Салфур: Тайны Запретного Леса

Анастасия Бегерус, 2022

Одним утром мальчик-сирота Бран Каллаган просыпается в сыром и довольно мрачном подвале, на покосившихся полках которого находит различные баночки со странными эссенциями, черепа хищных зверей и прочие атрибуты совершенно иного мира. В этом загадочном месте оказывается не он один. Четверо подростков родом из той же деревушки, что и сам Бран, стали невольными жертвами таинственного похищения. Вернутся ли герои в деревню? Смогут ли пережить многочисленные встречи со зловещими лесными обитателями: двуликой ведьмой, болотными монстрами, хищными феями и загадочным сатиром? Это зависит только от принятых ими решений и слаженных действий. Вот только один из них вовсе не разделяет желания остальных вернуться домой, направляя все свои силы на то, чтобы разгадать сокровенные тайны и мистическую сущность запретного для людей леса.

Глава 6

Девин открыл глаза, когда сквозь сон услышал, что стоны Арин заметно участились, а тихие всхлипы превратилась по-настоящему в пугающую хриплость. Вместе с тем, кажется, девочка испытывала ужасную боль, потому как ее тело неистово боролось с поразившей ногу инфекцией, постоянно повышающей температуру. Парень слегка оперся руками о землю, стараясь как можно скорее выйти из сонного состояния, но глаза предательски слипались, а изо рта частенько вырывались умиротворяющие зевки. Не успел он обрести трезвый рассудок и опомниться, как услышал непривычно тихий голос Фица, сидевшего поодаль на удивление с серьезной физиономией. У него был довольно уставший вид, будто он вовсе не смыкал век и не удосужился хотя бы немного отдохнуть. Золотистые пряди, вымазанные черной грязью и вязкой запекшейся кровью, нелепо свисали со лба жирными сосульками, слипались на макушке, будто натертые отборным свиным салом.

— А ты, вижу, зря времени не терял, приняв безответственное решение прикорнуть со своей зазнобой. Тем не менее сейчас это уже не имеет никакого значения, — едко бросил Фиц, искоса глядя на Девина, старательно трущего смуглыми руками заспанные глаза. — Я не уверен, но, вероятно, наши добытчики не успеют вернуться вовремя. Сейчас уже около трех ночи, а их по-прежнему нет. Нужно готовиться к худшему.

Девин мотнул головой, пытаясь понять, о чем толкует этот самовлюбленный мальчишка.

— К худшему? Что такое ты несешь? — спросил Девин и перевел свой взгляд в ту сторону, где почивала истекающая потом рыжеволосая девочка. Ее щеки нездорово пылали, веснушчатое искривленное болью и жаром лицо было повернуто набок, а приоткрытые побелевшие губы стали сухими от неистовой жажды. Сейчас она была похожа на окутанную Морфеем прекрасную принцессу из сотню раз пересказанных благодетельными матерями детских сказок, наивно ожидающую отнюдь не поцелуя храброго принца, а лекарства, воды и теплого крова.

— Я сейчас же отправлюсь за ними! — вскочив с места, воскликнул Девин, тая в своей душе злость и отчаяние.

— Девин, возможно их уже нет в живых, — хлестнул его словами Фиц, печально опустив взгляд своих светло-голубых глаз. — Тебе нельзя туда идти.

Жилы на лице Девина напряглись, Фиц своим наигранным видом раздражал его сильнее, чем собственное бессилие.

— Хватит притворяться, эгоист! Тебе абсолютно все равно, что ребят может быть уже нет в живых. Ты печешься только о собственной жалкой шкуре!

— Ты не прав, Девин, — уверенно парировал Фиц, понапрасну сжимая кулаки. — Там не только этот бестолковый, играющий в гения ботаник. Там Ниса. И поверь, мне ужасно больно от своих мыслей. Я ненавижу, презираю свою глупость не меньше, чем ты, — мальчик хлопнул себя по лбу, как бы указывая на то, что жить в собственном теле и сознании ему просто-напросто очертело.

— Думаешь, я поверю, что тебе не плевать на Нису? Не знаю, что между вами случилось, но с уверенностью могу заявить, что ты терпеть ее не можешь, — твердо ответил Девин, не оставляя попыток пробуравить приземистого парня взглядом.

