Лабиринты сознания в поисках панацеи

Алиса Алексеевна Каримова

В романе раскрываются проблемы выбора между горькой правдой и комфортным заблуждением, между жизнью и смертью пациентов, больных раком, и борьбе за право на исцеляющее лекарство. Вместе с героями читатель сможет пережить катарсис, разочароваться в медицине и вновь поверить в ее силу.

Глава 2

Аделина проснулась будто бы от толчка. В комнате гулял холодный ветер, создавая иллюзию присутствия гостей. Ей даже стало немного неловко за то, что она заставила их ждать, пока проснется. Никого, конечно, не было, но ее действительно ждали. Наскоро перекусив, она выехала на общенациональном электробусе для работников высшей категории. Дорога извивалась и петляла так часто, что, если в нее внимательно всматриваться, можно было почувствовать легкое головокружение. Но мало кто смотрел за окно, все были поглощены изучением своих электронных планировщиков с задачами текущего дня от их распорядителей. У Аделины список задач был пуст, так как ей нужно было пройти повторную активацию и настройку персонального распределителя задач на новом месте работы, если она будет принята. На последнем крутом повороте перед кладбищем не в меру разогнавшийся электробус слегка подбросило на лежачем полицейском, и водитель испуганно отдал честь возникшей перед ним голограмме Созвездия Героев.

Сразу за кладбищем Аделина увидела главное здание исследовательского онкологического центра имени Героев войны и трех социальных революций и приготовилась к выходу на остановке по требованию. Перед ней было поистине грандиозное сооружение, которое можно было назвать медицинским городком. Помимо десятиэтажного административного корпуса у онкоцентра было несколько терапевтических, хирургических и диагностических корпусов, а также отдельный корпус ядерной медицины в защищенном бетонном бункере. Рядом раскинулся реабилитационный жилой кампус для пациентов, который был отделен красивым аккуратным парком от более скромного (с позиции урбанистики) учебного кампуса для студентов и ординаторов общенационального медицинского университета. Вся территория медицинского городка была окружена проекционным забором, на котором постоянно транслировались впечатляющие успехи врачей в борьбе со злокачественными новообразованиями и истории пациентов, которые смогли победить болезнь и вернуться к общественно полезному труду. Аделина решила внимательно изучить территорию онкоцентра позднее, ближе к концу рабочего дня, и поспешила на встречу с главным врачом в административный корпус, выкрашенный в яркие цвета общенационального флага.

Внизу уже ожидала Елена, с ее электронным ключом они быстро поднялись на лифте прямо в кабинет секретаря, и вскоре Аделину пригласили пройти на собеседование. Кабинет главного врача Градова был обшит панелями из массива ценных пород дерева, на столе лежали бумажные документы в огромном количестве и несколько электронных табло с текущими задачами и отчетными данными, обновляющимися ежеминутно. Сам Лев Романович стоял у большого витражного окна и напряженно курил, выпуская целые облака едкого дыма. Когда Аделина негромко поздоровалась, он повернулся и уставился на нее тяжелым немигающим взглядом темно-карих глаз. Они молча смотрели друг на друга пару минут, и Аделина решила разрядить обстановку легкой улыбкой. Едкая усмешка проскользнула на его лице, и он спросил:

— Будете что-то говорить, или Вы только улыбаться научились в своей общенациональной аптеке? Ваше образование и социальная категория мне известны, не известна только Ваша цель работы здесь.

— Лев Романович, меня всегда привлекала онкология, здесь я всегда смогу быть общественно полезной, ведь это самое перспективное для науки место.

— Ничего другого я и не ожидал услышать, я уже получил рекомендательное письмо от профессора Трофимовой. Она сообщила, что Вы ответственный, исполнительный сотрудник, который проявляет некоторое любопытство к обучению Алгоритмов Распределения Лекарств на… грхм… некоторых нетрадиционных данных. Можете пояснить, что имеется в виду?

