Хозяин моих желаний

Аля Алая, 2022

Он запер меня в своем доме, который заметен снегом и находится далеко в лесу. В его глазах прозрачный голубой лед и чистый порок. Он смотрит так, что миллионы иголок впиваются в тело, заставляя гореть при одной мысли, что он ко мне прикоснется. Его голос искушает, подчиняет, заставляет поддаться, и вся моя воля улетучивается. В голове стучит лишь одна мысль – бежать. Но из его ледяного плена не освободиться …Вкусный и красивый БДСМ, властный герой, героиня, которая открывает новые грани своей чувственности, роковая сжигающая страсть, ХЭ.+Бонус. Веселая и безбашенная история знакомства героев.Содержит нецензурную брань.

Глава 08

Дорога обратно до домика проходит в гробовой тишине, но воздух в салоне настолько сгустился, что его можно резать ножом. Не могу оторваться от Мишиного профиля, устремленного на дорогу. Губы нервно подрагивают, желваки на скулах застыли как камни и стеклянные глаза смотрят через ветровое стекло.

Он только что убил. Да, зверя, не человека. Но убил. Ради меня.

Тихонько сглатываю и очень осторожно прикасаюсь к наспех перевязанной руке. Миша дергается и шипит, но в мою сторону даже не смотрит. Понимаю, что разбудила в нем дьявола и мне это еще аукнется.

От страха уже перед Мишей забиваюсь в угол машины и обнимаю себя руками. Глаза расфокусировано смотрят в лобовик, где место из которого я так неосторожно убежала, уже появилось на горизонте.

Двор перед домом больше не выглядит нетронутым и девственным, с обратной стороны дома тянутся следы автомобиля, который с трудом продвигался по снегу, буксовал и застревал. Видны следы откапывания. Лопата, несколько досок, утопленных в снег. Мише было тяжело добраться до меня на машине.

Мои идиотизм приобретает в моих же глазах вселенские масштабы. Миша не знал, как давно я ушла и как далеко, поэтому бежать пешком за мной и не отважился. Но машину через нерасчищенный двор протащить оказалось непросто. Он спешил, волновался, поранился. Наверняка, проклинал все на свете и меня дуру. Но не бросил.

Машина с разгона врезается в снег и буксует. Миша матерится и смотрит на меня недобро.

— Выходи, — цедит он неожиданно севшим и спокойным голосом.

— Миша, — жалобно смотрю на него.

— Выходи, Снежана, — в интонациях появляется предупреждение и я всхлипываю. Неверные пальцы с трудом нащупывают кнопку ремня безопасности, но я так и не отваживаюсь на нее нажать. Просто сижу, сжавшись на сиденье в комок и закрыв лицо ладонями. Не хочу я никуда идти. Не хочу!

— Блядь, — его голос срывается на рык и пассажирская дверь хлопает так, что кажется странным, что стекло в ней до сих пор цело. Через минуту моя дверь распахивается и сильные руки буквально вырывают меня из салона, сдирая защитный ремень. Я упираюсь ему в грудь, пытаясь вырваться, но хватка не ослабевает, несмотря на топкий снег вокруг нас. Миша упрямо тащит меня к входной двери и буквально забрасывает внутрь.

— А у тебя хорошо получилось вчера изображать из себя хорошую девочку, даже учить не надо, — он с силой хлопает дверями и начинает срывать с себя куртку, — понравилось от меня бегать?

— Миша, не надо, — пячусь от него, выставляя ладони вперед. Я слишком выпотрошена ужасом, дорогой и холодом, чтобы проявлять хоть какое-то физическое сопротивление. Но и к его агрессии, направленной на меня, не готова. Я не выдержу.

— Надо, блядь, — орет он так, что даже окна вздрагивают, — тут пятьдесят километров до ближайшей деревни и в прошлом году волки загрызли охотника. Как тебе в голову пришло идти одной через незнакомый лес? Дура, ты бы не дошла, замерзла нахрен на таком морозе!

— Я хотела уйти, — пячусь от него в сторону кухни, оставляя после себя лужистые снежные следы.

— И как? — Миша надвигается на меня как каток, — получилось? — его голос становится тихим и вкрадчивым.

