Хозяин моих желаний

Аля Алая, 2022

Он запер меня в своем доме, который заметен снегом и находится далеко в лесу. В его глазах прозрачный голубой лед и чистый порок. Он смотрит так, что миллионы иголок впиваются в тело, заставляя гореть при одной мысли, что он ко мне прикоснется. Его голос искушает, подчиняет, заставляет поддаться, и вся моя воля улетучивается. В голове стучит лишь одна мысль – бежать. Но из его ледяного плена не освободиться …Вкусный и красивый БДСМ, властный герой, героиня, которая открывает новые грани своей чувственности, роковая сжигающая страсть, ХЭ.+Бонус. Веселая и безбашенная история знакомства героев.Содержит нецензурную брань.

Глава 12

— А может еще коктейль? — я поднимаю на ноги и ударяюсь о его грудь, — ну для храбрости.

— Не хочу, чтобы ты была слишком пьяна, — Миша разворачивает меня и направляет к двери в подвал.

— Вот так и начинаются фильмы ужасов, — сообщаю я дрожащим голосом, — не одну невинную жертву в подвале замучили насмерть.

— Ты не невинная, так что тебе не грозит, — разносится над ухом тихий смешок и меня подталкивают в открывшуюся дверь в подвал. Выключатель щелкает, освещая пространство внизу и я медленно, босыми ступнями, спускаюсь по деревянной полированной лестнице.

— В данной ситуации то, что я рассталась с девственностью еще два года назад, выглядит скорее плюсом.

— Так поздно? — Миша удивленно поднимает бровь.

— Двадцать два очень даже нормальный возраст, — спускаюсь с последней ступеньки и обнимаю себя ладонями, — не понимаю тех, кто делает это в четырнадцать или шестнадцать. Для меня это еще был возраст детских игр.

— Потом расскажешь, — твердая грудь напирает сзади, подталкивая меня все ближе и ближе к алой двери.

— А давай твой первый опыт обсудим, — торможу я, — интересно до чертиков.

— Четырнадцать, моя няня. Я был в шоке, — доносится равнодушно.

— Шок прямо чувствуется, — тревожно усмехаюсь.

— И правда, надо было еще коктейль, — Миша вздыхает из-за спины.

— Так может поднимемся? — оборачиваюсь я с надеждой.

— Нет, — говорит от безапелляционным тоном и подталкивает еще ближе, — я потом тебя сюда вообще не заманю.

— Заманишь? — у меня от самого этого слова начинает сосать под ложечкой, — я передумала.

— Поздно, — Миша вставляет ключ в замочную скважину и поворачивает. Он дергает за ручку и распахивает дверь передо мной.

Нас встречает темнота и я судорожно сглатываю.

— Готова? — по моей шее проезжается влажный язык и совсем тихий шепот шелестит у самого уха.

— Нет, — отвечаю также тихо и качаю головой.

— Вот и отлично, — удовлетворенный кивок головы и Миша нажимает пальцами на выключатель, расположенный на уровне опущенной ладони.

— Ужас, — я жмурюсь и закрываю глаза ладонями. Ноги не идут, так что Миша сам вносит меня в помещение и закрывает за нами дверь на ключ.

— Чтобы не сбежала, — комментирует он.

— Ты знаешь, что ты больной извращенец? — я очень медленно убираю ладони от лица и осматриваю комнату. Она квадратная, просторная, со стенами, обитыми черным бархатом. Кругом огромные зеркала, в которых отражается обстановка и мы.

В центре комнаты установлена большая кровать. Она заправлена красным шелковым бельем и украшена красными и черными подушками. На вытянутом длинном столе лежат какие-то плетки и непонятные мне приспособления. И главное — у одной стены приколочен крест.

— Андреевский? — тихо осведомляюсь я.

— Да, — Миша прячет ладони в карманы свободных домашних брюк и все так же стоит у двери не шелохнувшись. Наверняка, чтобы меня не испугать. Вот пусть там и стоит, извращенец махровый.

