Обязана быть его-2

Алиса Ковалевская

— Ты — моя жена, — прорычал Демьян. Стремительно прижал к себе, обхватил затылок. — Это тоже прописано в нашем брачном договоре? Я упёрлась в его грудь ладонью и толкнула. — Мне не нужен брачный договор, чтобы взять тебя. Хочешь ты того или нет. — Так бери, — процедила я в ответ. Он сощурился, черты его лица стали жёсткими, радужка глаз слилась с чернотой зрачков. — Нет, — отпустил меня и очень тихо, зло повторил: — Нет. Не сравнивай меня со своим бывшем мужем. Никогда, Дарина.

6

— Вы можете не отвечать на этот вопрос, Дарина, — проговорил пожилой мужчина в тёмном пиджаке, представившийся мне ранее, как Альберт Юрьевич.

В палату мою он вошёл буквально за несколько минут до появления следователя и сразу сообщил, что будет представлять мои интересы во время следствия и, если потребуется — на самом судебном процессе. Одного взгляда на него мне было достаточно, чтобы понять, кто именно прислал его. Всё в этом человеке выдавало статус: неброский, но отлично сшитый костюм, часы на запястье, небольшой кожаный портфель в руках. Скрывать этого он, впрочем, и не собирался. Как бы мне ни хотелось сказать, что я справлюсь сама, что Терентьев уже и так достаточно вмешался в мои дела, мою жизнь, в жизнь моей дочери, я этого не сделала. Не сделала именно из-за Сони. Потому что понимала — оплатить адвоката я не смогу, а предоставленному системой государственному защитнику вряд ли будут действительно важны мои интересы и проблемы.

— Я отвечу, — кашлянув, сказала я.

Разговор длился не так уж и долго, а силы мои подходили к концу. Голова ныла и кружилась, горло болело от жёстких, ещё недавно впивающихся в кожу и не дающих дышать пальцев Эдуарда, синяки на теле, лице и руках налились и стали просто безобразными.

— Нет, я не думала о том, что хочу его убить, — подняла взгляд на следователя. Заметила в глазах того жалость, но сейчас это не разозлило меня.

После ухода Светы я закрылась в небольшой ванной и несколько минут просто скулила, упираясь руками в край раковины. Соня… Как ни пыталась Света успокоить меня, я понимала — всё хуже, чем когда-либо. Если её, мою кроху, мою маленькую нежную девочку заберут, отправят в детский дом… Именно тогда я заставила себя сделать глубокий вдох и собраться. Я должна была как можно скорее оказаться дома. И пусть хоть кто-нибудь… Пусть только попробуют забрать её. В горло вцеплюсь и перегрызу. Вот тогда-то я первый раз внимательно рассмотрела своё отражение: следы от пальцев на шее, огромный синяк на скуле, разбитые губы, спутанные, неопрятно лежащие волосы.

Ночь прошла в забытье. Явь путалась с полудрёмным, наполненным тревогой и страхом сном. Я видела лицо Эдуарда, чувствовала его дыхание, прикосновения, а после распахивала веки и понимала, что это всего лишь игры моего воображения.

Завтрак, который принесла раздатчица, так и остался нетронутым — всё, что я смогла, выпить безвкусный чай.

— То, что случилось… — прижав пальцы ко лбу, я качнула головой. — Я не хотела этого.

— Даже когда он начал избивать вас? — снова спросил следователь.

— Да, — отозвалась я. — Даже когда он… когда он стал… — рвано выдохнула, вновь возвращаясь во вчерашнее утро. Утро, которое желала бы забыть навсегда. — Я не хотела убивать его, Алексей. Я хотела только оттолкнуть его, остановить.

— Тогда как у вас в руках оказалась статуэтка? — подняв глаза, я снова натолкнулась на взгляд следователя.

Как? Скорее всего, он и сам прекрасно понимал это, просто, как и многие, пытался выполнить свою работу.

— Думаю, на сегодня достаточно, — прежде, чем я успела хоть что-то сказать, поднялся Альберт Юрьевич со своего места и, словно старый матёрый волк, приблизился ко мне.

Положил ладонь на моё плечо и наградил следователя жёстким, бескомпромиссным взглядом.

Невысокий, поджарый, этот человек источал такую уверенность, что мне на самом деле захотелось доверить ему свои проблемы, в какой-то степени переложить их на него. Не потому, что я не была готова бороться, а потому, что он знал как это сделать, намного лучше меня.

— Хорошо, — немного помолчав, всё же кивнул Алексей и, собрав принесённые с собой бумаги, встал. — Я приду завтра. Примерно в это же время, и мы продолжим, — он посмотрел на моего адвоката.

— Дарина… — он немного заколебался, прежде, чем продолжить. — Я знаю про вашу дочь. И знаю так же, что за вас беспокоятся. Думаю, вы и сами знаете это. Но всё же… Я надеюсь, что всё это не затянется на долго. Поправляйтесь.

