вдали потрескивала мигающая лампочка, и от этого становилось еще больше не по себе. «Как декорации к дешевому триллеру, что за…» — дернулся Макс, к этому моменту уже довольно сильно жалеющий, что пухлый, уютный, краснолицый Потапов заменился изголодавшимся оборотнем, уже начинающим свою трансформацию к грядущему полнолунию.

«Изголодавшийся оборотень» тем временем не спеша зашел в свой кабинет и грузно уселся за массивный стол, покрытый коричневым лаком. Вид его подсознательно внушал опасение — несмотря на достаточно правильные черты лица, в нем было что-то колючее и ядовитое. Глаза пепельно-стального оттенка, смотрящие вперед и почти не мигающие, аккуратно подстриженные темные волосы, из которых не выбивалось ни одного волоска, и плотно сжатые тонкие белесые губы. Майор без особого интереса оглядел обоих посетителей и резко бросил:

— Сели оба! — Приказной голос и строгость образа, может быть, и внушали уважение, но вот надежды на быстрое и легкое разрешение ситуации, да и позитива в целом, — ничуть. Макс, снова попытавшийся изобразить на лице беззаботное выражение, схватил за рукав своего мнущегося за дверью друга и с усилием впихнул его в комнату со словами «Ничего не говори, иначе мы отсюда не выйдем». Фраза, хоть и была произнесена еле слышно, казалось, отразилась от стен и отлетела прямиком к майору. По крайней мере он стал еще более хмурым, чем был.

— Проблемы? — после элегантно выдержанной паузы спросил майор.

— Никаких! — выпалил Макс. — Никаких.

— Хорошо, — майор удовлетворенно откинулся в кресле, — начнем. Я — начальник отдела МВД, майор полиции Грозов Панфил Панфилович. Ко мне обращаться — майор Грозов. Вам ясно?

— Конечно, все ясно — кивнул Макс.

— Грозов — как Угрозов почти, — сообщил Феня.

— Что?

— Ничего, майор, ничего, — Макс замахал руками, — не слушайте его.

— Почему «не слушайте»? — обиделся Феня. — Я по телеку видел: мужик маньяк был, у него фамилия Угрозов была, так он всем угрожал. Ну а майор же не маньяк, раз в полиции работает, просто фамилии похожие, правильно?

— Ой-ё… — обреченный жалобный вой вырвался у Макса сам собой. Длинные нервные пальцы неосознанно соскользнули вверх, закрыв похолодевшие щеки, а затем крепко вцепились в светлые растрепанные волосы.

Панфил Панфилович внимательно посмотрел на Феню.

— Он со справкой, что ли?

— Нет, нет, ничуть! Он чуть… Господи! В смысле я хочу сказать — он чуть-чуть только несоциальный, да это и незаметно почти… он же не так часто говорит, значит, и проблема небольшая. Могло же быть хуже, а так все в порядке… почти… он как милый пришелец с далекой планеты…

— Вы оба со справкой?

— Нет, что вы! — Макс наклонился вперед. — Майор, вы, наверное, все неправильно поняли. Хорошо, признаемся друг другу, что в нашем разговоре что-то пошло не так… ну и ладно. Как будто ничего и не было. Давайте, как цивилизованные люди, начнем все сначала…

Воспользовавшись удобным моментом, пока Панфил Панфилович осознавал сказанное, Макс расправил плечи, сделал глубокий вдох и чистым тембром, четко выговаривая фразы на манер идеально вышколенного менеджера по продажам гаджетов, выпалил:

— Здравия желаю, товарищ майор! Очень приятно познакомиться. Нас задержали по ошибке…

— Хавальник захлопни.

— Захлопнуть… — Макс вжался в кресло.

— Понты колотить решил? Будет тебе время для веселья, когда на нары загремишь. А я поспособствую, — последние слова Панфил Панфилович выговорил особо тщательно и четко, отчего Макс, пребывая в небольшом шоке от внезапно сменившейся манеры речи майора, с готовностью кивнул.

Майор тем временем с серьезным видом снова углубился в разложенные у него на столе бумаги. ФИО… Максимилиан Дементьевич Аполло, двадцать семь лет, и Парфений Федорович Клюшкин, тридцать один год… Майор чертыхнулся. Оба в текущий момент не работают… к уголовной ответственности ранее не привлекались… незаконное проникновение на склад… Майор бегло просмотрел протокол и перевел взгляд на запоздалых посетителей:

— Что вы делали на складе?

