Бабочка… Бабочка и другие пьесы. Итальянская пьеса XX—XXI века

Альдо Николаи

В книге лишь малая доля написанного А. Николаи. Но и этого достаточно, чтобы понять разносторонность таланта драматурга. Его театральные тексты полны сдержанного пессимизма и тонкой иронии, с каким он препарирует исторические и социальные реалии второй половины ХХ века и бесстрашно высказывает о человеке такую суровую правду, которую многие из нас отказались бы выслушать, не будь она обличена в блистательную форму.

Переводчик Валерий Николаев

Дизайнер обложки Валерий Николаев

© Альдо Николаи, 2018

© Валерий Николаев, перевод, 2018

© Валерий Николаев, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4493-3901-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АЛЬДО НИКОЛАИ (15.03.1920—5.06.2004)

От переводчика.

Даже поверхностное знакомство с жизнью классика итальянской драматургии Альдо Николаи, позволяет утверждать, что это был счастливый человек. Всю свою долгую жизнь — а он скончался в 2004 году в возрасте 86 лет — драматург занимался любимым делом, став одним из самых популярных театральных писателей второй половины ХХ века.

Ещё ребёнком, воспитываясь в атмосфере семейного благоговения перед театром, он дал себе клятву, что посвятит театру всю жизнь. «Мне никогда не было скучно, — признался он однажды, — потому что я всегда знал, чем занять себя. У меня имелась и имеется волшебная игрушка, которая составляет мне компанию — театр».

Николаи написал 75 пьес, 50 монологов для театра, сделал 3 театральных адаптации произведений итальянских классиков, перевёл на итальянской «Овечий источник» Лопе де Вега и на испанский — «Подумай о нас, Джакомино» Луиджи Пиранделло. К этому надо прибавить многочисленные сценарии для радио — и телепостановок.

Жизнь его была не такой уж безоблачной. На пути к признанию Николаи ждали два года в гитлеровских концлагерях, куда его сослали за отказ вступить в молодёжную организацию итальянских фашистов и откуда его вызволили советские солдаты. Затем последовала учёба на филологическом факультете Туринского университета, защита дипломной работы, посвящённой творчеству Бернарда Шоу, и недолгое учительство в лицее, где он преподавал греческий и латынь.

Дебютировал Николаи в 1947 году пьесой «Щедрый сынок», годом позже она была отмечена престижной Премией Санремо. Однако Альдо, не имевший в ту пору постоянного места жительства, не получил приглашения на церемонию награждения. Радостную весть ему сообщил случайно встреченный приятель, будущий нобелеат, поэт Сальваторе Квазимодо, но ошибся с датой вручения премии. Альдо явился на церемонию через два дня после того, как жюри, воспользовавшись тем, что никто не знал в лицо будущего великого драматурга, чтобы не срывать церемонии, вручило премию одному из своих сотрудников. Позже он передал её законному владельцу.

Все остальные премии в своей жизни Альдо получал сам. А они сыпались, как из рога изобилия. Почти каждая пьеса была отмечена так или иначе. В 1949 году — это Премия Сипарио за пьесу «Душевные высоты». В 1954 году — Премия ИДИ за пьесу «Баба». Перерыв в написании пьес был связан с работой директором Института итальянской культуры в Гватемале. В 1955 году Премию Пескары получает его «Солдат Пиччико». В 1956 году третью премию на конкурсе в Риччоне вручена автору за «Сезон абрикосов». В 1957 году Первая премия Риччоне присуждена «Муравьям». В 1958 году премированы два монолога, написанные Альдо для своей лучшей подруги — актрисы Паолы Борбони: «Эмилия в войне и мире» и «Соль и табак». И так далее.

Разносторонний драматург, Альдо Николаи в своих произведениях с тонкой иронией и сдержанным пессимизмом препарирует исторические и социальные реалии второй половины ХХ века. В своём творчестве он бесстрашен. Он высказывает о человеке такую суровую правду, которую многие из нас отказались бы выслушать, не будь она обличена в блистательную форму. Сюжеты, характеры, диалоги, юмор — все выдаёт руку мастера. Юмор присущ большинству его пьес. Он чутко уловил изменение отношения человека к трагическому и комическому в результате страшного опыта ХХ века с его двумя мировыми войнами. Да и сегодня пришибленный безумными темпами и направлениями развития цивилизации современник решительно выбирает комедию, ибо взгляд на мир через призму комического дарит радость и даёт надежду.