Между ними вновь запылала новыми искрами непримиримая вражда. И создавалось ощущение, что очень скоро они перестанут сдерживать этот обжигающий грудь пыл и накинутся друг на друга, начнут остервенелую битву, которая прекратится лишь тогда, когда один из них перестанет дышать.

— Я не собираюсь что-либо тебе доказывать, крепыш. Скажу лишь то, что я… я… Да черт с ним, ты все равно ничего не поймешь.

— Ты даже и не пытаешься продолжать свою плохую игру. Как и ожидалось от такого недомерка, — Девин сплюнул на землю скользкую слюну и, многозначительно оценив взглядом Фица, уставился на ту самую тропу, вдоль которой с кривых ветвей свисали ленточки из полотна оборванного льняного платья Нисы.

— Я пошел, а ты продолжай занимать себя бесполезными попытками представиться нормальным человеком.

Когда Девин спешно зашагал в чащу, чтобы отыскать затерявшихся ребят, Фиц еле слышно окликнул его:

— Мы с Нисой обручены, болван. Она моя невеста и моя кузина.

Фиц выдержал небольшую паузу, давая Девину понять, что для него это не просто слова, что сказанное имеет весомое значение даже для такого черствого на первый взгляд человека.

— Более того, я влюблен в эту вздорную девчонку. Влюблен с самого детства.

Девин недоверчиво обернулся, глубоко в душе понимая, что вряд ли Фиц стал бы врать таким нахальным образом прямо ему в глаза.

— Если бы не эта ситуация, то вскоре она стала бы моей женой. Только вот ей этого совсем не хочется, потому она меня так сильно презирает. Но когда я замечаю в ней это чувство, то, как она ведет себя со мной, я просто… я… в общем, это уже совсем неважно.

— Хочу отдать должное, у тебя неплохо выходит изображать из себя гадину и бессердечную занозу в наших задницах, — борясь с противоречивыми чувствами, сказал Девин. Он все еще не мог понять, для чего мальчик стал досаждать всем остальным, если цель его едкого характера — одна Ниса.

— Я пойду с тобой, — внезапно сказал Фиц, поднимаясь с холодной земли. — Не смогу сидеть здесь один, то есть, почти один, — неуверенно добавил он, с жалостью посмотрев на часто вздыхающую от немощи и жуткой инфекции Арин.

— Нет, нельзя оставлять ее одну. Она не умрет, — ответил Девин, рукой останавливая расхрабрившегося светловолосого юношу. — Я не позволю этому случиться.

— Тогда нам нужно… нужно… — не успел договорить Фиц, как из кустарников, отодвигая руками кедровые назойливые ветви, показались две еле заметные в густом сумраке тени.

— Они вернулись! — радостно воскликнул Девин, и улыбка, бодрящая своей приятной лучистостью и наивной детской радостью, тронула его смуглое лицо. — Это ведь точно они?

Фиц слегка попятился, кажется, он совсем не был уверен в том, что это их заплутавшие путники, а не какой-нибудь дикий зверь.

— Держи, — он кинул Девину поднятый с земли острый камень. — На всякий случай.

Девин подхватил оружие и стал в стойку, приготовившись к возможным неприятностям. Лес, в котором он провел недолгое время, уже успел закалить его искренне добродушный характер, огранив его до, казалось бы, нелепого бесстрашия. И он сам не понимал, к добру ли это.

Их самые худшие опасения, к счастью, не оправдались, и в таком странном воинственном положении их застали запыхавшиеся от быстрого бега Бран и Ниса.

— Ну что? Вы нашли растения, которые помогут Арин? Ей совсем плохо, — сразу же накинулся на них Девин с неуместными расспросами.

Фиц легонько толкнул его в плечо.

— Да подожди ты, крепыш, не видишь, они не в себе. Что с вами стряслось?

Ниса оперлась руками на колени и пыталась отдышаться и успокоить биение сердца.

— Тролли… Там были настоящие тролли! — неожиданно резко вскрикнула она, переведя дыхание.

— Тролли? — недоверчиво переспросил Фиц, при этом его губы мелко дрожали, а белесые брови нервно сомкнулись на переносице.

— Потом это обсудим. Сейчас есть дела поважнее, — Бран на удивление быстро собрался и быстрыми шагами направился к покрывшейся скользкими каплями пота Арин. — Ниса, дай мне будру плющевидную, сейчас же!

