Подарок принцессы

Анастасия Анфимова, 2020

«Крепость несокрушимой громадой возвышалась на середине озера. Сотни людей копошились на берегу, расширяя ведущую к воротам дамбу. На вершине одного из холмов застыла группа всадников. – Это ее не смог взять Агарито? – спросил грузный мужчина лет сорока в толстом шерстяном халате, расшитом бисером. – Да, мой рекс, – кивнул всадник в тонгойских доспехах…»

Часть первая. Нокдаун

Глава I. В темноте

«И что дальше?» — подумала Александра, с трудом пережевывая сухой рис. Она давно потеряла счет времени. Широкие коридоры и узкие лазы, глухие тупики, огромные залы и бездонные пропасти. Все настолько примелькалось, что уже не вызывало никаких эмоций. Лепешки давно кончились, и она жевала рисовые зерна. Для приготовления пищи не было дров, последний факел сгорел почти по самую ладонь.

Александра уже четыре раза отдыхала. Если только сон на камнях, чуть прикрытых тонким шерстяным одеялом, можно назвать полноценным отдыхом. Голод и слабость все сильнее давали о себе знать. Желудок постоянно ныл: то от голода, то от жестких зерен. Хорошо еще, что вчера она наткнулась на крошечный ручеек и смогла наполнить бурдюк. Положив его под голову вместо подушки, Алекс прикрыла глаза и расслабилась. Ей повезло, что в пещере было не холодно, и она почти не мерзла.

Только Александра стала проваливаться в блаженный сон, как в пустой тишине пещеры раздался странный звук.

Алекс села, тревожно прислушиваясь. Она давно погасила факел, чтобы не жечь его во время отдыха. Время шло. Но вокруг царила все та же вечная тишина.

«Глюки», — с облегчением подумала Александра, поправляя бурдюк. Но едва она закрыла глаза, звук повторился.

Нашарив кинжал, Алекс затаила дыхание. Звук раздался, когда она досчитала до ста двадцати. Очень тихий, почти на грани слышимости, он походил на шум падающих капель. Поняв, что все равно не сможет уснуть, не разобравшись в этом, Александра нашарила кремень с кресалом и зажгла факел.

Она устроилась на отдых в маленьком зале, из которого в разные стороны вели два широких прохода. Забросив сумку на плечо, Александра подошла к одному из них и стала ждать. Звук повторился. Подняв вверх тускло горящий факел, она пошла по усыпанному мелкими обломками проходу. Через положенное время ясно послышалось звонкое: «Цбанг».

«Верной дорогой идете, товарищи», — вспомнилось еще одно любимое выражение отца.

Коридор сделал резкой поворот, и Александра почувствовала впереди большую пустоту. Она вытащила кинжал и перехватила факел правой рукой. Очень медленно и осторожно выходила она под высокие своды огромного зала.

Внезапно в желтом круге света, что давал ее жалкий факел, показались ноги в коротких воинских сапогах, потом туловище в покрытых пылью доспехах и, наконец, высушенная голова с клочками длинных волос.

Перед Александрой лицом вниз лежал благородный воин. Ратник или чей-то соратник, погибший неизвестно сколько лет тому назад. Доспехи и даже валявшийся в стороне меч ее не заинтересовали, а вот деревянные, лакированные ножны, заткнутые за матерчатый пояс, привлекли внимание. Однако, чтобы достать их, пришлось перевернуть тело. Оно оказалось удивительно легким. Голова с остатками волос качнулась, и Алекс увидела оскаленный рот, кривые желтые зубы. На высохшей шее зияла огромная рана, сквозь которую белел позвоночник.

«Веселый натюрморт», — подумала Александра, осторожно потянув за ножны. Материя с треском лопнула, выпустив их из своих многолетних объятий. Алекс кинжалом расщепила кончик ножен и поднесла к жалкому пламени своего факела. Через несколько минут они вспыхнули, распространяя удушливый запах горелого лака. И её мир стал на пару метров больше в диаметре. Алекс затушила свой старый факел, положив его в сумку. Не удержавшись, Александра подняла вывалившийся из пояса тощий кошелек. Кожа затвердела, и ее пришлось разбивать о камень. В руках Алекс оказалось шесть больших серебряных монет с грубым изображением длинношеей птицы. Новое и гораздо более громкое «цбанг» привлекло ее внимание. Сунув деньги в карман, она подняла повыше жарко горевший факел и направилась в центр зала. Там ей встретился еще один мумифицированный труп. Человек лежал, широко раскинув руки и запрокинув голову с распоротым горлом. Его грудь, прикрытая толстым кованым панцирем, была разрублена чудовищным ударом, и на концах вывернутых ребер висели клочья покрытой пылью плоти. Этот труп Александре почему-то обыскивать не захотелось, несмотря на шелковые штаны и украшенный финтифлюшками шлем. Она, присев, осмотрела ножны, но они оказались сделанными из плотной, тисненой кожи. Алекс разочарованно вздохнула и решила идти дальше на странный звук.

У отвесной стены что-то блеснуло, и одновременно с этим раздалось знакомое «цбанг». Пройдя несколько шагов, она увидела небольшую лужу, посредине которой лежал большой череп в толстом бронзовом шлеме, украшенном крыльями летучей мыши. Откуда-то с потолка, примерно раз в две минуты, срывалась капля, ударяла точно в бронзовый шлем и стекала по нему в крошечный водоем. Александра поднесла факел поближе и присела, чтобы лучше разглядеть необычную находку. И вдруг страх холодной лапой сжал ее сердце, и она почувствовала, как на голове зашевелились волосы. Огромные, пустые глазницы из-под не по-человечески толстых надбровных дуг злобно зыркнули на нее. Но не это вселило в Алекс дикий ужас. Челюсти черепа, уже покрытые слоем минеральных отложений, украшали длинные изогнутые клыки.

— Ой, мама! — пробормотала она, и шепот испуганной птицей заметался по стенам зала. Выхватив кинжал, Александра вскочила и огляделась. Её испуганный вскрик, затухавший в каменных стенах, был единственным звуком, поколебавшим вековечный покой подземелья. Сглотнув слюну, Алекс присела и еще раз взглянула на необычный череп.

«Кем же ты был раньше? — подумала Александра, наклоняясь. — Вампир? Орк? И как давно тебя сюда положили?»

Но мертвая кость молчала.

«И слава богу», — подумала Алекс, поднимаясь и начиная обследовать зал.

Он оказался не столь велик, как ей показалось вначале, и очень скоро Александра отыскала безголовое тело. Низкий широкоплечий субъект лежал на куске скалы, выступавшем из слоя мелких камешков и пыли. Нижнюю часть тела закрывал короткий плащ из бело-синей материи, а на груди, прикрытой чешуйчатыми доспехами, лежал черный, изогнутый клинок. Высохшие руки с пугающе длинными пальцами крепко обхватили рукоять, конец которой украшала расправившая крылья летучая мышь. По всему видно, что это безголовое существо здесь положили не просто так. Эта пещера стала для него склепом. Вот только непонятно, почему голова лежит отдельно? Хотя, может быть, это не его голова. Александра не решилась дотронуться до страшного мертвеца, но все же поднесла факел к обрубку шеи. Толстый, покрытый пылью позвоночник был перерублен одним ударом. Она вспомнила, как подскакивали срубленные головы слуг в Татсо-маро.

«Похож», — подумала Алекс, отходя в сторону. Она как можно выше подняла ярко горевшие ножны и осмотрела зал. У высокого, неровной формы прохода в стене что-то блеснуло. Аккуратно ступая по пыльным камням, Александра подошла поближе и увидела на уступе металлический пузырек с откинутой крышкой. Рядом валялся серый ком, который вполне мог быть скомканными, грязными тряпками. Она осторожно взяла небольшой, чуть меньше чайного стакана сосуд. Судя по цвету и весу, он вполне мог оказаться серебряным. Алекс поднесла его к носу и чуть вдохнула. Но за прошедшие века запах полностью выветрился. Она захлопнула удобную, плотно прилегающую крышку и сунула находку в карман. Посветив вперед, Александра зашагала дальше, прислушиваясь к пещерной тишине.

Внезапно она заметила, что на стенах тоннеля стали попадаться следы инструментов, а под ногами исчезли камешки и песок. Алекс шла по неровному каменному полу, покрытому толстым слоем пыли, на котором четко выделялись цепочки следов.

«Похоже, тут кто-то активно бегал туда-сюда», — подумала Александра, пробираясь вперед. Очень скоро она уже шла по вырубленному в скале прямоугольному тоннелю, который вскоре привел ее в зал с куполообразным потолком.

Посредине в полу темнело круглое отверстие шахты диаметром около десяти метров. Через нее была переброшена круглая каменная балка с остатками ржавых цепей. Концами она лежала на четырех бронзовых цилиндрах. По два с каждой стороны. Похоже, они когда-то вращались, позволяя балке крутиться и поднимать что-то из шахты. Рядом с входом валялось большое, метра два в диаметре, деревянное колесо со спицами. Очевидно, в древности с его помощью эту балку вращали.

Александра подошла к факелу, укрепленному в стене, и попыталась вытащить его из металлического держателя. Но тяжелая палка крепко сидела в бронзовом кольце и не поддавалась. Чуть не плача от обиды, Алекс прекратила бесплодные попытки. Очень осторожно она пошла вдоль стены, стараясь ни за что не задевать. Александра слишком хорошо помнила свой любимый фильм «Властелин колец». В первой его части, когда герои попали в шахты Мориа, падение в колодец маленького ведра принесло им большие неприятности. Ножны догорали, и скоро придется вновь достать последний факел. Алекс стала приглядываться к колесу в надежде отломить кусочек, как вдруг заметила в стене широкую нишу, а в ней четыре покрытых пылью факела. Возблагодарив судьбу за такой подарок, Александра быстро засунула их в сумку. Пройдя еще пару шагов, она подошла к первой ступени каменной лестницы, спирально уходившей вниз. В черной давящей тишине снизу доносился еле слышный звук, похожий на тихий, неразборчивый шепот.

Голос Саши Дрейк звал ее вниз. Узнать, что там? Исследовать, быть может, самое интересное, что только встретилось в ее жизни. А крошечные остатки сознания бывшего владельца тела буквально выли от страха и ужаса, желая только одно: как можно быстрее убежать отсюда.

Шепот манил новыми открытиями и яркими впечатлениями, однако Алекс без колебаний развернулась и торопливо зашагала прочь.

Пламя обжигало руку, но она не останавливалась до тех пор, пока не миновала зал с мертвыми телами. Почти бегом вернувшись на свою старую стоянку, она бросила догоравшие ножны на пол и прежде, чем они погасли, зажгла старый факел.

Присев на камень и глотнув воды, Александра подумала, что умереть здесь можно не только от голода и жажды. Пожевав сухого риса, она встала и пошла прочь от зловещих тайн Чердака Демонов.

Ей еще раз повезло. Возле одного из проходов она заметила кусок кости. Более детальные поиски позволили отыскать окаменевший огрызок яблока. Очевидно, те воины, тела которых она видела в зале, пришли по этому ходу и здесь перекусывали. То и дело спотыкаясь, она прошла метров тридцать, прежде чем оказалась в еще одном проходе. Тут Александра решила испытать трофейные факелы.

Толстый конец тяжелой, как будто металлической, палки от огня громко затрещал, выбрасывая крошечные искры, и вдруг вспыхнул так, что Алекс невольно зажмурилась.

— Да будет свет! — не удержалась она от радостного восклицания.

Факел горел подобно бенгальскому огню, разбрасывая мелкие, почти не жгучие искры. В его свете она заметила на полу, покрытом пылью и мелкими камешками, неясные следы ног. К сожалению, они скоро пропали в каменном крошеве. Но Александра уже определила направление. Она не знала, сколько времени шла по узкому, петлявшему проходу. Измученная Алекс дала себе слово отдохнуть в первом же попавшемся зале. Проход понизился, и ей пришлось идти согнувшись.

Александра не выдержала, остановилась и сделала глоток. Влага моментально выступила испариной.

«Или я стала шире, или проход уже, — с тоской думала она, задевая плечами каменные стены. — Неужели эта нора никогда не кончится?»

И тут в ярком свете факела она увидела впереди просторную пещеру. Обрадовавшись, Алекс свалилась в яму, выкопанную в полу перед самым входом.

— Вот блин, — буркнула она, поднимаясь на ноги и потирая ушибленное колено. Факел подземного производства валялся в пыли, но продолжал исправно гореть, разбрасывая крошечные искры.

— Ого! — добавила она, осмотревшись.

Вокруг валялись обрывки ткани, мешки, какие-то палки.

— Тут кто-то славно побезобразил, — одними губами проговорила Александра, приподняв смятый бронзовый чайник.

Кроме него она отыскала разбитые глиняные чашки, рассыпанный по полу рис, разорванные бурдюки.

Решив, что это лучшее место для отдыха, Алекс бросилась собирать палки, которые оказались обычными дровами. Она развела костер и повесила на огонь чайник. Кажется, сегодня у нее, наконец, будет нормальная еда.

Вареный рис наполнил желудок приятной тяжестью. От светящихся в темноте углей прогоревшего костра шло доброе тепло. Александра почувствовала, как у нее тяжелеют веки. Со вкусом зевнув, она расстелила на камнях тощее одеяло, положила под голову ополовиненный бурдюк и моментально заснула.

Проснулась Алекс потому, что стал болеть бок. Видимо, отлежала на жестких камнях. Не зажигая огня, встала, с притворным кряхтением распрямила спину. Поколебавшись, позволила себе еще один праздник. Нацедив немного воды в ладошку, протерла морду лица.

Настроение моментально повысилось. Запалила «бенгальский» факел и под еле слышное потрескивание направилась дальше по коридору.

Под сапогами хрустели мелкие камешки, потолок, наконец, стал таким, что можно стало идти не сгибаясь, и Александра даже замурлыкала под нос что-то из «Эпидемии».

Как вдруг едва не поперхнулась от ужаса. На полу она увидела ногу. Вернее, ее часть. От колена и ниже. Высохшая плоть торчала рваными кусками. Алекс обратила внимание на размер. Похоже, она принадлежала ребенку или женщине. В пользу последнего предположения говорила изящная, обшитая мелким бисером туфелька.

Александра забросила сумку за спину и вытащила кинжал. Сердце бешено колотилось. Вот лежащая у самой стены рука, вырванная из плечевого сустава. То, что она вначале приняла за камень, оказалось безголовым туловищем, лишенным обеих рук и ноги. Судя по одежде, расчлененный труп при жизни был женщиной.

«Да, что же здесь произошло?» — с мистическим ужасом подумала Алекс, отодвигаясь к противоположной стене. И едва не описалась от страха, когда что-то холодное коснулось ее шеи. Резко рванув вперед и в сторону, она отбросила факел и махнула кинжалом. Но ее противник был мертв уже давно.

Факел продолжал гореть и на полу. В его свете Александра увидела сморщенную от времени голову, насаженную на штырь, вставленный в стену под самым потолком. Длинные, спутанные волосы, свисавшие почти на метр. Их-то она и задела.

Куда только делось хорошее настроение Алекс? С трудом сдерживая зубную дробь, она продолжила идти вперед, с тревогой всматриваясь в темноту.

Поначалу Александре показалось, что тоннель оканчивается тупиком. Возле стены она нашла труп еще одного ратника. С ним обошлись куда бережнее. Кто-то разрубил ему панцирь и разорвал горло. Тут же валялись спутанные кожаные ремни, пустой разорванный мешок и сломанный меч.

Алекс подумала, что какое-то существо загнало несчастного воина в западню и беспощадно расправилось с ним и его спутницей. Вдруг ее взгляд зацепился за что-то длинное, висевшее вдоль стены. Подойдя ближе, она увидела вверху узкую расщелину, из которой спускалась покрытая узлами веревка.

«Они спустились здесь», — догадалась Александра. И грустно усмехнулась. Путь наверх найден. Вот только веревка эта ни за что не выдержит ее вес. Приглядевшись к скале, на которой она лежала, Алекс подумала, что могла бы попытаться вскарабкаться по ней. Если бы не факел. Для подъема понадобятся обе руки.

Вернувшись к телу воина, она сняла с него шлем и, поколебавшись, вытащила из-за цветастого пояса кинжал.

— Ты уж прости, — тихо проговорила Александра. — Но мне они нужнее.

Один из трофейных факелов был привязан сзади к шлему. Убедившись, что он держится достаточно крепко, Алекс зажгла факел и стала обладателем первой в этом мире каски с фонарем.

Сумку с припасами она оставила у стены, привязав к ней конец веревки, укрепленной на поясе.

«Он сказал, поползли», — подумала Алекс и стала карабкаться вверх.

Вопреки ожиданиям Александры подъем оказался не очень трудным. Но с факелом в руке ей бы ни за что не подняться. Все время приходилось держаться двумя руками. Изделие подземных мастеров исправно горело, освещая сужающуюся щель. Через пару метров склон стал чуть более пологим. Алекс перевела дух и вновь стала карабкаться вверх. Вдруг что-то резко рвануло её за пояс. Вот тут она едва не обмочилась во второй раз. К счастью, вовремя вспомнив, что это всего-навсего сумка, оставленная внизу. Просто веревка закончилась. Вспомнив несколько выражений из «великого и могучего», Александра стала вытягивать полезный груз. Точнее, теперь она просто прилагала больше усилий при подтягивании. Сильное тренированное тело пятнадцатилетнего подростка, недавно плотно перекусившего, без особого труда справилось с дополнительной нагрузкой.

Внезапно одна из искр от факела попала ей на открытую кожу. Алекс зашипела рассерженной кошкой. К счастью, боль от ожога оказалась не слишком сильной, зато помогла заметить первое живое существо в этом царстве мертвых. В десяти сантиметрах от ее пальцев, крепко вцепившихся в выступ скалы, сидел большой черный скорпион и, как показалось Александре, задумчиво ее рассматривал.

— Кыш! — громко зашипела Алекс. — Пошел! Иди гуляй!

Однако насекомое уходить не спешило, наоборот, оно приблизилось еще на пару сантиметров. Тогда Александра перенесла всю тяжесть тела на левую руку и освободила дорогу наглой твари. Почувствовав себя победителем, скорпион заторопился по своим скорпионьим делам. Алекс нашарила на поясе кинжал. Металл звякнул о камень, и путь вниз продолжили две половинки скорпиона.

— Ка-азел! — презрительно пробормотала Александра. Нашарив кинжалом щель, откуда выползло насекомое, она воткнула туда клинок и, вцепившись в него, позволила себе короткий отдых.

Дальше проход становился совсем узким. Укрепленный на шлеме факел то и дело тыкался в потолок. К счастью, он продолжал ровно гореть, разбрасывая мелкие искры. Алекс не теряла из виду веревки, по которой спускались те воины, и минут через пять наверху показалась щель, через которую была перекинута толстая жердь.

Перевалившись через ее край, Александра оказалась в коротком коридоре, с обеих сторон запечатанном стенами.

— Ну ни… — с трудом пробормотала она, тяжело дыша. — Какого… я… да… лезла.

Страшно захотелось пить. Но бурдюк был в сумке, а она привязана к поясу. Пришлось, напрягая остатки сил, тащить ее наверх.

«Как-то же они сюда пришли? — думала Александра, мелкими глотками отправляя в желудок противную теплую воду. — Притащили это бревно».

Со стоном поднявшись на ноги, она направилась к перегородившей проход стене. Тупик! Монолитный камень, стоявший тут с сотворения мира.

— Пойдем назад, — буркнула Алекс, разворачиваясь.

Вновь тупик. Но между стенами она разглядела узкий, почти незаметный проход. Александра сняла со шлема факел. Протиснувшись, вскоре обнаружила большой зал с песчаным дном и каменными сосульками.

Прежде чем пуститься в дальнейшие странствия, она срезала с жерди старую веревку и убрала ее в сторону. Незачем смущать жителей подземелья.

Александра сразу почувствовала, что воздух в новой пещере гораздо лучше, чем в тех недрах, откуда она только что вылезла. Из зала вели всего два прохода. Выбрав посимпатичнее, она бодро зашагала по мелкому песку. Вот только радость оттого, что она все же выбралась куда-то, быстро прошла, уступив место банальной усталости. Рассудив, что спать на песке все же мягче, чем на камнях, Алекс расстелила одеяло и, усевшись, принялась закусывать холодным, но вареным рисом. Она запивала рис водой из бурдюка, когда заметила в стене дверь.

Отложив сосуд с драгоценной влагой, Александра подошла ближе. Каменная кладка, явно перегораживавшая широкий проход, и невысокая деревянная дверь.

«Неужели и тут живут вампирские гномы?» — Алекс резко поплохело, и она по стенке сползла на песок. Едва прошел первый испуг, Александра поднесла к двери факел. Толстые доски были оббиты широкими железными полосами. Она хмыкнула и стала осматривать кладку. Обломки скалы были уложены кривыми рядами и скреплены толстым слоем раствора. А у самой дверной коробки шел ряд знакомых плоских кирпичей. Алекс перевела дух.

— Кажись, свои, — пробормотала она, прижав ухо к рассохшимся доскам. Тихо. Достала кинжал, ковырнула и отбросила в сторону изрядный кусок деревяшки.

«Странно, — подумала Александра. — Дерево сухое, а крошится как бумага». Приглядевшись, она увидела, что доски испещрены крошечными дырочками, заполненными серой, губчатой пылью. Очевидно, строители взяли для двери доски, пораженные жучком.

— Тем лучше для нас, — чуть слышно пробормотала Алекс и, воткнув факел в расщелину, стала ковырять дверь. Вскоре образовалась изрядная дырка, сквозь которую можно было разглядеть уходящий в темноту коридор.

— Кажется, мне туда, — усмехнулась она, поддевая кинжалом железную полосу.

Через час Александра смогла протиснуться сквозь проделанное отверстие.

Она оказалась в природной пещере, перегороженной стеной. Факел догорал; чтобы поберечь подземную продукцию, она зажгла толстый кусок доски. Света было гораздо меньше, но вполне достаточно, чтобы двигаться вперед.

Пещера привела Александру в маленький зал, в одной из стен которого была вырублена каменная лестница.

Словно предчувствуя окончание подземной одиссеи, Алекс быстро взошла по ней в искусственный тоннель с выложенными из кирпича стенами и потолком. Изрядно попетляв, коридор закончился маленькой комнаткой с кирпичными стенами и длинным стеллажом.

Александра с интересом разглядывала разложенное оружие. Покрытые пылью и паутиной мечи, маленькие круглые щиты, толстые короткие копья. Три высоких лука с давно лопнувшими тетивами. Кроме оружия тут же в корзине торчали рукоятки факелов.

Подняв голову, она увидела толстую решетку с острыми зубьями, выглядывавшими из длинной щели в потолке. Кажется, она перегораживала всю комнатку.

