Тласолтеотль

Анастасия Вечерина, 2010

Что если самый обычный сайт в интернете окажется не просто сборищем эротических фантазий, а пропуском в загадочный тайный орден? Что если в современном мире, в нашей реальности существует некая мистическая организация, практикующая старинные оккультные обряды в угоду древней ацтеткской богиня запретных страстей? И как понять – что из этого правда, а что – просто досужий вымысел и чья-то глупая шутка? Мистическо-эротический триллер "Тласолтеотль" погружает читателя в атмосферу тайных фантазий и откровенных грез, разнузданных оргий и загадочных таинственных обрядов… Что из этого правда? Понять предстоит самому читателю!

ПРОЛОГ

Причудливые звуки музыки заполняли полутёмный зал. Свечи в старинных канделябрах давали немного света в центре, но остальная часть помещения тонула во мраке.

Сидящая в кресле полуобнажённая девушка с короткой стрижкой чуть заметно улыбнулась, словно её нисколько не беспокоили ни повязка на глазах, ни толпа людей вокруг, ни приближающийся к ней мужчина, шаги которого она прекрасно слышала и догадывалась о его приближении, несмотря на завязанные глаза.

Белокурая кудряшка в дальнем углу зала зябко поёжилась. Нет, ей не было холодно, скорее, даже наоборот. Но она была здесь впервые, и было видно, что ей заметно не по себе.

— Насть, — украдкой наклонилась она к уху подруги, — напомни мне ещё раз правила, а то я, кажется, опять всё прослушала…

— Перестань пялиться по сторонам, как ребёнок в магазине игрушек, и ничего не пропустишь, — ехидно посоветовала ей та.

— Ну, Наааасть…

— Ладно-ладно, не ной. Правила просты: желающий (это может быть как мужчина, так и женщина) садится в кресло, — Настя кивнула головой в центр зала. — Ему завязывают глаза, и он, не глядя, выбирает себе следующего «искусителя». Тот подходит к креслу, но не должен говорить или другим каким-то способом обнародовать себя. То есть «жертва» в кресле не знает, кто перед ней, и ориентируется только на его прикосновения и собственные ощущения от них — нравится\не нравится. Включается музыка, которая звучит ровно 3 минуты. За это время «искуситель» должен попытаться «уговорить» свою «искушаемую» в кресле расстаться с каким-нибудь одним предметом одежды. «Уговорить» — в кавычках, разумеется, потому что разговаривать он не может, всё общение происходит только тактильно, прикосновениями. При этом он не может действовать «грубой силой», срывая одежду вопреки желаниям «соблазняемой». Наоборот, его задача — доставить ей удовольствие, сделать так, чтобы ей понравилась, и она сама, пребывая в блаженной неге, расслабилась и уже не могла сопротивляться…

— Ох, — поёжилась подруга, — и кто только такие задания придумывает…

— «Жертва» в свою очередь может как помочь «соблазнителю», сильно упростив его задачу, «подыгрывая» ему, если ей его прикосновения приятны, так и наоборот — максимально усложнить его миссию, мешая ему, зажимая его руки, меняя положения тела, словом, «не даваясь», если ей не нравится.

— А что потом?

— Когда время закончилось, музыка умолкает, и если «соблазнитель» не успел снять с «жертвы» один какой-нибудь предмет одежды, то он снимает его с себя.

— Весело тут у вас! — тихонько прыснула кудрявая блондинка.

— Затем выбирается новый «искуситель», и всё повторяется. Впрочем, он может быть и старый, то есть тот же самый — жертва ведь этого не видит. Для неё каждый раз он будет новый, и каждый раз она ориентируется исключительно на свои ощущения.

— А если никто не нравится, и она всем отказывает?

— Отказывать нельзя больше трёх раз подряд, иначе следующий имеет права снять с неё любой предмет одежды по своему желанию.

— Мда… Сурово! И что же в конце?

— Тот, кто снимет с «жертвы» последний предмет одежды, — очевидно, будет для неё самым приятным, раз уж «уговорил» её расстаться с самым сокровенным. Ему и достаётся «жертва», он забирает её и уводит в одну из «комнат для двоих». Так и не развязывая ей глаза и никак не выдавая себя каким-то другим способом.

— И там они…???

