Прими мой облик

Алин Пак

Мужчина спускается в подземное метро и становится свидетелем того, как ребёнок попадает под поезд.Чуть позже его обвинят в убийстве, а детские воспоминания приведут к безумным догадкам.Придётся противостоять СМИ, собственной семье, а главное ЕЙ — Ламии, существование которой невозможно доказать.

Глава 7: Помощь

Моросил дождь.

Два часа, проведённые под арестом, стали роковыми. Отныне звук дождя — услада для ушей, никак иначе!

Роберт по-прежнему чувствовал себя ужасно. На записях с камер его личность раздвоилась: один засыпает стоя, а другой толкает девочку под поезд.

Всё происходящее было похоже на идиотский сон или фантастический триллер. Может он действительно спит? Он проснётся, вспомнит сновидение о существовании мифического существа, принимающего чужие облики, задумается о написании романа, но посчитает идею слишком странной. Он возненавидит этот сюжет слишком сильно, чтобы начать над ним работать. К тому же, Роберт никогда не задумывался о писательстве. Его работа — журналистика, где нужен анализ, а не воображение.

Одним вечером он не выдержит и сядет за свой ноутбук, прочувствует каждое слово и набросает несколько страниц. Процесс увлечёт так, что Роб неохотно попрощается с рукописью до следующего дня.

Главный герой будет иметь самую простую и скучную жизнь, проблемы с самим собой, алкоголем и семьей. (Становится легко, когда все мысли и чувства из реального мира ты перекидываешь на выдуманного персонажа). В его жизни случится переломный момент — он станет свидетелем несчастного случая: девочка попала под поезд. Позже не поверит своим глазам — на записях камер видеонаблюдения чётко видно, как девочку толкает он же. Придётся противостоять СМИ, сопротивляться собственной семье, а главное ей, существование которой невозможно доказать.

Через год Роберт закончит роман. Рукопись очень понравится Теодору Лонгману, и он возьмёт на себя поиски издательства. Всё станет замечательно. Он влюбится, но не как прежде. Она появится в его жизни совсем случайно, именно в тот момент, когда парень забудет об одиночестве. Благодаря ей он станет другим человеком — изменится в самую лучшую сторону, а его постель пропитается теплом.

Как жаль, что всё происходящее является не сном и не сюжетом для никому ненужного романа.

Возможно, он и мечтал написать книгу, но точно не желал становиться главным героем подобной истории.

Во всём виновата Ламия. Разве не этот монстр умеет принимать обличья других?

Вот только, как он должен противостоять ей? Все посчитают его психом! (Один человек уже считает). Почему это происходит с ним? Происходило ли подобное с кем-нибудь ещё?

Цирк, да и только.

Из хорошего: желание выпить улетело в порыве сильного ветра.

Алкоголь никогда не помогал ему забыться. Да, эти пьяные вечера были весёлыми: иногда в барах, где играет хорошая музыка, иногда дома, где есть любимый мини-бар (от которого пришлось избавиться, чтоб глаза не мозолил). Кому не хочется лишний раз повеселиться?

Бывало, что эти «весёлые» вечера доходили до драк. Это случалось в дешёвых барах, где выпивка ужасней, но лучше по цене. Они находились в неблагополучных районах, далеко от центра города. Роберт часто заглядывал туда один. А когда пьянел — не управлял своими словами, как и телом. Однажды лицо Роберта было не отличить от раздавленного помидора.

От рассуждений его отвлекла адвокат:

— Я могу вас подвезти, — Грейс была довольно настойчивой.

Когда они покинули злополучный участок, Роберт увидел в ней другого человека.

По её тону и речи, по цоканью её каблуков, можно заметить, как бывает дерзка.

Кажется, что она слишком чопорна, живёт одной работой, не оставляя места для чего-то другого и, может быть, не менее важного.

Но всё не могло быть так легко. Что скрывали её пустые, глубокие, грустные глаза? Из чего состоял её мир?

— Спасибо, но я откажусь, — он попытался улыбнуться, но не вышло. — Хочу пройтись пешком, слишком сильно люблю дождь.

— Я хороший водитель, — добавила девушка. — Прошу, мистер Хилл.

— А вы настойчивы.

— Не привыкла получать отказы, — усмехнулась Грейс и потянулась в карман брюк за ключами от машины. — Вы меня боитесь?

— Должен? — озадаченно спросил он.

Впрочем, приключений на сегодняшний день хватило, зачем сопротивляться? Девушка села за руль, а Роберт устроился на соседнем сидении.

Если бы у него была собственная машина, то вечер прошёл бы иначе — никакого метро, никаких обвинений. Однако бессмысленно жалеть о произошедшем. К тому же, если причастно мифическое существо, то Ламия его из-под земли достала бы, не так ли?

У него отняли права после первой стычки с законом. Вождение в нетрезвом виде подобно рулетке в казино, в распоряжении колеса фортуны: всё может кончиться столкновением с деревом или со столбом, испорченным газоном, сбитым гидрантом, летальным исходом для самого водителя или пешехода.

Роберт отрицал любые проблемы с алкоголем, утешая себя: «Это нормально. Я выпиваю с друзьями и не так часто». Вскоре, после ареста, Моррис настоял на лечении в стационаре. «Первая стадия алкоголизма», — таким являлся диагноз.