«Чей-то тайный ход», — догадалась Алекс. Хозяева замка, там наверху, могли добраться до этой комнаты в одних подштанниках. Здесь их ожидало все необходимое для дальнейшего бегства.

Она присела на толстый деревянный табурет, подозрительно скрипнувший под ее весом.

Итак, она в замке. Вопрос: в каком?

Сайо плохо понимала, что происходит. В памяти остались только цепки руки, жадно шарящие по телу. Ладонь, остановившая рвущийся из груди крик. Перекошенные в свете факела то ли лица, то ли морды. Смрадное дыхание на лице, треск материи. Чей-то крик: «Соратники в лесу! Берите все и уходим!» Ее грубо повернули на живот и крепко связали за спиной руки.

Потом связанную девушку долго нес на широком плече мужчина, похоже с рождения не знакомый с баней, потом была спина осла, пахнущая гораздо приятнее. Ее бросили поперек, лицом вниз.

Животное почти бежало, подгоняемое криком и ударами палки, а Сайо висела вниз головой, ударяясь лицом об ослиный живот. Рот, заткнутый тряпкой, наполнился слюной, в голове шумело, а перед глазами плавали прозрачные червячки. Сквозь шум в ушах до нее долетали обрывки разговоров.

— Нашу пещеру раскрыли… Где теперь будем зимовать?.. Что это за девка?.. Столько денег давно не брали.

Девушка уже плохо видела и ничего не соображала, когда осел встал. Ее одним рывком поставили на ноги и грубо швырнули на землю. Больно ударившись спиной о дерево, Сайо невольно вскрикнула, но этого никто не услышал. Кляп у нее изо рта так и не вынули. Повозившись, девушке удалось сесть, опершись спиной о ствол березы. Смахнув ресницами набегавшие слезы, она огляделась. Посредине небольшой круглой поляны горел костер, вокруг которого сидели несколько вооруженных и одетых в кимо мужчин.

Те трое, что привезли их с Алексом припасы, были одеты как простолюдины, но тоже вооружены длинными кинжалами и толстыми дубинами. Один из них показал какому-то ратнику содержимое мешка с деньгами и стал что-то рассказывать, энергично размахивая руками. Выслушав его, воин встал и, потягиваясь как ленивый кот, направился к ней. Когда он подошел ближе, Сайо заметила, что его лицо пересекал уродливый шрам, проходивший прямо через правый глаз.

— Ты кто такая? — спросил воин, сверху вниз глядя на нее.

Очевидно, вопрос был риторическим. Так как кляп у девушки так и не вынули.

Воин нагнулся, и Сайо увидела, что его правый глаз заметно косит. Он рывком вытащил тряпку у нее изо рта, едва не вырвав зубы. Она попыталась встать. Воин с улыбкой смотрел на ее безуспешные попытки и даже отошел в сторону, давая возможность приятелям насладиться забавным зрелищем. Но вот Сайо все же умудрилась подняться.

— Ты кто? — усмехаясь, повторил вопрос воин.

— Я благородная девушка, — как можно тверже ответила она.

Сидевшие у костра мужчины дружно заржали.

— А что делает благородная девушка в пещере, да еще в мужской одежде и с кучей денег?

— Прячется от врагов, — почти спокойно ответила Сайо.

— И кто твои враги? — с улыбкой продолжал расспросы воин.

— Соратники сегуна, — чуть поколебавшись, сказала девушка.

— Ого! — вскричал кто-то из воинов.

— Откуда у тебя столько денег, благородная девушка?

— Украла, чтобы спасти свою жизнь, господин Носо.

— Откуда ты знаешь мое имя? — нахмурился разбойник, а его приятели у костра сразу притихли.

— Я читала описание твоих примет, мой господин, — проговорила Сайо, чувствуя себя путником, пересекающим глубокое озеро по тонкому, готовому вот-вот разломиться льду.

Носо зашел ей за спину и, прижимаясь колючей бородой к щеке, проговорил:

— Где ты могла читать описание моих примет?

С этими словами он перерезал веревки, стягивавшие ее запястья.

— В бумагах Первого всадника сегуна.

— Такими вещами не шутят, — Носо вновь взглянул ей в лицо. — Как ты могла читать бумаги господина Сахо?

— Господин Сахо давно уже не Первый всадник, — Сайо гордо вскинула подбородок.

— Правильно, — кивнул Носо.

— Я Юмико Сайо, бывшая воспитанница господ Айоро.

— А что же ты сбежала от своих воспитателей? — сморщил и без того кривую рожу разбойник.

— Потому что моя настоящая мать — Фудзико Тонго.

— Ты дочь Самозванца? — вскинул брови Носо и прежде, чем Сайо успела что-то сказать, громко захохотал.

Другие разбойники поддержали атамана дружным гоготом. Девушка растерялась. Изрядно повеселившись, главарь вытер выступившие на глазах слезы.

— Я ждал любой самой невероятной истории, но ты, девчонка, все-таки смогла меня удивить. Это же надо! Принцесса Самозванца. Ой.

Он еще немного посмеялся, потом, как-то сразу став серьезным, проговорил:

— Ты мне нравишься, девчонка. Чувствуется, ты действительно из благородной семьи и даже знаешь кое-какие дворцовые сплетни. Я не отдам тебя этим мужланам.

При этом Носо презрительно взглянул на погрустневших разбойников-простолюдинов.

— Я найду тебе благородного господина, — глаза Носо сделались холодными как зимний лед. — Но только если ты расскажешь мне всю правду. Кто ты и как оказалась в пещере?

— Можно мне воды, мой господин? — попросила Сайо, отведя взгляд.

— Пошли к костру, — махнул рукой главарь.

Когда они подошли, один из разбойников протянул ей оплетенную кожей фляжку. Девушка сделала большой глоток, мучительно пытаясь что-то придумать. Так ничего и не сообразив, решила сказать почти правду, разбавленную сюжетом давно прочитанного романа.

— Я действительно дочь Фудзико Тонго…

Мужчина резко ударил ее тыльной стороной ладони по лицу. Сайо упала.

— Я предупредил тебя! — голос разбойника не сулил ей ничего хорошего.

Один из простолюдинов похабно захохотал.

— Как же я расскажу, если ты все время меня бьешь? — проговорила девушка. — Может быть, все же выслушаешь вначале?

— Ты права, — неожиданно согласился Носо, присаживаясь рядом. — Мои верные слуги подождут.

— Я не помню своих родителей, — заговорила Сайо, садясь на корточки. — Меня воспитывал рыцарь Одо Гатомо. Потом он передал права опекуна госпоже Айоро. Ты легко можешь это проверить в Канаго-сегу. Я была уверена, что мой отец Акихо Сайо, боевой товарищ Гатомо, прикрывший его в бою своим телом. Так мне говорили. Но десять дней назад слуга передал мне письмо, в котором неизвестный человек просил меня о тайной встрече, обещая рассказать правду о родителях.

— Откуда твой слуга взял это письмо? — прервал ее разбойник.

— Он ходил в Храм тысячи богов, где его встретил какой-то благородный воин и попросил тайно передать мне записку, заплатив две серебряных монеты.

— И слуга не отдал письмо господам Айоро? — усомнился Носо.

— Это был мой слуга! — резко проговорила Сайо. — Из Гатомо-фами.

— Продолжай, — кивнул мужчина. — А мы послушаем.

— Я вечером вышла в сад, как он и просил…

— И не испугалась? — усмехнулся Носо. — Наедине с незнакомым мужчиной. Что подумают твои опекуны?

— Айоро уже переселились во дворец, — пояснила девушка. — Я осталась, чтобы доделать кое-какие дела. Я два месяца управляла усадьбой господ Айоро.

— А если бы он захотел тебя похитить? — спросил кто-то из разбойников.

— Вечер был очень тихий, мой господин, — вежливо ответила Сайо. — Я встречалась с господином Куриво рядом с домом, а от него всего полсотни шагов до ворот, где постоянно дежурят двое соратников сегуна.

— Умная девочка, — хмыкнул Носо. — На месте этого Куриво я дал бы тебе по башке и уволок через садовую калитку. Наверняка она есть в усадьбе Айоро.

Разбойник улыбался, казалось, ему доставляет удовольствие этот разговор.

— В дверях кухни прятался мой слуга, — парировала девушка. — И он бы поднял тревогу.

Носо кивнул.

— Продолжай.

— Воин назвался господином Куриво и сказал, что послан моей матерью забрать меня и доставить в степь. Он рассказал, что мать, спасаясь от погони, отдала меня господину Гатомо, чтобы тот воспитал меня как свою дочь.

— И ты ему поверила? — вновь задал вопрос другой разбойник.

Носо выжидательно посмотрел на нее.

— Господин Куриво показал письмо от матери.

— Где оно?

— После того, как я прочла, он его сжег. Господин Куриво сказал, что такой документ хранить слишком опасно.

— А как ты оказалась в пещере, девочка? — спросил Носо.

— Мы остановились в ней перед дорогой на север.

— А откуда у тебя деньги? — встрял в разговор любопытный разбойник.

— Господина Куриво по дороге в Канаго ограбили, — спокойно ответила Сайо. — А до северных границ путь не близкий. Нужны припасы, документы. Вот он и попросил меня взять деньги у Айоро…

Деревья, окружавшие поляну, вздрогнули от громкого хохота. Девушка с недоумением смотрела на смеющихся разбойников. Простолюдины сидели, держась за животы, и ржали как лошади.

— Тихо! — прервал общее веселье Носо. — А скажи, девочка, этот благородный господин Куриво, случайно, не признавался тебе в любви? Или, может быть, ты уже с ним того? А?

Сайо густо покраснела.

— Он сказал, что поклялся доставить меня своей госпоже чистой и невинной.

— Заказ, — уверенно сказал любопытный разбойник.

— Скорее всего, из-за границы, — согласился другой. — От южных варваров. На девственницу из благородной семьи.

— С зелеными глазами, — кивнул Носо, пристально глядя на нее.

Сайо побледнела. (Спасибо госпоже Розе!)

— Что это значит? — пролепетала она самым испуганным голосом.

— Это значит, какой-то южный владыка захотел пополнить свой гарем красивой девственницей-тонганкой с зелеными глазами. А твой господин Куриво — профессиональный похититель женщин, да и жулик к тому же.

— Так значит, то письмо… — «Слезы, где вы?»

Сайо всхлипнула и часто-часто заморгала.

— Значит, моя мама…

Разбойники снова захохотали.

— А где же сейчас твой спаситель? — глумливо спросил молодой разбойник с кривым носом.

— Он ушел, чтобы достать мне документы и узнать о ближайшем караване на север…

Девушка разрыдалась.

— Не плачь, глупая! — Носо хлопнул ее по плечу так, что Сайо едва не опрокинулась на спину. Я не стану тебя продавать в варварский гарем.

— Правда, мой господин?! — удивленно обрадовалась девушка. — Возьми все деньги и отпусти меня. Я о вас никому скажу.

Разбойники вновь захохотали. Кто-то из них сунул ей в руки кусок лепешки.

— Насмешила, девчонка.

Сайо смотрела на хохочущего Носо, и в ее душе закипал гнев пополам с отчаяньем.

— Куда ты пойдешь, глупая? — спросил он, внезапно становясь серьезным.

— К господам Айоро, — пролепетала девушка.

— А зачем ты им нужна? — скривился разбойник. — Воровка!

— Я не…

— Этот Куриво ловкий малый, — заметил один из разбойников, ранее не вступавший в разговор. — И денежки огреб, и девчонку к себе привязал.

— Ты Айоро не дочь, — со значением сказал Носо. — Плевать они на тебя хотели. Сколько ты у них украла?

— Не знаю. Не считала.

— Тебя уже объявили воровкой. И единственное, что ждет тебя у Айоро, это смерть. Ты опозорила семью Первого всадника.

Сайо ошарашенно молчала. Она и не знала, что ее торопливый бред будет воспринят разбойниками так серьезно.

— Если ты, девочка, не хочешь стать дешевой подстилкой для всякого отребья, — Носо бросил презрительный взгляд на простолюдинов, — слушайся меня. Я найду тебе щедрого и богатого господина. А уж дальше все будет зависеть от тебя. Ясно?

— Ясно, — вздохнула девушка, откусывая лепешку.

— Не бойся, никто тебя не тронет, — продолжал Носо, поднимаясь на ноги. — Красивые благородные девственницы стоят гораздо дороже.

— Мой господин, — несмело обратился к предводителю простолюдин. — А откуда Куриво узнал про пещеру?

Воин вопросительно взглянул на Сайо. Та пожала плечами.

— Я не знаю, Носо-сей.

Разбойник посмотрел на мешок с серебром, потом на небо.

— Микато-сей, — сказал он мрачному разбойнику с густой черной бородой. — Возьми Хруща и идите к пещере. Узнайте, кто те воины и что им там нужно.

Воин поднялся.

— А мы пойдем к Кулаку. Теперь у нас есть чем заплатить за постой.

Разбойники радостно загомонили.

— Брыл! — крикнул Носо. — Грузи ослов, а ты, господин Херато, приглядывай за нашей добычей.

К поднявшейся на ноги Сайо подошел разбойник, похваливший ловкость мнимого Куриво.

— Пойдем, — велел он, глядя пустыми рыбьими глазами.

Этот взгляд пугал девушку сильнее, чем уродливый шрам Носо. Она послушно кивнула.

— Не пытайся дорогой сбежать, — равнодушно сказал воин, пропуская ее вперед. — Догоню, плохо будет. Ясно?

— Да, мой господин, — пролепетала Сайо.

Разбойники покинули поляну. Впереди по еле заметной тропинке шел главарь, за ним благородные господа, потом Сайо под конвоем Херато, а замыкали шествие два ослика и простолюдины.

Примерно через час девушка стала уставать. Ноги начали заплетаться, и она пару раз едва не упала. Разбойник с рыбьими глазами равнодушно ждал, пока она встанет, не делая ни малейшей попытки помочь.

— Я устала, — прохрипела Сайо, упав в третий раз. Херато наклонился и, взявшись за воротник курточки, одним рывком поставил ее на ноги. Глядя ей прямо в глаза, разбойник два раза лениво ударил ее по щекам ладонью.

— Сил прибавилось? — голосом тусклым, как и его взгляд, осведомился мерзавец.

— Да, — кивнула девушка, чувствуя, как лицо горит от боли и бессилия.

Мужчина толкнул ее вперед.

Какое-то время Сайо шла, пугливо озираясь на каменно-равнодушного конвоира, но усталость брала свое, и она вновь упала.

Девушка попыталась подняться, но ноги подкосились, и она упала, больно ударившись локтем.

— Носо-сей! — крикнул Херато. — Девчонка спеклась! Еще полечить?

— Брось на осла, а поклажу отдай Брылу, — донеслось до них распоряжение главаря.

Получив четкое распоряжение, разбойник сбросил со спины осла вьюки и легко, словно куклу, усадил Сайо верхом. Поднявший мешки лысый простолюдин бросил на девушку злобный взгляд.

В сумерках отряд вышел на накатанную дорогу. Воины моментально сгрудились в кучу, перегородив и без того неширокий проезд. Ослы, простолюдины, уставшая до беспамятства Сайо и равнодушный Херато двигались позади беспечно болтавших воинов. Сейчас они походили на один из бесчисленных отрядов ратников, наводнявших страну.

После неудачного похода Хайдаро их число заметно поубавилось, тем не менее такие отряды время от времени еще встречались.

Впереди показалась обширная усадьба, окруженная высоким деревянным частоколом. Могучий слуга под пристальным наблюдением вооруженного воина закрывал крепкие ворота, когда его остановил крик Носо.

— Эй, Пузан, постой! Не видишь, гости идут?

Слуга замер, с тревогой глядя на приближающихся разбойников. Зевавший рядом благородный воин нахмурился и положил руку на рукоятку меча.

— Спокойно, мой господин! — поднял руку Носо. — Мы всего лишь хотим переночевать, и все.

— А чем платить у вас есть? — хмуро поинтересовался ратник. Половину прибыли этой гостиницы клал в карман местный землевладелец, поэтому охранник чувствовал себя уверенно даже перед лицом многочисленной и хорошо вооруженной банды.

— Успокойся, мой господин, — широко улыбнулся своей кривой улыбкой Носо. — Мы с деньгами.

Ратник отступил в сторону. Квадратный слуга уже умчался предупредить хозяина о новых постояльцах.

На широкое крыльцо приземистого двухэтажного дома вышел маленький, пузатый человечек в бархатной куртке.

— Носо-сей! — удивился он, глядя на приближавшегося воина.

— Я, Кулак.

Хозяин бодро сбежал по деревянным ступеням и остановился так, чтобы ярко горевшие светильники освещали только его спину.

— Мы уже говорили, мой господин, что я не могу больше обслуживать тебя и твоих людей в долг. Ты должен за еду, ночлег, за женщин…

— Заткнись, быдло! — рявкнул разбойник. — Сейчас получишь свои грязные деньги, мразь!

Он обернулся и взял из рук помощника глухо звякнувший мешок.

— Кажется, тебе улыбнулась удача, мой господин?! — сладко пропел согнувшийся в поклоне Кулак.

— Ты, крохобор, даже не представляешь, какая!

Носо, не глядя, сунул руку в мешок и высыпал в жадно подставленные ладони кучу серебряных монет.

— Этого хватит?

— С долгом ты, безусловно, рассчитался, мой господин.

— Тогда все как всегда! — махнул рукой главарь. — Лучшая еда, выпивка… и все прочее!

— Будет сделано, мой господин, — радостно повизгивая, хозяин бросился было исполнять желание щедрого гостя.

Но воин крепко схватил его за плечо.

— Постой.

Кулак озадаченно взглянул на разбойника.

— Комнатушка в подвале свободна?

— Пока да, мой господин, — тихо ответил толстяк.

Носо наклонился к мясистому уху и прошептал несколько слов, скосив глаза на Сайо.

Девушка почти лежала на спине осла. В полутьме, одетая в мужскую одежду, она походила на усталого мальчика. Глаза хозяина гостиницы удивленно расширились.

— Не знал, что ты занимаешься такими делами, мой господин.

— Если еда сама лезет в рот, невозможно ее не проглотить, — вздохнул Носо и, обернувшись, крикнул: — Херато-сей, проследи, чтобы нашу гостью устроили как следует!

Разбойник с рыбьими глазами равнодушно кивнул.

— Я сейчас пришлю служанку, мой господин! — крикнул хозяин. — Она проводит.

Херато остался стоять возле Сайо, а остальные разбойники с радостным гоготом стали подниматься на крыльцо.

— Слезай, — буркнул разбойник-простолюдин. — Осла надо расседлать.

С трудом сдерживая стон от боли во всем теле, девушка почти сползла на землю. Она встала, прижавшись спиной к забору, и прикрыла глаза.

— Где тут твоя девка, мой господин? — раздался грубый женский голос.

Сайо увидела невысокую широкоплечую женщину в толстом платке поверх грязного шерстяного платья. В правой руке служанка держала масляный светильник. Заметив, что девушка смотрит на нее, она махнула рукой:

— Пошли.

В сопровождении Херато они обошли гостиницу. С торца здания у самой земли располагалась низенькая, оббитая железными полосами дверь.

Женщина отодвинула толстый замок и, войдя первой, скомандовала:

— Сюда иди!

Несмотря на усталость и боль, Сайо вспыхнула. Какая-то простолюдинка смеет ей указывать! Но, получив в спину мощный толчок, влетела в короткий коридор. За спиной раздавалось ровное дыхание разбойника.

Там была еще одна дверь, а за ней маленькая комнатка без окон с низким потолком и спертым воздухом.

— Топчан вон, — служанка ткнула пальцем в низкую лежанку, покрытую соломой. — Бадейка для всяких надобностей в углу. Чего еще надо?

Подбоченясь, она смотрела на девушку, выпятив нижнюю губу. Сайо подошла и молниеносно ударила ее по лицу. Задохнувшись от ярости, служанка тоже влепила ей хорошую плюху и тут же заработала удар в спину.

— Знай свое место, быдло, — проговорил Херато своим обычным бесцветным голосом.

— Мне нужно поесть и умыться, — сказала Сайо, с трудом удержавшись от благодарного взгляда в сторону разбойника.

— Вот еще! — фыркнула женщина.

— Тебе сказали, что делать? — поинтересовался Херато.

— Да, мой господин.

— Так исполняй.

Служанка вышла, оставив светильник. Разбойник пробежал взглядом по голым бревенчатым стенам и тоже покинул комнату. Сайо в изнеможении опустилась на топчан.

«Вот так Вечное Небо играет моей судьбой, — с безнадежной грустью подумала девушка. — От дворца сегуна до разбойничьего притона. От шелковых простыней до старой соломы».

Она горько всхлипнула. Послышались шаги. Сайо встала и постаралась придать лицу самое равнодушное выражение.

Вошла служанка, поставила на земляной пол ведро с водой.

— Вот твоя вода.

— Поставь на топчан, — тоном, не терпящим возражений, приказала девушка.

Женщина хмыкнула и, взяв ведро, резко опустила его на толстые доски. От удара брызги полетели во все стороны.

Сайо вытерла сырое лицо.

— Выйди!

— Если уйду я, — служанка обнажила в улыбке гнилые зубы, — войдет он. Или ты задумала соблазнить Херато своими тощими мослами?

Девушка пожала плечами. Попробовала воду. Чуть теплая. Хорошо еще, в комнате тепло. Сняла куртку, рубаху, связала в пучок волосы и стала умываться, чувствуя кожей презрительный взгляд простолюдинки. Взяв с края топчана глиняную чашку с выщербленным краем, отлила немного воды. Потом развернулась и выплеснула оставшуюся на ничего не подозревавшую служанку.

Ошарашенная женщина пару секунд смотрела на Сайо выпученными глазами, потом заорала и бросилась на неё. Ожидавшая примерно такой реакции девушка размахнулась и встретила ее ударом ведра в лоб.

Служанку отбросило к двери. Опираясь на нее, она попыталась встать и отомстить обидчице, но свалилась под ноги ворвавшегося в комнату Херато. Сайо быстро натянула рубаху. Разбойник посмотрел на багровый синяк, быстро набухавший на низком лбу, и одобрительно хмыкнул. Потом, не закрывая дверь, скрылся в коридорчике и вернулся с корзиной.

— Ешь, госпожа.

Служанка попыталась встать, но воин небрежно толкнул ее, и женщине пришлось выползать из комнаты на карачках.

Херато подошел к светильнику, приподнял, словно проверяя, сколько еще осталось масла, и, вернув его на полочку, вышел, закрыв дверь на засов.

