От укусов ос

Анастасия Горкина

Америка, 2022 год. Виктория Муэро страдает от разбитого сердца и безответной любви. В один вечер с ней знакомится некая мадам Лима – хозяйка клуба кошатниц. Это место, где девушка сможет обрести себя и найти верных подруг. Однако, все не так просто. Клуб хранит пугающие тайны. Приходит время, и перед кошатницей Викторией встает выбор: спасти свою жизнь или уберечь сестер от смерти?

Дизайнер обложки Анастасия Горкина

© Анастасия Горкина, 2023

© Анастасия Горкина, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0060-0789-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все персонажи и события книги являются вымышленными, любые совпадения с реальностью — случайны.

Люди, мне холодно.

Прошу вас, помогите.

Мне холодно, ведь я

Совсем одна.

Но вместо помощи

Со всех сторон твердили:

Ты сильная. Согреешься сама.

Автор не известен

Глава I. Камера, мотор, начали!

— У меня руки трясутся.

— Не переживай. Ты бы видела, как прошлый гость нервничал. Он не успокоился, пока мы не показали ему черновой вариант, где и голос изменен, и лица не разглядеть.

— Буду выглядеть как преступник в дешевом бандитском сериале, жаль уже не за кого выкуп просить.

— Да, и не прикажешь придать лицу ровный цвет посреди съемки, смысла-то в этом нет.

Мы смеемся, и тут зажигаются лампы. Я вижу красный мигающий сигнал на камере и поворачиваю голову к девушке, сидящей напротив. До конца интервью мне не стоит смотреть на осветителей, оператора и человека, который буквально притащил меня сюда, не позволяет фишка программы. Все, началось. Дина — профессиональный журналист, а ее команда настоящие мастера своего дела, поздно в них сомневаться.

— Всем привет! Меня зовут Дина Ро, и это программа «Поговорим начистоту». Напоминаю, что я не приемлю вырванных слов из контекста и даю возможность сказать так, как человек считает нужным, не перевирая его точку зрения. Проверить мои слова можно обычной экспертизой: вы увидите, что наша рубрика выпускается без единой монтажной склейки. Все с одного дубля. Поехали!

Девушка указывает на меня и продолжает:

— Сегодня у нас в гостях тот, кто пожелал остаться неназванным. Конечно, после его истории легко пробить данные, сопоставить факты и выяснить таинственную личность, но я настоятельно рекомендую своей аудитории уважать чужой выбор, — Дина поворачивается ко мне, пытаясь одним взглядом поддержать и успокоить мою начинающуюся бурю эмоций внутри. Вычислить меня проще простого, но я не должна бояться. Она ничего не боялась, и раз уж мы так похожи, то надо соответствовать. А если они не поверят? Тогда все, припишут мне статью за уничтожение улик или укрывательство, или препараты. Да мало ли статей! — О чем ты хочешь поведать нам?

— Я…, — так хочется повернуться и посмотреть на него, чтоб точно понять, нужно ли или все-таки умолчать. Ох, потряхивает, но нужно покончить с этим. — Я хочу рассказать о своей жизни в клубе кошатниц, в котором состояла около года.

— Чем эта информация будет полезна зрителям?

— Я не желаю узнать о повторившейся истории и постараюсь отвечать честно и, по возможности, много.

— Думаешь, у тебя получится оградить людей от них самих же?

— Нет, нет, я всего лишь донесу, что такой опыт, как мой, никому не стоит переживать, а решение у каждого свое.

— Отлично, вперед. Насколько я понимаю, клуб кошатниц есть некое сообщество. О нем слышали жители нашего города. Расскажи, чем оно подкреплено? Духовная связь, талисман, клятва, обязательства или место?

— Я полагаю, что место первоочередное в твоем списке. Мы все жили в шикарном особняке, где все обустроено со вкусом богатства и роскоши. Духовная связь тоже присутствовала: сестринство — фундамент нашего клуба.

— То есть нельзя быть кошатницей и жить отдельно?

— Нет, в этом не будет смысла. В клубе искали утешения и помощи. Если ты хочешь приходить, изливать душу и уезжать домой, то записывайся к психологу, а здесь, помимо своего состояния, надо позаботиться еще и о чужом.