— Гуляли и забрели…

Панфил Панфилович тяжело вздохнул и, усевшись поудобней, добавил:

— Может быть, ты пока не усек, но я тебе не Потапов, его тупой школьник обуть может. А я тебя вижу насквозь, ты далеко не простачок, как бы ты им ни прикидывался. Так что даже не пытайся. Это может тебе очень накладно обойтись. Молчишь? Что ж… тогда я буду говорить. Как-то раз, вечерком, вы сидели, беседовали, работы нет, бабки на пределе. И вот приходит вам в голову идея: а почему бы в кормах наркоту не зашить… Дурью-то барыжить дело прибыльное…

— Нет, это неправда!

— Да что ты! План думали, составляли, товар подыскали годный, а то и сами замутили. Только не получилось, охранник заметил. А жаль, не так ли? Хорошая была идея. — Панфил Панфилович задумчиво пододвинул к себе стоящий около края стола бокал из толстого стекла и налил в него темно-бронзовый коньяк из небольшой бутылочки. — На днях дело похожее закрыл. Умники-ботаники со второго курса в собачий корм грамм двадцать мела¹ закопали, ну и травку заодно… куда же без нее… Надеялись, что собаки не найдут, только фокус не получился. Сидят теперь, втроем, суда ждут, а глазки напуганные, слезливые… только вот мамочка не поможет уже…

— Мы не занимаемся наркотиками! — Макс вскочил с кресла. — Да вы и не докажете, у нас ничего нет!

— А вот я думаю, мои сотрудники найдут, если постараются. А они у меня очень старательные ребята, отвечаю. Всегда находят. Любо-дорого смотреть.

— Это же подлог!

— Нет, что ты. Просто результат хорошей работы. — С этими словами майор неспешно пригубил из тяжелого массивного бокала и добавил: — Прекрасный напиток.

Макс медленно опустился в кресло и после секундного раздумья заявил:

— В такой работе гордиться нечем, значит, хорошей она быть не может по определению.

— Умничать решил?

— Считайте, как хотите.

Препирания длились еще несколько минут, но для Панфила Панфиловича оказались безрезультатными, так как упорство было одним их тех качеств Макса, которое чаще всего мешало, но в критических ситуациях иногда оказывалось довольно полезным.

С каждым моментом взгляд майора становился еще более суровым. Панфил Панфилович нажал несколько клавиш и обстоятельно просмотрел информацию, высветившуюся на большом плоском мониторе. В комнате опять повисла раздражающая тишина, тягучая и бессмысленная. В этот момент Максу больше всего хотелось, чтобы внезапно во всех комнатах включился яркий свет, заиграла музыка, зашли десятки людей и объявили о том, что это все был розыгрыш, на который Макс и Феня наивно попались.

— Мне как раз такой и нужен… — тяжелый голос, не без удовольствия смакующий слова, вывел Макса из состояния забытья. — Прыткий, упертый, без обязательств и на крючке.

— На… каком крючке? — настороженно спросил Макс.

— А то ты не понял. Что вас в позапрошлом году отпустили, заболтал всех, да? А камешки-то до сих пор не нашлись. Хитро придумали.

— Это не мы! — Макс попытался протестовать. — Мы были на той выставке, рядом, но мы ничего не брали!

— Посмотрим, если дело начать заново, что получится, — медленно проговорил майор. — Да и еще когда у вас дурь найдут, вот повеселятся все.

Макс внутренне напрягся, так как этот случай на выставке ювелирных изделий, на которой они с Феней подрабатывали разносчиками коктейлей и каким-то образом остались единственными подозреваемыми, еще не стерся из памяти. Как не стерлись из памяти и многочасовые, почти беспрерывные допросы, которые вел худощавый следователь с ужасно раздражающим резким тембром голоса, в котором при крике периодически проявлялся отзвук детской резиновой игрушки-пищалки; тогда Макс уже не знал, чего большего желает — отвязаться от ложных обвинений или не слышать этих ужасных звуков.