В корзине оказалась тарелка риса с мясной подливкой и пара лепешек. Подкрепившись, Сайо улеглась на солому и стала смотреть на тусклое пламя светильника. Язычок огня делался все меньше.

«Может быть, зря я бежала? — думала она. — Теперь меня продадут».

Вдруг Сайо улыбнулась.

«И это уже во второй раз. Сколько получит за меня Носо? Пять, десять тысяч золотых? Прав был Алекс. Я так же одинока в этом мире, как и он».

Вспомнив о слуге, она тяжело вздохнула.

«Где он? Что с ним? Ясно, что Алекс не попался разбойникам. Я бы услышала об этом. Значит, попался тем соратникам, от которых они так поспешно удрали».

А что делать воинам в лесной глуши? Кого они искали? Разбойников Носо? Или ее? Их бегство уже давно раскрыто. От Тайного Ока Сына Неба скрыться невозможно. И если она еще представляет для властей какой-то интерес, то беглому слуге нечего ждать пощады.

Сайо почувствовала, как на глаза набежала пелена слез, комната вокруг стала расплываться. Девушка закрыла глаза, и теплые капли потекли по щеке. Алекс погиб. Она чувствовала это. Иначе слуга предупредил бы ее об опасности.

«Слуга? — она вдруг широко раскрыла глаза, не обращая внимания на бегущие слезы. — Какая я глупая! Он же меня любит!»

Сайо села на топчане, обхватив колени руками.

«Только любовь могла заставить парня столько раз рисковать жизнью ради меня!»

С какой-то неожиданной теплотой она вспомнила их первую встречу. Когда Алекс прошел по узкому карнизу главной башни, чтобы предупредить о «злодейских замыслах» Гатомо. А та страшная ночь, когда она едва не оказалась в руках этого мучителя Татсо? Алекс попытался спасти ее даже от гнева Сына Неба. Но этот противник слишком силен.

Светильник, пыхнув, погас, погрузив во тьму комнату и душу Сайо.

Глава II. Тяжелые дни и ночи

Чубсо пил. Немой слуга с жалостью смотрел на разбитого господина. Две пустые глиняные бутылки уже стояли на противоположном конце стола. Дрожащими руками Роно налил себе в чашечку водки и одним махом отправил огненную жидкость в рот. После позорнейшего провала операции по поимке Сайо и нелепой гибели бывшего бодигара Санато чиновник Тайного Ока впал в состояние, близкое к панике.

Опытный воин, сорок лет не выпускал из рук меча, Санато был телохранителем самого Сына Неба! А погиб от рук сопливого пацана!

Чубсо налил еще чашку и, не чувствуя вкуса, выпил. Карьере конец! Хорошо, если не казнят, а уж карьера окончательно погублена.

Ну почему он так долго тянул с арестом девчонки?! И как же не вовремя началась эта война со степью! Роно ударил по столу кулаком. Подскочил слуга и уставился на господина в ожидании приказа. Чиновник врезал ему по уху. Немой отлетел. Но винные пары уже лишили сил грозного Чубсо.

Всхлипнув, чиновник схватился за бутылку.

В дверь постучали. В чашку полилась рисовая водка. Слуга, потирая ушибленную щеку, не рискнул больше отвлекать господина от переживаний. Стук повторился.

— Кто там?! — рявкнул чиновник, разворачиваясь. Бутылка выскочила из рук и разбилась.

— Тысяча демонов!

Видимо, стучавший воспринял это восклицание как разрешение войти.

В дверь юркнул писарь Митино. Глаза его лихорадочно блестели, а в руках писарь держал пачку исписанных листов.

— Мой господин Чубсо! — воскликнул он, почти бегом пересекая комнату.

Старший дознаватель поднял на него мутный взгляд и улыбнулся.

— Вот и компания! Садись, Митино-сей, выпьем на моих поминках.

— Что ты такое говоришь, мой господин? — испугался молодой человек.

— Правду! — Чубсо поднял палец и покачал им у носа писаря. — Думаешь, мне простят побег этой девчонки? Нет!

— Но ты не виноват, — попытался остановить поток жалоб Митино.

— Особенно сейчас, — всхлипнул пьяный чиновник. — Когда второй муженек ее мамаши привел на нашу землю орды варваров!

— Её предупредили, — проговорил писарь. — В усадьбе был гонец.

— Вот и я говорю. Конец! — Чубсо всхлипнул. — Захотел, понимаешь, благородным стать.

— Старик на допросе показал, что к Айро в усадьбу приезжал гонец! — почти крикнул Митино.

— При чем тут гонец? — его начальник героически попытался собрать мысли в кучу. — Какой такой гонец-конец?!

— И слуги и управитель Айоро говорили, что в день побега Сайо в усадьбе не было посторонних! — писарь не сводил взгляда с мутных глаз Чубсо и старался говорить как можно громче. — А старый слуга сказал, что в усадьбу приехал гонец! И Сайо с ним о чем-то разговаривала.

— Погоди! — остановил его Чубсо голосом чуть более трезвым, чем минуту назад. — Завтра с самого утра меня разбудишь и все расскажешь. Сейчас мне надо спать. Эй, ты там!

Слуга подскочил и подставил господину свое плечо. Он не мог, да и не хотел рассказывать, как чьи-то удивленные глаза смотрели в щель неплотно прикрытой двери.

Чубсо рухнул на кровать и забылся в алкогольном дурмане.

Митино добросовестно дождался, пока слуга уложил господина, и только потом послал его за ужином.

В кабинет Первого всадника осторожно вошел секретарь.

— Мой господин, — поклонился он.

— Чего тебе? — отозвался Айоро, не поднимая глаз от разложенных на столе бумаг.

— Тебя умоляет о встрече Гафуро Наго, помощник главного распорядителя постельной кладовой сегуна.

— Что? — Первый всадник удивленно уставился на секретаря. — Мне что, больше нечего делать, как только болтать с помощниками распорядителей.

— Он просил передать тебе эту бумагу, мой господин, — испуганный секретарь подал начальнику сложенный листок. — И сказал, что, если ты не захочешь с ним говорить, он готов съесть эту бумагу и еще десять таких же.

Айоро фыркнул.

На смятой серой бумаге было написано: «Подруга Ясако Сабуро».

Первый всадник открыл рот, чтобы как следует обругать помощника. Но вдруг смял листок и нахмурился.

— Зови! И пусть нас не беспокоят.

В кабинет робко вкатился толстый, низенький человек с большим ртом и глазами навыкате.

— Мой господин, — проговорил он странным квакающим голосом.

— Чего тебе? — Айоро сел и скрестил руки на груди.

Наго подошел к столу и, еще раз поклонившись, заговорил, понизив голос:

— Я проходил по коридору мимо двери комнаты уважаемого господина Чубсо.

Первый всадник мгновенно напрягся и даже слегка подался вперед.

— Мне показалось, что там говорили о тебе, мой господин. Я подошел и услышал, что речь идет о каком-то гонце, который прибыл в твою усадьбу в тот день, когда сбежала тво… Сайо.

— Почему ты подумал, что это мне интересно? — усмехнулся Айоро.

— Может быть, я сильно ошибся, — толстяк поклонился. — Но помощник господина Чубсо говорил ему, что ни управитель, ни слуги не рассказали об этом гонце.

— А ты не слышал, Наго-сей, кто рассказал помощнику уважаемого Чубсо о каком-то гонце? — вкрадчиво спросил Первый всадник.

— Слуга, которого помощник допрашивал, — тихо ответил собеседник, еще раз поклонившись.

— Вряд ли это имеет какое-то отношение ко мне, Наго-сей, — пожал плечами Айоро. — Но за заботу спасибо.

Он наклонился к выдвижному ящику и, достав оттуда стопку золотых монет, протянул ее толстяку.

Низко кланяясь и пятясь задом, тот шариком выкатился из кабинета.

Вошел секретарь.

— Найди мне десятника Сабуро, — отрывисто приказал Первый всадник.

Чубсо мелкими глотками пил обжигающий чай и пытался сосредоточиться на словах Митино. Писарь с жалостью смотрел на страдавшего с похмелья начальника и, медленно проговаривая каждое слово, излагал свои мысли:

— После того, как ты, мой господин, удалился в свою комнату для… размышлений, я решил прояснить кое-какие вопросы, возникшие у меня после гибели нашего товарища.

Роно ободряюще кивнул. Особенно ему понравилось выражение «удалился для размышлений».

— Почему Сайо и ее слуга так неожиданно бросились в бега? И куда делись вещи из пещеры? По словам старика, этот самый Алекс нагрузил почти целую повозку всякого добра. А мы нашли только дрова и рваную рогожу.

Чубсо вытер выступивший на лбу пот и знаком велел слуге наполнить чашку.

— Я подверг старика допросу, — продолжал Митино. — После того как палач вырвал у него ноготь, слуга признался, что в то утро в усадьбе был гонец!

— От кого? — быстро спросил старший дознаватель, останавливая чай на полпути ко рту.

— Он не знает. С воином говорили управитель и Сайо.

— Что еще он сказал?

— Что лошадь и сам гонец выглядели так, будто очень торопились.

— Поясни?

— Слуга говорит, что они были перемазаны грязью, а воин шатался от усталости.

Чубсо понимающе кивнул и сделал еще один глоток.

— Слуги и управитель Айоро нам лгали, мой господин, — сделал вывод Митино. — Что они скрывали? Я думаю, что кто-то, скорее всего барон Токого, предупредил Сайо о том, что ее тайна раскрыта.

— Значит, заговор? — с надеждой спросил Чубсо.

— Да, — кивнул писарь. — Я думаю, что барон знал, кто такая Сайо, и тайно оберегал ее…

— Чушь! — решительно возразил Роно. — Ему достаточно было подговорить старуху, и мы были бы уверены, что девчонка настоящая дочь Акихо Сайо.

— Тогда этого гонца мог прислать Гатомо? — предположил писарь.

— Мог, — согласился Чубсо, поднимаясь. — Пойдем еще раз переговорим со стариком.

Когда они шли по коридорам замка, старший дознаватель спросил:

— Ты что-то говорил о пещере, Митино-сей?

— Я думаю, мой господин, что нас кто-то опередил.

— Как это? — старший дознаватель остановился посредине лестницы и с удивлением взглянул на писаря.

Прямо глядя в красные с перепою глаза начальства, писарь твердо сказал:

— Сайо нет в пещере.

— Где же она?

— Не знаю.

Чубсо огляделся и увлек помощника к нише.

— Объясни?

— Мешок с рисом, кувшин с водой, одеяла и посуда. Этого слишком много, чтобы унести вдвоем.

— Они могли раньше спрятать эти вещи в глубине пещеры, — возразил Чубсо. — Там такой лабиринт, что и с армией ничего не найдешь.

— Я говорил с соратниками, которые их искали. Они не заметили никаких следов за пределами второй залы, — возразил писарь. — Да и старик говорил, что они устроились именно там.

— Ты меня не убедил, Митино-сей, — Чубсо собрался направиться дальше.

— Подожди, мой господин, — взял его за рукав помощник. — Если они бежали в глубь Чердака Демонов, зачем слуга выскочил из пещеры?

— Осмотреться, разведать.

Мало ли зачем?!

— Прости, мой господин, — робко возразил Митино. — Но соратники сказали, что парень выбежал, а не вышел! Так не ходят на разведку.

Чубсо молчал до самой двери в подземелье. Стоявший на посту соратник открыл засов и отступил в сторону.

Спускаясь по еле освещенной лестнице, старший дознаватель тихо спросил:

— Кто же, по-твоему, нас опередил, Митино-сей?

— Или те, кто прислал к Сайо гонца, или местные разбойники.

— Разбойники?

Они подошли к перегораживавшей коридор решетке. Из двери рядом с ней вышел толстый соратник в засаленном кимо. За ним возвышалась тонкая фигура в халате.

— Мой господин Чубсо, — поклонился он. — Тебе еще нужен палач?

— Пусть готовит инструменты, — ответил дознаватель. — Открывай!

Тюремщик снял с пояса толстую связку ключей и безошибочно выбрал нужный. Втроем они зашагали вдоль длинного ряда камер, большинство из которых были открыты.

— Вот тут твой постоялец, мой господин, — пробормотал толстый соратник, отыскав нужную дверь.

Петли противно взвизгнули, тюремщик отступил в сторону. Митино снял со стены ближайший факел.

— Фусан, выходи, — крикнул он, входя в камеру.

На куче гнилой соломы, свернувшись клубочком, лежал старик.

— Вставай! — рявкнул писарь.

У Чубсо сжалось сердце. Он подошел к телу и перевернул его. Голова неестественно откинулась, и на старшего дознавателя уставились остекленевшие глаза.

— Мертв! — с болью проговорил Чубсо. Он сразу понял, что говорливому слуге сломали шею.

— Старенький, — вздохнул тюремщик.

Старший дознаватель схватил его за отвороты кимо и изо всех сил ударил спиной о стену.

— Кто к нему заходил? Кто?

— Я жрать приносил вчера вечером, — испуганно залепетал соратник. — Он живой был, просил какую-нибудь мазь. Палец лечить.

— А ты? — глаза старшего дознавателя сверкали, рот оскалился в хищном оскале.

— Здесь ему не Храм тысячи богов! — завизжал тюремщик. — Подумаешь, ноготь сорвали!

Чубсо отшвырнул тюремщика в сторону и почти бегом бросился из камеры.

— Мой господин, мой господин, — затараторил сзади Митино. — Я никому ничего не говорил, клянусь!

— В усадьбу Айоро! — зарычал Чубсо, перескакивая через ступеньки. — Теперь остались только управитель и слуги!

Как ни торопил старший дознаватель соратников, те явно не спешили. Десятник Сабуро, которого Чубсо получил в свое распоряжение, куда-то пропал, а без него воины категорически отказывались выезжать из замка.

Не выдержав столь явных проволочек, чиновники Тайного Ока выехали в усадьбу одни. И первое, что им бросилось в глаза, это трое соратников, стоявших на посту у ворот. Воины хмурыми взглядами проводили Чубсо и Митино. Двое из них вошли вслед за ними на территорию усадьбы.

Чубсо спрыгнул с коня и поспешил к главному входу. В прихожей он столкнулся с высокой старухой, опиравшейся на толстый посох. Женщина решительно преградила ему путь. Взглянув на богатую юбу и золотые серьги, Роно удивленно спросил:

— Кто ты такая, госпожа, и где господин Каямо?

— Я Тоно Махаро, управительница усадьбы господ Айоро, — поклонилась старуха. — Господин Каямо куда-то уехал.

— Когда? — нахмурился чиновник.

— Вчера утром, мой господин, — ответила управительница. — А ты кто?

— Я Роно Чубсо, старший дознаватель Тайного Ока Сына Неба!

— Мой господин! — управительница низко поклонилась. — Что нужно здесь такому важному человеку?

— Мне необходимо увидеть господина Дзоко Каямо, управителя этой усадьбы, — повысил голос старший дознаватель. — Я видел его вчера утром, и он никуда не собирался!

— Я не знаю, Чубсо-сей, — развела руками Махаро. — Вчера вечером ко мне приехала сама госпожа Айоро и попросила временно вернуться в усадьбу, пока господин Каямо в отъезде.

— Прикажи позвать сюда повара, служанку и конюха. Быстро!

— Сейчас, мой господин, — управительница торопливо засеменила вглубь дома.

Чубсо прошел в гостиную и расположился в знакомом кресле.

— Тебе, Митино-сей, придется побыть за соратников, — улыбнулся он писарю. — Будешь заводить их по одному.

В дверь постучали. Вошла управительница.

— Слуги ждут, мой господин, — поклонилась она. — Я собрала всех, кого ты велел.

Повинуясь движению бровей начальства, писарь скользнул за дверь.

— Я могу идти, мой господин? — спросила старуха.

— Иди, Махаро-ли.

Допрошенные один за другим слуги признались, что действительно в день исчезновения Сайо в усадьбу прибыл неизвестный воин. На вопрос, почему же тогда они не рассказали об этом при первом допросе, слуги сослались на запрет господина Каямо.

Чубсо заканчивал допрос конюха, когда за дверью послышались шаги и шум голосов. Слуга, мрачный мужчина средних лет, с тревогой посмотрел на дверь. Чиновник пододвинул ближе меч.

В гостиную вошел Сабуро. Десятник выглядел взволнованным.

— По-моему, это важно для тебя, мой господин, — он протянул Чубсо сложенный лист бумаги.

Старший дознаватель торопливо развернул письмо.

«Мой великодушный господин Айоро, я страшно виноват перед тобой и не могу больше жить. Твой верный Дзоко Каямо».

— Что это? — только и смог произнести Чубсо.

— Слуга принес это письмо господину Айоро вчера вечером, — пояснил десятник.

— Какой слуга?

— Мальчишка Тим.

— Где он? — все-таки сорвался на крик Чубсо.

Через несколько минут испуганный тощенький парнишка с ужасом смотрел на разъяренного чиновника.

— Я помогал на кухне, когда пришел господин Каямо и отдал мне письмо, — пролепетал он. — Я отнес его во дворец. Вот и все, мой господин.

Как ни старался дознаватель, но ничего вразумительного он от мальчишки не добился.

Отпустив слугу, Чубсо встал.

— Пойдем, господин Митино. Нам здесь нечего делать.

Удивленному писарю ничего не оставалось, как последовать за начальством. Десятник проводил их насмешливым взглядом.

Не говоря друг другу ни слова, чиновники сели на лошадей и покинули усадьбу. Только когда они отъехали полсотни шагов от железных ворот, Митино решился спросить:

— Мой господин, я не верю, что слуги не знают, от кого приехал тот гонец. Может быть, стоило допросить их как следует? С пыткой?

— Зачем? — ответил вопросом на вопрос старший дознаватель. — Мы узнали, что гонец был. Это главное. Значит, заговор существует.

— Прости, мой господин, но я ничего не понимаю, — проговорил писарь.

— Гонца мог прислать только барон Токого, — стал разъяснять ситуацию Чубсо. — Но с исчезновением управителя Каямо, исчез единственный благородный свидетель этого.

— Но показания слуг… — попытался спорить писарь.

— Их вполне бы хватило, будь Токого соратником или десятником. Но он крупный землевладелец и близкий родственник Первого всадника. Кто нам даст его арестовать?

Не зная, что ответить, Митино промолчал.

Впереди показались ворота замка, когда Чубсо отстраненным голосом спросил:

— Что ты там говорил насчет разбойников?

— На допросе старик показал, что пещеру часто использовали для стоянок разбойничьи шайки, — стал объяснять писарь. — Вот я и подумал, вдруг бандиты заглянули туда до нашего прихода.

— А как же слуга? — задал вопрос дознаватель. — Почему его в живых оставили?

— Когда старик вел нас в пещеру, мы проходили мимо повозки. Помнишь, мой господин?

— Да. Там еще лежала куча досок.

— Не куча, — возразил писарь. — Кто-то аккуратно сложил доски и связал их веревкой. Словно собирался их куда-то нести.

Подошел слуга, чтобы принять повод и отвести лошадь в конюшню. Но Чубсо не спешил покидать седло. Он старался вспомнить дорогу до пещеры. Тогда, окрыленный близостью добычи, он мало что замечал вокруг. Сейчас, лишь сделав значительное усилие, Роно вспомнил разломанную тележку и сложенные доски. Улыбнувшись, он слез с лошади.

— Значит, ты, Митино-сей, думаешь, что слуга приготовил доски, чтобы нести в пещеру?

— Да, мой господин, — кивнул писарь. — От того оврага до пещеры путь не близкий. А тележку надо еще сломать. И что, если слуга ходил еще куда-нибудь? Кто-то вполне мог успеть ограбить припасы и увести Сайо.

— Если это разбойники, — медленно проговорил Чубсо, — мы об этом скоро узнаем.

Митино посмотрел на начальника, ожидая распоряжений.

— Отправляйся ко мне в комнату и подготовь донесение в Канцелярию. Опиши все, и факты, и подозрения. Я приду, посмотрю черновик. Отправим с гонцом в столицу. Пусть Канцлер разбирается.

— Да, Чубсо-сей, — поклонился писарь.

— А мне надо кое-кого навестить.

Резко развернувшись, старший дознаватель вновь отправился в конюшню.

Двор мастера Гу, как и в прошлый раз, заполняли повозки, грузчики, торопливо сновавшие туда-сюда приказчики и важные управители богатых домов. У двери так же сидел знакомый ратник. Только сегодня на нем были надеты толстый ватный халат и меховые сапоги. Заметив Чубсо, он встал и почтительно поклонился.

— Мастер Гу у себя? — мимоходом спросил чиновник и, получив утвердительный ответ, поблагодарил воина коротким кивком.

В приемной за столом трудолюбиво скрипел пером тот же парнишка. Хлюпая покрасневшим носом и ежась от холода, писец низко поклонился благородному господину и остался стоять, прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за неплотно прикрытой двери. В кабинете послышалась громкая брань двух голосов, потом визг, звук удара. В приемную вылетел полуодетый парнишка, прижимая к груди одежду.

На припудренном лице секретаря расплылась злорадная улыбка.

— Прости, что прервал твой заслуженный отдых, почтенный Гу, — Чубсо поднял стул и уселся возле большой чугунной жаровни. — Но мое дело не терпит отлагательств.

Пыхтя как рассерженный кот, хозяин кабинета подчеркнуто неторопливо уселся на свое место. Через секунду на толстом лице заиграла привычная улыбка, делавшая ее обладателя так похожим на бога веселья.

Однако Роно принадлежал к тем людям, кто слишком хорошо знал об истинном характере Мастера.

— Братству наверняка известно, что воспитанница Первого всадника сегуна сбежала.

Железный Гу продолжал улыбаться, не говоря ни слова.

— Я думаю, что Братство знает, кто на самом деле эта девчонка.

Чубсо замолчал. В кабинете повисла тягучая тишина. Ни один из собеседников не решался ее нарушить.

— Вряд ли Братству нужны неприятности с Тайным Оком Сына Неба, — перешел к открытым угрозам чиновник.

— Говорят, она пропала на Чердаке Демонов, — подал голос мастер.

— Ты мудрый человек, почтенный Гу, — усмехнулся Роно. — Подумай, стал бы я тебя беспокоить по пустякам?

— Вдруг ты просто хотел навестить старого друга? — улыбка мастера стала еще шире.

— Если девчонка у Братства, оно должно ее выдать, — веско произнес Чубсо. — Если Братство знает, где она, оно должно помочь Тайному Оку арестовать ее.

— Я попробую разузнать, мой господин, — посерьезнел Гу. — Но ничего не могу обещать.

— Не найдете девчонку, найдите хотя бы информацию, — велел старший дознаватель, поднимаясь. — У Тайного Ока Сына Неба есть много возможностей щедро отблагодарить за помощь, мастер Гу.