— Мне кажется, вы воспользовались девизом мушкетеров: один за всех и все за одного, не так ли?

— Скажу, что если Дюма писал бы мушкетеров с нас, кошатниц, то действие развернулось во французской больничке для умалишенных.

Дина сдержанно улыбается.

— Немножко приоткрыли завесу зрителям. Теперь давай с самого начала. С кого начинается клуб?

— С хозяйки. Во время первой встречи мадам Лима была немногословной, ей хватало одного красноречивого взгляда, чтобы ответить. На ее фоне я чувствовала себя глупышкой, ничего не смыслящей в этой жизни.

— Скажи, как состоялось знакомство с мадам Лимой?

— Я встретила ее в библиотеке. Я сидела в курилке, медленно потягивала сигаретку, думая о творчестве поэтов символистов, и тут зашла она. Красивая, статная, уверенная в себе женщина. Меня привлекло ее курево, и я решила завязать разговор.

— Впервые слышу, что такая мелочь может развить отношения между людьми, — усмехается Дина и улыбается оператору, мол, смотри, какую чушь она несет.

— А я впервые видела, как сигарету заменили на длинную художественную кисть.

— Что?

— Да. Мадам Лима делала вид, что курит, держа в руке кисть, будто это мундштук, а после затяжки выдыхала воздух, словно клубы дыма. Она была такой естественной, что я даже не подумала об ее возможном сумасшествии.

— А ты любишь риск, — Дина явно заинтересована. — Я бы постаралась поскорее смыться.

— Мне некуда было идти. Я переживала неудачу в личной жизни, единственное спасение — работа, но там тоже не просидишь больше положенного. После рабочего дня я расслаблялась в кино, театре или в библиотеке, где наткнулась на мадам.

Беру первую попавшуюся книгу с полки и занимаю свободное место в зале. Открываю и начинаю читать. О, история Т. С. Элиота, одного из самых читаемых поэтов ХХ века. Нет, ну, как он мог так поступить! Неужели я настолько уродлива, что со мной нельзя, как с другими девушками? Перевожу дух и изо всех сил вникаю в текст. Уже месяц прошел с того разговора, можно было отпустить да забыть, но нет, тебе ж надо помучиться! Так, что там с поэзией? Ух, несколько страниц стихотворений. Разве мне нельзя почитать стихи на свидании? Я, наверно, слишком неромантична. Все, хватит! Да, тебя унизили, да, тебя оскорбили. Прими это как данность и живи дальше.

Встаю, медленно бреду в курилку. Вообще я не увлекалась сигаретами, в школе пару раз и то, как пристыдили с одноклассниками, так отрезало. После его жестоких слов я поняла, что курение успокаивает, настраивает на грустные, но не больные мысли. В комнате никого не было, повезло мне, не люблю дымить с кучей незнакомых людей. Правда, через несколько минут ко мне присоединилась женщина в длинном атласном платье. Из-под шляпы с широкими полями выглядывали несколько неаккуратных прядок крашенных бордовых волос, очевидно выпавших из пучка сзади. Она стояла спиной ко мне, когда задала вопрос:

— Как давно ты с ним рассталась?

Я отметила стальные нотки в ее голосе и полную уверенность.

— Простите?

— А, так это не ты с ним рассталась. Он тебя бросил, верно? — незнакомка повернулась. Меня привлек острый подбородок, широкие синие глаза, тонкие губы, ввалившиеся щеки. Женщина страдала худобой, сильно выделялась ключица и костяшки запястий.

— Почему вы обращаетесь ко мне на ты? — я даже вскочила с места, раздражаясь от ее наглости. Ни почитать нормально, ни покурить, что за жизнь?! Я потушила сигарету, уже собиралась выйти, но в дверях оглянулась и замерла. Она держала в руках длинную художественную кисть, подобно мундштуку, потом поднесла ко рту, втянула воздух и выдохнула, сложив губы буквой О.

— Что вы делаете?

— Курю. Я же в месте для курения, — женщина недоуменно на меня посмотрела.

— Как вы поняли, что меня бросили? — я вернулась в кресло, не сводя с нее глаз. Чем объяснялся мой поступок? Не знаю, захотелось каких-то новых ощущений, новых людей.