— Я вовсе не отрицаю значимость социальных характеристик пациентов при обучении Алгоритма Распределения Лекарств. Я лишь хотела добавить к ним генетические особенности пациентов, которые исследовались ранее. Эти исследования были вынужденно остановлены с началом Первой социальной революции. Частично старые банки данных сохранились, можно было бы начать с них и попробовать выявить взаимосвязи между определенными генетическими паттернами пациентов и эффективностью использования тех или иных противоопухолевых лекарств. Так мы смогли бы сделать Алгоритм Распределения Лекарств более совершенным и достичь лучших результатов в реабилитации пациентов.

Лев Романович был опытным организатором здравоохранения с большим трудовым стажем, и, как и многие другие руководители пожилого возраста, не считал себя ретроградом, но очень скептично относился к любым инициативам всех, кто был моложе его на добрых три десятка лет. Поэтому, услышав предложение Аделины, он брезгливо поморщился.

— Мы могли бы. Мы, знаете ли, многое могли бы. Но зачем? У нас есть задачи текущего дня. Биологические, или, как вы говорите, генетические особенности пациентов учитывают их лечащие химиотерапевты. Возобновлять исследования почти столетней давности для внесения изменений в отточенный Алгоритм Распределения Лекарств не вижу смысла, но если у Вас будет оставаться свободное время, то делайте с ним что хотите. Хотите потратить его на свои доисторические исследования — пожалуйста. Все данные открыты, но они не должны выходить за пределы нашего центра. В противном случае Вас ждет увольнение и лишение высшей категории на год с переводом на принудительные работы или отправкой на фронт.

Аделина хотела задать Градову еще пару вопросов, но он жестом указал ей на дверь и сказал:

— Ваш рабочий день начался, пройдите на активацию Вашего персонального распределителя и приступайте к выполнению текущих задач. Меня своими идеями прошу не отвлекать от более важных дел.

Елена ждала свою университетскую подругу в кабинете секретаря и, как только Аделина вышла от Градова, буквально засыпала ее вопросами и историями из своей жизни. Аделина слушала ее и продолжала думать о своем: «Но ведь шанс есть, Градов не запретил мне использовать имеющиеся у них данные. Я могу попробовать выявить факторы, способствующие эффективному лечению и реабилитации пациентов, надо только найти на это время…». Ее размышления прервал вопрос Елены:

— Ну а как у тебя с этим дела обстоят? Поработаешь хотя бы годик-полтора, прежде чем тоже в декрет уйдешь?

— Лена, ты знаешь, я очень серьезно отношусь к этой работе, я хочу не просто быть супер-производителем общественных благ, я хочу найти здесь ответы на вопросы о принципах управления жизнями, о принципах распределения прав на лекарства.

Беззаботное лицо Елены помрачнело. Она отвела Аделину в сторону, где их не могли случайно услышать проходящие мимо делопроизводители и администраторы, и зажала сенсор звука на своем персональном распределителе задач.

— Я начинаю жалеть, что пригласила тебя работать на свое место. Скажи, ты ведь не собираешься подвергать сомнению Великую Справедливость распределения благ?

— Ну а при чем здесь Великая Справедливость! Я верю в нее так же свято, как и ты, как все мы. Я не хочу начала Четвертой социальной революции, я хочу лишь предложить некоторые усовершенствования в работу Алгоритма Распределения.

— Вмешаться в работу ГАР? И ты серьезно считаешь, что это не приведет к Четвертой социальной революции? Я всегда знала, что все ученые немного сумасшедшие. Ради своей безумной идеи они готовы погубить тысячи ни в чем неповинных людей. Мы здесь и так с трудом справляемся с быстропрогрессирующими формами рака, с каждым годом их все больше и больше.

— Не удивительно, что их все больше, ведь лечение начинается на поздней стадии, когда спасти человека уже практически невозможно. Еще пятьдесят лет назад в Политику регулирования жизней включали задачи по более ранней диагностике рака и его лечению на ранних стадиях, но затем все массовые формы скрининга и ранней терапии были отменены.