О замковых подвалах среди слуг сегуна ходили самые мрачные легенды. Рассказывали о замурованных заживо узниках, о тайных тюрьмах для провинившихся благородных, о призраках замученных врагов Канаго, плачущих и стенающих в непроглядной темноте, о подземных ходах, тянувшихся на десятки и сотни ли.

Подвалы многократно ремонтировали и перестраивали. Уже давно большинство из темниц, превратились в мирные кладовые. Почему-то в этих каменных стенах продукты очень долго сохраняли свежесть и не портились. Тем не менее слуги очень не любили туда ходить. Все, кроме Тины.

Именно в одном из подвалов она сумела отыскать себе укромный уголок, чтобы поплакать или помечтать. Вот только плакала в последнее время она все чаще и чаще.

Тина всю жизнь прожила в замке. Её мать служила посудомойкой. Отцом мог быть кто угодно из кухонных слуг или соратников. Когда девочке исполнилось девять, один из воинов ради шутки плеснул в мать кипятком, а потом, чтобы женщина не мучилась, отрубил ей голову.

Распорядитель кухни тогда нажаловался самому управителю сегуна, и убийцу отослали прочь из дворца. А маленькой Тине пришлось занять ее место.

Находясь на низшей должности в кухонной иерархии, девочка выполняла самую грязную работу, ее лицо и одежда были покрыты пятнами жира и сажи.

За прошедшие четыре года Тина научилась извлекать маленькую пользу из своего положения. Когда становилось совсем невмоготу, слезы и обида давили маленькое сердечко, девочка убегала, ссылаясь на поручение кого-нибудь из начальников.

Когда-то еще совсем маленькой она сопровождала мать в подвалы. Пока старшие получали продукты, Тина бегала по коридору, с любопытством заглядывая во все щели. Здесь в глубокой нише она отыскала большущий шкаф, полки которого ломились от потемневшей бронзовой посуды. Толстый слой пыли покрывал грубые блюда и кувшины. Их уже давным-давно не выставляли на пиршественные столы, но они по-прежнему оставались частью богатства сегуна.

Девочка нарисовала на гладком пыльном боку шкафа несколько человечков и только тут разглядела, что между ним и стеной есть проход, почти незаметный из-за тени, отбрасываемой углом ниши. В предчувствии жуткой тайны Тина прошмыгнула за шкаф и оказалась в крошечном тупичке, где кто-то оставил перевернутую корзину.

С тех пор этот закуток и стал ее тайным местом. Она украдкой принесла туда старый матрас, треснутый светильник и свою единственную куклу, сделанную из половой тряпки.

Сегодня ей было особенно тоскливо. Со стола в кухне пропало несколько засахаренных орешков, и ее единственная подруга свалила вину за эту кражу на Тину. Распорядитель кухни лично бил ее толстым вертелом. А когда девочка, плача от обиды, упрекнула Ёру, та только рассмеялась и ударила ее разделочной доской.

Удар пришелся по еще незажившим синякам, и привычная ко всему Тина чуть не потеряла сознание от боли.

Забравшись в свое убежище, девочка даже не стала зажигать светильник. Она села на матрас, нашарила куклу и, прижав к лицу грубую тряпку с кое-как нарисованным лицом, разревелась. Слезы лились, не принося привычного облегчения. Вдруг Тина услышала, как за стеной кто-то тихо скребется.

«Крысы?» — подумала девушка, вытирая нос. Но эти грызуны были редкими гостями в подвалах замка.

Вся жизнь Тины прошла на кухне. Девочка не умела ни читать, ни писать и плохо представляла себе жизнь все замка. Но природа или неизвестный отец одарили девочку живым, острым умом и сильной волей. Поэтому вместо того чтобы с криками ужаса броситься прочь из своего закутка, она подобрала под себя грязные ноги в рваных башмаках и стала ждать, что будет дальше.

Звук становился все сильнее, потом на пол с тихим шорохом стали падать мелкие камешки, и послышалось сдавленное сопение.

— Ты кто? — негромко спросила Тина. — Дух?

Царапанье прекратилось.

— Не надо меня пугать, — продолжала девочка уже тише. — Я не боюсь тебя… Если хочешь убить, сделай это побыстрее, пожалуйста. Я же не хотела тебя обидеть.

Услышав такие слова, Александра, что называется, прибалдела. Она очень долго трудилась в поте лица, аккуратно разламывая толстую дверь. Тут ей сильно пригодились разложенные на стеллаже колюще-режущие предметы. Толстое дерево поддалось молодому напору. Вот только за ним оказалась кирпичная кладка. Обматерив плоские широкие кирпичи, Алекс едва не впала в отчаянье, но разглядела, что они сколотые. Очень возможно, стенку, перегородившую дверь, сложили из половинок. Утешив себя этим, она стала осторожно выцарапывать окаменевший раствор. Когда Александре после долгих и кропотливых трудов удалось-таки проделать узкую щель, пахнувшую свежим воздухом, раздался этот женский голос.

Она вытащила из стены изрядно затупленный нож и прижалась глазом к щели. Увы, там была та же темнота.

— Призрак, ты ушел? — вновь раздался голос.

— Я не призрак, — буркнула Алекс.

— А кто ты?

— Человек.

— А как ты попал в стену?

— Я тебе потом объясню. Лучше скажи, что это за место.

— Подвал.

— Какой подвал? — попыталась уточнить Александра.

— Тут шкаф стоит со старой посудой, а там продукты для кухни…

— Как называется это место, — Алекс чувствовала, что теряет терпение.

— Замок.

— Да чей замок? — рявкнула она.

— Сегуна Канаго, — растерянно пробормотала неизвестная собеседница.

Александра со стоном сползла по стене на пол.

Её угораздило угодить прямо в логово тех, от кого она спасалась. Анекдот, да и только.

— Эй, человек, — послышалось из-за стены. — Что ты там делаешь?

Она встала.

— В прятки играю.

— Не знаю такой игры, — со вздохом проговорила собеседница. — Я вообще мало играю. Раньше было не с кем, а сейчас надо работать.

— Ты кто? — решила поинтересоваться Алекс. — Как тебя зовут?

— Я Тина, посудомойка. Младшая.

— Я на кухне? — удивилась Александра, не чувствуя привычного запаха.

— Нет, — возразила Тина. — Это подвал. Тут мое тайное место.

«Тайное — это хорошо», — подумала Алекс и спросила:

— Что ты здесь делаешь?

— Плачу, — получила она обескураживающий ответ. — Если кто-то видит, что я плачу, то или смеется, или бьет меня. А здесь никто не видит. Можно плакать, сколько захочешь.

— Тина, ты не могла бы принести мне немного воды? — попросила Александра, облизав пересохшие губы.

— Могу, — ответила девушка. — Только ночью, когда все уснут.

— Сейчас день?

— Да. Уже начали готовить ужин, — проговорила Тина. — Я пойду, а то меня хватятся. А как ты будешь пить через стену?

— Я ее сломаю, — ответила Алекс.

Послышалось шуршание одежды и шорох шагов по каменным плитам.

Когда он затих, Александра сообразила, что забыла спросить о том, какой сегодня день. Сделав глоток противной, пахнущей кожей воды из бурдюка, она вернулась к прерванному занятию, время от времени останавливаясь и приникая ухом к щели.

Тина заторопилась на кухню. За долгие годы девочка отыскала свою дорогу в подвал. Она был значительно длиннее, но на этом пути имелся всего один пост.

Скучавший соратник проводил равнодушным взглядом кухонную замарашку и вернулся к прерванному занятию. Воин вдумчиво и с наслаждением ковырял в носу.

Первым, кто ей попался, оказался овощной повар.

— Где ты шлялась, бездельница? — рявкнул он, занося руку для удара.

— Выполняла приказ старшей посудомойки, — пролепетала Тина.

В затылке загудело. Овощной повар любил и умел отвешивать звонкие подзатыльники.

— Бегом мыть морковь!

— Да, почтенный, — поклонилась девушка.

Руки Тины сами выполняли привычную работу, отмывая большие ярко-красные морковины. А мысли вертелись вокруг таинственного «человека из стены». Кто он и как туда попал? Может быть, это узник, совершающий побег? Но тюремные камеры расположены в другом крыле замка, и Тина не слышала, чтобы кто-то из заключенных сбежал. Несмотря на солидные размеры Канаго-сегу, он, как и любой замок, был замкнутым мирком, где любые новости разносились почти мгновенно.

Сейчас, например, все вокруг только и говорили о побеге воспитанницы Первого всадника. Кое-кто даже утверждал, будто девчонка чуть ли не дочь Самозванца. Раньше Тину мало интересовали такие разговоры. Какое ей дело до того, кто и откуда сбежал? Часто ей самой хотелось вырваться из этих опостылевших стен в большой мир. А иногда, наоборот, девушка радовалась, что у нее есть крыша над головой и кусок хлеба.

После моркови пришлось мыть свеклу и кабачки, потом выносить помои. Только ближе к ужину, когда у слуг появился коротенький перерыв, она попыталась узнать у знакомой кухарки, не случилось ли в замке какого-нибудь происшествия.

Удивленная ее вопросом, та равнодушно пожала плечами и, немного подумав, ответила:

— Слуга Айоро умер в тюрьме.

— Какой слуга? — встрепенулась Тина.

— Старик, который помог бежать девчонке, — пояснила женщина. — Говорят, пыток не выдержал.

— Чего расселись? — прикрикнула старшая кухарка. — Посуду уже несут! Живо за работу!

В кухне началась привычная суета. Тонкий дорогой фарфор разрешалось мыть только старым опытным посудомойкам. Здесь каждая чашка стоила больше, чем жизнь десятка простолюдинов. За порчу любой из них кухарку ждала немедленная и мучительная смерть.

К счастью, Тине пока не доверяли столь ответственной работы. Но и серебряную, и бронзовую посуду приходилось тщательно отмывать с содой. От чего ладони у девушки давно стали большими, а кожа красной и шершавой.

Улучив момент, Тина спрятала за котел большой глиняный кувшин с отбитым горлышком. Обычно его брала одна из кухарок, ее всю ночь мучила страшная жажда.

Поискав знакомый кувшин, она пришла в ярость и потихоньку уволокла оплетенную бутыль из-под вина.

Как и положено, Тина уходила из кухни последней. Давно уже спали все повара, умаявшись за день, ушли, позевывая, посудомойки и кухарки. Девушка взяла корзину, положила на дно кувшин с водой, подумав, взяла пару черствых лепешек и недоеденную рыбину. Это был весь ее ужин.

После того как удалось выворотить первый кирпич, работать стало легче. Александра расширила дыру настолько, чтобы смогла пролезть рука, и решила отдохнуть и перевязать руки. Возясь с шершавыми кирпичами, она до мяса содрала кожу на подушечках пальцев. Морщась от боли и слизывая сочащуюся кровь, Алекс поняла, что хотя бы без самых примитивных рукавиц ей эту стенку не разобрать. Завесив дырку куском старой тряпки, она зажгла один из факелов подземных мастеров. От яркого света сразу заслезились глаза. Александра еще раз внимательно осмотрела комнату. Но та ткань, которая еще сохранилась на стеллажах, годилась разве что на половые тряпки. Как ни печально, но рукава у куртки пришлось укоротить, потом нарезать ремешков из той же куртки.

Неизвестно сколько она провозилась, главное, что результат превысил все ее ожидания. И хотя Александра морщилась, когда приходилось тащить упрямый кирпич из кладки, работать стало гораздо легче.

Выломав еще один кирпич, она поднесла к щели факел и осмотрелась. Квадратное помещение размером примерно два на два метра. С трех сторон знакомые кирпичные стены, с четвертой — высокий, под самый потолок, деревянный щит, возможно задняя стенка какого-то шкафа. С одной стороны между ним и стеной была узкая щель. На полу у стены лежали облезлый, тощий матрас и старая корзинка.

Царапая неподатливый раствор и прислушиваясь к тишине подземелья, Алекс не переставала думать о Тине. Конечно, есть опасность, что девчонка ее выдаст, но у Александры только что закончилась вода и нет еды, а новое путешествие по бесконечным подземным переходам не вызывает никакого энтузиазма. Скорее всего, Тина — ее единственная возможность выбраться из замка.

Она выламывала очередной кирпич, когда раздался шум шагов. Александра затушила факел, набросив на него тряпку, и затаила дыхание, приготовив кинжал.

По камням быстро шел человек. Мелькнул тусклый свет, послышалось пыхтение. В щели между шкафом и стеной показался край корзинки, а потом и сама девушка. При тусклом свете ночника Алекс смогла разглядеть, что она низкого роста, худенькая и с растрепанными волосами.

Ни старшей кухарке, ни другим начальникам не было никакого дела до того, где их подчиненные проводят ночь. Лишь бы днем работали. Поэтому хватиться Тины никто не мог.

На ночь гасили половину светильников. И без того мрачные замковые коридоры погружались во мрак, нарушаемый редкими факелами да патрулями соратников, обходившими свои участки. В этой части замка не имелось постоянных постов.

Тина легко прошмыгнула в подземелье, переждала в нише проход караула и поспешила к знакомому шкафу.

Она сразу заметила дырку в стене.

— Эй! — негромко позвала девушка, подняв светильник.

— Тина? — спросил знакомый голос. Человек за стеной что-то отодвинул, и в щели сверкнули белки глаз.

— Я принесла тебе воды.

Однако кувшин в дырку не пролез, несмотря на все усилия. Тине пришлось держать его за дно, просунув горлышко в дыру. Неизвестный с жадностью стал пить. Какое-то время раздавалось только громкое бульканье. Почему-то девушке стало ужасно смешно, и она прыснула.

— Спасибо, — со вздохом поблагодарили ее из-за стены. — Поставь кувшин в угол, я расширю пролом и напьюсь.

Тина так и сделала.

— Может быть, ты хочешь есть? — спросила она, выложив на матрас свой ужин.

— Очень, — ответил неизвестный.

— Вот возьми, — она протянула лепешку и кусок рыбины.

— Спасибо, — вновь поблагодарил неизвестный. — Скажи, какой сегодня день? — спросил он чуть погодя.

— Не знаю, — пожала плечами Тина. Её совершенно не интересовали подобные подробности.

— Ну, примерно, — продолжал приставать неизвестный.

— Скоро Новый год, — немного подумав, ответила девушка. — К сегуну съезжаются гости. Грязной посуды с каждым днем становится все больше. А после праздников начнут перебирать овощи. Здесь, неподалеку.

— Сколько тебе лет?

— Не знаю, — Тина прожевала лепешку и сделала большой глоток. Потом вспомнила, что эта вода должна остаться незнакомцу.

— Как тебя зовут? — спросила она, стараясь скрыть смущение.

Человек за стеной молчал.

— А ты не выдашь меня соратникам?

— Ты враг сегуна? — с замиранием сердца спросила девушка.

— Можно сказать и так, — осторожно ответил незнакомец. — Хотя я думаю, он обо мне даже не слышал.

Тина улыбнулась. Ей уже давным-давно было наплевать и на сегуна, и на всех соратников, вместе взятых.

— Не бойся, я тебя не выдам, — твердо ответила она. — Даже если ты грабитель и убийца.

За стеной послышался легкий смешок.

— Почему?

— Мою жизнь не стоит жалеть. Грабить у меня тоже нечего, кроме меня самой, — охотно объяснила Тина. — А я маленькая, тощая и очень грязная.

— У сегуна нет бани для слуг? — усомнился невидимый собеседник.

— Есть, — даже обиделась девушка. — Очень хорошая баня. Но я редко туда успеваю. Я самая младшая и самая слабая. Поэтому мне приходится больше всех работать.

За стеной замолчали.

— Ты так и не сказал, как тебя зовут, — напомнила Тина, с сожалением бросая рыбные кости в корзину. Мяса на них уже совсем не осталось.

— Алекс, — негромко сказал неизвестный.

— Откуда ты? — спросила девушка.

Немного подумав, Александра решила ответить честно.

— Я не помню.

— Как это? — удивилась Тина.

— Так. Я потерял память.

— И что, совсем-совсем ничего не помнишь?

— Только имя.

— Как жалко, — вздохнула девушка, поднимаясь. — И еда кончилась. Я пойду. Надо хоть чуть-чуть поспать.

— Ты отдала мне свою еду? — удивилась Алекс.

— Только половину, — ответила Тина. — Мне хватит. Я маленькая. Воду береги. Завтра я не приду.

— Почему?

— Вдруг кто-нибудь заметит, — сказала девушка. — Спросят, куда я бегаю? Что мне отвечать? Жди меня послезавтра.

— Возьми вот это, — Александра просунула в щель пустой бурдюк.

— Это что? — не поняла Тина.

— Нальешь туда воды, — пояснила Алекс. — Он легче, чем кувшин.

Девушка кивнула и положила бурдюк в корзину.

— Мне пора.

— Постой! — остановила ее Александра. — Если я дам тебе серебряную монету, ты можешь купить еду?

Тина подумала. В тусклом свете ночника ее фигурка со склоненной головой казалась вырезанным из черной бумаги силуэтом.

— Нет, — с сожалением ответила она, покачав головой. — Деньги у меня просто отнимут.

— А если ты скажешь, что можешь принести еще? — спросила Алекс.

— Меня будут бить, — просто сказала Тина, потом добавила: — Но сейчас много работы. Сильно не побьют. Давай денежку.

Александра достала из кармана одну из старинных серебряных монет.

— Ого! Большая, — проговорила девушка, забирая из ладони Алекс белый кругляшок.

— Вот, возьми еще, — Александра удержала в своей руке ее ладонь. Кожа на пальцах была грубой и потрескавшейся. — Спрячешь куда-нибудь, чтобы не бегать сюда.

— Тебе еще что-то нужно? — догадалась Тина.

— Одежда, — ответила Алекс. — Штаны, рубаха, жилет. Такие, какие слуги носят.

— Я попробую достать, — пообещала девушка, пряча деньги куда-то под подол. — До свидания.

— Я буду ждать, — проговорила Александра, глядя, как исчезает в кромешной тьме крошечный огонек масляного светильника.

Когда легкие шаги затихли, Алекс почувствовала себя смертельно уставшей. Она растянулась на стеллаже и задремала, положив под голову сумку.

Сайо долго не спала, а как только задремала, за стенкой послышался скрип двери, ворчание и топот. Девушка быстро села на топчане и постаралась придать лицу надменное выражение. Служанка внесла большую корзину и с шумом поставила ее на пол. За ее спиной в чьих-то руках ярко горел факел.

— Вот тебе еда, госпожа, — проговорила она, ухмыляясь. — Хочешь все сразу ешь, хочешь на весь день растягивай. У меня времени нету тебя обедами да ужинами кормить.

— Вынеси ведро, оставь светильник, и ты мне больше не нужна, — властно сказала Сайо.

Женщина хмыкнула. В коридорчике тихо звякнуло железо.

Служанка взяла помойное ведро и, бросив злобный взгляд на девушку, вышла. Дверь захлопнулась, оставив ее в темноте. Служанка быстро вернулась. Принесла чистое ведро и бутыль с маслом.

В комнатку вошел Херато.

— Носо-сей поехал в Канаго, — проговорил он, глядя на нее страшными, рыбьими глазами. — Хочет найти тебе достойного покупателя.

— Надеюсь, ему это удастся, мой господин, — поклонилась Сайо.

Оставшись в одиночестве, девушка вновь оказалась во власти мрачных мыслей. Теперь уже было ясно, что она никогда не увидит свою мать. Ей суждено стать живой игрушкой для какого-нибудь противного развратного старика. На глаза навернулись слезы. Она всхлипнула, но тут же подумала, что лучше быть живой игрушкой, чем мертвой. Вдруг Вечное Небо все же сотворит чудо и ее освободят войска дарийцев? Если она будет жить, всегда остается надежда на чудо. На людей ей больше рассчитывать нечего. Единственный близкий человек погиб. Девушка заплакала еще сильнее. Но вдруг остановилась, пораженная новой догадкой.

— С чего это я взяла, что он погиб? — пробормотала она и, словно ожидая ответа, обвела взглядом погруженные во тьму стены. — Кто мне это сказал? — почти крикнула Сайо с вызовом. — Если Алекс жив, он меня найдет. Если, конечно, любит.

«А он любит, — подумала девушка — Я знаю точно!»

Три дня протянулись пустой чередой. Каждое утро приходила служанка, приносила корзинку с едой и выносила помойное ведро. Однажды Сайо решилась попросить о прогулке, но Херато только покачал головой.

— Жди, как приедет Носо-сей.

Служанка глумливо захихикала, и девушка больше не обращалась к своему стражу ни с какими просьбами.

На четвертое утро разбойник первым заговорил с Сайо.

— Сегодня решится твоя судьба. Жди.

Девушка поклонилась.

— Благодарю, мой господин.

Служанка впервые взглянула на знатную пленницу с жалостью.

Вновь оставшись одна, Сайо достала пирожок и стала медленно жевать черствое тесто.

Ожидание не затянулось. Она даже не успела позавтракать, когда в коридоре послышался возбужденный шум голосов. Девушка отложила корзину, села на топчане и, затаив дыхание, уставилась на дверь.

Яркий свет трех факелов заставил ее зажмуриться. В маленькой комнатке сразу стало тесно, а в незакрытую дверь подул холодный ветерок.

— Встань! — приказал Носо.

Он был в заляпанной одежде, на хмуром лице блуждала жестокая усмешка. Девушка почувствовала, как испуганно забилось сердце.

— Быстрее! — рявкнул главарь.

Сайо не отрывала взгляда от свирепо блестевших глаз разбойника. Кроме него к ней вошли привычно равнодушный Херато и еще один знакомый воин.

Девушка встала на ноги.

— Снимай куртку! — велел Носо.

Сайо повиновалась.

— Теперь рубашку! Живо!

— Нет! — твердо ответила девушка, чувствуя, как душа проваливается куда-то вниз.

— Не заставляй нас помогать тебе, девочка, — очень нехорошо оскалился главарь. — А то можешь лишиться не только одежды! И плевать, что потеряешь в цене.

— Я клянусь, никто не дотронется до тебя даже пальцем, — вдруг проговорил Херато.

Носо и второй разбойник удивленно оглянулись на него. Но воин стоял с тем же равнодушным видом. Только ладонь лежала на рукоятке меча.

Сайо сбросила рубашку и, как могла, прикрыла грудь руками.

Несколько секунд мужчины разглядывали ее. Потом Носо оскалился.

— Прикрой свои мослы, девчонка.

И, развернувшись на каблуках, вышел.

Второй разбойник поиграл в «гляделки» с Херато, потом опустил глаза и, похабненько хихикнув, буркнул:

— Не знал, что ты стал монахом.

Но на разбойника с рыбьими глазами его слова не произвели никакого впечатления. Он пропустил приятеля вперед и вышел, аккуратно прикрыв дверь.