Мастерство Николаи не только в виртуозном умении закрутить парадоксальную интригу, не только в точности образов, в максимально насыщенных смыслом выразительных репликах, но и в том, что за откровенной комедийностью скрывается многообразие планов, включая откровенно трагические.

Необузданный, не укладывающийся ни в какие рамки театр Альдо Николаи наполнен живой энергией, богат фантазией и напрочь лишён моралистики. Богатая стилевая палитра драматурга позволяет ему с лёгкостью переходить от символизма к неореализму, от сюрреализма к театру абсурда, вписываясь в самые современные тенденции мирового театра.

Омрачало счастливую судьбу то обстоятельство, что в родной Италии успех пьес Николаи не шёл ни в какое сравнение с грандиозным успехом за её пределами, где автора давно уже признали великим драматургом и классиком этого жанра литературы.

Причина заключалась в отношении к нему церберов из Института цензуры. Они постоянно придирались к текстам, раздражавшим их кусачей критичностью и откровенным антиконформизмом. В большинстве случаев победа оставалась за цензорами. В результате его комедии выглядели на итальянской сцене беззубыми и благостными, разочаровывая зрителя, ждавшего от писателя совсем другого. Уродуя его пьесы постоянным вмешательством и понуждая его к самоцензуре — из желания увидеть свои вещи на сцене, — цензоры наносили непоправимый ущерб национальной культуре.

Но иногда и Николаи показывал зубы, рискуя судьбой уже готовых спектаклей, как это было с «Солдатом Пиччико», поставленным в Неаполе с Джан Мария Волонте в главной роли. Приехавший на премьеру автор был задержан полицией. В присутствии полицейских цензор обвинил пьесу в «подрыве авторитета армии» и потребовал вырезать отмеченные цензорским карандашом куски. Рассвирепевший Николаи высказал все, что он думает об итальянской цензуре и её представителе, в частности, категорически отказавшись вносить правки. Публика тем временем уже собралась и требовала начинать спектакль. Цензор вынужден был отступить.

Между тем, международный авторитет Альдо Николаи рос. Его творчество стало предметом изучения во многих мировых университетах. Притягательность Николаи для зрителя объясняется ещё и близостью автора к традициям среднеевропейского театра, с его духовными устремлениями, противостоящими душному провинциализму и примитивной «развлекухе», какими, к сожалению, грешил итальянский театр в те времена.

В 1997 году в нью-йоркском «Линкольн центре» Николаи была вручена премия Итальянского Общества авторов и Издателей (SIAE). Этой премией награждаются самые востребованные за рубежом драматурги Италии. Его пьесы, переведённые более чем на два десятка языков, до сих пор не сходят со сцен всех континентов.

Не осталась в стороне и советская сцена. Дверь пьесам Николаи была открыта в 1957-м году, когда Георгий Товстоногов поставил в ленинградском БДТ «Синьор Марио пишет комедию». После этого к драматургии Николаи обращались в России не раз.

История рассудила по справедливости. Сегодня пьесы Альдо Николаи идут на итальянской сцене в их первозданном виде, без купюр, поражая актуальностью и точностью диагноза, который автор ставит современному обществу.

До самой своей кончины мэтр драматургического цеха занимал посты Председателя Союза драматургов и Председателя Совета авторов ИТИ (Итальянского института театра). Кроме того, он был Президентом Международного сообщества драматургов и комиссаром Международной конфедерации авторских союзов.

Первичной в нем всегда была и оставалась творческая личность.

«Это поразительно, когда мне, — несмотря на то, что этот процесс приносит ещё и огромные мучения, — удаётся всего лишь через человеческую речь рассказать целую историю, передать дух события, нарисовать персонажей, извлечь на свет их проблемы, их радости и горести. Тут есть необычайная магия, не объяснимая словами. Нет большего удовольствия в этой жизни, чем присутствовать при зарождении характеров, чувствовать, как они формируются, и сознавать, что, однажды явившись на свет, они уже существуют на самом деле, со своими именами, со своей индивидуальностью, своей манерой поведения, живя в рамках собственной истории, которую уже не в силах покинуть».

Это признание Альдо Николаи многое объясняет.

Валерий Николаев