Ниса подбежала к нему и, вывернув наизнанку карманы своего испачканного грязью платья, вручила юноше собранное ею на одной из темных лесных полян добро. Бран стал обламывать зеленую хрустящую траву, сок летел во все стороны, окропляя его задумчивое лицо. Он, как настоящий травник, мастер своего дела, освобождал жирные корни от сырой почвы и ненужных фиалковых соцветий, затем тщетно пытался запихнуть их в слегка приоткрытый рот побледневшей от болезни Арин.

— Не выходит, она не может проглотить это. Думаю, у нее напрочь пересохло в горле, а корешки слишком большие и сухие. Мне нечем их перетереть, — выпалил Бран, старательно хлопая ладонями по бесчувственному лицу рыжеволосой девочки. — Она без сознания и, кажется, ее уже нельзя привести в чувство и заставить съесть что-либо, она просто-напросто подавится и умрет.

— Боже, неужели мы опоздали? — всхлипывая на каждом слове, спросила Ниса и мелкая россыпь блестящих слез потекла по ее испачканному лицу. — Сделай же что-нибудь, Бран! Ты же говорил, что можешь помочь! Ты же говорил, что хочешь стать врачом, отчего тогда ты молчишь?!

Фиц потупил взгляд, не в силах что-либо сказать. Любое его слово могло причинить окружающим боль, сейчас он был подобен красной шелковой тряпке для диких бойцовых быков. Молчание было лучшим выходом в сложившейся ситуации и одновременно наихудшим, так как он не мог поддержать словами отчаявшуюся найти подспорье Нису.

— Бран, ты просто бесполезный кусок дерьма! — в исступлении воскликнул Девин, дрожащими руками схватив парня за ворот рубахи. — Если она умрет, я просто… я тебя… я… я…

Неожиданно Девин расплакался, как маленький ребенок. Злость и нескрываемая агрессия ушли на второй план, осталась только по-настоящему детская часть его души, наивно полагавшая, что Арин можно хоть как-то спасти, что ее юное тело не будет лежать в сырой земле под сенью нежно-розовых пионов, подобно телу его сестры Сьюлин.

— Мне очень жаль. Правда, жаль, — опустив голову, сказал Бран.

Он вспомнил, что доктор Рэй частенько говаривал о том, что лекари и травники далеко не всемогущи, они отнюдь не боги и не ниспосланные небом жрецы, что есть некоторые неразрешимые случаи, когда людям по воле судьбы и провидения суждено покинуть этот бренный мир.

Ниса уткнулась маленьким курносым носом в пушистую копну оранжево-рыжих волос подруги. Жизнь покидала эту маленькую, еще не успевшую как следует окрепнуть, нежную оболочку девственно чистой души.

Беспокойная черная пелена ночного леса постепенно сменялась пунцовыми, светло-бордовыми красками. Лунное звездное время суток занималось яркими, живительными рассветными лучиками, освещающими своим мягким сиянием темные кривые ветви, являя темно-зеленые, красные и оранжевые краски поздней осени. Из сереющей темени постепенно проступали неясные очертания окружающего мира. Природа оживала, вдыхала в себя чистый дневной воздух и безропотно подчинялась нынешним, сызнова вступившим в силу правилам. Рождался новый день, стараясь унести все неприятности и невзгоды, принесенные мраком жестокой ночи.

— Рассвет, — сказал Бран, внимательно всматриваясь в проступающие насыщенные тона леса. — Рассвет! — вскрикнув, повторил он, вскочив с глинистой мокрой почвы и отряхивая заляпанные ею колени.

Ниса, отстранившись от Арин, исподлобья посмотрела на Брана. Как он мог всерьез радоваться приходу солнца, когда на его глазах погибает человек?

— Это поляна! Понимаете, о чем я? — Бран взглянул на отстраненные, скорбные лица детей, затем чуть тише, но не менее задорно добавил: — Ну, конечно, вы не понимаете!

— Что ты, черт возьми, несешь? — с нескрываемым презрением спросил Фиц, не в силах сдерживать молчание, которое искренне желал сохранять до того момента, пока эта несчастная, несправедливая ситуация не разрешится.

— Сейчас все сами увидите! — продолжал торжественно восклицать обычно серьезный и практически безэмоциональный Бран.