После того, как он вышел, Альберт убрал руку. Выдохнув, я подтянула одеяло, чувствуя, что меня немного знобит из-за напряжения, что я ощущала всё время допроса. Понимала, что снова и снова мне придётся мысленно возвращаться во вчерашнее утро, в предшествующие ему вечер и ночь, но как же мне не хотелось этого!

— Спасибо, — поблагодарила я. — Наверное, нам стоит… — ощущение неловкости под взглядом взрослого, умудрённого жизнью человека, заставило меня на пару секунд замолчать. Что он знает про меня и Демьяна? Что тот рассказал ему? Сама я почти не упоминала Терентьева во время допроса, скорее походящего на простую беседу со следователем. По крайней мере ничего из того, что относилось к личному.

— Да, Дарина, — предупредил Альберт Юрьевич мои слова. — Нам действительно стоит обговорить с вами, на какие вопросы и как стоит отвечать. Но сейчас вы должны отдохнуть. Я зайду ближе к вечеру, и мы с вами постараемся построить линию поведения и защиты, хорошо?

Я поспешила ответить слабым кивком, снова поймала на себе оценивающий взгляд адвоката и, не удержавшись, проговорила:

— В другой момент я бы не позволила Терентьеву вмешиваться, — опустила голову, и прядка волос, скользнув по разбитой скуле, упала мне на щёку. Я заправила её обратно. — Передайте это ему. Но сейчас у меня нет выбора. Так что… Передайте ему ещё и спасибо, — вздохнула и, встав, подошла к окну, желая отвлечься хотя бы на что-то.

— Передам, — услышала я голос Альберта от двери и обернулась. Он стоял, уже отворив её, и придерживался за ручку. — До вечера, Дарина. — Взгляды наши пересеклись, и Альберт проговорил: — Запомни, девочка, если бы он не беспокоился за тебя, меня бы тут не было. Я знаю Демьяна много лет и знаю, что он не из тех, кто будет делать что-то не важное для него.

Договорив, он на секунду буквально впился в меня взглядом, а после уверенным шагом вышел за дверь. Я вновь обернулась к окну. Сжала края подоконника и закусила губу, пытаясь не думать. Ни о чём не думать — только о своей малышке, обнять которую сейчас я желала так сильно, как никогда ничего на свете.

Одна за другой на территорию больницы въезжали кареты скорой помощи. Некоторые из них истерично и нервно поблёскивали маячками, другие же были неспешными, спокойными. Невольно я думала о том, что внутри почти каждой из них находится кто-то, нуждающийся в помощи.

К горлу подкатил ком, стоило мне вспомнить взгляд Эдуарда в тот момент, когда он схватил меня за шарф. Рукой я инстинктивно потянулась к шее и коснулась синяков. Уголки глаз защипало, но расклеиться я себе не позволила. Так и стояла, глядя как проходящие внизу люди кутаются в воротники курток и пальто, как к одному из корпусов идёт женщина с ребёнком, как чужие жизни на секунду незримо сталкиваются с моей и растворяются в собственных делах, проблемах.

Должно быть, прошло не меньше получаса прежде, чем я, вздохнув, отошла от окна.

Но едва я сделала это, дверь отворилась.

Я вскинула голову, встретилась взглядом с Демьяном.

Казалось, вместе с ним в палату ворвался запах поздней осени, запах денег и предательства. Но отвести взгляда я не могла. Глаза его блестели темнотой, губы были поджаты.

— Сегодня ты способна на нормальный разговор? — с ходу спросил он, захлопнув дверь.

Я молчала, не зная, что ответить, потому что о чём говорить с ним без надлома, без болезненного надрыва, не имела понятия в принципе.

— Света сказала тебе про Соню? — снова заговорил он.

— Да, — едва шевеля губами, отозвалась я. Язык как будто прилип к нёбу, губы отказывались подчиняться.

Загнанная в угол, я знала лишь одно — моя жизнь осыпается пеплом. К его ли ногам или к чьим-то ещё — не важно. Может быть, теряется совсем, подхваченная порывом ветра вместе с хороводом снежинок.

Он не двигался с места. Уверенный в себе, жёсткий, сейчас он был именно тем мужчиной, с которым я впервые столкнулась на вечере, домой к которому пришла по приказу Эдика. Нет, не Эдика… По приказу самого Демьяна.

— Где она? — выдавила единственный важный для меня вопрос. — Её ведь не…

— Софья у меня дома, — отрезал он, не дав мне закончить. — В данный момент с ней Егор. Так ты способна на разговор, Дарина? — повторил он, так и не двигаясь с места. Ноги его были расставлены на ширину плеч, в резком тоне сквозило нетерпение.

— У… у тебя? — встревожилась я.

Он не ответил — ждал, когда отвечу я. Я сжала края кофты, которую принесла мне Света. Голова закружилась сильнее, и я ощутила острое желание опереться на что-нибудь, чтобы не упасть.

— Да… — сглотнув, сказала я, понимая, что он снова подчиняет меня себе — мою волю, мою сущность. Но в этот раз я должна была подчиниться, ибо другого выхода не было. Если Соня у него… Господи, что происходит?!

— Да, готова.