Ломающий реальность. Книга 1. Три желания

Алла Сергеевна Руденко, 2020

Первая книга серии Ломающий реальность. Вряд ли хоть один из нас, чего-то страстно желая, задумывался о том, к каким последствиям его желания могут привести. Не задумывалась об этом и героиня истории Катя. Ведь желания её были скромными и, на первый взгляд, совсем безобидными. Ей всего лишь хотелось, чтобы мама стала счастливой, а парень, который ей нравится, наконец, обратил на неё внимание. Но ведь не зря говорят «Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться – не тогда и не так, как бы вам хотелось». Эти обычные желания стали причиной смерти всех её родственников. А старания потусторонних сил в лице стража, брата Саввы, только ещё больше запутали и без того сложную ситуацию. Теперь и сама героиня находится на волосок от гибели. И для того, чтобы спасти будущее, девушке придётся вернуться в прошлое и всё исправить.

10. Второе желание Кати.

Наступило первое сентября. Катя с нетерпением ждала вечера, ей быстрее хотелось загадать самое главное желание. День рожденья они отмечали вдвоём с бабушкой. Иван заранее заходил днём. С тех пор как умерла Наталья, он каждый год, первого сентября, пока Катерина была на линейке, приносил подарок, торт и букет белых роз.

Они быстро выпивали чай с Людмилой Васильевной. Женщина рассказывала про жизнь внучки, а Иван каждый раз надеялся, что она предложит ему остаться на ужин. Но этого так ни разу и не произошло, бабушка всегда ссылалась на неокрепшую психику ребёнка и без того расшатанную разводом и смертью матери, забирала подарок, ставила торт в холодильник и выпроваживала Ивана за дверь, отдав ему пару свежих фотографий Кати.

На самом деле Людмила Васильевна очень боялась, что Иван заберёт у неё девочку. А кроме Кати у неё никого теперь не было.

Каждый год, после разговора с тёщей, Иван шёл на кладбище к Наталье. Приносил ей белые розы и пару часов проводил с женой, сначала долго извинялся, что из-за него они расстались, и может если б он смог вымолить тогда её прощение, то она была бы сейчас жива, и они б вместе воспитывали дочечку.

«А Катя то уже совсем невеста. Красавица, вся в мать», — достав из кармана фотографии, развернул к фотографии на памятнике, поднёс поближе и стал рассказывать всё то, что рассказала сегодня ему тёща про Катю. После, поплакав, и пообещав прийти 15 апреля, он уходил.

Он каждый год приходил к открытию кладбища 15 апреля. Ждал у ворот с букетом из пяти красных роз. Положив цветы на могилу, молча поплакав минут десять, уходил, так как знал, что перед тем, как идти в школу, в этот день Катя с бабушкой с цветами придут на кладбище, сядут на лавочку и молча, полчаса, посидят возле могилы, каждая думая о своём. Пару раз он оставался, отходил подальше и наблюдал со стороны, смотрел на дочь, а слёзы катились из глаз. Он понимал, что потерял её навсегда.

Кате тоже казалось, что она видела несколько раз на кладбище отца, но наверно показалось. Что ему здесь делать? Он, наверно, где то далеко живёт с новой семьёй, и о ней даже не вспоминает, раз за всё это время, ни звоночка, ни письма, и даже ни одного подарка на день рожденья.

В этом мире Ивана держали только родители и дочь. Но дочь не хотела его видеть, а родители, видя его страдания, старались его кому-нибудь быстрее сосватать. Но, кроме Наташи ему никто не нужен был.

А Людмила Васильевна и Катя сидели на лавочке и плакали. Катя считала себя, и своё желание причиной смерти мамы, а Людмила Васильевна считала виновной в её смерти себя и тот клин, который она когда-то вбила между Наташей и Ваней. Каждый раз, приходя на кладбище, и видя свежий букет роз, она понимала, что любовь Ивана была не просто словами. Но назад ничего вернуть уже было нельзя.

Катя с нетерпением ждала вечера, что б загадать то самое заветное желание, которое ей не давало почти год спать по ночам. В этот раз, ни каких случайностей.

Как только куранты в бабушкиной комнате пробили минуту её рождения, Катерина на одном выдохе прошептала: «Хочу, чтоб Вова был со мной, до самой смерти».

