Ангелы играют рок

Алиса Русинова, 2021

Дана переехала в Калифорнию совсем недавно. Она учится в университете, играет на ударных и больше всего на свете мечтает заниматься музыкой. А ещё – попасть на концерт своей любимой рок-группы «Лос-Анджелесские Ангелы». Но вот незадача: её отец считает, что музыка – это несерьезно. А «Ангелы» вообще распались почти десять лет назад. Безвыходная ситуация. Но не такая безнадежная, как кажется на первый взгляд. Особенно, если твой отец трудится над машиной для перемещения во времени, а у тебя есть доступ в его лабораторию. Одно нажатие кнопки – и Дана перемещается на двадцать лет назад – время, когда её любимая группа только начинала свой творческий путь. Вот только вернуться назад у неё не получается, а жизнь кумиров оказывается не такой легкой и безоблачной, как она полагала. Содержит нецензурную брань.

1988

— Джонни!

— Что?

— Вставай!

— Отвали…

— Дом по колено в блевотине, на нашей кухне спит какой-то негр, Кит смотался неизвестно куда, а ты говоришь мне отвалить? Вставай, засранец! Отдери свою задницу от кровати!

Закрытые веки Джонни Джейсона полоснул ослепительный утренний свет. Обычно парень вставал после полудня, когда солнце успевало уйти из окон его комнаты. Но, кажется, сегодня Сэм решил лишить его права на сон до обеда.

— Делай что хочешь, Сэм, мне хреново… — Джонни перевернулся на живот и засунул голову под подушку. Через пару секунд оттуда послышался его приглушённый голос:

— Вызови горничную.

— Горничную? Какую на хрен горничную? Кто мне даст на неё денег? Ты?

Достигнув точки кипения, Сэм сдёрнул подушку с головы Джонни и запустил её в окно. Послышался звук битого стекла.

— Твою мать, ещё и окно. — Сэм всплеснул руками и отвесил лежащему Джонни мощного пинка:

— Вставай, задница ленивая! А то я принесу ведро с мусором и вывалю тебе на постель!

Постель Джонни и так представляла собой не лучшее зрелище: смятые простыни и предметы мужского и женского гардероба лежали на ней вперемежку со скомканными листами бумаги и пустыми пластиковыми стаканчиками. Но, пожалуй, вместе со всей комнатой она создавала вполне гармоничную картину.

Комната была похожа на лоскутное одеяло: на стенах теснились фотографии, рисунки и газетные вырезки. Письменный стол был заставлен предметами, большинство из которых обычные люди, скорее всего, отправили бы на помойку: зажигалка с эмблемой какого-то клуба, колесо от скейта, кухонный нож с трещиной на рукоятке и ещё десяток разных вещей. Яркая гора одежды громоздилась рядом на стуле.

— Грёбаный урод… — Борясь с приступами тошноты, Джонни попытался принять вертикальное положение.

Кажется, не стоило вчера мешать всё психотропное, что было в доме, в один стаканчик с пивом. И уж тем более не нужно было потом пить из этого стаканчика. Хотя первые минуты три эффект казался сногсшибательным.

— Есть у нас что-нибудь… поправиться?

Зрение упорно отказывалось фокусироваться на одном объекте. Но, по крайней мере, пятно, чем-то напоминающее Сэма, он различить смог.

— Посмотри на кухне, — крайне раздражённо бросило пятно, направляясь к другому пятну, напоминающему дверной проём.

— Посмотри… Легко сказать! — Как был, босиком и в трусах, с трудом передвигая ноги, Джонни побрёл к лестнице.

Двухэтажный особняк родителей Сэма — один из четырёх или пяти домов, принадлежавших его семье, вот уже почти год как стал общим жилищем для всех членов группы «Лос-Анджелесские Ангелы». Тут они жили, играли и устраивали такие тусовки, что, по словам басиста Билла, «голова наутро болела у всего Беверли Хиллз». Из-за этих вечеринок, а точнее, из-за их последствий, два месяца назад Сэма окончательно и бесповоротно отчислили из университета, а месяц назад родители перестали давать ему деньги, на которые, между прочим, они жили все вчетвером. Так что теперь этот особняк был тем единственным, что ещё осталось от прежней роскошной жизни ударника молодой группы. Неудивительно, что этим утром он выглядел таким недовольным.