Несколько месяцев он провел в частной клинике. По его мнению, она была настоящей психушкой. Наступила абстиненция — ломка. Каждая терапия не отличалась от пытки, а главное — они были напрасны. Врачи предупредили: «Алкоголизм — неизлечимая болезнь. После длительной ремиссии в любой момент может произойти срыв».

Когда двигатель завёлся, Грейс медленно отъехала назад, поглядывая в зеркало заднего вида, выкрутила руль в правую сторону и выехала на трассу.

— Как Тео узнал?

— Если вы давно знаете Теодора, наверняка слышали об его таланте знать всегда обо всём. Имя подозреваемого останется неизвестным, как бы желтая пресса не старалась. Лонгман об этом позаботился.

— Вы давно знакомы?

— Довольно-таки, — ответила Грейс. — Я всегда рада ему помочь.

«Помочь именно Теодору — вот что она имела в виду».

Тео был жизнерадостным и хитрым. Он управлял интернет-редакцией — своим любимым детищем. В его руках имелась и отцовская типография — дело было расходным, ведь легче купить подписку на журнал, чем хранить в своём шкафу макулатуру.

Пусть Роберт и был хорошим журналистом, его странное поведение настораживало Теодора и подгоняло мысли об увольнении. Однако Лонгман был терпелив.

Проблемы Роба подлили масла в огонь. Теодор будет помогать до последнего, ибо ситуация может знатно подорвать его репутацию.

«Это не должно задевать меня, ведь она помогает именно Теодору», — думал Роб.

Пока Роберт любовался однотипным пейзажем за окном автомобиля, Грейс незаметно поглядывала на него. Девушка знала: её клиент скрывает что-то важное. Вдруг это связано с Моррисом Бруксом? Грейс слышала их ссору в камере, и ей не хотелось смущать Роберта этим фактом. Предчувствие говорило ей: «Всё закончится плохо. Говорить с ним бесполезно».

Но она обязана задать несколько вопросов. Адвокат не станет доверять внутреннему чутью — адвокат будет действовать по протоколу. Защитник должен помогать, владеть информацией. А предчувствие — слабость каждого человека.

Да, был риск, что Роберт разозлится и попросит остановить машину. Двадцать минут назад он ругался с дядей, и скорее всего, предпочёл бы не слышать его имя минимум месяц.

— Ваш дядя плохо настроен, — сорвалось с её губ. — Стоит ли беспокоиться?

Парень даже не посмотрел на неё:

— Вы всё слышали — это ожидаемо.

— К сожалению, не я одна.

Роберт тяжело вздохнул. А он ведь вёл себя как сумасшедший, кричал и ревел в углу, когда увидел мертвую девочку, а далее, пытался убедить дядю в своей безумной теории.

Он задал глупый вопрос:

— Мои слова могут быть использованы против меня?

«А как же Кэти? Галлюцинация? Моего поведения в камере достаточно, чтобы меня признали психом?» — рассуждал Роберт.

— Не беспокойтесь, всё сказанное вами можно объяснить — стресс, — девушка не оставляла попытку вернуться к прошлой теме: — Насколько серьезны угрозы Морриса Брукса?

— Я не думаю, что Моррис сдержит своё обещание, но вот родители девочки точно поднимут шумиху, когда узнают, что убийцу их дочери выпустили.

Девушка задумчиво посмотрела на него:

— Вы не убийца, мистер Хилл.

Теперь и он посмотрел на неё. Ситуация казалась до жути неловкой.

— Но вы правы, — Грейс тут же отвела свой взгляд на дорогу, её ладони еще сильнее обхватили кожаный руль. — Для родителей Кэти Тейт не помеха задействовать СМИ.

«Страшнее оказаться вдали от общества или же стать его врагом?»

Запись со второй камеры даёт Роберту алиби, но «неоспоримое доказательство» абсолютно отрицает его.

Мир решил свести с ума (или сойти с ума?). Ещё и Ламия. Роберт не знал, можно ли доверять своим воспоминаниям, которым больше девятнадцати лет?

Грейс заметила, как её пассажир трясётся и стучит зубами:

— Не беспокойтесь, все проблемы решаемы.

— Как? — отрезал он.

Девушка еле слышно вздохнула, ведь определенного ответа не нашла. В салоне вновь повисла тишина. Наверное, даже к лучшему.

Она всегда хотела помогать людям. Это прозвучит немного наивно, но каждого человека, кому предъявили ложные обвинения, она считала родным. Роберт был одним из таких, и он нуждался в помощи.

— Мистер Хилл, какие у вас были отношения с дядей до текущих обстоятельств? — спросила Грейс.

Ведь не зря Моррис отверг племянника?

— Это деловой вопрос или личный? — вопрос прозвучал агрессивно. — Кроме моей защиты от вас ничего не требуется.

«Зачем мисс Крофтон так усердно пытается завести разговор? Она помогает исключительно Теодору».

Отчасти, Грейс понимала его. Она — незнакомая девушка, пытается залезть к нему в голову.

— Я доверяю Вам, Роберт, — добавила она спокойно. — И я останусь на вашей стороне.

Конец ознакомительного фрагмента.