Когда поляна полностью покрылась нежно-розовым, перламутровым и янтарным отсветом приветливого октябрьского солнца, когда певчие дрозды залились звонким щебетанием, когда лес переродился и снял маску страшного, злого монстра, перевоплотившись в чудесную юную малахитовую, морковную, бурую деву, на ней абсолютно волшебным образом стали прорастать рассветные камелии, раскрывая сочные бутоны навстречу солнцу, жизни, бодрящему цоканью и трелям пернатых голосистых певцов.

Бран, сорвавшись с места, стал аккуратно собирать пурпурные соцветия, улыбаясь самому себе и двойственности чудной лесной природы. Он подбежал к практически неподвижной, как восковая скульптура, Арин и, сорвав чудесный лепесток, опустил его на побелевший от жара язык девочки. Практически мгновенно он растворился и спустя несколько секунд на губах Арин проявился легкий розоватый оттенок, а щеки вновь стали наливаться жизненным соком.

Юноши в изумлении смотрели на происходящее волшебство, не доверяя собственным глазам. Арин воскресала, возвращалась из пучины болезненной бездны в их мир, в мир живых.

— Что происходит? Где я? — с легкой хрипотцой в ломком голосе спросила девочка, вдыхая леденящий легкие воздух. — Я ничего не понимаю. Очень хочется пить.

— Арин! — воскликнула Ниса, крепко обнимая еще слабую подругу. — Мы уже думали, что потеряли тебя!

Бран выдохнул — кажется, тот разговор с Авой все же был ему необходим. Она чуть было не лишила Арин жизни, но одновременно знания, полученные Браном, излечили ее. Он благодарил хозяйку дома на отшибе леса и внезапно поймал себя на грешной мысли, что желал бы вновь увидеться с ней, поговорить о связующем их души деле, деле всей его жизни. Она явно могла передать ему множество сакральных травнических знаний, но, к сожалению, судьба распорядилась иначе.

Девин и Фиц стояли поодаль, нелепо открыв рты в полном ошеломлении. Как в их до этих пор нормальном, естественно устроенном мире могло произойти нечто подобное? Юноши не могли приложить ума, а потому просто дивились волшебству, сотворенному самой матерью-природой.

Девина грызло изнутри, подобно яду, чувство жгучей вины, поэтому, лихо сорвавшись с места, он ринулся к витавшему в облаках собственных мыслей Брану.

— Прости меня. Я наговорил лишнего. Ляпнул, но не следовало. Надеюсь, я все еще могу рассчитывать на нашу дальнейшую дружбу?

Девину было неловко оттого, что своими брошенными в эмоциональном порыве словами он наверняка задел ни в чем неповинного человека.

— К-конечно, — заикаясь, ответил Бран, все еще представляющий свое блестящее будущее, задержись Ава в его жизни немного дольше.

Девин был удивлен, что сможет вот так легко заполучить его прощение.

— Спасибо тебе, большое спасибо, — произнес Девин, пожав сухую ладонь сосредоточенного парня.

Бран, не привыкший к добродушным в его отношении человеческим проявлениям, не находил, что ответить, как поддержать беседу. Он просто не видел в этом особого смысла, потому как Девин сразу же переключил внимание на только что пришедшую в себя Арин.

— Хочется пить, — умоляла девочка. — У вас есть вода? Хотя бы немного, — ее голос скрипел от неимоверной сухости.

Подростки потупили взгляды. Пить хотелось всем, но на лужайке ни родника, ни речки, ни чего-то хоть отдаленно напоминавшего воду не наблюдалось.

— Ты можешь идти, Арин? — аккуратно спросила Ниса, как бы страшась, что девочка излечилась не до конца, и болезнь, так быстро покинувшая ее тело, могла с легкостью лишить ее способности ходить.

Арин приподнялась на руках и немного неуверенно, но встала на ноги. Гематома, еще недавно зиявшая на ее колене, абсолютно магическим образом сошла на нет.

— Кажется, могу. Только слегка ослабла.

— Хочешь, я понесу тебя? — спросил Девин, вытянув руки на случай, если девочка неожиданно потеряет равновесие и рухнет на землю.

— Нет, не нужно, — ответила Арин, и от смущения ее щеки порозовели, подобно чайным розам.

Все же Девин был весьма учтив, даже слишком учтив для простого товарища по несчастью.