— Я больше не буду, — мои ладони беспомощно свисают по швам.

— Ты блядь, как нашкодивший ребенок. Не будет она! — пальцы бесцеремонно расстегивают замок на куртке и стаскивают ее с меня. На пол лети шапка и Миша вытряхивает меня из ботинок и флисового костюма, оставляя в тонкой майке и шортиках, которые я поддела вместо белья, — один раз научу и конечно не будешь.

Миша стремительно исчезает за кухонной столешницей и начинает рыться в ящике, полностью вытаскивая его и бросая на стол. В его руках появляется длинная пластиковая стяжка, которой он легко перетягивает мои запястья. Я только смотрю за его действиями, не в силах вымолвить даже слова. Мишины глаза больны и безумны, достучаться до него не получается.

Он рывком тянет меня за стянутые руки в сторону гостиной, по пути скидывая с ног ботинки и оставаясь в джинсах и майке. Картина на стены летит на пол с грохотом, а мои руки повисают на металлическом крюке, торчащем из стены. Слабо дергаю запястьями, оглядываюсь на Мишу и кусаю до крови губы.

— На всю жизнь запомнишь, — пряжка ремня на его поясе щелкает и выделанная кожа скрипит в его сжатой ладони.

— Не надо, — упираюсь лбом в шершавую стену и жмурю глаза.

За мной слышится звук рвущейся на спине майки и дрожащие пальцы с нажимом едут по позвоночнику.

— Нет — нет — нет, — качаю головой и в ответ мою кожу обжигает ударом, от которого весь воздух из легких выбивается и я захожусь в крике. Боль растекается в каждую клеточку тела, разрушая и выворачивая, заставляя рыдания вырываться из груди.

— Чуть заживо не сожрали, — доносится до меня бешеный крик.

— Не надо, не смей меня бить, — бьюсь локтями и коленями о стену, — я не хочу! Не хочу! Не надо! Стоп! Ты меня слышишь, стоп!!!!

Дыхание за моей спиной свистит и рвется из мужской груди и я все жду следующего удара, дрожа всем телом и бессильно рыдая. Но минуты тянутся, а удар все не следует.

Ремень падает на пол с глухим звуком и Миша разрезает ножом стяжку на моих запястьях.

— Иди к себе, — раздается сдавленно и холодно.

И мне два раза повторять не нужно. Опрометью взбегаю по ступенькам и залетаю в спальню. Приваливаюсь спиной к двери и сползаю на пол. Ладони обхватывают колени и я утыкаюсь в них, рыдая от пережитого ужаса и шока. Все тело колотит в нервном отходняке, даже зуб на зуб не попадает. Жива. Осталась жива. И черт с ним, со всем остальным. Господи, мне не сожрали заживо и я здесь. Жива!

Немного оправившись от адреналинового шока, я поднимаюсь на ноги и, пошатываясь, отправляюсь в ванную. Сразу отворачиваюсь от зеркала, чтобы не видеть своего в нем отражения. Кожу стягивает от запекшейся на ней крови волка и видеть себя в ней я не хочу.

Нажимаю на горячую воду в душе и шагаю под тропический ливень. Ладони упираются в кафель, мокрые волосы оттягивают голову и по спине раздается горячая барабанная дробь. Как не пытаюсь удержаться на ногах, но все равно складываюсь и растягиваюсь на полу. Сворачиваюсь в позу эмбриона и потихоньку дышу.

Этот день теперь смело можно помечать в календаре как второй день рождения и я однозначно буду его праздновать. Миша, мой ангел — хранитель, хоть и с черными крыльями и адовыми глазами, но все равно ангел. Спас. А я даже спасибо не сказала.

Отлежавшись в душе и немного придя в себя, поднимаюсь на ноги и заворачиваюсь в пушистый махровый халат. Сейчас все хочется трогать, смотреть, ощущать. Я же живая. А всего этого могло со мной и не быть.

Отжимаю волосы полотенцем и прочесываю пальцами, распределяя по плечам. Решительно смотрю на двери. Миша обычный человек и нечего его бояться. Да, был зол, хотел наказать. Но остановился же. Хватит моего постоянного упрямства, только не сегодня.