Не спала и Людмила Васильевна, её грызла совесть. Ведь она девочку сделала дважды сиротой. Сначала лишила её матери, а потом и отца. Все подарки, которые приносил Иван, лежали и пылились на антресолях. Девочка о них даже не знала.

За ужином был съеден очередной торт, принесённый Иваном, а о Ване в этот день ни слова. О нём вообще не принято было говорить. Его как ненужную страничку из дневника вырвали, и больше не вспоминали.

Но уже было поздно что-то менять, девочка выросла и большую часть жизни она не видела отца, может, забыла, зачем прошлое, то ворошить.

Не спал и Иван, глядя в звёздное небо, каждый год в это время он желал своей дочери в её сиротской жизни счастья и здоровья, затем доставал из шкафчика альбом и принимался его перелистывать.

За это время почти все страницы альбома покрылись фотографиями за первой страницей, шла вторая «моя Катюша. 7 лет», за ней «8лет», «9 лет»… Открыв новую пустую страницу, старательно подписал «Катеньке 16», вклеил новые фотографии и лёг спать.

Утром, Катя, как всегда, шла в школу, ей казалось, что за ней медленно едет незнакомая машина, девочка боялась оглянуться и поэтому прислушивалась. Может именно потому, что она напрягала слуховые рецепторы, проходя мимо гаражей, девочка, как ей показалось, услышала голос Вовки, но, какой-то пронзительный, не такой спокойный и самоуверенный, как обычно. Будто ему кто-то горло сжал.

Свернув с дороги на узкую тропинку, она услышала, как преследовавшая её машина поехала дальше.

«Уф, — девушка с облегчением выдохнула, — наверно мне показалось, кому вообще может прийти в голову преследовать меня».

Но, вспомнив, для чего она свернула на эту тропинку, девушку снова сковал страх. Она, как можно тише, обогнула гаражи, и увидела Вову и трёх парней из ПТУ. Один стоял напротив её одноклассника, а двое других держали его руки за спиной, наверно для того чтобы тот не убежал.

Вова будто оправдывался перед ними: «Ну, нет у меня сейчас денег. Дайте ещё немного времени, и я всё обязательно верну».

Катя решила, что старшие ребята вымогают у него деньги, и решительно сделала шаг вперед, чтобы стать между парнем и вымогателем, но в последний момент отскочила в своё убежище, поняв, что Вовке на самом деле ничего пока не угрожает.

Заговорил тот, который смотрел ему в лицо, видно у этих троих он был главным, голос его был тихим, и сиплым, как будущий врач, Катя могла бы дать ему совет, прямо сейчас бросить курить, но не ей перевоспитывать хулиганов.

«Эх, Вова, Вова, что ж ты Вова такой, — парень замолчал, выбирая подходящее слово, — необязательный?»

Двое других хихикнули после этого слова.

«Скорее уж тупой», — поправил парень, который внешне напомнил Кате медведя.

«Наивный», — вставил третий, который внешне выглядел менее опасным, и мог бы по школьным меркам сойти скорее за ученика — середнячка, нежели за отъявленного хулигана. Причёска его, в отличие от взъерошенных товарищей, будто только что подравшихся между собой или с таким же взлохмаченным Вовой, была уж даже слишком аккуратной.

Низенький посмотрел недовольно, и даже зло в сторону остальных, и девочка подумала, что он злиться на своих подручных, посмевших его перебить, но после первых его слов стало ясно, что единственный человек здесь вызывающий его недовольство Вовка.

«Долги делаешь, отдать в установленный срок обещаешь, и не отдаёшь. Не по-мужски это. Ну ладно, сегодня я тебя бить не буду, дам тебе ещё один шанс, завтра, в это же время, на этом же месте, сбежать не думай, надеюсь, ты теперь понял, что мы тебя и из-под земли достанем», — после этих слов парень кивнул головой друзьям, и те отпустили Вовку.

«До завтра», — проревел медведь.

Середнячок, молча, похлопал парня по плечу, и все трое скрылись за соседней общагой.

Катя чуть успокоилась, теперь она знала, что сегодня парню ничего не грозит, а до завтра у неё есть время, и она обязательно что-нибудь придумает. Девочка поспешила в школу.