Натягивая рубашку, Сайо с каким-то странным отрешением подумала: «И зачем ему это было надо? Что он хотел разглядеть?».

Натянув куртку, она присела на топчан и после недолгого размышления решила, что, скорее всего, Носо искал у нее на теле какие-то изъяны или, может быть, приметы. Девушка задрала рубаху. Вроде ничего из ряда вон выходящего, кроме родимого пятна под левой грудью. Светло-коричневое пятнышко размером с две серебряные монеты и формой похожее на треугольник или крыло бабочки.

— Бабочка, — проговорила Сайо и вдруг побледнела, услышав «Фудзико».

«Это же имя матери, — девушка открыла рот, глядя в никуда. — Значит, я на самом деле принцесса!»

Ни случайно прочитанное письмо Токого, ни слова Алекса не смогли окончательно убедить Сайо в ее происхождении. И только сейчас, после «осмотра» учиненного главарем разбойников, она окончательно поверила, что ее мать сама Фудзико Тонго, жена императора Амамото. Даже страшно подумать, кто ее отец. Самозванец? Или настоящий Сын Неба? Наверное, Алекс прав и истину знают только боги.

Вновь раздался шум шагов и голоса. Она поспешила заправить куртку и повязать пояс. Лязгнул засов.

— Выходи! — послышался грубый оклик.

Сайо подошла к двери и зажмурилась от дневного света.

— Пошла! — крикнул незнакомый разбойник.

У девушки заслезились глаза, прикрывая их ладошкой от солнца, она увидела трех лошадей. Носо уже сидел в седле.

— Возьми, — Херато набросил ей на плечи толстый, шерстяной плащ.

Разбойник помог ей усесться в седло.

— Попробуешь бежать, свяжем, — коротко бросил Носо.

Херато одним прыжком вскочил в седло и взял ее лошадь за поводок.

Сайо, боясь упасть, инстинктивно вцепилась в гриву. Трое всадников выехали за ворота постоялого двора.

Дул пронзительный холодный ветер. Девушка с благодарностью думала о Херато, снабдившем ее теплым плащом. Накинув на плечи капюшон, она сгорбилась, то и дело дуя на озябшие руки.

Разбойники никуда не торопились. Лошади шли быстрым шагом, воины переговаривались о чем-то своем, не обращая никакого внимания на Сайо. Вдоль дороги тянулся голый осенний лес. Девушке казалось, что деревья с жалостью смотрят ей вслед печальными глазами.

В полдень они остановились. Херато легко снял Сайо с лошади.

— Если что нужно, вон кусты, — проговорил он бесцветным голосом. — Бежать не пытайся.

Кустами это жалкое скопление голых прутьев назвать можно было с очень большой натяжкой. Но девушку это уже мало волновало. Пришло время менять привычки. Теперь она не воспитанница знатных господ и завидная невеста, а лишь рабыня, в лучшем случае наложница.

— Ешь, девчонка, — пробурчал главарь, протянув Сайо лепешку и кусок мяса.

— Благодарю, мой господин, — поклонилась девушка.

Воины уселись на траву, она осталась стоять, прислонившись спиной к дереву. У нее сильно болели ноги. Сайо никогда раньше не ездила на лошади так далеко.

Прожевав жесткое мясо, девушка знаком попросила фляжку, к которой то и дело прикладывались воины. Внутри оказалось противное перекисшее пиво. Сайо с трудом сдержалась, чтобы не скривиться от отвращения.

Возвращая фляжку, она решилась задать вопрос.

— Мой господин Носо, кто меня купил?

Не обращая внимания на ее слова, главарь потянулся и, отойдя на пару шагов, стал развязывать пояс.

Сайо отвернулась и тут же встретилась с рыбьим взглядом второго разбойника.

— Мне нельзя это узнать, Херато-сей?

— Можно, — ответил тот. — Тебя берет Сын Неба.

Девушка побледнела и сползла вниз по березе.

Щедро оросив мерзлую землю, Носо скомандовал:

— Поехали.

Сайо не помнила ни того, как она оказалась в седле, ни того, как ехала дальше. Призрак неминуемой скорой смерти вновь встал перед ее взором.

Девушка пришла в себя под вечер, когда трое всадников въехали в пригород. На самой его границе, резко выделяясь среди окружающих лачуг, стоял окруженный забором постоялый двор. Сайо не смогла идти самостоятельно и вцепилась в рукав кимо Херато.

— Прости, мой господин, — пробормотала она, стараясь твердо встать на ноги. — Я сейчас, подожди, пожалуйста.

Рыбоглазый разбойник терпеливо дождался, пока пленница сможет идти самостоятельно. На лестнице их едва не сбил торопливо спускавшийся ратник. Девушка чувствовала себя отвратительно, тем не менее ее насторожил пристальный цепкий взгляд воина.

Заметил его и Херато. Усадив Сайо на скамеечку у двери, он поспешил к предводителю. Носо о чем-то беседовал с хозяином постоялого двора. Простолюдин кланялся, поглаживая пышную бороду и послушно кивая.

Не спуская с нее глаз, Херато подошел к предводителю и что-то прошептал ему на ухо. Носо встрепенулся и накинулся на хозяина с вопросами. Бородач энергично затряс головой и развел руками.

Херато вернулся к девушке.

— Пошли, — проговорил он.

— Мой господин, — взмолилась Сайо. — Нельзя ли мне сходить в баню? И сменить одежду на более подходящую для моего пола? Я не могу быть такой неприбранной и грязной перед этими простолюдинами.

— Ты задумала бежать? — все тем же голосом спросил разбойник.

— Нет, — обреченно ответила девушка.

— Тогда пообещай честью своей семьи, что ты не попытаешься сбежать и не сделаешь себе ничего плохого, — неожиданно для Сайо сказал воин.

Она страшно расстроилась, что разбойник угадал ее намерение.

— Я клянусь, Херато-сей, — проговорила девушка, чуть не плача.

Очевидно, воин не слишком доверял ее клятве. В баню Сайо сопровождала высокая широкоплечая служанка с хмурым неприветливым лицом. Она не позволяла себе никаких непочтительных высказываний, но ни на минуту не спускала с девушки глаз.

Вместо штанов и куртки ей принесли старенькое застиранное платье. Чистая и причесанная, она вошла в зал. Здесь ее уже ждал Херато и проводил в отведенную комнату, где стояли две кровати.

Воин молча кивнул на одну из них, а сам прямо в одежде завалился на другую. Сайо тоже не стала раздеваться. Укрывшись одеялом, она закрыла глаза и тут же провалилась в бездонный омут сна.

Она подобно птице неслась над безлюдной травянистой равниной. В небе пылало жаркое солнце. По ярко-зеленой траве бродили многочисленные стада каких-то зверей. Сайо не чувствовала своего тела, она словно была сгустком воздуха, бестелесным духом, купавшимся в голубизне неба и ласковой теплоте солнечных лучей. Её охватило чувство необыкновенно чистой радости. Хотелось одновременно смеяться и плакать от восторга. Не в силах сдержаться, Сайо закричала и проснулась.

Девушка резко села на кровати. Херато в комнате не оказалось. Из-за плотно прикрытого окна доносился какой-то шум.

Сайо подошла и отодвинула ставню. Сквозь мутное стекло она увидела залитый огнями факелов двор. Посредине спина к спине стояли пятеро воинов с обнаженными мечами. Со всех сторон их окружали вооруженные ратники.

К пятерке направился Носо. Остановившись в двух шагах, он заговорил. Сайо напрягла зрение. Разбойник стоял к ней боком, и она с трудом разбирала движения его губ. Кажется, он спросил, кто они такие и зачем залезли ночью в мирный постоялый двор. Один из воинов сделал шаг, и Сайо с удивлением узнала Одзаво Сабуро — десятника соратников сегуна. Только сейчас он был в одежде простого ратника. Его лицо было хорошо освещено, и Сайо легко поняла его слова:

— Тебя зовут Косой Носо?

Разбойник ответил что-то вроде: «Забрался в чужой двор, да еще вопросы задаешь».

— Я десятник сегуна Одзаво Сабуро.

Услышав эти слова, Носо пробормотал что-то неразборчивое, но девушка заметила, что ратники, заполонившие двор, опустили мечи.

Разбойник вновь спросил, что им здесь нужно, а Сабуро повторил свой вопрос.

Что ответил Носо, Сайо не разобрала. Но десятник и предводитель разбойников отошли в сторону и стали совещаться. Этот участок двора был освещен гораздо хуже, и девушка не смогла разобрать ни слова.

Вначале Носо затряс головой, потом стал внимательно слушать Сабуро. Они разговаривали довольно долго. Наконец десятник махнул рукой, и четверка соратников направилась к услужливо распахнутым воротам. Вслед за ними вышли еще около десятка воинов. Остальные сошлись у крыльца и стали тихо переговариваться. Десятник и разбойник вошли в гостиницу.

Услышав шаги за дверью, Сайо мышкой нырнула под одеяло и закрыла глаза.

— Эй, девчонка, — негромко позвал Херато.

Она открыла глаза и посмотрела на разбойника. Сквозь неплотно закрытые ставни на его бесстрастное лицо падал свет факелов.

— Что случилось, мой господин?

— Собирайся, с тобой хотят поговорить.

Сайо быстро натянула сапожки.

— Кто?

— Увидишь.

Тусклое пламя очага освещало пустой зал. За длинным столом сидели двое.

— Подойди сюда, девочка, — махнул рукой Носо.

Она подошла и поклонилась.

— Ты звал меня, мой господин?

— Этот человек хочет с тобой поговорить, — разбойник вальяжно указал на хмурого десятника. — Он говорит, что ты его знаешь.

— Да, Носо-сей, — подтвердила Сайо.

— Говори, Сабуро-сей, — проговорил разбойник, скрестив руки на груди.

— Я должен поговорить с ней один на один, — хмуро сказал соратник.

— Нет, — засмеялся Носо. — Так не пойдет.

— Мы договорились…

— Разговаривай, я тебе не мешаю.

Десятник встал, его ладонь легла на рукоятку меча.

— Не стоит, мой господин, — покачал головой разбойник.

— Мне нужен разговор наедине!

— А я хочу отвезти девчонку чиновнику Тайного Ока Сына Неба!

— Поговорю и вези, — сбавил тон Сабуро.

— Нет, — решительно возразил Носо. — Ты сунешь ей кинжал в бок, или шею свернешь. А я обещал доставить ее живой.

— С чего ты взял, что я собираюсь ее убить? — удивился десятник.

— А зачем ты и твои люди пытались забраться в гостиницу? — ехидно усмехнулся разбойник. — Или хотели освободить пленницу, мой господин?

Услышав эти слова, Сайо вздрогнула и испуганно посмотрела на Сабуро. Под ее взглядом десятник отвел глаза.

«Но ведь меня все равно убьют», — вдруг подумала девушка и сказала:

— Мы можем сесть за этот столик, мой господин.

Она указала на другой стол.

— Сабуро-сей сядет к вам спиной, и мы поговорим.

— Видишь, девчонка тоже не хочет оставаться с тобой наедине, — усмехнулся Носо. — Выбирай. Или ты разговариваешь с ней сейчас, или идешь отсюда. Мой господин.

В наступившей тишине громко скрипнули зубы соратника. Желваки заходили по худому лицу.

— Я буду разговаривать за тем столом.

— Хорошо, — развел руками разбойник.

— А ты останешься здесь! — добавил соратник.

— Только держи руки на виду, — подумав, согласился Носо.

Десятник сел спиной к разбойникам и положил руки на край стола. Сайо уселась напротив.

— Ты же помнишь, что я могу читать по губам, Сабуро-сей, — попыталась она улыбнуться.

Не глядя ей в глаза, воин кивнул.

— Что ты хотел мне сказать?

Губы десятника зашевелились.

«Я прошу тебя не называть никаких имен, моя госпожа».

— Хорошо, — кивнула девушка и спросила: — Тебя действительно послали меня убить?

«Да, моя госпожа».

— Но почему, что я им сделала плохого? Неужели из-за денег?

«Из-за письма, которое привез гонец. Они не хотят, чтобы Тайное Око узнало, от кого оно».

— Я прочитала его совершенно случайно, — печально улыбнулась Сайо. — В этом нет их вины.

«Но Тайное Око может подумать иначе. Они хорошо относились к тебе. Помоги и ты им, моя госпожа».

— Что же я могу теперь сделать? — растерялась Сайо.

Носо гневно засопел. Он слышал только слова девушки и не понимал сути разговора. Разбойник почувствовал себя одураченным.

«Скажи, что письмо послал тебе твой бывший опекун».

— Но с… воином разговаривали еще люди.

«Об этом не беспокойся. Управитель скрылся, а слуги ничего не сказали. Теперь все зависит от тебя».

Сайо задумалась. В глубине души у нее не было большой обиды на Айоро. Она им не дочь и даже не родственница. Да, Айоро купили ее, заплатив Гатомо. Но они не собирались насильно выдавать ее замуж или принуждать к чему-то недостойному. Ей хорошо жилось в их доме. Господин Айоро сейчас один из важных сановников сегуната. Пусть и дальше эта семья живет спокойно.

Девушка вздохнула.

— Хорошо. Но я хочу, чтобы и они для меня кое-что сделали.

«Если это в их власти, госпожа».

— Я знаю, что смерти не избежать. Но я не хочу, чтобы меня мучили.

Десятник развел руками.

«Это как решит Тайное Око. Тут от них ничего не зависит».

— Жаль, — пробормотала Сайо, с трудом удерживая набегающие слезы. — Тогда пусть со мной обращаются как с благородной девушкой!

«Пока ты в Канаго-сегу, так и будет», — заверил десятник.

— Я не хочу провести последние дни в темной и сырой камере с крысами и клопами.

«Думаю, в замке это тоже можно устроить».

— И последняя моя просьба к тебе, мой господин.

«Ко мне? — удивился Сабуро. — Но что я могу для тебя сделать?»

— Выдай дочь замуж за того, за кого она хочет, мой господин. И пусть она меня навестит. Или напишет письмо. Я думаю, в этом нет преступления?

Лицо десятника окаменело.

— Да отдай, Сабуро-сей! — хохотнул разбойник. — Ты-то наверняка просишь у нее что-то важное.

— Последнее желание смертника священно, — тихо проговорил Херато.

— Она не придет к тебе, — вслух сказал соратник. — И письма тоже не будет. Но я обещаю исполнить твою просьбу.

Он встал и, поклонившись, направился к выходу.

— О чем вы разговаривали? — строго спросил Носо, едва за десятником закрылась дверь.

— Ты все слышал, мой господин, — смело ответила Сайо, с вызовом глядя на разбойника. Теперь она почему-то ничего не боялась: ни боли, ни даже бесчестья.

— Ах ты, маленькая дрянь! — удар по лицу бросил девушку на пол.

— Не делай так больше, Носо-сей, — раздался спокойный голос Херато.

— Что? — удивленный главарь обернулся.

— Я говорю, не бей того, кто тебе не принадлежит, — повторил воин. — Теперь ею распоряжается только Сын Неба.

— Пока она в моей власти, — усмехнулся предводитель, развязывая пояс. — И сейчас я ей это докажу.

— Я не дам тебе притронуться к племяннице Бусо Сакуро, — произнес Херато, все так же равнодушно. — Я воевал с ним и уважаю его как врага. Ни ты, ни я не достойны и мизинца этого великого воина.

— Может быть, ты хочешь ее отпустить? — вскинул брови Носо.

— Я хочу передать ее Тайному Оку, получить прощение и никогда больше тебя не видеть.

Затаив дыхание, Сайо ждала, что разбойники вот-вот сцепятся между собой. Но, видимо, не зря Херато носил кличку «Резак».

Носо хохотнул и, плюнув на платье девушки, направился к лестнице.

— Пойдем, Сакуро-ли, отдохни до рассвета, — проговорил разбойник, помогая девушке подняться. — Завтра у тебя тяжелый день.

Когда она ушла, из-за занавески вышел хозяин гостиницы и затушил горевший на столе светильник.

«У нас тут не только дни тяжелые, но и ночи», — подумал он, со вкусом зевнув, и отправился досыпать.

Глава III. Кто вырвался, а кто попался

Чубсо шел по коридору вслед за соратником дворцовой стражи сегуна. В руке чиновник держал папку с решением о прощении и помиловании всех разбойников из шайки Косого Носо. Владыка Канаго не отказал в просьбе старшему дознавателю Тайного Ока Сына Неба. Тем не менее чиновник чувствовал себя униженным.

В богато обставленном кабинете сегуна ему не предложили даже сесть. Канаго молча его выслушал, так же, не говоря ни слова, просмотрел подготовленные Чубсо документы, подписал, поставил печать и кивком дал понять, что аудиенция окончена.

«Совсем страх потеряли, — с раздражением думал старший дознаватель. — Это все война. Знает прохвост, что Канцлер сейчас не станет ссориться с ним по таким пустякам».

Сверкая лысиной, десятник дворцовой стражи проводил его до дверей личных покоев сегуна. Ни один из закованных в доспехи воинов не сделал и движения, чтобы открыть перед Чубсо тяжелую дверь.

Обычно здесь всегда присутствовал слуга, но сейчас его почему-то не было. Чиновник воспринял это как новое оскорбление. С невозмутимым видом он взялся за ручку.

— До свидания, господин Ёсо, — попрощался он с десятником. — Я слышал, что у тебя расстроилась помолвка?

И, не дожидаясь ответа, вышел в коридор, оставив за дверью взбешенного соратника.

Эта маленькая выходка вернула Чубсо хорошее настроение. Тем не менее он не спал всю ночь. Давным-давно храпел на раскладной кровати писарь Митино. В углу за ширмой сипел простуженным носом слуга, а к старшему дознавателю сон все не шел. Сегодня после обеда ему принесли записку. Разбойники согласны выдать Сайо в обмен на полное прощение. Чубсо тут же написал, что добудет для Носо и его людей помилование.

И вот теперь, когда нужные бумаги оформлены, остается только ждать известий от Братства, выступавшего посредником в переговорах. Старший дознаватель понимал, что только арест Сайо сможет полностью реабилитировать его в глазах Канцлера. Подтвердятся сведения о заговоре — хорошо, не подтвердятся — тоже не плохо. Главное, чтобы его не опередил Первый всадник сегуна. Чубсо не сомневался, что за смертью старого слуги и внезапным исчезновением управителя стоит господин Айоро.

Издерганный нехорошими предчувствиями, он только под утро сумел заснуть. Но долго спать ему не пришлось.

Едва Митино осторожно дотронулся до его плеча, старший дознаватель открыл глаза.

— Что?

— Принесли письмо, мой господин, — ответил писарь.

— Давай.

— У ворот ждет ратник и говорит, что отдаст его только тебе.

— Эй! — крикнул Чубсо, отбрасывая одеяло. — Одеваться! Быстро!

Старший дознаватель стразу узнал этого воина. Он видел его на дворе у Железного Гу. Ратник его тоже узнал и, низко поклонившись, протянул свернутый листок.

Машинально кивнув на его приветствие, чиновник прочитал: «Гостиница “Белый журавль”. Поспеши».

— Я должен что-нибудь передать? — спросил ратник, посмотрев на озабоченного Чубсо.

— Передай спасибо, мой господин, — ответил дознаватель и поспешил на конюшню.

— Мы поедем вдвоем? — поинтересовался Митино, едва успевая за торопливо шагавшим начальником.

— Нет, — бросил в ответ тот. — Обязательно нужна охрана.

Еще вчера Чубсо имел неприятный разговор со старшим соратником сегуна. Чиновник жаловался на соратников, переданных в его распоряжение. Воины часто игнорировали его прямые приказы, их то и дело посылали по другим надобностям, а старший дознаватель должен ездить один по делам, связанным с важным государственным расследованием.

Старший соратник откровенно морщился, слушая упреки какого-то «гостя сегуна», но за ним грозно возвышалась мрачная тень Тайного Ока Сына Неба. Когда сановнику надоели его жалобы, Чубсо было обещано, что выделенные воины будут находиться в караульном помещении, готовые в любой момент выполнить его приказ.

Старший дознаватель отправил за ними писаря, а сам направился отдавать распоряжение конюхам.

Очень скоро кавалькада из двенадцати всадников торопливо покинула замок. Несмотря на ранний час, улицы пригорода кишели народом, но возле гостиницы «Белый журавль» словно кто-то провел незримую черту. Люди обходили стороной обычно довольно популярное заведение.

На крыльце, словно скучая, застыли трое ратников. Когда Чубсо с отрядом показался в конце улицы, один из них прошмыгнул в зал. Шагов за пятьдесят до гостиницы наперерез старшему дознавателю устремился полный человек в богатом, отороченном мехом халате.

— Мой господин!

Чубсо придержал коня.

— Что случилось, почтенный Гу?

— Будет лучше, если половина твоих людей останется здесь. Это условие господина Носо.

Чиновник нахмурился. Оглянулся на десятника соратников.

— Если что-то случится, мы справимся, Чубсо-сей, — проговорил Сабуро.

— Хорошо.

Уже вшестером они подъехали к гостинице. Подбежавший слуга принял поводья лошадей. Десятник приказал одному из соратников остаться у коновязи, второй встал на крыльце, надменно поглядывая на разбойника, устроившегося напротив.

Зал, обычно наполненный разнообразной публикой, был пуст. Чиновник стразу заметил хрупкую девушку, закутанную в темно-серый плащ. Она сидела за столом в обществе хмурого воина с мертвенно-равнодушным лицом.

— Мой господин, — к Чубсо шел плотный человек с лицом, изуродованным шрамом.

— Господин Носо? — спросил его старший дознаватель.

— Это я, — кивнул разбойник, широко расставив ноги и пристально глядя на чиновника. — А кто ты?

— Это не важно, — отмахнулся Чубсо. — Главное, у меня есть то, что тебе нужно.

Разбойник протянул руку.

— А у тебя есть то, что нужно мне?

— Все честно, мой господин, — нахмурился Носо. — Вон сидит девчонка.

— Мне нужно ее опознать.

— Смотри, — разрешил разбойник.

— Господин Сабуро, — окликнул десятника чиновник. — Ты хорошо знал бывшую воспитанницу Айоро. Взгляни, это она?

Когда соратник сделал несколько шагов к столику, за которым сидела девушка, ее сосед демонстративно положил руку на меч.

— Это госпожа Сайо, — сказал десятник.

Чубсо важно кивнул и, не глядя, протянул руку за спину. Митино быстро вложил в начальственную ладонь папку.

— Господин Канаго прощает вам ваши преступления.

Носо со скрытым трепетом взял из рук чиновника исписанные листки. Внимательно прочел каждый из них, смешно шевеля губами. Тщательно осмотрел печати. Потом улыбнулся.