— Они не были отменены! Просто их стали применять ограниченно, только для пациентов из категории высшей общественной полезности. Мы и сейчас таких граждан хорошо лечим. Ты сама увидишь структуру закупок препаратов и все поймешь. Только, пожалуйста, не начинай свою историю о том, что все имеют право на жизнь и право на лекарство. Я помню защиту твоего дипломного проекта.

Аделина закусила губу, день защиты проекта сразу всплыл в ее памяти. Тогда ее чуть не лишили диплома из-за некоторого «вольнодумства и скептицизма в отношении Великой Справедливости», а научный руководитель еще целый год отказывался принять ее ассистентом на кафедру. Из-за этого ей пришлось устраиваться на работу в общенациональную аптеку, где рабочий день длился не семь часов, как у всех рядовых производителей благ, а четырнадцать. Со временем ситуация разрешилась, но нервов было потрачено очень много.

Проходящая мимо высокая худая женщина лет сорока заметила девушек и окликнула их:

— Елена, немедленно на рабочее место! Документы от поставщиков уже идут.

Елена подошла к ней с хитрой и одновременно приторной улыбкой и сказала:

— Инна Валерьевна, Вы разве забыли? Сегодня мой последний день здесь, я передаю дела новому сотруднику. Познакомьтесь: Аделина Архангельская, мы с ней учились на одном факультете, отличный специалист и выдающийся ученый. Аделина, а это Максимова Инна Валерьевна, заведующая нашей больничной аптеки.

— Пока только исполняющая обязанности, — сухо поправила ее Максимова, — но это ничего не меняет. Где твой персональный распределитель задач?

Аделина молча протянула ей свой планшет, чувствуя, как скука и апатия завладевают ею. Вряд ли здесь она сможет узнать или сделать что-то ценное. Но и Ульяна Владимировна была не права: ничего непонятного или опасного в онкологии нет, работа как работа. Выполняй текущие задачи дня, создавай общественно ценные блага, своевременно отдавай честь Созвездию Героев, получай свой паек и будь счастлив. Аделина горько усмехнулась внутри себя: «Ах да, чуть не забыла их главное поручение: найди себе мужа, лучше сразу из числа супер-производителей общественных благ, и уйди в декрет при первой же возможности».

Но с этой частью общенационального поручения Аделина никак не могла справиться, работы у нее всегда было слишком много, да и характер у нее был твердый, независимый и целеустремленный. Сильные мужчины рядом с ней чувствовали себя некомфортно, а слабаки постоянно кружились вокруг нее, словно назойливые мухи, но никто из них не имел высшей категории и даже не стремился к ее получению. Зачем такой муж, если Аделина сама хорошо работает?

Долго размышлять Аделине о своей жизни не пришлось, ей вернули персональный распределитель, на сенсорном экране уже светились желтым несколько задач средней срочности. «Подготовить документы для инициации процесса закупки препарата… Поставить на учет поступившую партию препаратов от поставщика… Распределить принятые на учет препараты по заявкам отделений». Аделина быстро просмотрела все задачи и кивнула Елене: «Ничего сложного». Инна Валерьевна одобрительно улыбнулась, и все погрузились в работу.

Уже в самом конце рабочего дня, когда Аделина собиралась уходить, на ее персональном распределителе загорелась «красная» задача. «Что я могла пропустить?», — сердце Аделины начало бешено колотиться. Пропущенная задача в первый же рабочий день! Заключение трудового договора может быть приостановлено.

К ней буквально подбежала Инна Валерьевна, на ее персональном распределителе тоже горела красным просроченная задача «Индивидуальное обеспечение Клеоксимабом пациента Гурского В. М.». Это было типовое поручение на внеплановый закуп препарата для иммунотерапии особо скандальных пациентов, которые требуют для себя самого лучшего лечения. Максимова была вне себя от ярости и набросилась с обвинениями на Аделину:

— Я должна каждую задачу за тобой проверять? Мой рабочий день уже заканчивается, а из-за твоей невнимательности я вынуждена задержаться. В каких облаках ты витала целый день, если пропустила срочную задачу на индивидуальный закуп? Может, эта работа вообще тебе не подходит?