— По тебе видно — одиночка, да и своим вопросом ты подтвердила мою догадку, — заключила женщина и заняла кресло по соседству с моим.

— Откуда у вас привычка общаться на равных?

— Смилуйся, дорогая, я старше тебя в два раза, — она засмеялась, снова прикурив кисть. — Заметь, родители не обращаются к малышу на вы, а чем я хуже?

— Мы с вами не родственники, — сказала я, доставая телефон из кармана: времени много, пора домой.

— Можем ими стать, — увидев мои ползущие наверх брови, заядлая курильщица продолжила. — Меня зовут Лима, но если ты решишь прийти в мою семью, то будешь называть мадам Лимой. Я хозяйка клуба кошатниц — это место, где брошенные женщины становятся настоящими сестрами друг для друга. Хочешь собрать воедино свое разбитое сердце? Я жду тебя по этому адресу.

Она сунула мне в руку бумажку с названием улицы и дома, чуть поклонилась в знак прощания и ушла. Я мотнула головой:

— Видимо я что-то не то курю.

— Расскажи подробней о вступлении в клуб, — Дина трясет волосами, полагая, что это будет красиво смотреться в кадре. — Ты просто приехала по адресу с чемоданом вещей, или по улицам устроили целое шествие ради твоего появления в ряду кошатниц?

Я приподнимаю уголки губ, хотя не считаю шутку смешной и остроумной. Подобное чувство юмора было у Марли, и моя реакция на Ро скорее проявление старой привычки, нежели вежливости.

— Все прошло весьма скромно. Весь следующий день после посещения библиотеки я сомневалась, на второй — размышляла, а на третий — решилась. Приехала познакомиться, вещи перевезла гораздо позднее.

— Ты уже упомянула, что клуб располагался в красивом дорогом особняке. Какими были первые ощущения от увиденного жилища?

— Страх, — ответ моментально срывается с уст. — Дом казался огромным, он был сложен из черного и белого кирпича, вся его массивность давила на меня. Я чувствовала себя маленькой заблудившейся девочкой в книге ужасов, грозы только не хватало для полного эффекта. На пороге меня встретила одна из кошатниц, ее звали Хелен. Она провела мне экскурсию по особняку, рассказала общие правила, потом предложила дождаться мадам Лимы.

— Ты осталась?

— Нет. Мне было некомфортно, всю встречу пробыла в напряжении, боялась что-нибудь задеть или разбить ненароком.

Я много времени уделила вечерним процедурам: долго сидела в ванной, медленно начищала зубы, не спеша размазывала маску по лицу. Конечно, я знала, почему не тороплюсь: была я не здесь, а вся там, в особняке, осталась.

Хелен — девушка с короткой стрижкой, маленькой бусинкой в носу и ослепительной улыбкой выглядела очень даже миловидной. Ее стройную фигурку не портили коротенькие шорты, растянутая выцветшая футболка и яркие желтые носки, которые перетягивали на себя все внимание в течение ее рассказа о клубе.

Надевала пижаму, а перед глазами эти носки маячили. Тяжело опустилась на кровать и глянула на тумбочку. Там лежала книга, я начала ее читать как раз за пару дней до того разговора. Все бы ничего, но этот шедевр литературы он посоветовал. Ах, у кошатниц целая комната отведена под библиотеку! Ну, вот опять. Или он, или клуб, больше думать не о чем. Почему-то смотрю с надеждой на телефон, брошенный на одеяло. Я дала свой номер Хелен, вдруг что изменится, и мне уже не будет места среди них. Какая-то часть меня хотела, что бы в эту же секунду позвонил он и сказал: «Собирайся, Викки, я жду тебя». Никто не позвонил.

Легла на бок и тотчас почувствовала слезу на щеке. Больше всего не люблю плакать в таком положении, начинаю тереться лицом о подушку, потом кожа горит от раздражения.

Посреди ночи раздался звонок, напугавший меня до ужаса: спросонья цифры расплывались.

— Да? — горло напрочь сухое, от этого говорить больно, будто наждачкой проехались.

— Викки! Викки! — завизжали на том конце. — Викки, мадам Лима приглашает тебя на вечер знакомства! А!