— Забирай, мой господин! Девчонка твоя.

С тревожно бьющимся сердцем Чубсо направился к столику. При его приближении сидевший рядом с Сайо разбойник встал и поклонился девушке.

— Прощай, Сакуро-ли, — проговорил он тусклым, бесцветным голосом. — Пусть хранит тебя Вечное Небо.

Услышав такое обращение, чиновник едва не споткнулся. Девчонка встала и ответила на поклон.

— Прощай, Херато-сей. Спасибо тебе за все.

Воин быстро зашагал к двери на кухню.

Чубсо подошел к столу и сел.

— Садись, — приказал он все еще остававшейся на ногах девчонке.

Сайо присела на стул и посмотрела на него. Такой спокойный и отрешенный взгляд дознаватель раньше видел только у старых монахов. Не выдержав, он опустил глаза.

— Вот ты и попалась, — проговорил он. — Ничто не может укрыться от Тайного Ока Сына Неба.

— Пусть исполнится его воля, — тихо проговорила девушка.

— Настоящий допрос я проведу в замке, — нехорошо усмехнулся чиновник. — Но кое-что хочется узнать прямо сейчас.

— Я слушаю тебя, мой господин, — вежливо сказала Сайо.

— Кто предупредил тебя?

— О чем?

— Не прикидывайся дурой! — повысил голос Чубсо. — Почему ты сбежала от своих опекунов?

— Потому что моей жизни грозила опасность.

— Откуда ты узнала об этом? — дознаватель подался вперед, опершись руками о стол.

— Меня предупредил бывший опекун, — невозмутимо ответила девушка, и ее губы тронула тень улыбки. — Прости, но я не знаю твоего благородного имени.

— Меня зовут Роно Чубсо, — представился чиновник. — Я старший дознаватель Тайного Ока Сына Неба.

Сайо привстала и отвесила легкий поклон.

— Ты говоришь об Одо Гатомо?

— Мой бывший опекун умер так недавно, что мне бы не хотелось называть его имя, — нахмурилась девушка.

— Пусть так, — легко согласился дознаватель. — Как он мог тебя предупредить?

— Он прислал гонца с письмом.

— Как имя гонца?

— Этого соратника я раньше не видела, — пожала плечами Сайо. — И как его зовут, не знаю. Он не представился.

— Не может быть! — усомнился чиновник.

— Он был грязным и очень уставшим, — стала объяснять девушка. — Видимо, очень торопился доставить шкатулку с письмом.

— Письмо было в шкатулке?

— Да.

— Что он тебе сказал.

— Что мой бывший опекун прислал мне важное и срочное послание.

— Где это послание?

— Я его сожгла, когда разжигала костер в пещере, Чубсо-сей.

— А что было написано в письме?

Девушка прикрыла глаза.

— «Моя девочка, пришло время раскрыть твое истинное происхождение и предупредить о смертельной опасности. Человек, чью фамилию ты носишь, не твой отец. Ты дочь Фудзико Сакуро. В конце войны по серьезным причинам мне пришлось взять на себя заботы о твоем воспитании. Я думал, что эта тайна умрет вместе со мной, но недавно узнал, что тебя разыскивает Тайное Око Сына Неба. Спасайся, у тебя очень мало времени. Обо мне не беспокойся, я собираюсь вступить на дорогу в небеса». Подписи не было, — закончила Сайо, открыв глаза.

— Ты помнишь все дословно? — засомневался дознаватель.

— У меня хорошая память, мой господин.

— А вот твой слуга говорит, что письмо написал Токого, — усмехнулся чиновник и, заметив тень растерянности в зеленых глазах, добавил. — Это барон тебя предупредил о грозящем аресте.

— Я не давала слугам читать мое письмо, — возразила девушка. — И кто этот слуга, что так бесстыдно меня оклеветал?

— Кажется, этого парнишку зовут Алекс, — ответил дознаватель.

Сайо равнодушно пожала плечами.

— Или он оказался слишком слаб для ваших палачей, или слишком подл даже для простолюдина.

— Еще он сказал, что вы были любовниками?

Глаза девушки расширились от удивления, хотя Чубсо показалось, что это выглядит немного наигранно.

— Это ложь, — спокойно ответила она, презрительно скривив губы.

— Тайному Оку Сына Неба видно все, — наставительно проговорил чиновник.

— Под пытками человек может признаться в чем угодно, Чубсо-сей, — возразила Сайо.

— Оставим простолюдинов, — махнул рукой старший дознаватель. — Что было дальше?

— Я вызвала Алекса, — продолжила девушка. — И приказала ему готовиться к побегу.

— Не объяснив причин?

— Разве слуге нужно что-то объяснять? — удивилась Сайо.

— Ты не боялась, что он тебя выдаст?

— До сегодняшнего дня я считала Алекса преданным и верным слугой, мой господин, — девушка вздохнула. — Кажется, я ошиблась. Это он сказал, где меня искать?

Чиновник сделал вид, будто не расслышал ее последних слов.

— На что ты надеялась, убегая от Айоро? — спросил он, поднимаясь со стула.

— Я хотела добраться до своей матери, — ответила Сайо.

Чубсо повернулся к трудолюбиво скрипевшему пером Митино.

— Все записал?

— Да, мой господин.

— Тогда в замок.

Едва они покинули гостиницу, в зал ломанулась толпа посетителей. Можно подумать, что половина жителей пригорода вдруг захотели выпить и закусить именно в «Белом журавле». Всем хотелось узнать, о чем говорили соратники сегуна и знаменитый разбойник.

Оглянувшись, Чубсо улыбнулся.

«Выручка у Гера сегодня будет знатная».

Сайо ехала, закутавшись в плащ и пряча лицо от любопытных глаз. Старший дознаватель, наоборот, гордо выпятил грудь и орлиным взором окидывал спешащих куда-то людей.

— Отправляйся в мою комнату и готовь отчет, — распорядился Чубсо, слезая с лошади.

— Да, мой господин, — поклонился Митино.

— Я думаю, для охраны хватит и трёх соратников, — сказал чиновник Сабуро. — Остальные пусть ждут.

— Как прикажешь, Чубсо-сей, — пожал плечами десятник.

Они плотной группой шли по замковым переходам. Придворные и слуги торопливо прижимались к стенам, освобождая дорогу знатной пленнице. Весь замок уже знал об аресте дочери Самозванца.

У лестницы в подвал соратники повернули направо. Чиновник едва не потерял свою свиту.

— Куда это вы? — грозно окликнул он воинов.

— Прости, мой господин, — поклонился Сабуро. — После смерти слуги господ Айоро старший соратник распорядился сажать арестованных тобой в отдельные камеры. Я лично буду отвечать за их сохранность.

Старший дознаватель хотел разозлиться, но быстро согласился с таким решением. Теперь, по крайней мере, будет с кого спросить.

— Почему не сообщили раньше? — все-таки счел своим долгом повозмущаться чиновник.

— Прости, мой господин, — развел руками десятник. — Ты так торопился.

— Показывай, где эти камеры, — распорядился Чубсо.

Они прошли мимо лестницы в тюремный подвал, прошли два поворота и уперлись в деревянную стенку, перегораживавшую коридор.

Один из соратников открыл дверь. За ней оказался небольшой тамбур с широкой лавкой.

— Зажги факел, — приказал другому воину Сабуро и, обратившись к чиновнику, добавил: — Здесь будет стоять караул.

Принесли огонь.

— А это камеры, мой господин.

Чубсо увидел две низенькие двери с толстыми засовами.

Десятник открыл одну из них и махнул рукой Сайо, приглашая войти. Старший дознаватель шагнул следом и обомлел. В комнате с белеными стенами стояла большая чугунная жаровня, в крошечное застекленное окно под самым потолком светило солнце. У стены располагалась кровать с толстым ватным одеялом. Дальний угол закрывала бумажная ширма.

— Эт… это что?!!

— Она все-таки благородная девушка, Чубсо-сей, — ответил Сабуро с невинным видом.

— Она дочь государственного преступника!!! — рявкнул старший дознаватель так, что окно жалобно задребезжало.

Десятник вздохнул.

— Кровать и ширму убрать! Хватит с нее и тюфяка!

— Как прикажешь, мой господин, — смиренно согласился воин.

— Жаровню унести!

— Здесь очень холодно, пленница может заболеть, — возразил на это десятник. — Вот повезешь девчонку в столицу и делай что хочешь, а здесь я отвечаю за ее жизнь.

— А вдруг она устроит пожар? — сбавил тон чиновник.

— В двери есть окошечко, Чубсо-сей, стража не даст ей навредить себе.

— Хорошо, — вздохнув, согласился старший дознаватель.

Все время их разговора Сайо смирно стояла у стены, щурясь от падавшего в окно солнечного света.

— Помни, мой господин Сабуро, ты теперь отвечаешь за ее жизнь, — со значением проговорил чиновник на прощанье. — Никто не должен с ней разговаривать без моего разрешения.

— Караул предупрежден, Чубсо-сей, — заверил его десятник.

Со смешанным чувством старший дознаватель вошел в свою комнату. Митино сидел за столом, мрачно глядя на начальника. Перед ним сиротливо лежал наполовину исписанный лист.

— Ты еще не написал донесение Канцлеру?! — кажется, у чиновника все-таки будет на ком сорвать раздражение.

— Приехал гонец, Чубсо-сей, — пролепетал писарь. — Дарийцы разбили войско Хайдаро и взяли Нагаси.

— Что? — переспросил чиновник.

«Материальный стимул — великое дело!» — Александра мысленно повторила одно из папиных изречений. Расширив пролом, она, наконец, добралась до кувшина.

Вода в нем казалась ей удивительно вкусной, а слежавшийся соломенный матрас — мягким как перина. Алекс с гордостью взглянула на дыру в стене. По ее расчетам, на то, чтобы проделать такой лаз, ушло не менее трех часов. Раствор здесь оказался значительно крепче, чем в той новостройке, где брат приобрел в кредит квартиру.

Промочив забитое пылью горло, Александра подошла к щели между шкафом и стеной. Пригнувшись к полу, осторожно заглянула за угол. Коридор с одиноким светильником, тускло горевшим у поворота. Ни единого звука не долетело до её ушей. Вздохнув, она решила продолжить разведку. Неподалеку от ниши со шкафом в стене располагалась широкая дверь, закрытая на большой висячий замок. Возле нее на стене был укреплен погасший факел.

Прижимаясь к стене, она подошла к повороту и, заглянув, увидела ведущие вверх ступени. Решив, что для начала достаточно, Алекс вернулась к шкафу. Забираясь в пролом, Александра обратила внимание на то, что ее сапоги покрыты толстым слоем пыли.

С самыми нехорошими предчувствиями она вновь зажгла яркий факел подземных жителей и посмотрела на пол в закутке. На камне четко выделялись пыльные пятна следов. Пришлось вернуться в коридор. И там эти грязные следы образовывали две четких цепочки.

Скрипнув зубами и изругавшись, Александра стащила сапоги и отправилась уничтожать следы своего посещения.

Усталая, злая и голодная, она завалилась на матрас, с облегчением подумав: «Хорошо еще, что вспомнила, а то бы попала, как тот петух в ощип».

Спать на голодный желудок ей было не привыкать. Тем более что даже тощий матрас лучше, чем его полное отсутствие.

Проснулась Алекс от звука голосов. Подобравшись к шкафу, она присела и выглянула в коридор. У знакомой двери стояли две женщины с корзинками и тихо переговаривались. Невысокий, полный мужчина зажигал от светильника факел. Когда тот ярко загорелся, слуга звякнул ключами, и дверь скрипнула на плохо смазанных петлях.

Александра дождалась, пока слуги, волоча тяжело нагруженные корзинки, скроются в коридоре, и вернулась на матрас. Но лежать просто так очень скоро надоело. Хорошенько подумав, Алекс залезла обратно в пролом и, завесив его старой тряпкой, принялась в который раз осматривать вооружение.

Тина никогда в жизни не держала в руках столько денег. Возвращаясь в спальню, она сунула одну монетку в щель между кирпичами стены, намешала слюны с пылью и замазала, хорошенько запомнив место. Еще одна монетка нашла убежище в корзине с золой, и лишь две последних девушка спрятала в своем матрасе.

Однако, поразмыслив, Тина решила, что будет глупо, работая рядом с кухней, покупать еду. В детстве она пыталась воровать продукты. Пару раз это получилось, потом ее поймали и жестоко побили. С тех пор девушка бросила это занятие. Она была такая худая, что ей вполне хватало даже той скудной еды, что ей выделяли.

Но сегодня все изменилось. Первым делом она стырила две большие красные морковины, засунув их себе под платье. Раньше оно принадлежало старшей посудомойке, женщине высокой и широкоплечей, а на Тине просто болталось мешком. Так что уворованных овощей на ее теле никто и не заметил. Потом, улучив момент, взяла с подноса две копченых рыбины. Тут, правда, возник небольшой шум. Но как раз перед этим на кухню заходил десятник соратников, и пропажу списали на него.

Прожив всю жизнь на кухне и в посудомоечной, Тина знала множество укромных тайничков, где можно было спрятать добычу.

За два дня ей удалось накопить приличный запас, так что корзинку пришлось нести двумя руками и даже два раза останавливаться на отдых. Когда она, пыхтя от натуги, спустилась с лестницы, из темноты возник высокий темный силуэт.

От неожиданности девушка едва не выронила корзинку. Парень вовремя успел ее подхватить.

— Ого! Тяжелая, — тихо проговорил он, глядя ей прямо в лицо.

Тина смотрела в большие голубые глаза и чувствовала, что тонет в них, как в… в бочке. Ни реки, ни озера, ни тем более моря ей видеть не довелось.

— Ты Алекс? — спросила она, с трудом подбирая слова.

— Угу, — парень шел рядом, увлеченно копаясь в корзине. — Ты воду принесла? — спросил он, остановившись.

— Вот, тут в бутылке пиво.

— Давай хоть пиво, — легко согласилась Александра. Вода в кувшине давно кончилась, и ее сильно мучила жажда.

— Давай лучше уйдем отсюда, — проговорила Тина, оглядываясь.

— А что такое? — мгновенно насторожилась Алекс.

— Там может пройти патруль, — объяснила девушка, ткнув пальцем в потолок.

Александра все же сделала добрый глоток и только после кивнула.

Они быстро достигли шкафа и протиснулись в закуток. Тина зажгла светильник, который стоял тут же, и поставила в угол. Теперь света было достаточно, чтобы Алекс смогла как следует рассмотреть спутницу.

Маленькая, худая, в рваном платьице на размер или два больше, в кожаных сандалиях на босу ногу, девушка, шмыгая носом, выкладывала из корзинки припасы. Её спутанные сальные волосы были скручены в пучок и закреплены облезлой заколкой.

— Вот и вода! — радостно прошептала она, вытаскивая бурдюк.

Пока парень жадно пил, Тина окинула его внимательным взглядом. Не очень высокий, широкоплечий, куртка и штаны перемазаны пылью. Сквозь прорехи мелькала грязная кожа. Заметив, что он смотрит на нее, девушка перевела взгляд на его руки. Кисти парня были замотаны грязными тряпками.

Алекс присел на матрас и взял одну из лепешек.

— А ты почему не ешь? — спросил он с набитым ртом.

Девушка не заставила себя уговаривать и присоединилась к трапезе. Она заметила, что морковь и огурцы парень сразу же отложил в сторону.

— Потом съем, — объяснил он.

— Что там? — спросила Тина, кивнув на дыру в стене.

— Я покажу, если хочешь, — ответил Алекс, разделывая рыбину. — Только давай сначала поедим.

Младшая посудомойка согласилась с таким предложением.

Когда они, немного осоловев от непривычной сытости, сидели на матрасе, прислонившись спиной к холодной стене, Тина вновь напомнила парню о своем обещании.

Она легко проскочила в дырку, лишь чуть-чуть оцарапав колено. Алекс помог ей подняться. Девушка увидела большую прямоугольную комнату со стеллажами вдоль стен, кучей мусора посередине и темным проемом в противоположном конце.

Парень взял короткую палку и поднес к ней светильник. Подземелье залил яркий, чуть мерцающий свет.

Тина сощурилась.

— Что это? — спросила она, глядя на сыплющий искрами факел.

— Нашел под землей, — ответил парень.

— Там? — уточнила девушка, кивнув на черный проем.

— Да.

— Ты не узнала, какой сегодня день?

— Седьмой месяца Карпа, — сказала Тина, осматривая комнату. Её внимание привлекла борозда на потолке. Присмотревшись, девушка увидела оплетенные паутиной острия копий.

— Что это?

— Решетка, — Алекс подошел к стене и указал на торчащий из нее рычаг. — Я думаю, если опустить его вниз, она упадет и перекроет комнату. Ты достала мне новую одежду?

— Еще нет, — вздохнула девушка.

Она подошла к стеллажу и попыталась запрыгнуть. Парень подошел и, взяв ее за талию, одним движением усадил на место. У Тины невольно перехватило дыхание. Несмотря на свою молодость, она не пользовалась благосклонностью мужчин, наверно из-за худобы и постоянной грязи. Поэтому прикосновение сильных и добрых мужских рук так взволновало её.

— Нужны еще деньги? — спросил парень, устроившись рядом.

— Я думаю, того, что ты дал, хватит, — осторожно проговорила она. — Просто я не знала, какую одежду тебе нужно.

Увидев непонимающий взгляд, девушка добавила:

— Какого ты роста.

— Теперь знаешь, — он улыбнулся и запахнул куртку.

— Ты собираешься уходить?

— Не век же мне под землей прятаться! — засмеялся он. — Оденусь под слугу и выйду из замка.

— У тебя не получится, — покачала головой Тина.

— Почему? — удивленно спросила Александра.

— Тебя узнают.

— Если я оденусь слугой?

— Ты очень грязный, — ответила девушка и, вздохнув, спрятала под стеллаж покрытые пятнами сажи ноги.

— Ты тоже не чище! — обиделась Алекс.

— Я всю жизнь живу в замке. Меня давно все знают, — пожала плечами Тина и, нахмурившись, спросила: — А почему ты не уйдешь через подземный ход?

Александре не хотелось рассказывать обо всех своих приключениях, и она коротко пояснила:

— Там обвал. Ход засыпан. Я думал уйти через замок.

— Через замок тебе не пройти, — решительно заявила девушка. — Разбирай завал, а я буду тебя кормить.

Алекс улыбнулась.

— А если спросят, зачем тебе столько еды?

— Никто не спросит, — отмахнулась она. — Я ее украла.

— Поймают, побьют.

— Не в первый раз.

Александру позабавил подобный фатализм.

— Все равно, оставаться здесь слишком опасно.

— А через замок ты все равно не пройдешь.

— Придется искать другой путь, — вздохнула Алекс. — Но ты все равно попробуй достать мне одежду. Сама видишь, моя вся в дырах.

— Достану, — Тина соскочила со стеллажа.

Они вернулись в закуток за шкафом. Девушка стала собираться.

— Вода у тебя есть, — сказала она, убирая в корзину пустую бутыль. — Еда пока тоже. Я приду послезавтра.

Александра взяла корзинку.

— Давай я тебя до лестницы провожу?

Тина опустила глаза.

— Проводи.

И вдруг взяла ее за руку.

— Алекс, возьми меня с собой?!

— Куда? — Александра даже растерялась от неожиданности.

— Куда угодно! Я не знаю, кто мой отец, я не видела ничего кроме кухни и этих складов! Возьми меня?

— Тина, — как можно мягче проговорила Алекс. — Я сам не знаю, куда идти. Меня ищут. Если поймают, убьют. На улице зима, я могу простудиться, заболеть, даже замерзнуть. Началась война. Кругом шныряют воины. Что им стоит срубить еще одну башку? А здесь у тебя крыша над головой. Тепло. Кормят. Подумай. Со мной ты будешь в постоянной опасности. Голодать, мерзнуть…

— Все равно, возьми, — девушка опустила глаза.

Александра замолчала, стараясь отыскать новые аргументы. После потери Сайо одной будет скучно, но вряд ли эта девочка сможет быть ей полезна. Тина, как и она, ничего не знает об окружающей жизни. А двое «незнаек» — это уже перебор.

Видимо, девушка поняла его слова по-своему.

— Я все-все тебе сделаю, — затараторила она. — Я могу стирать, готовить, носить вещи. Не смотри, что я маленькая. Я очень выносливая. Я знаю, что нужно мужчине. Если меня помыть, я не очень страшная. Ты будешь доволен.

Александра почувствовала, что краснеет.

— Давай я сначала проход из замка поищу, — пробормотала она, отодвигаясь. — Потом поговорим. Хорошо?

— Хорошо! — обрадовалась Тина и, поклонившись, выхватила корзинку.

— Вот коза, — пробормотала Алекс, слушая, как удаляются ее легкие шаги. — Вогнала в краску парня.

Проводив девчонку, она решила завалиться спать. Однако проснулась Александра очень быстро и в самом прескверном настроении.

— Попила пивка, — бормотала она, чувствуя тяжесть внизу живота.

Облегчившись, Алекс почувствовала, что совсем не хочет спать. Немного подумав, она решила отправиться исследовать подземный ход. Хорошо пропитанное лаком дерево старого лука ярко пылало, освещая стены и потолок естественной пещеры. Не без внутреннего трепета подошла она к неприметной расщелине, за которой прятался спуск в кошмарные недра. Остановившись рядом, Алекс прислушалась, но в тишине раздавалось только потрескивание факела. И все же она прекратила оглядываться, только отойдя шагов на двадцать от страшного места.

Пещера закончилась вырубленным в скале гротом, в стене которой располагалась низкая дверь. С первого взгляда стало понятно, что она гораздо крепче той, через которую Александра попала в замок. Дерево не крошилось под лезвием ее кинжала, а широкие железные полосы, пересекавшие доски, почти не заржавели. «Кажется, сегун сделал себе новый выход, — подумала она. — А старый приказал заложить». К своему удивлению, она увидела в стенах толстые металлические скобы, а на двери был вертикально укреплен широкий деревянный брус. Присмотревшись, Алекс поняла, что он свободно поворачивается на оси, заходя концами в скобы. Таким образом, эту дверь можно одним движением закрыть из подземного хода. «Умно, — уважительно подумала Александра. — Выскочит сегун и захлопнет дверку перед носом преследователей. Пока ее сломают, он уже далеко».

Она посмотрела на брус, как сосед Колюшек на стакан с дармовой самогонкой, которой его изредка угощали сердобольные мужики. И, не выдержав, повернула его, закрыв хозяину Канаго последний путь к отступлению. А для надежности вбила между брусом и стеной один из трофейных кинжалов.

Подняв себе настроение таким образом, Алекс пошла назад. Заглянула в свою комнату, попила водички и, захватив с собой морковку, отправилась исследовать другой конец подземного хода.