— В принципе, всё, что там происходит — только их дело. Никто же не следит и не контролирует, чем они там занимаются. Но учитывая, что «жертва» уже обнажена, а рядом с ней человек, чьи прикосновения ей настолько приятны… Не сложно догадаться, что у них там будет. Скорее всего.

— И всё это время она не будет знать — кто её соблазнитель? Даже потом? Ох… Я бы…

— Ты бы поменьше фантазировала, а то, похоже, теперь твоя очередь, — Настя кивнула на замерший волчок, который указывал на подругу.

— Я??? А разве так можно? Ну, девушка с девушкой…

— Почему нет? Иди давай! — она легонько подтолкнула подругу.

«Чёрт! Хоть бы ещё на меня так не пялились все вокруг….» — несмотря на отчаянные попытки белокурой кудряшки казаться невозмутимой, даже звук сбивающихся шагов, казалось, выдавал её робость и неуверенность. Сидящая в кресле полуобнажённая девушка чуть заметно улыбнулась.

Старающаяся унять дрожь в коленках «искусительница» присела рядом на подлокотник кресла и осторожно погладила её по плечу. Кожа той была мягкой, бархатистой и на удивление приятной наощупь. «Блин, я же никогда… с девушкой… как тут…» — она осторожно провела пальчиком по шее «жертвы», на мгновение задержалась, прежде чем спуститься ниже…

Сидящая в кресле девушка вдруг шумно вздохнула. Серебряный кулончик в форме переплетающихся змей соскользнул с её шеи — ниже, в ложбинку между грудей. «Искусительница» испуганно отстранилась. Дааа, такой груди и так близко она ещё не видела! Большим упругим округлостям было явно тесно под натянутой до предела тонкой тканью просвечивающей футболки…

Завораживающая мелодия плыла по комнате, сбивая с толку и не давая сосредоточиться. Хотелось тоже закрыть глаза и отдаться ей, слиться с плавными звуками… замурлыкать…

— Какой забавный котёнок! Надо же, как смущается, — насмешливо прошептала высокая темноволосая женщина с резкими чертами лица в дальнем углу зала. Её приглушённый шепот был слышен лишь одному человеку — стоящему рядом высокому мужчине с квадратной челюстью и холодным взглядом серо-стальных, подёрнутых голубой эмалью, глаз. — Твоя протеже? Ты её уже….? Ладно-ладно, не сверкай так глазами. Слушай, а она мне определённо нравится! Ты смотри, как… И если это в первый раз…Отдашь её мне?

— Забирай. Даже меняться предлагать не буду, — голос у обладателя холодного взгляда был низкий, с хрипотцой.

— Какой же ты всё-таки ужасный циник!

— Сам удивляюсь! — криво усмехнулся он и отошёл в сторону, прервав разговор.

Сидящая в кресле девушка чуть наклонила голову набок, прижимая руку своей «искусительницы» к краю кресла. «Так, и что теперь?» — закусила губу кудряшка. — «Как же я буду… Хм, а если вот…?»

Её свободная рука, взъерошив короткие каштановые волосы, замерла на затылке девушки, запрокинув ей голову. Обжигая жарким дыханием бархатистую кожу, она на мгновение приблизилась и… жгучим страстным поцелуем впилась в губы «жертвы». Та охнула и обмякла. Высвободившаяся рука «искусительницы» заскользила ниже, не встречая сопротивления…

Музыка смолкла. Кудряшке не хотелось вставать — так тепло и приятно было в этом мягком кресле, в этих убаюкивающих объятиях тёплой и ласковой девушки с короткой стрижкой и большой грудью.

«Эх! Как же всё-таки жаль, что так мало!» — с грустным вздохом она заставила себя встать. Казалось невозможным оторваться от этой приятной бархатистой кожи, этих ласкающих прикосновений, но…

Ещё раз разочарованно вздохнув, она направилась на свое место, помахивая выигранным «трофеем» и с ревностью поглядывая на следующего участника, который уже приближался к беззащитно откинувшейся в кресле девушке.

— А у тебя определённо талант! — хмыкнула Настя, встречая вернувшуюся на своё место подругу.

— Да ладно тебе… Я так смущалась… И вообще…

— Брось! Чего там смущаться? Помнишь, как ты попала сюда? Свои сочинения и прочие фантазии? По сравнению с теми твоими выходками, это всё — детский лепет!

Кудряшка залилась краской, вспоминая события двухнедельной давности…