— Какой вечер? — рука рефлекторно тянется к шее, надо срочно выпить воды. Я, пошатываясь, бреду до кухни и включаю свет. Ой, как плохо! Глаза настолько зажмуриваются, что я чувствую, как напряжены все лицевые мышцы.

— Ну, Викки, давай не тормози! — кого-то разрывает от радости. Наливаю в стакан воды, торопливо глотаю, чуть не захлебываюсь, вслушиваюсь в объяснения, и потихоньку до меня доходит. — Ты будешь моей сестрой! Ура! Я же тебе рассказывала, чтобы стать полноценной частью нашей семьи, ты должна пройти знакомство. У нас такого длинного собрания давно не было: Марли и Тара все никак не могли договориться, принять тебя или нет.

— Хелен, а утром ты не могла позвонить? — думаю, что вопрос прозвучал грубо, зато логично. Кто звонит посреди ночи с новостью, которая может подождать?

— Это же так круто, Викки! Ты в ряду кошатниц! Ну, почти.

— Боже, Хелен, — я широко зеваю, сажусь за стол, ощущаю, какая у меня тяжелая голова, и подпираю ее рукой. Продолжаю уже мягким приторным голосом, дабы заверить девочку, что она не зря меня разбудила. — Извини, но я не привыкла обсуждать дела по ночам. Давай я перезвоню тебе днем, ты поведаешь мне о вечере: как, кому и зачем говорить и делать, чтобы меня точно-точно взяли.

Кошатница визжит еще больше, кажется, мой тон подействовал. Откладываю телефон и рука, а с ней и голова, падают на стол. Сейчас чуть-чуть посижу, потом в кроватку. Естественно, никуда я не пошла и проснулась с замерзшими ногами, затекшей спиной и опухшим лицом только утром от будильника. Вид явно не презентабельный, ох и достанется Хелен за эту выходку!

Дина кладет одну ногу на другую и спрашивает:

— Почему две участницы не могли определиться насчет тебя?

— Я это поняла, когда узнала их поближе. Марли — открытая, добродушная, с хорошо поставленной речью, твердым характером, идет в мир с чистыми помыслами. Тара всего лишь грубая высокомерная саркастичная эгоистка. Им не суждено было найти общий язык. Когда я появилась на знакомстве, девчонки были приветливее некуда. Помню, мне стало неловко, хотелось так же искусно притворяться, будто они мне понравились в первую же секунду.

— Твое представление о вечере совпало с реальностью?

Я ухмыляюсь, нравится, как журналистка задает вопрос, вроде бы ни о чем и в то же время обо всем.

— Я считала, знакомство будет посвящено моей биографии. Мысленно готовилась к полосканию мозгов. Все пошло не так. Эта встреча была связана с несчастными любовными историями кошатниц, чувствовала себя священником на исповеди.

Хелен посоветовала надеть что-нибудь простое, я удивилась, ибо рассчитывала на ужин, где нужно показать знания этикета и эстетики. В итоге, выбрала брюки свободного кроя, рубашку, так и напрашиваются туфли на невысоком каблучке, только я смело надеваю кеды. Не люблю я каблуки, при ходьбе думаю не о том, как дойти до пункта назначения, а том, как бы не распластаться на асфальте, нечаянно подвернув ногу.

Такси останавливается напротив нужного дома, забытое чувство тревоги вновь нарастает в душе. Согнутым указательным пальцем стучу в дверь, и буквально через минуту слышу щелчок замка. На пороге стоит высокая русоволосая девушка в белом сарафане и мягких тапочках.

— Здравствуй! Я — Марли, — она улыбнулась, подавая руку в знак приветствия.

— Добрый вечер! Меня зовут Виктория Муэро, — я кивнула и пожала предложенную ладонь.

— Проходи, твои тапочки около обувной полки, — Марли уходит вглубь дома, не оборачиваясь. Немного досадно такое отношение к гостю, может, это намек, что мне стоит привыкать быть не гостем, а жителем? Снимаю кеды, с некоторым усилием вставляю их между тесно стоящими кислотно-зелеными шпильками и бежевыми балетками. Интересно будет угадать, кому какая обувь принадлежит. Тапочки очень милые: большие мягкие в виде собачек, замечаю, что они новые. Неужели их всегда было только четверо? Приятно быть первопроходцем, хотя об этой маленькой победе никому не расскажешь.