Первый этаж гости загадили неимоверно. Даже не верилось, что ещё вчера вечером это было относительно чистым домом. Дорога до кухни длилась бесконечно. Наконец, справившись с, казалось бы, непреодолимым препятствием в виде двадцати ступенек, он добрался до цели. На кухне обнаружились пустые бутылки из-под алкоголя и спящий на сдвинутых стульях парень. Ямаец, если Джонни правильно определил. Здраво рассудив, что ямайцы на вечеринках просто так не появляются, Джонни принялся толкать уроженца солнечной страны в плечо.

— Чувак! Полегче! — Ямаец недовольно прищурился и попытался увернуться от очередного тычка. От резкого движения его непрочное ложе потеряло остатки устойчивости, и уже через секунду он сидел на полу, брезгливо оглядывая окружающий его пейзаж.

— У тебя что-нибудь осталось после вечеринки? — Джонни плюхнулся в лужу пива и арахисового масла рядом с ямайцем и, откинув длинные тёмно-русые волосы с лица, снова вцепился в его плечо.

— Какой вечеринки? — Похоже, тяжёлая ночь выдалась у всех. — Ты кто, чувак?

— Да какая разница, кто я?! — Джонни начал выходить из себя. — Просто выверни свои грёбаные карманы и поищи в них что-нибудь. И поживее!

Ямаец откатился от Джонни на максимально возможное в загаженной кухне расстояние и принялся лихорадочно рыскать по карманам, посматривая при этом, чтобы парень к нему не придвигался.

Минут через пять усиленных поисков ямаец с трудом достал из внутреннего кармана джинсов крошечный свёрток, вид которого говорил о том, что про него не вспоминали уже много недель. Тщательно отряхнув свёрток от налипшей пыли, ямаец протянул его Джонни.

— Вот, брат. Это всё, что есть!

— Ну всё же лучше, чем ничего… — пробормотал Джонни, выхватывая свёрток из рук ямайца и начиная спешно его разворачивать. — Ты что, всё ещё здесь?

— Я… я… нет, тебе показалось… Я уже ушёл.

И удивлённый и испуганный сын солнечной Ямайки бочком покинул кухню.

Джонни дрожащими руками высыпал на обеденный стол содержимое свёртка.

Минут через пятнадцать в голове прояснилось, и Джонни смог выйти из кухни к Сэму и Биллу, которые, орудуя тряпками, пытались навести в доме хотя бы подобие порядка. Сэм — смуглый, подтянутый, с выгоревшими волосами, будто олицетворяющий своей внешностью саму Калифорнию, — сквозь зубы посылал куда подальше всех и вся. Билл — скуластый нескладный парень в очках — возил тряпкой молча. Однако, судя по его лицу, тоже был на грани. Дом выглядел всё так же плачевно, однако, судя по куче пакетов с мусором, стоящих возле входа, парни проделали колоссальную работу.

— Эй, а вы не подумывали о карьере горничных? Могли бы приносить деньги в дом.

Джонни тут же пожалел о сказанном, поскольку метко брошенная Сэмом тряпка угодила шутнику прямиком в лицо.

— Ты мне ещё тут пошути! — Сэм с угрожающим видом двинулся в сторону Джонни. — Между прочим, я по шапке получил из-за прошлой вечеринки. Мои родители сказали, что ещё раз, и мы вылетим отсюда прежде, чем скажем: «Здравствуй, популярность». Мы пообещали, что это больше не повторится, помнишь? Тряпку в руки и за работу!

— Между прочим, мистер и миссис Хейс договорились с соседями о том, чтобы они за нами следили. Так что, скорее всего, они уже в курсе вчерашнего, — подал голос Билл.

— Те, что справа, — семейная пара, у них серая «Тойота» — следят за нами по будням. Но на выходные они уезжают. Наверное, у них есть ещё один дом поближе к океану. А вот пожилая леди напротив, та, у которой перед домом две клумбы с тюльпанами, она…

— Я иногда поражаюсь, Билл, как ты ещё не сдох от собственного занудства, — ответил Джонни, брезгливо удерживая отлепленную от лица тряпку на расстоянии вытянутой руки. — Скажи мне, ты хоть раз спал с девушкой?