Медленно сдвигаюсь со своего места и начинаю обход комнаты. Слегка походит на проституцко-пыточную. Застываю на минуту у кровати, рассматривая кованное изголовье с наручниками и разного рода креплениями. Между ног начинает приятно ныть. Махровый извращенец здесь, однозначно, не только Михаил.

Отклеив взгляд от шелковых простыней, легкой походкой отправляюсь к Андреевскому кресту. Дерево черное и полированное, на ощупь очень гладкое, теплое и приятное. В помещении в принципе тепло, даже на градусов пять выше чем в остальном доме.

— Тут тепло, — упираю кулаки в боки и продолжаю свой обход.

— Чтобы было комфортно находиться долгое время обнаженной.

От его слов по телу разливается горячая волна и я отворачиваюсь, чтобы скрыть нахлынувшее возбуждение. Беру в руки небольшой хлыст и размахиваю им в воздухе.

— Как интересно все устроено в твоей голове, — бормочу, еще раз осматривая комнату в целом.

— Спасибо, — Мишин голос становится ниже. В нем тоже читается возбуждение, — тебе нравится?

— Не знаю, — неуверенно пожимаю плечами, — а что ты собрался тут со мной делать?

— Все, что захочу, — раздается в ответ.

— Ух, — крепче сжимаю в руках хлыст и кладу его на место.

— Снеж, — Миша начинает очень медленно приближаться ко мне, но останавливается на полпути, — ты ведь знаешь, что подходишь мне. Наверняка были какие-то моменты, которые выдавали твои пристрастия. Были же, — он говорит с нажимом.

Были… и если признаваться, но это тот самый момент. Почему нет? Миша открылся и показал кто он. Зачем мне молчать.

— Нуууу, — тяну я и верчу в руках прозрачную каплевидную приспособу на ножке, что заприметила на столе, — у меня не все так интересно, — обвожу ладонью помещение, — Но есть моменты. Например, я смотрю фильмы ужасов и после них чувствую себя жутко возбужденной, мне хочется заняться сексом. И не просто, а как вчера ты со мной делал.

Отворачиваюсь, чтобы не было видно, что я вспыхнула как помидор.

— Ты заешь, в Испании есть один парк аттракционов, очень известный, — продолжаю задумчиво.

— Порт Авентура?

— Да, — сжимаю в кулаке стеклянный девайс от волнения, — там есть башня Феррари.

Жуткая штука высотой в 55 метров, летя с которой можно испытать свободное падение и нереальный выброс адреналина в кровь.

— Да, я на ней катался.

— А я на ней кончила, — закрываю лицо ладонью, потому что стыдно до ужаса, — мы ездили туда с моим бывшим и он поспорил, что больше одного раза на ней прокатиться не сможет никто, посчитал, что я трусиха, — от одних воспоминаний у меня все внутри начинает сворачивается, — там такое ощущение, когда летишь вниз, оно просто размазывает. Почти как секс в тот самый пиковый момент, как падение в пропасть. В первый раз я не совсем поняла, а вот во второй, — поднимаю на Мишу глаза, — мой парень решил, что мне стало плохо. Но как ты понял, на самом деле, мне было очень даже хорошо.

— Да ты совсем плоха девочка, Снежа, — раздаётся восхищенно в ответ.

— Увидела у бывшего на ноуте порно со связыванием один раз и потом долго фантазировала, как он это делает со мной. Но это ведь фантазии и случайность на аттракционе, я все это не связывала. И уж тем более не пробовала ничего столь экстремального, — настороженно поднимаю глаза к потолку, откуда свисают цепи и еще какие-то приспособы.

— Пока по пристрастиям: бандаж, секс-качели, spanking*, начнем с последнего, — Миша приблизился ко мне совсем близко и прикоснулся к стеклянному девайсу, который я все еще вертела в руках, — нравится?

— Ммм, а что это? — по его насмешливо изогнутым губам сразу было понятно, что что-то неприличное, как и все в этой комнате, но все же…

— Анальная пробка.

— Себе засунь, — от шока мои глаза округлились и стекляшка с глухим звоном покатилась по столу.

— Черт, — Миша прикрыл рот ладонями и рассмеялся, — зря я к девственницам не присматривался, неопытность очень забавна и даже очаровательна.