— Викки! — на меня с объятиями налетает Хелен, и я искренне рада ее видеть. Конечно, я чуть-чуть зла на нее из-за ночного происшествия, с другой стороны, она — единственный человек клуба, с кем я общалась больше всего. — Ты шикарно выглядишь!

— Спасибо, тебе так идет эта юбка, — с восхищением произнесла я, не надо ей знать, что в моде и во вкусе я абсолютный ноль.

— Ты еще не видела мадам Лиму, она великолепна!

Хелен потащила меня в гостиную, где уже все было готово к вечеру. Огонь потрескивал в камине, мягкий свет от десятка свечей придавал уюта, стол манил многочисленными закусками. Еще вчера мы с кошатницей сидели тут, в креслах с высокой спинкой, обсуждали жизнь в клубе, а сегодня я стану его частью. Невероятно, как быстро меняется моя жизнь!

— Дорогая, мы рады видеть тебя, — тихо обратилась ко мне мадам Лима, грациозно ступая по лестнице. Действительно, конкуренцию в наряде ей сегодня никто не составит: приталенный брючный костюм, элегантные лодочки. Другого, скорее всего, привлекли бы перстни на пальцах, но я обратила внимание на шею, где висело маленькое колечко на шнурке, точно не подходящая сюда бижутерия. — С Марли и Хелен ты уже познакомилась, а это, — она указала на входящую в комнату девушку. — Тара — настоящая тигрица!

Тара была среднего роста с отсутствующей талией, зато с большой грудью. Весь ее вид говорил о том, что она тщательно подбирала одежду для ужина, смотрелась, как манекен в магазине: красиво, стильно, но бездушно. Немного человечности добавляли неаккуратно убранные темные волосы. Мы обменялись приветствием, а потом Хелен пригласила всех за стол.

Ужин прошел напряженно. Марли сидела напротив меня, пока я наблюдала за ней, поняла, что уступаю в манерах, поэтому остановилась на салате и легких закусках. Все эти ложки и вилки с разным количеством зубчиков могли испортить впечатление обо мне. Хелен беспечно болтала с Тарой, та постоянно отвлекалась на телефон, а мадам Лима была венцом: все действия медленные, выверенные и эстетически приятные.

— Викки, почему ты остановилась на тарталетках? Рыбу не хочешь попробовать? — спросила Хелен, и я с улыбкой покачала головой. Ей одной я была интересна, только для долгих бесед она сидела слишком далеко от меня.

Прошло около часа, прежде чем хозяйка поднялась со словами:

— Приступим к основной части, мои девочки.

— Разве сейчас была неосновная? — я встала вслед за остальными. В отличие от кошатниц я недоуменно хлопала глазками.

— Присаживайся, милая, — мадам кивнула на ковер около камина. Она дождалась, пока мы все удобно расположились. — Сегодня у нас вечер знакомств, Виктория. Сейчас каждая из нас расскажет причину, по которой попала в наш клуб. Ты выступишь последней, дорогая, поскольку ты новенькая. Давайте доверимся профессионалу, да, Тара?

Я взглянула на Тару, ее лицо, полное скуки, в ближайшее время станет олицетворением моего состояния. Вовсе не собиралась слушать плаксивые истории о несчастной любви, а я была уверена, что все рассказы будут такими, и уж тем более не хотела делиться своими сердечными ранами.

— Парень, с которым я думала построить совместную жизнь, изменил мне с моей подругой, — начала Тара, говоря ровно и равнодушно. — Результат: ни парня, ни подруги. Я решила, что верность и моногамия — ересь полнейшая, стала знакомиться с мужчинами и встречаться с несколькими сразу. Мадам Лима заметила меня в ресторане, где я ужинала с очередным кавалером, пригласила в клуб прийти в себя.

— Приходишь? — спросила я.

— Ты что, смеешься? Это так круто, вертеть парнями, как душе угодно!

— Да ты вообще занимаешь чужое место, тебе бы в борделе под кем-нибудь валяться, — угрюмо заключила Марли.

— Ах, ты ж…

— Девушки, не позорьте звание кошатниц. Ведите себя прилично! — хозяйка всплеснула руками, поглядывая то на одну, то на другую. Хочу сказать, послушание тут на уровне: девчонки тотчас умолкли. — Хелен, разряди обстановку, расскажи теперь ты.