— Конечно нет. — Билл с невозмутимым видом придвинул к ногам Джонни ведро с водой. — Как только мы оказываемся с девушкой в постели, я начинаю рассказывать ей о компонентах формулы сохранения энергии.

— Я не удивлюсь, если так оно и есть… — пробормотал Джонни, погружая тряпку в воду.

Билл — бывший студент-физик, отличался педантичностью во всём. При этом он был ярым фанатом джазовой импровизации и Жако Пасториуса¹. Билл утверждал, что тот изменил его жизнь.

Джонни и Кит наткнулись на Билла в одном из подземных переходов, где он играл, зарабатывая на еду. И поскольку им нужен был басист, а Билл выделывал с инструментом абсолютно невероятные вещи, то они, не задумываясь, позвали его к себе. С тех пор Билл стал их басистом и совестью в одном лице. В данный момент совесть говорила убирать дом. Спорить с совестью, у которой в одной руке разъедающий глаза спрей, а в другой — ведро с неаппетитным содержимым, Джонни не решился.

Вместе они кое-как убрали гостиную и уже стали подбираться к кухне, как в дом влетел возбуждённый больше, чем обычно, Кит.

— Ну и где тебя носило, Сапато? — набросился на него Сэм — Каждый раз, когда мы…

— Да подожди ты! — оборвал его Кит. — У меня просто охрененная новость!

Он стремительно пересёк холл, чуть не поскользнувшись на одной из тряпок, прямо в кроссовках вскочил на диван и, увидев, что Сэм готов взорваться, провозгласил:

— Сегодня с утра мне позвонил Лэрри, который говорил с Джеком, который корешится с владельцем «Горячей Точки» Сидом… или Саидом, я точно не помню. Но какая на хрен разница! Они приглашают нас играть к себе! За деньги! Завтра вечером!

После секундного ступора Джонни отшвырнул в сторону ведро, которое держал в руках и, стремительно подбежав к Киту, сгрёб его в охапку:

— Наконец-то! Мы будем играть за деньги! Кей, ты принёс самую лучшую новость за последний месяц! — Джонни не мог сдержать ликования. От его бурной радости у субтильного Кита уже трещали кости.

В последний месяц ребята абсолютно отчаялись хоть когда-то раскрутить свою группу. Их не просто не приглашали — их игнорировали. Вполне возможно, что виной этому был небольшой пожар, который они учинили во время выступления в клубе «Гадюка», но ведь с тех пор минуло уже больше месяца — пора было забыть об этом досадном недоразумении.

От отчаяния Кит и Джонни приходили в любой клуб, прорывались к менеджеру, включали свои песни на бумбоксе и танцевали под них. А когда их забирала охрана, они несмывающимся маркером оставляли свои координаты на всех поверхностях. Кто знал, что это действительно сработает…

–…Мы не сможем играть, если ты сломаешь мне позвоночник, — выдавил Кит. — Билл, спаси меня!

Билл собрался было вызволить Кита из цепких объятий, но тоже угодил под горячую руку: Джонни попытался захватить и его, но, не выдержав веса уже двух вырывающихся тел, повалился на пол, сбив попутно Сэма и одну из немногих оставшихся целыми после вечеринки ваз.

— Ура!

— Они нас знают!

— У нас будут деньги!

Куча мала каталась по полу, радостно шумя и роняя все плохо стоящие предметы. Ваза, метко упавшая прямо на голову Джонни, немного отрезвила всех четверых: они сели и огляделись. Оказалось, что те немногие хрупкие вещи, которым удалось пережить вечеринку, пали жертвами их бурного веселья: посуда была побита, вешалки и стулья повалены на пол, даже старенький диван и тот покосился.

— Да уж… У нас будут деньги… на покупку новых вещей, — сквозь зубы процедил Сэм.

— И что теперь делать? — Кит выполз из кучи и теперь оглядывал комнату с высоты собственного роста.

— Что делать? — Сэм тоже поднялся на ноги. — Поехали в «Горячую Точку», попытаемся набить себе цену.

Примечания

1

Жако Пасториус — один из наиболее авторитетных басистов второй половины XX века.