— И где тогда ты встречал всех свои подружек, которым это вот все нравилось сразу? — я кивнула в сторону Андреевского креста и протиснулась мимо Миши, близкое присутствие которого на меня основательно давило.

— Тематические клубы и специализированные сайты.

— Ясно, — огибаю стол с девайсами и становлюсь напротив, — брюнеточки с овечьим взглядом и без буферов, я помню. Не вписываюсь я, Миша… совсем.

— Не вписываешься, — он упирается ладонями в стол и играет пальцами кожаными полосками одной из плеток, — ничего не знаешь и не умеешь, с послушанием совсем беда.

— Ужас, — качаю головой, — и зачем же ты тогда похитил меня и притащил в свой развратный подвал посреди зимнего леса?

— Оказалось, трахать рыжую заразу, даже неопытную и доводящую временами до белого каления весьма приятно.

— Рыжую заразу, значит?

— Да.

— Доводящую до белого каления?

— Угу.

— Неопытную?

— Все поправимо, — Миша протянул мне ладонь и сплел наши пальцы, принуждая обойди стол и вернуться к нему, — ты готова?

— Нет, — я начала прокручивать в голове мысли, чтобы еще немного потянуть время, — а если мне не понравится?

— Скажи стоп. Если есть какие-то табу или сильные страхи — можешь предупредить.

— У меня клаустрофобия. Ненавижу тесные лифты в старых многоэтажках, — мой голос дрогнул, — и бешено боюсь насекомых. Тараканы, пауки, большие мухи. Черт, еще мышей и крыс тоже боюсь.

— Впечатляющий список, — Миша хмыкнул и вытащил меня в центр своей развратной комнаты, — обязательно учту.

— Хорошо, — неожиданно повлажневшими от волнения ладонями я провела по бедрам и с тревогой осмотрелась по сторонам еще раз.

— Тебе понравится, — на мои плечи опустились его ладони, они проехались по рукам и талии, спускаясь ниже до самого края платья, который подцепили ловкие пальцы и очень медленно потащили вверх, — давай уберем все лишнее.

— Как скажешь, — я лихорадочно облизала губы, глядя в его темнеющие от возрастающего возбуждения глаза.

— Мне нравится, что ты уже поняла в чем весь смысл, — он по-блядски прикусил губу и оттянул ее. Платье улетело в сторону входа и приземлилось на полированный деревянный пол. Мишины пальцы пробежались по ключицам, бесцеремонно ущипнули соски, отчего я сразу сжала зубы и постучали по плечам с возрастающим нажимом. По коже побежали колючие мурашки и дыхание участилось. В ответ на давление пальцев, мои колени сами подогнулись и опустились на пол, — такая умница, — он похвалил.

Мишины слова были одновременно волнительными и дискомфортными. С одной стороны, ну я же не маленькая девочка, чтобы называть меня умницей уж тем более хвалить за то, что я на колени перед ним стала. А с другой стороны, было в этом какое-то темное удовольствие, позволить Мише быть главным, выше, отдать ему всю власть.

Моей щеки коснулась теплая ладонь и слегка, по-хозяйски потрепала в знак одобрения, будто я ему питомец какой-то. Пальцы подхватили опущенный подбородок и подняли, заставляя смотреть Мише в глаза. В них так и читалось самодовольство.

— И что, мне называть тебя теперь хозяином? — не удержалась я.

— Надоело, — губы изломились и на лице появилась печать пресыщения, — хозяин это вообще как-то в общем. Да и мне нравится мое имя, так что Миша подойдет. И, кстати, не надо больше кричать «о господи», когда я тебя трахаю, это раздражает. Тем более, что к твоему оргазму он никакого отношения не имеет. Все ясно?

— Конечно, Миша, — я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Никто не любит конкуренцию. А тут еще такое дело.

— Для первого раза я не буду очень строг, — Миша взял со стола небольшую плетку с кожаной лопаточкой на конце и оттянул ее, показывая насколько девайс гибкий и упругий.