— У меня короткая история: слишком много связей, слишком много необоснованного доверия, слишком много боли. Я распылилась на большое количество людей, в итоге, мне не осталось и малой доли для себя самой, — Хелен пожала плечами, как-то по-особенному грустно посмотрев на огонь.

Я посчитала нужным расспросить больше, мне показалось, события очень размыты, но меня опередила мадам:

— Да, тяжелая судьба. Марли, душа моя, давай послушаем тебя и передадим слово нашей гостье.

— Моя проблема в том, что мне не нужен мужчина.

— Что прости? — спросила я, начиная смеяться. Какой абсурд! — Почему это проблема?

— До клуба я видела своей целью только успех в карьере. Мадам Лима убедила меня, что я так закрываюсь от мужского внимания. На самом деле, я очень страдаю в душе и хочу любви, тепла, ласки, но пока способна принять только поддержку сестер, увы.

— Дорогая, молодой человек добавит тебе мягкости, — мадам Лима, сидя на диване как раз за Марли, положила руку на ее плечо. — Теперь ты, Виктория. Кто разбил твое сердце?

О, теперь пора включать мозги. Нельзя говорить им правду, не потому что она унижает меня, я не хочу, что бы это стало поводом насмешек в будущем.

— Человек, — отвечаю легко и непринужденно. Попробую вывести их из себя, притворяясь дурочкой.

— Я бы удивилась, если бы тебя разлюбил фикус или игральная кость, — Тара игриво засмеялась. Она на минутку испарилась, вернулась с полным бокалом красного. — Давай, мы тут равны. Если я тебе открылась, то будь добра, поведай тоже что-нибудь печальное.

— Мужчина сделал мне предложение, от которого я была вынуждена отказаться, — вроде неплохо звучит, достаточно расплывчато.

— Ах! — Хелен все же чересчур эмоциональна. — Тебя звали замуж! Ты его не любила?

А она молодец, лучше прикрыться несостоявшейся свадьбой:

— Нет, любила, просто я кое-что узнала о нем. Хотела его бросить, вот только меня опередили. Он не переносит отказов, проще самому все закончить.

— Бедняжка, — девушка сидела с мокрыми глазами и качала головой. — Это так оскорбительно.

— Боже, Хелен, не разыгрывай тут драму, — Тара прикрыла лицо рукой, скривила губы, чем вызвала улыбку у остальных. Кажется, участницы клуба, включая хозяйку, не одобряли излишнюю чувствительность Хелен.

Мадам Лима отправила Марли за шампанским. Каждая из нас взяла по фужеру с подноса, после чего хозяйка попросила всех встать в круг и торжественно объявила:

— Виктория, твое место среди нас. Хелен, Марли, Тара и я — теперь твоя семья. Сестринство — залог вашего выздоровления, девочки. Я очень надеюсь, что вы поможете друг другу обрести душевный покой и начать новую жизнь.

Мадам подняла бокал, кошатницы зааплодировали, а я никак не могла принять действительность происходящего. Домой я вернулась за полночь, в голове смешались обрывки последних минут в клубе. Тост был сказан, испит, затем заявленные сестры полезли обниматься, это было так по-разному. Хелен повисла и долго прижимала меня к себе, Марли похлопала по спине и быстро отошла, Тара встала сбоку и притянула за плечо буквально на секунду.

Меня пошатывало настолько, что я не могла нормально дойти до кровати, не уронив все вокруг. Хорошо напилась, завтра,…а нет, уже сегодня я буду страдать, возможно, добавится сожаление о моем соглашении на вечер знакомств. Перед сном вспоминается сцена из прихожей, когда кошатницы провожали домой. Я всех поблагодарила, взглянула на мадам Лиму, и мне показалось, будто ее лицо исказила маска ужаса. Она дотронулась до украшения на шее и снова стала обычной. Проклятый алкоголь! Чудится это мне, чудится.

— Будем вести твою историю по всем правилам, — говорит Дина. — Определимся с временными рамками и подведем промежуточный итог. Ты переживала трудности в личной жизни, из-за этого решила вступить в клуб кошатниц, где такие же одинокие дамы. Когда это произошло?

— В конце мая.