Пройдя метров двести по естественной пещере, Александра попала в выложенный кирпичом узкий тоннель. Песчаный пол сменился неровным каменным, потом глиняным. Проход сделал три поворота. Приближаясь к ним, Алекс всякий раз внимательно смотрела под ноги, опасаясь тайных ловушек, и очень осторожно выглядывая из-за угла. Тоннель закончился круто ведущей вверх кирпичной лестницей. Судя по её сохранности, пользовались ею очень редко. Но и здесь Александра не теряла бдительности, буквально обнюхивая каждую ступеньку. Двадцать две ступени вели на узкую площадку перед дверью.

Александра уважительно покачала головой, разглядывая массивные петли и трогая руками темно-зеленый металл.

«Неужели они такую махину отлили целиком из бронзы?» — подумала она, берясь за массивную ручку, выполненную в виде выгнувшего спину дракона.

Судя по тому, что дверь никак не отреагировала на ее рывок, это вполне могло быть.

«Как в банковских сейфах», — пробормотала про себя Алекс, стараясь отыскать какие-нибудь запоры.

Их оказалось два. Рычаги сверху и снизу выводили из пазов толстые засовы. Щедро смазанные каким-то маслом механизмы легко поддались, освободив дверь. Но и теперь Александра не смогла ее сдвинуть ни на миллиметр. Отчаянно ругаясь, она попыталась использовать в качестве рычага старый меч. Рывок! Никакого видимого результата. Передохнув, Алекс рванула еще раз, подключив мышцы спины и брюшного пресса.

Клинок выскочил, и она больно грохнулась на кирпичи.

— Да чтоб тебя….

Александра саданула по двери рукояткой меча. Металл ответил снисходительным гудом. Потирая спину и ниже, Алекс с безнадежностью осужденного вновь просунула меч в ручку и тут заметила полоску более светлого металла у самого косяка.

Крошечный успех ее окрылил. Понадобилось еще два падения, прежде чем Александра смогла просунуть между косяком и дверью кинжал. Сталь обиженно звякнула и сломалась. Измученной, вспотевшей Алекс вновь пришлось браться за ручку.

Когда ей в лицо пахнуло прохладой и свежим воздухом, она вначале даже не поняла, что произошло. Дверь отворилась ровно на сантиметр. Из щели тянуло свежестью. Александра попыталась разглядеть, что там. Но не увидела нечего, кроме темноты.

Просунув в щель порядком погнутый меч, она, наконец, услышала грустный скрип петель. С той стороны поверхность двери маскировали кирпичи.

С колотящимся в нетерпении сердцем, не чувствуя холода и усталости, Алекс шагнула вперед. В ясном небе над ее головой мигали звезды. Александра прислонилась к двери и огляделась.

Она стояла на дне большой четырехугольной ямы, заваленной обугленными досками и бревнами. Из-за горизонта показался острый серп луны. Поднялся ветер, и Алекс услышала шум леса. Она стояла под ночным небом, не чувствуя, как леденеет пропотевшая рубаха, как болит тело от падений на кирпичи, как вновь кровоточат еле зажившие пальцы. Александра глядела на величаво всплывавшую над лесом луну и победно улыбалась. Она выбралась с Чердака Демонов!

Тина знала, к кому нужно подойти за новой одеждой. Вот только не знала как. Помощник распорядителя кухни Бизн не зря носил кличку Проныра. Он мог достать все необходимое любому слуге за соответствующее вознаграждение.

Бывшая подруга Тины целый месяц уходила с ним по первому требованию за прекрасное новое платье и рубаху.

Улучив момент, когда мужчина остался один, Тина смело обратилась к нему:

— Почтенный Бизн, постой.

Казалось, заговори кастрюля, помощник распорядитель удивился бы меньше.

— Тебе чего, замарашка? — спросил он, впрочем, вполне дружелюбно.

— Новое платье, — так же лаконично ответила девушка.

Круглое, самодовольное лицо мужчины сморщилось в подобии улыбки. Аккуратно подстриженные усики встопорщились.

— Зачем тебе? — он едва удержался, чтобы не расхохотаться. — Ты и так красавица, как богиня Иньшао.

— Холодно стало, — Тина сохраняла невозмутимый вид, краем глаза следя за соратником, зашедшим на кухню выпить чаю.

Мужчина посерьезнел.

— Бесплатно только блохи скачут.

— Я знаю, почтенный Бизн.

— Грязный мешок с костями меня не интересует.

Тина не обиделась. Случалось, её обзывали гораздо обиднее.

— У меня есть это.

Она разжала сжатую в кулак руку. На ладони блеснула большая серебряная монета. Помощник распорядителя быстро схватил ее за запястье и стал выкручивать.

— Я закричу! — зашипела девушка. — Подойдет соратник, и монета будет его.

Бизн отпустил.

— Где взяла?

— Там нет больше, — Тина спрятала денежку в глубину своих невообразимых лохмотьев.

— Одной монеты за платье будет мало, — со вздохом покачал головой мужчина.

— Дам еще одну. А ты дашь теплые мужские штаны.

— Зачем они тебе?

— Задница мерзнет.

Бизн больно ущипнул ее за бедро.

— Чему тут мерзнуть, одни мослы.

— Мослы и мерзнут.

— Дашь три такие монетки тогда и штаны, и платье твои.

Девушка никогда не была на базаре, ее никто не учил торговаться. Как это происходит, она знала только в теории.

— Дам четыре, если дашь еще куртку.

Помощник распорядителя вскинул брови.

— Ого! Да за одну куртку надо не меньше трех монет!

Тина вздохнула и поклонилась.

— Извини, почтенный Бизн, что задержала тебя.

Она почти подошла к чану с грязной посудой, когда в ее рукав крепко вцепились пальцы мужчины.

— Куда бежишь?

— Тебе что-то нужно, почтенный Бизн?

— Покажи монету?

— Отойди.

— Покажи!

— Отойдешь, покажу, — Тина смело смотрела на мужчину.

Поморщившись, тот отошел назад.

Оглянувшись, девушка достала монету и повертела ее в руках.

— Хорошо. Пусть будет четыре «лебедя», — махнул рукой помощник распорядителя и предупредил: — Только куртка не новая!

— Хорошо, почтенный Бизн, — легко согласилась Тина.

— Завтра вечером, — пообещал мужчина. — Деньги готовь.

Девушка вернулась к работе. Подошла Ёру и вывалила в чан новую порцию грязных тарелок, обрызгав Тину.

— О чем это ты с Пронырой болтала?

— Ни о чем, — девушка размазала грязь по лицу и, выхватив из лохани большую чашку, как бы случайно вылила бывшей подруге на подол.

— Ах ты, дрянь! — взвизгнула Ёру, вцепившись ей в волосы. Но грязные сальные космы Тины легко выскочили из мокрых пальцев.

Драку прекратил грозный окрик старшей кухарки. Девушки обменялись грозными взглядами. Ёру поспешила в коридор, куда слуги таскали посуду из обеденного зала. Тина плюнула ей вслед и с ожесточением набросилась на тарелки.

В этот день она припрятала чашку вареного риса, бутылочку соуса и половину копченой курицы. А на следующий — бутылку пива и кувшин с водой.

Вечером, когда она мыла пол на кухне, прибежал запыхавшийся Бизн. Сбросив с плеча мешок, он выдохнул.

— Вот держи тряпье и давай деньги.

Тина вытерла руки.

— Здравствуй, почтенный Бизн. Покажи, что принес?

— Да ты что?! — всплеснул руками мужчина. — А если кто придет?

— А мы вот сюда спрячемся, — ответила девушка, увлекая помощника распорядителя в угол.

Тина развязала мешок и вывалила содержимое на пол. Первым делом осмотрела старенькую, но еще крепкую куртку из толстого сукна. Дырка на локте ее не смутила. Штаны оказались почти новыми.

— Специально для твоей тощей задницы, — захихикал Бизн. — Да ты не бойся. Вещи хорошие. Ты платишь, я достаю. Все честно.

Не обращая внимания на его слова, девушка приступила к осмотру платья.

— Может, примеришь? — игриво предложил мужчина.

— Не буду, — вздохнула Тина. Ей очень понравилось новое платье. Пусть мятое, зато тщательно выстиранное, без пятен сала и сажи, даже без дыр.

— Деньги давай, — сухо проговорил Бизн.

— Вот тебе половина, — девушка положила в широкую ладонь два больших кругляша. — Сейчас принесу остальное.

Мужчина схватил ее за руку.

— Играть со мной вздумала?

— Нет, — удивилась Тина. — Зачем?

Бизн как-то сразу успокоился.

— Правильно, — он похлопал ее по щеке. — Не надо.

Прихватив куртку и штаны, девушка поспешила в спальню. Запихав вещи под тощий матрас, она достала на обратном пути из захоронки еще две серебряные монеты.

Увидев девушку, Бизн пошел ей навстречу, взяв со стола большой кухонный нож. Не обращая внимания на острое лезвие, она протянула ладонь. Мужчина сгреб деньги и, проверив каждую на зуб, с легким сожалением спросил:

— Может, еще что надо?

— Подожди пару дней, — ответила она. — Может, что придумаю.

— У тебя еще деньги есть? — от неожиданности помощник распорядителя едва не порезался.

— Чуть-чуть.

Она не знала, что именно эти слова сохранили ей жизнь. Бизн твердо решил рассказать о необычных покупках посудомойки распорядителю кухни. Похоже, девчонка решила сбежать. Но, услышав о деньгах, передумал. Вначале у дурочки нужно вытянуть все монеты, а уж потом выдавать.

Тем не менее он решил проследить за ней этой ночью. Наверняка она будет где-то прятать купленные вещи. Возможно, что и деньги там.

На этот раз Тина взяла большую корзину, приспособленную для переноски на спине. Увидев, как тяжело нагруженная девица тронулась куда-то по темным коридорам, Бизн потихоньку отправился за ней.

Но мужчина не учел того, что жизнь научила Тину осторожности, а острый слух не раз выручал из беды. Услышав за спиной чьи-то крадущиеся шаги, она проскочила коридор, по которому проходил маршрут патруля, и затаилась в нише, поставив корзину в густую тень.

Из-за угла выглянул Бизн. Коридор был пуст. Слуга постоял и осторожно пошел вперед, прижимаясь к стене. Вдруг впереди послышался слитный шум шагов. Мужчина заметался, потом повернул назад. Двое соратников в доспехах неторопливо шли по коридору, рассеянно поглядывая по сторонам.

Тина улыбнулась. Она знала, что воины сейчас пойдут именно туда, где затаился горе-следопыт.

Алекс встретил ее у самой лестницы бесшумно, как дух, возникнув из темноты.

— Как ты можешь столько таскать? — ворчала Александра, с трудом волоча битком набитую корзину.

— Не тяжело, — пожала узкими плечами девушка. — Только два раза отдыхала.

Александра хмыкнула.

Корзина с трудом пролезла в щель между шкафом и стеной. Алекс опустила ее на каменный пол и перевела дух.

Тина зажгла от ее светильника еще один, и в закутке стало светлее.

— Ты откопал выход? — первым делом спросила она.

— Я нашел другой путь, — дипломатично ответила Александра.

— Это хорошо, — улыбнулась девушка и вытащила из корзины сверток. — Вот тебе куртка.

Алекс поднесла ее поближе к свету. Изрядно потертая, с дырками на локтях, она была все же лучше, чем ее. Сбросив старую куртку и оставшись в грязной, пропотевшей рубахе, Александра померила приобретение. Чуть узка в плечах, чуть широка в талии. Но, в общем, вполне пригодная, не бросающаяся в глаза одежда.

— Спасибо, Тина.

— Вот штаны.

Их мерить Алекс не стала. Только приложила к поясу, прикидывая длину, и одобрительно заметила.

— Почти новые.

— Ты возьмешь меня с собой?

Александра посмотрела на собеседницу. Девушка в волнении облизала сухие, потрескавшиеся губы. Глаза ее лихорадочно блестели, руки в волнении теребили край платья.

— Если ты так хочешь…

— Очень хочу!

— Возьму, если не пожалеешь.

Тина тихонько взвизгнула и хлопнула в ладоши от радости. Потом сделалась очень серьезной.

— Я никогда не буду жаловаться. Даже если меня будут убивать.

— Умереть можно и от голода, и от холода, и от болезни.

— Все равно. Если возьмешь, я уйду с тобой.

Александре совсем не улыбалось тащить с собой эту обузу. Мелькнуло даже подленькое желание удрать по-тихому. Но, глядя на чистую радость этого забитого и несчастного существа, она устыдилась этих мыслей. Отведя взгляд, Алекс проворчала:

— Тебе нужно новое платье.

— У меня есть! — торжественно проговорила Тина и достала из корзины очередной сверток. — Вот смотри.

При тусклом освещении двух жалких светильников Александра смогла разглядеть только общий силуэт. На ее взгляд, оно было гораздо хуже того, что она когда-то купила для Ции.

— Когда мы убежим?

— Тебе еще нужен теплый плащ и сапоги, — проворчала Алекс.

— Я их куплю, — сказала девушка, аккуратно складывая платье. — Пусть у тебя полежит. — И вздохнув, добавила: — Если ты дашь денег.

— Вот, возьми, — Александра протянула ей еще две большие серебряные монеты и озабоченно покачала головой. — Как бы твои покупки не привлекли излишнее внимание.

— Уже.

— Что уже? — насторожилась Алекс.

— Уже привлекли, — пояснила Тина. — Бизн следил за мной.

— Кто? — не поняла Александра.

— Я у него купила одежду. Он следил. Но я его обманула.

— Ты сильно рискуешь.

— Пусть, — отмахнулась Тина. — Я обещала купить у него еще чего-нибудь.

— Молодец, — похвалила ее Алекс и, подумав, добавила: — Когда он принесет плащ и сапоги, скажи, что тебе нужна большая вместительная сумка и большой моток крепкой веревки.

— Зачем?

— Он выдаст тебя только тогда, когда вытянет все деньги, — объяснила Александра. — А мы этого ждать не будем.

Тина наморщила лоб, соображая, потом улыбнулась.

— Мы убежим!

— Как только у тебя будет плащ и сапоги, — кивнула Алекс и спросила, сглотнув слюну: — Что-нибудь поесть принесла?

— Конечно! — всплеснула руками девушка и стала выкладывать на матрас кувшин, бутылки, чашки, завернутую в тряпочку копченую курицу, вяленую рыбу, сыр.

У Александры от удивления округлились глаза.

— Ты что, полкухни своровала? Тебя же убьют?!

— Никто ничего не заметит, — уверенно ответила Тина, прикладываясь к кувшину и делая солидный глоток.

Александра тоже отдала дань местному пиву, но все же решила уточнить:

— Почему?

— В замке сегодня столько новостей! Все благородные бегают с выпученными глазами. Как будто у них запор.

Алекс засмеялась и оторвала себе кусок курицы.

Девушка подвинулась ближе. Александра с трудом удержалась, чтобы не поморщиться. Запашок от нее был еще тот.

— Говорят, на севере была битва. Варвары тонган побили.

— Сильно побили? — спросила Алекс, забирая у нее из рук кувшин.

— Разбили войско и взяли крепость! Наш сегун срочно собирает войска. Скоро в замке будет полно соратников.

Александра грызла хрящи и переваривала услышанное. Когда кругом полно воинов, побег может стать очень опасным. Что стоит соратникам между делом для тренировки прочесать окрестности в поисках беглянки. Может быть, стоит перенести побег? Или все же удрать одной?

— Только соратников? — уточнила она. — А слуг не прибавится?

Тина сытно рыгнула и взялась за рыбину.

— Не знаю. На праздники землевладельцы всегда со своими слугами приезжают.

Алекс молчала. Тина обсасывала рыбьи косточки и жмурилась от удовольствия.

— Значит, вам придется готовить больше еды?

— Много больше, — подтвердила девушка. — Гостей надо кормить. Только еда будет проще.

— А людей вам не добавят?

Тина наморщилась, очевидно, не совсем понимая вопрос.

— Если больше тех, кто ест, значит, должно быть больше и тех, кто готовит, — терпеливо объяснила Александра.

— Конечно! — девушка улыбнулась. — В праздники на кухню присылают работников из знатных домов города.

— Это хорошо, — проговорила Алекс и со вздохом добавила: — Кажется, побег придется отложить.

— Почему? — пролепетала Тина, и ее глаза подозрительно заблестели, казалось, она вот-вот расплачется.

— Слишком много воинов будет вокруг замка, — ответила Александра. — Ты пока сюда специально не ходи. Еды мне хватит надолго.

— А как же плащ и сапоги?

— Закажешь дня через два или три, — стала объяснять Алекс. — Как только в замок начнут съезжаться землевладельцы с отрядами.

Тина вытерла слезы и кивнула.

— А ты без меня не уйдешь? — спросила она дрожащим голосом.

— Нет! — твердо пообещала Александра.

— Правда?

— Да, — Алекс вздохнула. — Когда купишь плащ и сапоги, сразу заказывай сумку и веревки. Если за тобой опять будут следить, бросишь вещи на лестнице. Я подберу.

— Поняла, — кивнула Тина, поднимаясь. — Я пошла.

— Еще какие-нибудь новости есть? — спросила Александра.

— Воспитанницу Айоро поймали.

— Кого?! — вскричала Алекс, схватив девушку за рукав.

— Воспитанницу Айоро, — испуганно ответила та. — Говорят, она не их дочь.

— Когда схватили? — взяла себя в руки Алекс.

— Сегодня. Говорят, она дочь Самозванца. Очень знатная девочка. Ей даже в тюрьму не посадили.

— Это как? — с самыми дурными предчувствиями спросила Александра.

Тина взяла пустую корзину.

— Ей в подвале комнату сделали. С кроватью, зеркалом и даже жаровней.

— Постарайся узнать о ней все, — попросила Алекс. — Это важно.

— Она была твоей госпожой? — догадалась Тина.

— Да.

— Вы вместе сбежали от сегуна?

— Вместе.

— Она была твоей любовницей?

— С чего ты взяла? — Александра смутилась.

— Говорят, — пожала плечами девушка.

— Сайо благородного происхождения, а я слуга, — усмехнулась Алекс. — У нее такие женихи были!

— Какие?

— Наследник рыцаря, командир стражи сегуна, — стала перечислять Александра. — Стала бы такая девушка связываться с простолюдином?!

— Не стала, — согласилась Тина. — Тогда зачем тебе о ней знать?

— Нужно, — ответила Алекс. — Очень нужно. Если ты пойдешь со мной, будет нужно и тебе.

— Мне?

— Поверь, и тебе тоже.

— Хорошо, я узнаю, — согласилась девушка.

Александра проводила Тину до лестницы. Вернувшись в свою каморку, она положила на матрас свернутую куртку и улеглась, подложив руки под голову.

Сайо нашлась тогда, когда она уже и думать о ней перестала. Что же теперь делать? Уйти или пытаться спасти её? «Надо же, — Алекс горько усмехнулась. — Я вырвалась, а она попалась».

Глава IV. Покупки и подарки

Пока двое слуг вытаскивали из камеры кровать, Сабуро стоял у двери с непроницаемым лицом. Десятник с грохотом захлопнул дверь, и Сайо присела на тощий матрас. Простыни убрали, хорошо, что подушку оставили. Хорошо хоть, не посадили в темный подвал. Тут и стены белые, и солнышко заглядывает. Девушка легла и прикрылась одеялом. Жаровня остывала, и в камере становилось прохладно. Она свернулась клубочком, уткнувшись лицом в облезлую подушку. Сайо чувствовала страшную опустошенность. В голове не было ни одной мысли. Звякнул запор. Вошел Сабуро.

— Встань, госпожа, — мягко попросил он, подавая ей руку.

В комнату вошли двое слуг. Один принес матрас, второй новую жаровню.

— Сейчас принесут обед, — сказал десятник.

Те же слуги принесли из коридора низенький, уставленный тарелками столик и табуретку.

Сайо сглотнула слюну.

— Ешь, госпожа, — радушно предложил воин. — Еда со стола сегуна.

«Да, — подумала девушка. — Вряд ли узников кормят пирожками, рисом с подливкой и куриными грудками. Вдруг Айоро решили меня отравить? — подумала она, опасливо покосившись на соратника. А, впрочем, какая разница, от чего умирать? Лучше умереть сытой!»

С такими веселыми мыслями Сайо уселась за столик и принялась насыщаться. Все блюда показались ей необыкновенно вкусными. Рис в меру рассыпчатым, мясо мягким, а пирожки сладкими. С легким сожалением она оглядела опустошенные тарелки и тщательно вытерла губы заботливо припасенной салфеткой.

— Благодарю тебя, Сабуро-сей, — поклонилась она десятнику.

Воин кивнул и знаком приказал слугам унести стол и табурет.

Присев на гораздо более мягкую постель, девушка улыбнулась. «Айоро держит слово».

Сытость добавила ей оптимизма. Может быть, не все так плохо? Может, есть еще какая-нибудь надежда? Но по мере того, как желудок переваривал пищу, разум разбивал вдребезги все мечты. Из этой камеры у нее есть только одна дорога. К смерти.

Вечером принесли ужин, такой же обильный и вкусный. Вот только аппетита у Сайо уже не было. Она попросила поставить жаровню поближе к постели и улеглась в надежде на сон.

Ей действительно удалось немного поспать. Проснулась она от холода. Угли в жаровне давно остыли. Девушка закуталась с головой в одеяло, стараясь сохранить хоть чуточку тепла, но липкие пальцы холода забирались в постель, отгоняя дрему.

Сайо встала и, накинув одеяло на плечи как плащ, стала расхаживать по каменному полу. Дождавшись, когда первые лучи заглянут в ее подвал, она встала так, чтобы свет падал на лицо, и зажмурилась от ласкового тепла.

Когда лязгнул запор, Сайо подумала, что принесли завтрак, но в камеру вошел хмурый Чубсо. Кажется, так звали этого неприятного человека с лицом крысы и большим топорообразным носом.

— Здравствуйте, мой господин, — вежливо поклонилась девушка.

Вошедший за ним соратник поставил на пол табурет и вышел, аккуратно прикрыв дверь. Чиновник уселся, широко расставив ноги, и, уперев руки в бока, стал беззастенчиво её разглядывать.

Сайо молчала, глядя ему в переносицу. Прошло несколько минут напряженной тишины.

— О чем с тобой разговаривал Сабуро? — вдруг резко спросил Чубсо.

Девушка вздрогнула. Меньше всего она ожидала такого вопроса.

— Когда? — спросила она, стараясь предать голосу оттенок удивления.

— Позавчера ночью, — ответил чиновник, и его маленькие глазки засверкали, словно угольки под пеплом. — В той гостинице, где остановился Носо и его банда.