Своими чудотворными трелями птицы продолжали нести в налитую свежими красками жизнь любовь, надежду и оптимизм. И путники, зарядившись этим пением, чувствовали себя в безопасности, но все же осматривались по сторонам, ища подвоха, прислушивались к треску тяжелых ветвей и шуму осенней сухой листвы, пытаясь распознать в них враждебность, уловить вой дикого лесного волка или бурого медведя. Их не было, они ушли вместе с темным обличием чащи, затаились до прихода следующей ночи.

— Так что, говоришь, вы видели в лесу? — практически безэмоционально произнес Фиц, обращаясь к Нисе.

Для окружающих было ясно, что он вовсе не усвоил урока и продолжал вести свою неприятную им игру.

— О боже, Фицджеральд! Мы видели дикого кабана, а потом его в клочья разорвали тро… — трепеща всем телом хотела было договорить Ниса.

— Давайте поговорим об этом позже, — осадил ее Девин и многозначительным взглядом пытался дать понять опешившей девочке, что если Арин услышит про ужасных чудовищ, то может напрочь отказаться идти с ними дальше.

— Так кого вы видели? Мне тоже интересно. Что я пропустила? — слегка опустив золотистые ресницы, спросила Арин. Ее очень заботило, почему ребята утаивают от нее какие-то секреты, будто она не часть их команды, а одно сплошное несчастье.

— Видишь, Девин, ей интересно. К тому же она должна иметь представление о том, что может ожидать нас на пути к Ардстро, — настаивала Ниса, сжав побелевшие от напряжения кулачки.

— Я согласен, что не стоит ей сейчас об этом говорить, Ниса. Это будет ошибкой, — вставил Бран, все же опасаясь, что его слова могут взбесить решительно настроенную девочку, вывести ее из себя и посеять между ними раздор.

— Ниса права. Я хочу знать, что с вами приключилось, пока я спала. Честно, ребята, я чувствую себя обделенной, — упорствовала Арин, подражая манере поведения своей весьма сильной духом подруги. — Ну не тролли же там были на самом то деле…

Ребята опешили, стараясь скрыть смущение. Теперь до Нисы дошло, почему Девин так старательно предостерегал ее от чудовищного рассказа. Тролли-людоеды — вот чего больше всего на свете боялась эта веснушчатая девочка, скрывающая свои страхи за яркой улыбкой. И если бы Ниса попыталась продолжить, то вряд ли эта затея кончилась бы для детей чем-то хорошим.

— Так вот, дикого кабана на поляне растерзали волки. Обычные серые волки, которые водятся практически в любом лесу, — соврала Ниса.

В мыслях она упрекала себя за то, что не смогла сказать Арин правды, потому как от девочки и без того многое скрывали. Если уж придется столкнуться с этими жуткими тварями, и Арин встретится со своим главным страхом, решила она, то пусть это случится наяву, а не останется пугающим рассказом из ее уст. Возможно, этого до мурашек пробирающего сценария вовсе не случится, и они все благополучно дойдут до Ардстро в целости и сохранности.

— Волки? Я их не боюсь, будьте уверены. Только зачем было такую чепуху скрывать от меня, ума не приложу, — беззаботно ответила Арин, окрыленная вновь пробудившимися в ней физическими и душевными силами.

Девин слегка кивнул, беззвучно благодаря Нису. Та лишь протяжно вздохнула, памятуя о том, какой ужасающей была эта ночь.

— Думаю, нам стоит найти какой-то источник или типа того, — начал Фиц, нелепо изображая из себя этакого предводителя группы путников. — Я скоро и говорить-то с вами не смогу. В горле такая пустыня, что, кажется, скоро того и гляди прорастут кактусы.

— А это верно, — утвердительно кивнув, сказал Девин. — Все же без воды мы долго не протянем, а собрать дождевую воду в ладоши как-то ума не хватило.

— Ты что скажешь, Бран? — обратилась к молчавшему юноше Ниса так, будто его мнение было для нее самым важным и без него она не сделает и шагу с этой поляны.

Бран явственно почувствовал легкое покалывание в груди от резко усилившегося ритма сердца.

— Я — за. Думаю, сейчас же и следует отправиться, — взяв в свои руки предводительские вожжи, ответил юноша.

Собрав все необходимое в карманы — а это были лишь травы, найденные детьми в лесу, да парочка бутонов рассветных камелий, которые спустя пару часов завяли, а после и вовсе превратились в пыль, — путники без страха направились в густую лесную чащу, надеясь поскорее отыскать живительный источник, а затем и свою родную деревню.