Нужно было хоть как-то попытаться найти себе оправдание. Аделина хорошо помнила, что у нее не оставалось никаких невыполненных задач, она даже сделала одну «зеленую» задачу, чтобы высвободить себе немного времени на следующий рабочий день. Откуда тогда появилась «красная»? Этот вопрос она решила произнести вслух.

— Я выполнила все «желтые» задачи и даже одну «зеленую», я проверяла планировщик пятнадцать минут назад, откуда появилась «красная» задача?

— Ты впустую тратишь время на поиск жалких оправданий для себя. Лучше потрать его на отправку срочного запроса поставщику.

— А у Вас есть коммерческие предложения на поставку Клеоксимаба?

— Это твоя работа, ты и должна с ней разобраться. Не жди, что я буду тебе помогать.

С этими словами Максимова удалилась. «Ну и стерва», — подумала про нее Аделина и начала обзвон поставщиков. Большинство офисов уже закончили свой рабочий день, поэтому Аделине пришлось звонить на личные номера менеджеров, чьи контакты у нее сохранились с работы в общенациональной аптеке. Препарат был довольно редким, его нужно было заказывать напрямую у производителя, даже авиадоставка заняла бы несколько часов, но ее стоимость… Тем не менее, это было единственно возможным решением, и Аделина решила обсудить его с Максимовой. К своему удивлению, в ее кабинете она увидела Елену, теперь Инна Валерьевна кричала уже на нее, обвиняя в халатности. Лена же спокойно собирала свои вещи, не отвечая ничего на ее претензии. Аделина постучала, и они обе обернулись в ее сторону.

— Решение есть, мы можем заказать авиадоставку от производителя, к утру препарат для Гурского будет уже здесь.

— Я освобождаю тебя от решения этого вопроса. Эта задача была отписана на Елену, и она сама должна ее выполнить, если хочет получить свой декретный паек.

Однако Елена ей резко возразила:

— Даже не рассчитывайте на это. Мой последний рабочий день завершен, я уже провела деактивацию персонального распределителя, так что теперь моя незавершенная задача перешла к вам! Я не собираюсь больше работать ни одного дня, а вам желаю успехов!

С этими словами она подхватила коробку со своими вещами и резкими шагами направилась к двери. Проходя мимо Аделины, она прошептала: «Ничего не закупай, Златогорский признал химиотерапию для Гурского бессмысленной, этот препарат ему все равно не достанется. Так надо, держись». Максимова продолжала сыпать угрозами, поэтому Аделина молча положила черновик заявки на авиадоставку препарата ей на стол и поспешила пройти в отделение, чтобы увидеть пациента и поговорить с ним.

Василий Михайлович был активным, в меру упитанным пациентом пятидесяти лет, и как супер-производитель общественных благ в виде объектов военной промышленности, он вполне резонно требовал к себе особого отношения и самого лучшего лечения. В ответ на сообщение медсестры о подготовке к операции, он начал возмущаться:

— Девушка, да какая операция? У меня первая госпитализация, знакомый врач мне сказал, что кроме однократной капельницы в дневном стационаре мне вообще ничего не нужно. Я тоже в этом кое-что понимаю. А сейчас мне вдруг меняют тактику лечения. Не могу я уйти на долгую реабилитацию, на мне вся семья держится… И стратегическое производство! Зовите заведующего отделением, зовите вашего главного! Если они не захотят разговаривать со мной, то будут разговаривать с прокуратурой.

Он заметил Аделину и обратился к ней:

— А ты кто такая? Ты тут можешь что-то решить или просто пришла поглазеть на живого общенационального героя?

— Я пришла сказать, что у нас есть возможность доставить Ваше лекарство, но не раньше завтрашнего дня.

— Вот! Слышите! Мое лекарство доставят, никакой операции мне не надо.

Медсестра подошла к Аделине и вывела ее из палаты:

— Вы с ума сошли? Кто Вам позволил обещать пациенту доставку лекарства? Златогорский не дал согласования на проведение инфузии, состояние пациента запущенное. Этот вопрос уже давно решен, он готовится к операции. Он немного возбужден, но ему уже сделали седацию, это нужно для премедикации.