Все же с легкой опаской выскальзываю из спальни и тихонько спускаюсь по лестнице, проверяя как там обстановка. Одежда все так же валяется по дому, лужи вокруг моей и его обуви расползлись, картина с разбитым стеклом лежит на полу.

— Ладно, хватит трусить, — шепчу себе под нос и на цыпочках иду в гостиную.

Миша сидит у прозрачной стены с видом на лужайку и застрявшим в снегу внедорожником. Его спина привалена к спинке дивана, в руках бутылка виски, из которой он потихоньку отпивает.

— Завтра откопаю и отвезу тебя в город, — тычет он бутылкой в сторону машины и прикладывается к горлышку.

Я со вздохом смотрю на машину, которую монотонно заваливает снегом и качаю головой. Похоже, улучшение погоды было временным.

— Хорошо, — присаживаюсь перед ним на колени и осторожно беру его израненную ладонь в свои, — ты не против, если я посмотрю? — заглядываю в глаза, которые все так же смотрят мимо меня.

— Не против, — Миша отставляет бутылку и врезается в меня своими голубыми арктическими льдинками. Похоже, основная буря улеглась и теперь он снова стал привычным и собранным Мишей, которого я знала.

— Сейчас вернусь с аптечкой, — провожу пальцами по кровавой повязке и аккуратно кладу его руку обратно на пол. На кухне выпиваю стакан воды, чтобы хоть как-то вернуть себе потерянную с утра влагу и забираю с верхней полки коробку с аптечкой. Ее я приметила еще вчера, пока занималась готовкой салата и искала специи. Как это было давно…

Возвращаюсь к Мише и присаживаюсь на колени. Аккуратно разрезаю ножницами узел на ладони и стаскиваю с нее пропитанную кровью ткань.

— Порез небольшой, но глубокий, — прикусываю губы и открываю бутылочку с перекисью.

— Жить буду? — усмехается Миша и опять отпивает из бутылки.

— Будешь, — перехватываю у него бутылку и делаю обжигающий глоток, от которого все тело передергивает, — почти не кровоточит, так что сейчас обработаю и заклею пластырем.

Наливаю на большой кусок ваты перекись и протираю место вокруг раны и всю ладонь, чтобы максимально стереть кровь. От ее вида меня уже мутит, но я стараюсь не подавать вида. Заклеиваю пластырем и складываю все обратно в аптечку.

— Лучше бы швы наложить, — опять беру его ладонь в свои и осторожно поглаживаю подушечками пальцев горячую кожу, — спасибо.

— За что? — уголок Мишиной губы слегка дергается и криво едет вверх.

— За то, что спас мне жизнь, — всматриваюсь в его прозрачные глаза, в которых на секунду вспыхивает удивление.

Черт! Да умею я быть благодарной и не такая дура, как Миша себе придумал.

— В город, значит, завтра? — оборачиваюсь на скрывающуюся под усиливающимся с каждой минутой снегом, машину и возвращаюсь к нему.

— Да, — его голос становится задумчивым, — до обеда отрою и завезу куда хочешь. Хватит, Снежа.

— Ты прав, — с облегчением усмехаюсь сама себе. — Хватит.

— Не могу рядом с тобой, крышу сносит. Да и вся затея была глупой с самого начала.

— Была…

— Мне казалось, тебя зацепило так же сильно, как и меня в ту ночь. Но это не так, я ошибся.

Прикрываю глаза и молчу. Зацепило, Миша даже не представляет как. Поэтому и сопротивлялась так отчаянно. Страшно. И в первую очередь оттого, что оказывается, я совсем себя не знаю. Как вообще можно себе признаться в том, что нравится, когда тебе причиняют боль. Порка. Серьезно? Я же не настолько больная.

Все эти извращения прерогатива вот таких пресыщенных жизнью, как Миша. Когда все можно, когда ты все попробовал и надоело. Вот тогда и доходит дело до всяких извращений.

А я простая училка. У меня опыт всего два мужчины в прошлом. Обычный скучный секс, не всегда приводящий к оргазму. А потом Новый год и этот взрыв. Адреналиновый секс в туалете. В туалете!!! Да как я докатилась до такого? А на балконе. В мороз? В минус двадцать пять? Блядски прыгать на голом мужике и позволить ему даже не предохраняться.