— Ты мне кое-что сделаешь, — продолжил Панфил Панфилович, — тогда и дела на тебя не будет. А может, заодно и монетку поймаешь. А монетка бы тебе не помешала, не так ли? Я не особо щедрый, но справедливый.

Бессильная злость, возмущение, нереальность, невозможность… Сотни чувств кружились вокруг, обвивая слизскими щупальцами… Максу даже стало казаться, что свет в комнате медленно, почти незаметно потухает, все ближе и ближе подтягивая тьму.

— Вы меня не запугаете. Я не буду ничего для вас делать.

Майор слегка сощурился и неспешно проговорил:

— Вот ты мне вначале даже смышленым парнем показался, а так разочаровываешь. Ну что, пойдете под суд с наркотой, лет на десять. Там и камушки приплюсуют, я висяк закрою. Мне еще и награду дадут, а вот вам несладко придется. Дружок у тебя тупой, таких на зоне любят, а ты вообще смазливый… тебе еще больше обрадуются.

Макс растерянно смотрел на гладкую оштукатуренную стену, где-то изнутри в правый висок прокрадывалась густая разъедающая боль, усиливающаяся с каждой секундой. Майор следил, не отрываясь, пристально и тяжело.

— Если я соглашусь, то Феню вы отпустите…

— С какой стати? — Майор тяжело и глухо рассмеялся. — Он мне вообще не сдался, по статье пойдет. Ну, может, срок скостим, если ты все быстро устроишь.

— Он не сможет один…

— А мне что? — Панфил Панфилович сделал усталый глоток из бокала. — В общем, у тебя минута, мне эта галиматья поднадоела изрядно.

Живот резко схватило спазмом, тянущим и болезненным. Хаотичные мысли роились в голове с внеземной скоростью, формируя различные планы действия, но каждый из них приходилось отвергать. Макс усиленно пытался что-нибудь придумать, но все варианты казались глупыми и поспешными, а главное, безрезультатными.

Наконец Макс тихо выдавил:

— Тогда и Феня тоже в деле будет.

— Феня! — Панфил Панфилович презрительно фыркнул. — Ты меня доставать начинаешь. Да кто он вообще такой? Он хоть школу-то закончил как-нибудь?

— Он, — Макс внимательно посмотрел на майора, — между прочим, закончил вуз и имеет диплом о высшем образовании по специальности «Бухгалтерский учет, анализ и аудит».

— Что?! — Майор чуть не подавился коньяком и хрипло закашлялся. — Этот? С дипломом? С такими мозгами?

— Мама сказала, что с такими мозгами нужно идти либо бухгалтером, либо в милиц… — начал Феня.

— Он даже работал два года, — перебил Макс, успев переключить внимание майора на себя, — не так активно и успешно, но все же. В общем, мы вместе или никак.

Панфил Панфилович прикрыл глаза и молчал около двух минут, затем, усмехнувшись какой-то мельком проскочившей мысли, лениво изрек:

— Хорошо, пусть останется, может пригодиться кое для чего… — Макс облегченно выдохнул. — Только пусть особо ни на что не надеется. Первый промах — и пойдет по статье, и ты вместе с ним, это понятно?

Макс робко кивнул.

— Итак, — майор развалился в глубоком кожаном кресле и тяжело втянул воздух, — теперь по делу. Все, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. Сболтнете лишнего — урою наутро… ни одна живая душа не найдет. Усек?

— Никто не должен знать, — утвердительно повторил Макс. — А что нужно сделать?

Майор еще раз испытующе посмотрел на обоих:

— Вы… тайно вынесете для меня картину из галереи. Современное искусство.

— Ка… какую картину? — Макс внезапно ощутил странное предчувствие, и предчувствие это совершенно не казалось приятным.

— Вот фотография… — Майор четкими движениями пробежал пальцами по смартфону и вытянул руку. На большом экране отображался холст, полностью залитый насыщенным сине-голубым цветом. В центре картины, по диагонали, грубыми неаккуратными мазками были нарисованы огромные черные вилы, на черенке которых красовался недобрый красный глаз.

— Что это? — осторожно спросил Макс.

— «Экзопулус», — удовлетворенно ответил майор. — Полное название «Экзопулус вздымает волны».

И тут Макс впервые четко и ясно осознал, что его безрадостное предчувствие определенно собирается себя оправдать.