Аделина действительно не знала местных правил, не знала даже, что входит в ее компетенции, а что — в компетенции Златогорского.

— Простите, а кто такой Златогорский? Я могу с ним поговорить?

— Можете, если Владимир Геннадьевич сам Вас пригласит. Это заведующий химиотерапевтическим блоком, заместитель главного врача, профессор в университете. А Вы кто такая?

— Я новый провизор больничной аптеки, закупками препаратов занимаюсь теперь вместо Елены.

— Будем знакомы, я Маргарита, дежурная медсестра этого отделения. Свалился же этот Гурский на мою голову… О, посмотрите! Премедикация начинает действовать.

Они вошли в палату, и Аделину поразили изменения, которые произошли с Василием Михайловичем. Он лежал на кровати, практически слившись с ней, худой и бледный настолько, что его лицо казалось светящимся. Возможно, это был отраженный свет, но Аделине показалось, что свет исходит прямо из него. Пациент повернул лицо в сторону вошедших и слабо улыбнулся им:

— Вы пришли за мной, мои ангелы?

Что-то в его лице казалось Аделине знакомым. Она уже где-то видела этот свет, струящийся будто бы из самой глубины души через спокойные глаза. Гурский протянул руку к ней, и она слегка пожала ее.

— Обещай мне, что найдешь нужное лекарство, не только для меня, для всех нас. Если они позволят тебе.

Аделина, кусая губы, закивала головой. Маргарита положила руку ей на плечо и вывела из палаты, за пациентом уже пришли санитары с каталкой. Похоже, что операция настолько срочная, что ее будут выполнять вечером. На персональном распределителе Аделины не осталось невыполненных задач, значит, заявка на Клеоксимаб уже ушла поставщику, либо задачу просто сняли из-за операции пациента. В любом случае, она могла возвращаться домой.

***

В комнате было очень темно, лишь одна лампа тускло освещала лежащие на столе бумаги. Одна из бумаг особо выделялась среди остальных, она будто бы светилась даже ярче, чем настольная лампа, но буквы на ней то появлялись, то пропадали, так что Аделина никак не успевала прочитать скрытое послание. Она попыталась сделать свет лампы ярче, но он окончательно погас. Одновременно с этим свет появился в другой части комнаты, и она увидела больничную койку, на которой лежал изможденный человек, больше похожий на обтянутый кожей скелет. Несмотря на весьма ужасающий вид, пациент был еще жив, можно было даже разглядеть некоторые знакомые черты. Это был тот самый больной, которого Аделина видела в конце рабочего дня. Он протянул к Аделине длинные костлявые руки, словно в попытке удержаться за последнюю надежду на свое исцеление.

— Ты должна дать мне настоящее лекарство, оно есть у тебя, только ты никому его не даешь, потому что сама еще слишком сильно боишься.

— Какое лекарство? От чего?

— Лекарство от страха смерти, настоящую панацею. Только это может спасти нас.

Аделину сковал страх, ей сложно было говорить, как будто она сама уже начала превращаться в беспомощного, умирающего пациента.

— Не бойся, Аделина! Страх убьет тебя раньше, чем это сделает кто-то другой. Найди панацею, она рядом с тобой. Найди и дай ее тем, кого сможешь спасти.

Свет начал угасать, как и жизнь пациента. Аделина тщетно пыталась открыть какой-нибудь ящик своего стола, все они были наглухо забиты. Она чувствовала, что лекарство должно быть спрятано там, но никак не могла до него добраться. Темнота вокруг девушки сгущалась, и она беспомощно села на пол, горько заплакав. Подушка стала мокрой от слез, и Аделина проснулась. Первым делом после своего пробуждения она попробовала открыть верхний ящик своего стола. Там были только черновики ее проекта по оптимизации ГРА. Лекарства там, конечно, не было. Или ее идеи и были той самой панацеей?

На телефоне Аделины засветилось уведомление: поставщик просил ее перезвонить утром, как только она приедет на работу. Но в запасе у нее была еще пара часов сна, прежде чем зазвонит будильник.