— Я не разговаривала с Сабуро-сеем ни в какой гостинице, — твердо ответила девушка.

— Ты разговаривала, — зловеще ухмыляясь, уверял Чубсо. — А он молчал. Только шевелил губами. Так ведь?

Последние слова он прокричал, вставая с табуретки.

Сайо в испуге отступила назад.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, мой господин, — пробормотала она.

— Может быть, это тебе поможет вспомнить? — чиновник коротко, без замаха ударил ее тыльной стороной ладони по лицу.

От неожиданности и боли Сайо едва не задохнулась.

— Вспоминай! — удар последовал с другой стороны.

Девушка упала на холодный пол.

Чубсо подскочил и, схватив ее за волосы, приподнял.

— Думаешь, ты что-то значишь?

— Я не понимаю, — лепетала она сквозь слезы.

— Ты — преступница, прах, грязь под копытами свиней, — с каждым словом мужчина наносил ей удар по щекам.

Сайо вцепилась ему в руку и нажала на ту точку, которую показывал ей в детстве преподобный Кимцзы.

— Ах ты, сука! — взвизгнул Чубсо и ударил ее кулаком в грудь. Девушка отлетела к стене и звонко ударилась затылком о кирпичи.

— Маленькая стерва! — чиновник тряс онемевшей рукой. Сайо попыталась встать, хотя ее ноги подкашивались от боли, а перед глазами мелькали огненные круги.

Едва она приподнялась, старший дознаватель ударил ее в живот. Девушка закричала, свернувшись в клубок от невыносимой боли.

— О чем ты разговаривала с Сабуро? — спросил Чубсо, присаживаясь на корточки. — Поверь, тебе лучше сказать.

Сайо плакала. Казалось, все внутренности перемешались и теперь стремятся вернуться на прежнее место, причиняя жуткие страдания.

— Он тебе брат, отец или дальний родственник? — страшно спокойным тоном продолжал расспрашивать чиновник. — Расскажи, и я спокойно уйду. А ты ляжешь на свой мягкий матрас. Ну?

Девушке было плевать на Сабуро, но он отец её подруги. И после ее слов Ясако тоже станет дочерью государственного преступника? Ей-то это за что?

— Я не разговаривала с Сабуро, — проговорила она и в бессилье выкрикнула: — Ты понял? Мой господин.

— Продолжим, — вздохнул Чубсо и, встав, ударил ее ногой повыше поясницы.

Сайо завизжала от боли. Мужчина схватил ее за платье и, рывком подняв, приблизил к себе.

Девушка плакала. Чубсо вновь ударил ее в многострадальный живот. Сайо почувствовала, что обмочилась. Чиновник усмехнулся.

— Ты никто, пыль, плесень на корке хлеба, — заговорил он, разжимая кулаки и отходя в сторону. — Забудь о благородном происхождении, об опекунах, женихах и подругах. Теперь ты государственная преступница и полностью в моей власти. Поняла?

Сайо молчала. Сейчас она была готова рассказать все что знала и даже больше. Только бы закончились эти мучения.

— Кажется, не поняла, — вздохнул Чубсо. — Продолжим.

Он схватил ее за растрепанные волосы и рванул голову вверх.

Девушка уже открыла рот, чтобы попросить о пощаде, но мужчина коротким и точным ударом разбил ей губу. Сайо закашлялась.

— Самое важное для женщины — это лицо! — наставительно проговорил Чубсо, разбив вторую губу.

Встав, он с сожалением посмотрел на скорчившуюся у ног узницу. Она лежала на боку, прижав к животу колени. На пол капала кровь, слюна и слезы. Голова Сайо дергалась, а разбитые губы пытались что-то сказать.

— Я приду вечером, — сказал дознаватель. — И мы продолжим. Только тогда я вспомню, что ты девушка.

Он подошел к двери и постучал.

Скрипнули петли, до Сайо долетели слова чиновника:

— Остаешься здесь до вечера Митино-сей. Следи, чтобы с девчонкой ничего не случилось. Обед тебе принесут.

— Слушаю, мой господин, — ответил незнакомый голос.

Девушка подняла звенящую от боли голову. До постели было пять шагов, но как же их проползти? Встать она не смогла. Упираясь руками в холодный пол, Сайо подтягивала избитое тело, потом еще раз, еще.

Забравшись на матрасы, она со стоном натянула одеяло. Когда этот страшный человек явится еще раз, она ему расскажет все. И о письме барона Токого, и о визите Сабуро в гостиницу, и об их ночном разговоре.

Чубсо вышел от арестованной в самом прекрасном расположении духа. Он видел, что девчонка сломалась. Вечером она ему все расскажет. Надо будет поблагодарить Железного Гу за интересную информацию.

Он поднимался по лестнице, когда увидел впереди своего слугу. Немой, кланяясь и мыча, совал под нос хмурому часовому какую-то бумагу. Сердце старшего дознавателя тревожно ворохнулось. Еще никогда раньше слуга не искал его по замку. Очевидно, стряслось что-то из ряда вон выходящее. Забыв о солидности, чиновник заспешил навстречу. Заметив его, слуга радостно улыбнулся.

— Тебе чего? — строго спросил господин.

Немой поклонился и протянул листок бумаги, на котором каллиграфическим почерком было выведено: «Старшего дознавателя Тайного Ока Сына Неба ожидает гонец от Канцлера».

— Вот ведь незадача, — пробормотал Чубсо, сминая бумагу и срываясь места. Не обращая внимания на удивленные взгляды, он бежал по коридорам, придерживая меч и стараясь не врезаться во встречных придворных. «Гонец от Канцлера! Зачем? Я же только вчера отправил ему письмо», — вертелись в чиновничьей голове. За ним торопливо семенил слуга. В отличие от господина, бежать он не решился. Еще налетишь ненароком на какого-нибудь соратника и останешься без головы.

Чубсо вихрем ворвался в свою комнату и обомлел. В его любимом кресле, по-хозяйски развалясь, сидел воин с золотой цаплей на панцире. Увидев чиновника, он, не торопясь, встал.

— Старший дознаватель Тайного Ока Сына Неба Роно Чубсо?

— Да, мой господин, — ответил тот, нервно облизнув разом пересохшие губы. Канцлер не рассылал бодигаров по пустякам.

Воин окинул его оценивающим взглядом и достал из-за пазухи медную пластину с императорским гербом. Чубсо с поклоном принял шкатулку, проверил целостность печати и вопросительно посмотрел на гонца.

— Завтра утром я приду за ответом, Чубсо-сей, — телохранитель Сына Неба поклонился и, придерживая меч, вышел из комнаты, едва не столкнувшись с помертвевшим от страха слугой.

Немой привычно скользнул в угол и затих. Чиновник сел, вытер вспотевшие ладони и, нажав на незаметные пружины, раскрыл шкатулку как книгу. Внутри лежал сложенный лист.

«Старшему дознавателю Тайного Ока Сына Неба Роно Чубсо от Канцлера Сына Неба Дариво Цунамото.

Прошло больше месяца с того дня, как ты получил “синий лист”, а твое расследование до сих пор не закончено. Меня огорчает такое халатное отношение подчиненных к исполнению своих обязанностей. Началась война, и каждый благородный человек должен приносить максимум пользы Сыну Неба. Даю тебе последнюю возможность порадовать меня и нашего Повелителя. Найди девчонку как можно скорее и с надежной охраной пришли в столицу. Но помни, ей нельзя причинять никакого вреда. Такова воля Сына Неба. Канцлер».

Чубсо застонал от бессилья. Ну чтобы этому дураку приехать на два часа раньше! Как он покажет Сайо Канцлеру в таком виде? Синяки и шишки еще могут сойти за дорогу до столицы, в крайнем случае их можно замаскировать пудрой. Но как быть с разбитой мордой? «Дура! — мысленно обозвал чиновник пленницу. — Маленькая дрянь! Из-за её глупого упрямства я теперь должен писать в Канцелярию сказки!»

Мысли Чубсо забегали как мыши в пустом амбаре. Завтра или после завтра Цунамото получит его донесение о поимке Сайо и будет ждать ее в столице. Сегун собирает войска в Канаго-сегу, и самым лучшим было бы отправить девчонку вместе с его армией. Но такую Сайо везти в столицу никак нельзя. Вначале ее надо подлечить.

Чиновник радостно улыбнулся. Конечно! Девчонка заболела и может не пережить зимней дороги. Чубсо радостно захихикал. Вот он выход! Пододвинув к себе бумагу и чернильницу, чиновник принялся сочинять очередной бюрократический опус. В длинных и витиеватых выражениях он сообщал начальству, что пленница внезапно заболела, видимо сказалось пребывание в холодной пещере. Как заверил его лекарь, жизни девчонки ничего не угрожает, но дальнее путешествие по зимней дороге может оказаться смертельным. Как только здоровье пленницы позволит, он лично доставит ее в столицу.

Старший дознаватель три раза переписывал донесение. Письмо то казалось ему недостаточно верноподданническим, то слишком дерзким, и лишь последний вариант устроил Чубсо полностью.

Сложив бумагу, он спрятал ее за пазуху и поспешил к камере Сайо. От гнева Канцлера он себя обезопасил, теперь следует подумать о сохранении жизни пленницы. Наверняка Сабуро уже рассказали, о чем он ее расспрашивал. Теперь не до раскрытия заговоров, нужно срочно спасать свою задницу. А значит, необходимо переговорить с десятником как можно скорее.

Митино добросовестно выполнял поручения начальника. Он сидел на лавке напротив скучающего соратника, глядя на того пустыми глазами. Воин откровенно зевал. В тамбуре было тепло. Уютно потрескивал факел на стене. Глаза Митино сами собой смыкались. Чтобы взбодриться, он стал вспоминать последнее посещение «веселого домика». От приятных воспоминаний его лицо расплылось в широкой улыбке. В дверь громко постучали.

Соратник требовательно спросил.

— Кто?

— Десятник Сабуро! — рявкнули снаружи.

Воин отодвинул замок.

— Прости, что заставил тебя ждать, мой господин.

Вместе с десятником вошли еще двое соратников. В тамбуре сразу стало тесно.

— Ты можешь сходить пообедать Митино-сей, — радушно предложил писарю Сабуро. Вот только глаза у воина смотрели уж очень недобро. Чиновник сглотнул слюну.

— Мне приказано никуда не отлучаться.

— Тем хуже для тебя, — пожал плечами десятник и посмотрел на соратников, воины встали. Митино вжался в угол. И тут из-за двери послышался взволнованный голос старшего дознавателя:

— Открывай!

Сабуро поморщился как от зубной боли. Соратник посмотрел на него и, дождавшись кивка, отодвинул засов.

Едва увидев набитый соратниками тамбур и прижавшегося в углу писаря, Чубсо сразу просчитал ситуацию.

— Мой господин Сабуро! — самым любезным тоном проговорил он. — А я тебя везде ищу.

— Я проверяю пост, Чубсо-сей, — с ледяной вежливостью поклонился десятник.

— Очень хорошо! — улыбнулся чиновник, казалось, не замечая холодности собеседника. — Мне как раз нужно с тобой поговорить об охране пленницы.

— Я слушаю, Чубсо-сей.

— Давай отойдем в сторонку, а то тут и так тесно, — предложил старший дознаватель.

Поколебавшись, десятник последовал за ним. Они остановились шагах в десяти. Чиновник огляделся. Коридор был пуст.

— Я давно знаю тебя, Сабуро-сей. Ты храбрый и верный воин. За то время, что ты помогаешь мне в расследовании, я убедился в твоей преданности Сыну Неба.

Десятник поклонился. Его взгляд стал колючим и настороженным.

— Характер моей службы таков, что я должен проверять любую информацию о возможных заговорах и изменах.

Губы воина искривила презрительная усмешка. Но Чубсо сделал вид, будто ее не заметил.

— На тебя пришел донос, мой господин Сабуро, — продолжил дознаватель. — Один простолюдин по имени Гу, хозяин продуктовых складов, утверждает, что позавчера ночью ты пытался убить Сайо. Это так?

— Простолюдин врет, — помедлив, ответил десятник. — Я не покидал замок. Это подтвердят постовые у ворот и моя семья.

— А когда тебе это не удалось, ты с ней разговаривал в присутствии Косого Носо, — чиновник улыбнулся. — Говорят, что ты только шевелил губами, а Сайо отвечала. Так?

— Ложь, — спокойно проговорил воин. — Я спал.

— Я был обязан проверить, мой господин, — Чубсо развел руками и поклонился. — Допрос преступницы подтверждает твои слова. У меня нет сомнения в твоей верности Сыну Неба. Я думаю, ты сам накажешь клеветника?

— Разумеется, мой господин, — поклонился десятник. — И благодарю за добрые слова.

— Я получил письмо от Канцлера, — продолжил чиновник. — Он очень заинтересован в этой девчонке. Ему нужна живая дочь Фудзико Сакуро. Я написал, что ты, Сабуро-сей, вместе со мной отвечаешь за ее безопасность.

— Я рад, что обо мне узнает сам Канцлер, — проговорил воин. — И готов сделать все, чтобы исполнить его пожелание.

— Вот и хорошо, мой господин, — улыбнулся Чубсо. — Мне пришлось ее слегка побить, чтобы добиться правды. Так что ты найди для нее лекаря.

— Сделаю, мой господин.

— Я не сомневаюсь, — еще шире улыбнулся чиновник. — Тем более что я знаю, как бить, чтобы не покалечить человека. Предупреди его об этом.

— Непременно, Чубсо-сей, — заверил Сабуро.

То, что в замке заметно прибавилось людей, на кухне определили сразу. Больше стали готовить простой и сытной еды и значительно меньше деликатесов. Кухарки поговаривали, что этот Новый год будет очень скромным и легким. Из разговоров личных слуг сегуна и придворных они слышали, что в Канаго не надеются на быструю победу. Значит, поход будет долгим и в замке останется мало людей.

Тина уставала как никогда раньше. Огромное количество посуды нужно было перемыть, да еще старшие кухарки норовили свалить на нее свою работу. Но она всегда помнила об обещании Алекса забрать ее с собой. Надежда вырваться из посудомоечного мира вселяла в душу девушки новую надежду.

Неизбежная суета, возникшая при таком количестве едоков, позволила ей спрятать еще немного продуктов. Бизн, загруженный хлопотами, и думать забыл о странных заказах замарашки.

Работники на кухне буквально валились с ног, и распорядитель был вынужден прислать им помощь. Дополнительную рабочую силу выделили придворные. Только тогда кухарки и повара смогли немного перевести дух.

В посудомоечную выделили двух служанок барона Сурало. Женщины быстро нашли общий язык и с удовольствием болтали, перемывая не только горы грязных тарелок, но и косточки господ. Новые посудомойки уходили ночевать в усадьбу, и одна из служанок предложила кухаркам сегуна свои услуги в приобретении нужных вещей. Те только посмеялись, сославшись на отсутствие денег. Но она была готова получить плату продуктами. Дав время коллегам подумать до утра, женщина ушла, оставив служанок в тяжком раздумье. Еды им хватало. А вот одежда у всех порядком поизносилась. Распорядитель кухни полагал, что его подчиненным красоваться не перед кем. Поэтому кухарки ходили в настоящих лохмотьях. Отправив Тину за дверь, с целью наблюдения за начальством, они стали держать совет.

Разумеется, девушку в решение высокого собрания никто посвящать не стал. Она сама на следующий день подошла к предприимчивой служанке.

— Теплый плащ и сапоги? — нахмурившись, переспросила она. — Ты не бежать ли задумала? От еды да крыши над головой?

— А тебе какая разница? — ответила вопросом на вопрос Тина.

— Никакой, — пожала плечами женщина. — Только платить чем будешь?

— Вот этим, — девушка показала серебряную монету.

У собеседницы загорелись глаза.

— Хватит?

— Если тебе нужен рваный плащ и худые сапоги, — проговорила женщина. — То хватит.

— У меня есть еще одна, — простодушно сказала девушка. — Только мне нужна хорошая одежда.

— Конечно! — улыбнулась служанка. — Давай задаток.

— Принесешь, отдам обе, — покачала головой Тина. — А то вдруг ты больше не придешь?

— Завтра, — пообещала женщина. — Только ты никому ничего не говори.

— Ты тоже.

И они разошлись вполне довольные друг другом.

После обеда Тину с двумя кухарками отправили в подвал за овощами. Она украдкой сунула под платье пару пирожков, а в корзину положила кувшинчик с вином, прикрыв его тряпкой.

Пока распорядитель открывал склад, девушка подошла к шкафу и выложила в темноту свой груз.

Поздно вечером она, как всегда, оставалась на кухне последней. Уворованные продукты надежно покоились в тайничках, большие деревянные лохани перевернуты и сохнут в ожидании завтрашней грязной посуды. Тина оглядела помещение, проверяя в последний раз, все ли в порядке, и направилась в комнату прислуги. Вдруг в коридоре загрохотали тяжелые шаги.

— Эй! Есть тут кто? — раздался грубый голос.

— Я здесь, — негромко отозвалась девушка, пребывая в полном недоумении о целях и личности позднего визитера.

В кухню вошел высокий соратник с аккуратной бородкой на хмуром лице.

— Ты кто?

— Тина, посудомойка.

— Пошли за мной, — без лишних слов приказал соратник.

Девушка и не подумала возражать, хотя глаза у нее уже слипались от усталости. Украдкой вздохнув, она поспешила за широко шагавшим воином.

По пустым полутемным коридорам замка они прошли в баню для слуг. В сырой полумгле горел единственный слабый светильник. Воин подошел к сложенным у стены корытам. Выбрав одно из них, он взглянул на простолюдинку:

— Вымой.

Соратник ушел, оставив Тину одну. Вода в котле еще не остыла. Девушка, быстро сполоснув корыто, присела на скамеечку в ожидании дальнейших распоряжений начальства.

Воин вскоре вернулся в сопровождении незнакомого пожилого слуги.

— Взяли и понесли, — приказал соратник, кивнув на корыто.

Они долго тащили посудину по коридорам замка. Пальцы Тины были готовы вот-вот разжаться, когда воин остановился у деревянной стены, перегораживавшей коридор. От его стука открылась дверь. За ней оказался маленький тамбур с горящим на стене факелом, скамейкой, соратником и дверью в стене.

Воины обменялись несколькими словами.

Тот, что шел с ними, повернулся и махнул рукой.

— Заносите.

Второй соратник открыл дверь в стене. В комнате с белыми стенами было жарко, на кровати под одеялом кто-то лежал. Возле постели на табуретке сидела полная пожилая женщина с круглым неулыбчивым лицом. Тина узнала в ней служанку одного из придворных.

Девушка со слугой поставила корыто на пол возле большой чугунной жаровни.

— Теперь отправляйтесь за водой, — скомандовал соратник. — В баню для слуг.

— Мой господин, — робко проговорил слуга. — Караул…

— Если встретите патруль, скажешь, что вас послал десятник Сабуро. Да скорее там!

— Понятно, мой господин.

Когда они торопливо шли назад, слуга больно ущипнул Тину за бедро. Девушка привычно отмахнулась. Мужчина глумливо захихикал.

— Ишь, недотрога грязная.

Тина молчала, шлепая растоптанными подошвами по каменному полу.

Войдя в помещение бани, девушка отыскала ведра. Слуге, видимо, надоело молчать, и он, наливая теплой воды, спросил, хитро щурясь:

— Знаешь кто это?

— Где? — сонно спросила Тина, подставляя пустое ведро.

— Да в камере на кровати! — рявкнул мужчина.

— Нет, — девушке было абсолютно безразлично, кого сегун держал в таких комфортных условиях.

— Дочка Самозванца! — похвалился своей осведомленностью слуга.

Тина встрепенулась, вспомнив последний разговор с Алексом.

— Сайо?

— Ты знаешь, как ее зовут? — разочарованно спросил мужчина, наливая последнее ведро.

— Слышала на кухне.

— Она была воспитанницей Первого всадника, — болтал слуга, пока они несли полные ведра. — Потом сбежала с любовником. Говорят, он из благородных, только скрывает свое происхождение.

— Это как?! — Тина застыла на лестнице, широко открытыми глазами глядя на собеседника.

Тот, довольный тем, что все-таки сумел ее заинтересовать, проговорил:

— Иди впереди. Его послала сама мать девчонки, чтобы он тайно охранял ее.

— Не может быть, — бормотала девушка, едва не спотыкаясь.

— Из древнего рода. Говорят, родственник самого сегуна Хайдаро…

Неизвестно, что бы он еще наплел бедной посудомойке, но впереди показалась знакомая дверь. Их ждали. Так что даже стучать не пришлось.

Когда они внесли ведра в камеру. Сабуро вошел вслед за ними и, кивнув служанке, сказал:

— Распоряжайся.

— Девочка, останься, а остальные выйдите.

Воин и слуга вышли.

Александра была в комнате со стеллажами, когда услышала доносившиеся из коридора голоса. Очевидно, кто-то пришел на склад. Она отложила в сторону кинжал, который затачивала до бритвенной остроты, и привычно затихла. Вдруг Алекс услышала приближающиеся шаги. Кто-то осторожно подходил к шкафу. Она задула светильник и нашарила рукой сумку, готовая удрать в подземный ход при малейшей опасности. Но после короткого шороха шаги стали быстро удаляться.

Отыскав кувшинчик и завернутые в тряпочку пироги, Александра улыбнулась. «Подруга подарок прислала», — думала она, прихлебывая сладкое виноградное вино, больше похожее на лимонад. Еда у нее еще оставалась, но пироги оказались такими мягкими, а мясная начинка такой сочной и вкусной, что Алекс не заметила, как съела их все.

Слегка пожурив себя за жадность, она зажгла факел и спустилась в подземный ход. На сегодняшний вечер у нее были обширные планы.

Сегодня металлическая дверь открылась гораздо легче. Александра сощурилась от яркого дневного света. Она долго стояла в проходе, дожидаясь, пока не привыкнут глаза. Сейчас она хорошо разглядела место выхода из замкового подземелья.

Очевидно, когда-то это был подвал большого здания. Верх дома сгорел, но толстые каменные стены прекрасно сохранились, и сейчас они были увиты высохшими плетьми какого-то вьющегося растения. Сквозь толстый слой золы проросли густые заросли еще зеленой крапивы с почерневшими от заморозков листьями.

Стараясь не оставлять следов, Алекс двинулась вдоль стены, протискиваясь под рухнувшими остатками балок.

Одна из боковых стен подвала частично обрушилась. По ней Александра легко взобралась наверх и огляделась. Она увидела еще две большие кучи золы и остатки сгоревшего забора. Никаких строений вокруг не было. Среди окружавшего пепелище леса ясно угадывалась заросшая кустарником и молодыми деревцами дорога.

Конец ознакомительного фрагмента.