Безусловно моя

Алиса Ковалевская

— Выпустите меня! Я тщетно пыталась скрыть страх. Молотов небрежным движением распустил галстук и, вытянув, бросил поверх пиджака. В каждом его движении сквозила угроза. — До выборов месяц, Кира, и ты не выйдешь отсюда, пока я их не выиграю. Что будет после, зависит исключительно от тебя, — он многозначительно замолчал. — Вы не имеете права меня тут держать! Это противозаконно! Это похищение! — Закон здесь — я, маленькая дрянь, — прищурился он. — Отпустите меня, пожалуйста… Получилось жалобно и тихо, со слезами и мольбой. Молотов усмехнулся. — За свои поступки нужно отвечать, Кира. Запомни это. ______ Макар Молотов — мерзавец, в чьих руках оказалась власть. Я перешла ему дорогу и могу испортить его репутацию перед выборами главы города. Теперь я — его пленница на месяц, а потом…

Кира

Только бы мне повезло, только бы вышел кто-нибудь из соседей или открылся лифт! Я бежала вперёд, слыша лишь гул собственного сердца. Если он догонит меня и поймает, убьёт однозначно…

— Помог… — только и успела крикнуть я прежде, чем на рот мне опустилась ладонь.

Я забилась что было силы, ткнула Молотова локтем. Он волок меня обратно в своё дорогое логово, а я вырывалась до тех пор, пока не стало окончательно ясно: бесполезно. Он куда сильнее меня.

Рыча, я боднула его в скулу, попыталась укусить.

— Да успокойся! — рявкнул он, втолкнув меня в квартиру.

По инерции я сделала несколько шагов и, остановившись, повернулась к нему. Сердце билось у горла, дыхание сбилось. Уже приготовилась к схватке, но Молотов был спокоен, как удав. Только в глазах злость.

— Начнём сначала, — сказал он сдержанно. — Вчера у нас с тобой разговора не вышло, поговорим сегодня.

— Мне с вами разговаривать не о чем.

— Тогда будешь молчать и слушать меня.

Он показал в сторону кухни.

За этот день я изучила квартиру от и до. Всё, начиная от облицованной чёрной плиткой ванной до гостевых комнат. Идеальная, будь он неладен, квартира и порядок в ней идеальный. Всё, начиная от развешанных по цветам рубашек в шкафу и заканчивая бумагами в его кабинете. Даже книги у него стояли в алфавитном порядке. И кухня у него была тоже идеальная, с навороченной техникой, из которой он пользовался, похоже, только кофемашиной.

Я остановилась возле стола. Молотов достал из холодильника бутылку воды и, выпив почти половину, поставил рядом с собой.

— Говорите.

— Для начала, придержи свою дерзость.

— Вы хотите поговорить о моей дерзости?

Он стиснул зубы. На скулах выступили желваки, но этим всё и кончилось. До вчерашнего дня я видела его только издали или на фотографиях, а сейчас могла рассмотреть внимательно. Начинка соответствовала внешности — душа у него однозначно была такая же чернущая, как и глаза.

Безупречный молодой политик с безупречной репутацией. Только всё это было фальшивым. Настоящий Макар Молотов — вот он.

Оперевшись спиной о стол позади, он сложил на груди руки.

— Сколько?

— Что «сколько»?

— Сколько денег тебе дать, чтобы ты прикусила язык, заткнула свой хорошенький ротик и исчезла с горизонта? — Он достал из кармана пачку свёрнутых купюр.

Вытащил одну, похрустел ею. Потом ещё одну. Подошёл и положил передо мной. Поверх ещё две.

— Сколько, Кира? Таким, как ты, всегда нужны деньги.

— И каким «таким»?

— Таким. — Он осмотрел меня, словно видел впервые и оценивал. — Красивым и нищим. Сколько? — На стол легли ещё две банкноты. — Ещё? Я готов тебе заплатить.

— Уверен, что денег хватит?

— Уверен.

Я собрала всё, что он положил на стол. Молотов наблюдал. Словно хищник ловил каждое моё движение. Меня едва не трясло от ярости и его уверенности, что всё начинается с денег и ими заканчивается. В крови кипел адреналин и желание стереть с него весь этот лоск, показать всем, какой он на самом деле — гнусный, низкий и жестокий подонок.

— Сколько, Кира? — спросил он вкрадчиво.

Я резко скомкала бумажки в комок и пустила прямо ему в лицо. Комок ударился о его щёку и упал на кафельный пол.

Я вскинула голову. Молотов не шевелился, ни один мускул у него не дёрнулся.

Невидимый метроном отсчитывал в тишине секунды, пока мы смотрели друг на друга. Я знала, что дёргаю тигра за усы, находясь в его клетке.

Он с шумом втянул носом воздух. Поднял деньги и, сев на край стола, расправил каждую купюру. Поглаживал бережно, ласково, как нормальные люди гладят щенков. Какая же мразь! Меня рвало на части от бешенства, от лицемерия, с каким он отвечал на вопросы журналистов.

— Жалко, мы могли бы договориться. — Он наконец сложил деньги и убрал в карман. — Нет так нет.

— Я не договариваюсь с мерзавцами вроде тебя. И не продаюсь.

Он наградил меня насмешливым взглядом. И всё. Просто ушёл из кухни.

Минут через десять в дверь позвонили. От неожиданности я растерялась настолько, что не успела ничего сделать: ни позвать на помощь, ни попросить вызвать полицию. Бросилась в коридор, но было поздно.

Уже переодевшийся в домашнее Макар запирал дверь. Видимо, сразу понял, что у меня на уме, и демонстративно убрал ключ.

— Сделай чай. — Он показал мне пакет из ресторана. — Ужин.

Живот у меня свело от голода. Есть хотелось жутко. Всё, что я нашла в холодильнике — маленькие упаковки с разными соусами, оставшимися, скорее всего, от прошлых заказов. Минералка, коричневый сахар и всё. То ли он совсем не бывал дома, то ли считал, что кухня нужна исключительно «чтобы было».

Стоило ему раскрыть пакет, аромат мяса вскружил голову. Я едва слюной не подавилась. Заключив компромисс с собственной совестью, налила две чашки чая и поставила одну перед мерзавцем.

В открытом лотке из ресторана лежала отбивная, в другом — кругленьком, пластиковом, под прозрачной крышкой, — корзиночка со взбитыми сливками. Живот свело ещё сильнее.

Молотов взял тарелку и расселся на диванчике.

— А ты что стоишь? — спросил он, принимаясь за еду. — Сделала чай, так садись, пей.

Отрезал кусок мяса и начал жевать.

— Чай, — показал мне на чашку. — Пей. Приятного чаепития, Кира.