Вова же, наоборот, вопреки ожиданиям Кати в этот день на уроках так и не появился. Раньше он недооценивал этих парней и их обещания. В тот день, когда ребята решили перенести «казино» к нему домой, он видел этих парней в первый и последний раз. Когда они дали Вовке неделю, чтоб найти нужную сумму, тот их угрозу не воспринял всерьёз. Он поспрашивал у знакомых ребят, кто это был, но все их также видели в первый раз.

«Авось забудут», — успокоил себя парень, и, закрыв «казино», отправился отсыпаться.

За неделю он и думать об этом долге забыл. А они помнили. Утром Вова как обычно вышел пораньше в школу, он с восьмого класса не пропустил ни одного урока, хотя оценки его от этого лучше не стали. Путь его пролегал через гаражи, и эти трое видно знали об этом. Возможно, даже следили за ним от самого дома, дожидаясь удачного момента.

«Сигареткой не угостишь», — сзади окликнул его сиплый голос, и парень нечего не подозревая, оглянулся.

«Не курю», — соврал он, и оглядел парней с ног до головы.

Он ещё сам не понимал, почему его интуиция, которая редко его подводила, говорила, нет, даже кричалала: «Беги».

Он послушал внутренний голос и побежал за гаражи.

Трое побежали за ним, точнее бежали двое, третий быстрым шагом шёл сзади и командовал: «Хватайте его, не дайте ему уйти».

Вова даже решил, что этот самый, командир в их бригаде главный. Гонка продолжалась недолго. Парень, которого Катя сравнила с медведем, подпрыгнул и всем весом придавил его к земле.

Тут-то всё и стало на свои места. Сиплый главарь, обошёл их, и дал указания, растянувшемуся на Вовке здоровяку: «Дэн, поставь этого хлопца на ноги, мы же не гопники какие-то, мы пришли за своим, честно заработанным»

Дэн, хрипя, сгрёб в охапку парня и поставил его на ноги.

«Лучше бы его, конечно, не отпускать, а то мало ли, снова вздумает бежать, — отозвался откуда-то сзади середнячок. Теперь стало понятно, почему он не принимал участие в гонке. Парень медленно шёл, к месту последней схватки, переставляя не сгибающуюся ногу, заметив любопытство Вовки, он со смехом пояснил, — вражеская пуля».

«Игорёк, не запугивай клиента, он и так еле жив от страха, — обратился сиплый, к подходящему товарищу, а после посмотрел на Вовку и добавил, — наш друг недавно с мотоцикла грохнулся, и ногу слегка повредил, а иначе б твой забег закончился ещё возле первого гаража. Знаешь, какой он у нас быстрый».

Игорёк подошёл и ухватил парня за левую руку, Дэн, толи чтобы подстраховать друга, толи, чтобы не отстать от него в попытке выслужиться перед главным, имени которого Вова до сих пор не знал, ухватил его за свободную правую руку.

«Я не думаю, что парень настолько глуп, чтобы не понять всю серьёзность своего положения, но если хотите, держите», — снисходительно просипел главный.

«Кто вы такие, и что вам от меня вообще нужно?» — парень смутно надеялся, что ребята ошиблись.

«Славик, он, кажется, не понял!» — Дэн ударил Вовку в живот ногой и тот почти сложился вдвое, только благодаря тому, что ребята держали его за руки, смог удержаться на ногах.

«Мне кажется, он нас не помнит, — просипел Славик, — или его можно номинировать на «Оскар», так правдоподобно он играет амнезию. Хорошо, я напомню. Неделю назад… у тебя дома… Мы играли в карты… и ты…»

«Да что ты с ним как с маленьким, — не выдержал Игорь, — скажи ему просто, проиграл два косаря, отдавай. Мы знаем, где ты живёшь, так что не отдашь, хуже будет».

Только теперь Вовка вспомнил, почему эти незнакомые лица казались ему такими знакомыми. У парня была такая способность, которую раньше он считал благом, он с лёгкостью забывал тех, кому был должен, и никогда не забывал тех, кто должен был ему.

Теперь ситуация полностью прояснилась, и отпираться было бесполезно. Казалось, стоит только Славику дать команду, и этот громила Дэн, чтобы услужить, парня и в асфальт закатать сможет.

«Ну, нет у меня сейчас денег. Дайте ещё немного времени, и я всё обязательно верну», — Вовке очень была нужна отсрочка, и тот старался выпросить её как мог.

Именно этот Вовкин крик и привлёк Катино внимание.