— Спасибо, — в моем голосе явственно прочитался сарказм и плетка, рассекая воздух с легких ветерком, обожгла нежную кожу груди. Я вскину на Мишу полный обиды и злости взгляд, обернулась к закрытой двери прикусила губу.

— Такая понятлива, — издевательски ухмыльнулся он, — ну что ж, раз все правила ясны, давай продолжим.

Плетка еще раз легко ударила по груди, уже не принося боли, но все равно создавая волнение в груди от прилива адреналина. Кожаный кончик очертил ключицу, шею и линию подбородка, скользнул между губ, позволяя почувствовать мягкость материала и легкий привкус выделанной кожи.

— Значит, не любишь быть покорной? — легкое сожаление считалось в голосе Миши, — сейчас будем это исправлять, — он шагнул обратно к столу и выдвинул полку, которую я сразу не заметила, замер ненадолго перед ней и вернулся с ошейником и цепочкой. Мои брови поползли вверх. Что, реально на меня наденет? — не обрадуйся так сразу, это ошейник для игр. Если ты проявишь себя достойно и заслужишь мое расположение, то я подарю тебе именной, с гравировкой.

Ну спасибо… всю жизнь мечтала.

Довольно широкий ошейник из черной кожи с блестящими клепками окольцевал мою шею и Миша застегнул так, чтобы он сидел свободно, но тем не менее создавал определенный дискомфорт и напоминал, что ошейник все время на мне, заставляя думать, что свобода выбора окончательно уплыла из моих рук.

Довершила этот эффект цепочка. Миша намотал блестящие позвякивающие звенья на кулак и слегка потянул к себе. Ошейник впился в кожу и я инстинктивно подалась вперед, приподнимаясь и цепляясь руками за скользкие металлические звенья. Меня всю затопило ощущением полной беспомощности смешанной с сильнейшим возбуждением. Как на той чертовой горке. От тебя больше ничего не зависит, ты пристегнут и летишь в пропасть ко всем чертям. И эта пропасть, она сейчас прямо перед тобой в голубых льдинках, которые смотрят на тебя так, будто ты принадлежишь этому человеку полностью, до самой последней клетки. Вся, без остатка.

— Нравится? — Мишин голос стал совсем низким, даже мороз по коже пробежал. Он намотал на кулак последний свободный отрезок цепочки и прижал меня к себе, заставляя щекой впечататься в ее пах. Ткань домашних брюк была мягкой и тонкой, она позволяла легко ощутить, что за ней скрыт уже возбужденный и подрагивающий член. Это заставляло чувствовать ноющее предвкушение между ног и интенсивнее сглатывать слюну, в большом количестве скопившуюся во рту, — вижу, что нравится, — послышалось легкое одобрение, — посмотри, как идеально ты смотришься.

Свободная Мишина ладонь указала на одно из зеркал напротив нас и я задохнулась от нереальной пошлости зрелища. Обнаженная на цепи у его ног. Мозг отказывался обрабатывать собственный образ, ведь всю жизнь я знала себя совсем другой. Порядочной, обычной, скучной и одна встреча с Мишей перевернула все, превратила меня вот в это. А превратила ли? Может он как лучший в мире фокусник, просто вытащил вот эту Снежу из той скучной, взял и показал, что внутри я именно такая.

Облизываю пересохшие губы и несмело перевожу взгляд со своего отражения на Мишино. Он смотрит пытливо, наблюдая за обуревающими меня чувствами и сомнениями, наслаждаясь внутренней ломкой. Не знаю в чем дело, в том ли, что температура в комнате выше нормы или в возбуждении, которое окутывает меня, но все тело горит. Кожа пылает, чувствительные соски заострились, внизу жжет. Я хочу Мишу, хочу того, что он делает, как делает.

— Ползи, — цепочка соскальзывает с его ладони и превращается в поводок. Миша спиной отступает и натягивает цепочку, заставляя двигаться следом за ним. Мои ладони опускаются на теплый деревянный пол, гладкий и приятный на ощупь. Я легко прогибаю спину и осторожно двигаюсь, пытаясь прочувствовать и привыкнуть ко всему новому, что со мной происходит.