Безумные секс сразу с двумя мужчинами одновременно. Они брали меня друг у друга на глазах. Вместе. А я бесстыдно кончала, просила еще, сама проявляла инициативу. Как я могла? Это же грязь для нормальной женщины. Я зарекалась не жалеть. Сделала и сделала. Но потом все равно накрыло, я начала стыдиться себя такой и воспоминания захотелось похоронить. Начала цепляться за Вадима. Такого нормального и обычного. Как те, кто был у меня до него. Я увидела в нем шанс все отмотать и опять стать такой, как раньше. Не выходило, но я продолжала себя уговаривать и пытаться из последних сил. Проблема стала тем самым большим слоном в тесной комнате, которого ты слепо не хочешь замечать.

Но хуже всего было то, что Миша продолжал звонить. Я же ждала этих звонков каждый день, чтобы удостовериться, что он все еще обо мне помнит. Но не брала, понимая, что ни о каких отношениях не может быть и речи. Как может нормальный мужик хотеть женщину, с которой у него был тройничок по пьяни? Не начинается с такой ошибки ничего хорошего.

А он все равно звонил и не отпускал. И я по-дурацки радовалась, что может быть ему наплевать на Влада, как и мне? Может, действительно было и было? Может попробовать? И ведь я бы сама взяла трубку, дошла бы до этого через пару дней или неделю. Миша бы приехал, обаял и привез сюда добровольно, если бы захотел.

Но разве можно признаться себе во всем вот этом? Что я сама хотела, но не могла себе позволить, потому что позволить себе все это — значит стать ненормальной окончательно.

— Так что ты свободна. Если хочешь моральную компенсацию, можешь назвать любую сумму.

— Не хочу, — к горлу подступает ком.

— Ммм, — он ударяется затылком об спинку дивана, — что тогда?

— Ничего.

— Ничего, — Миша делает глоток виски и ставит бутылку на пол. Его язык проезжается по губам и исчезает за ними. Немного подвисаю на том, какие они влажные и блестящие и поднимаю взгляд выше. Мишины глаза с вопросом устремлены на меня.

Черт!

Опускаю взгляд, понимая, что все это время как голодная дура пялилась на него и Миша заметил. Его ладонь, все еще зажатая в моих, слегка сжимает мои пальцы и выскальзывает, лишая последнего физического контакта. Я ощущаю пустоту и разочарование. Миша отпустил. Совсем. А я этого хочу?

Тяжело вздыхаю и провожу ладонью по влажным волосам, убираю с лица пряди, его завесившие и поднимаю взгляд на Мишу. Он максимально расслаблен и смотрит с легким любопытством и вызовом, отслеживая все мои движения. А они нервные и рваные, потому что я все никак не могу решиться. Хочется подняться и гордо уйти, но тянет остаться и быть рядом.

Облизываю пересохшие губы и слышу легкий смешок сверху. Вскидываю на Мишу вопросительный взгляд. Он лишь продолжает рассматривать меня из-под опущенных ресниц, не двигаясь ни на миллиметр.

И я понимаю, что не сдвинется. Я сказала стоп и Миша меня услышал.

Робко кладу ладонь ему на грудь и сжимаю майку, сама слегка подаюсь вперед, сокращая расстояние между нашими лицами. Мишины брови дергаются вверх. Черт! Да что я творю? Сама же утверждала, что ничего не хочу! Миша отстал и зачем теперь навязываться?

Задерживаю дыхание и прикасаюсь к его губам своими. Свободной рукой зарываюсь в кучерявые мягкие волосы и сжимаю.

Миша не отталкивает, но и не отвечает. Его губы лишь слегка приоткрываются, впуская меня в свой рот. Подаюсь еще ближе, прижимаясь к его телу халатом и скольжу языком между зубами, прикасаюсь своим языком к его. Ощущения дурманящие и затягивающие. И мне нужно больше, намного больше.

Немного отодвигаюсь и смотрю в потемневшие глаза.

— Чего ты хочешь, Снежа? — хрипло спрашивает Миша.