Через десяток шагов Миша останавливается и опять натягивает цепочку, на этот раз заставляя подняться во весь рост. За его спиной виднее крест и я с тревогой заглядываю ему в глаза.

— Заметил, как тебе понравился, — он ласково проводит пальцами по моей щеке, — и не только он. Помнишь, как ты кончила, когда я пытался тебя наказать? — я возмущенно задыхаюсь, вспоминая порку и из-за чего я тогда злилась, но молчу, видя в его глазах легкую насмешку. Подначивает сволочь. Он же тут главный, начну возражать и буду опять наказана. Мише только повод дай, — что молчишь? — он нетерпеливо дергает за цепочку, встряхивая меня.

— Помню, — отвечаю торопливо и опускаю глаза.

— Скажи, Снежа, а приличные девочки разве так делают? Кончают, когда их пытаются отхлестать больно по заднице?

— Нет, — качаю головой и от стыда голова падает еще ниже.

— Значит, ты у нас плохая, оказывается? — крепкая ладонь сжимает мою шею и поднимает к неумолимым насмешливым глазам — льдинкам.

— Да, — отвечаю почти неслышно и по позвоночнику бегут мурашки.

— А что надо делать с плохими девочками, а Снежа? — в тоне явно появляется издевка, — ты же у нас училка, давай, скажи.

Сволочь!!!! Боже, никто в этой жизни меня так еще не бесил, как Миша.

— Наказывать? — нерешительно выдыхаю и отвожу глаза.

Миша на секунду прикрыл глаза и повел плечами, расправляя их и шумно втягивая теплый воздух комнаты через ноздри.

— Рад, что мы с тобой сходимся во мнениях, — Миша обошел меня и подтолкнул ближе к кресту, заставляя врезаться грудью в полированное черное дерево. Он перехватил мою ладонь и закрепил на одном конце креста с помощью кожаного фиксатора, который плотно обхватил запястье. Проделал то же самое со второй рукой и ногами.

Ощущение беспомощности вышло на новый уровень, теперь я не могла сдвинуть широко разведенных ног или оторваться от креста. Полностью обездвиженная и доступная.

— Ну вот, — Миша удовлетворенно выдохнул мне на ухо и прижался к моей спине голой грудью. На нем уже отсутствовала майка, — что, малышка, в таком положении упрямиться не получится? Или хочешь попробовать?

— Нет, — качаю тихонько головой и наслаждаюсь прикосновениями Мишиных рук, которые невесомо бродят по моей обнаженной и чувствительной сверх меры коже. Его дыхание становится более глубоким и рваным, пальцы оглаживают мои бедра и скользят по ягодицам, ныряя между половинок, — блядь, какая ты мокрая, — раздается хрипло и с придыханием на ухо и длинные пальцы начинают быстро и жестко меня наполнять, — такая развратная сука, а строила из себя пай-девочку, я даже чуть не повелся.

Прикусываю губу и прикрываю глаза, откидывая голову Мише на плечо, впитывая его развратные слова, пошлые звуки, с которыми пальцы врезаются в мою мокрую промежность, удовольствие, которое подступает слишком быстро, заставляя даже пальчики на ногах сжаться.

Тихонько всхлипываю, ожидая разрядки, но пальцы выскальзывают, оставляя меня ни с чем. От возмущения дергаюсь на кресте и получаю хлесткий удар ладони по заднице.

— Оргазм, значит, захотела? — Мишин хриплый смех опаляет голую кожу на загривке, — его придется еще заслужить.

Жар мужского тела исчезает вместе с его хозяином и мне становится холодно, несмотря на комфортную температуру в помещении. Я ерзаю и шумно дышу, пытаясь прийти в себя. Но это непросто, тело слишком возбуждено, а ощущения слишком необычны.

— Плохая девочка, — по моей спине проезжаются тонкие полоски кожи и я безошибочно определяю в них ту плеть, что Миша теребил на моих глаза на столе, когда мы разговаривали. Судорожно сглатываю и сжимаюсь, страшась того, что будет дальше, — моя.

***

*spanking — порка.