Развод с незнакомцем

Алина Кускова, 2007

У Ларисы было все и даже больше – красота и молодость, жилплощадь и хорошая работа, жених и... муж. Да, по странному стечению обстоятельств несколько дней назад девушка заключила брак с каким-то неизвестным, к тому же в дупель пьяным мужчиной. Зачем? Да по глупости. И теперь вот нужно найти его и развестись – на этом настаивают и родители, и жених Ромочка, и здравый смысл. А может, подождать? Ведь супруг наконец отыскался – и в трезвом виде оказался хорош до такой степени, что Рома в сравнении с ним выглядит жалким ботаником и маменькиным сынком. Так зачем же менять одного на другого? Лариса решает остаться в браке. Только вот теперь муженек настаивает на разводе...

Глава 4

Соблазнителю отрезать…

Василий Степанцов тоже долго не мог заснуть этой ночью. Положение было настолько щекотливым, что ставило его в тупик. Явилась особа, которая издевательским образом заставила его на себе жениться, и стала требовать развода. Однако на мошенницу она не смахивала. На аферистку тоже. Но… кого-то она ему смутно напоминала. На кого-то она была похожа! Самое главное, что за всю бессонную ночь Степанцов пришел к единственному выводу — разводиться ему не стоит. С таким трудом он решился на женитьбу, что если разведется, то уже точно никогда не женится. Мать с отцом не дождутся внуков, сестра — племянников, он — детей. Хотя о какой семейной жизни с этой не по делу оголяющейся вертихвосткой может идти речь? А почему бы и нет? Яичницу жарит вполне прилично. Фигура у нее — зашибись. Степанцов аж вздрогнул от своей характеристики внешности этой девицы. Еще ни про кого он так не думал! Читает, правда, всякую глупость, но они все любят сопливые книжки про любовь. В крайнем случае можно подсунуть ей приключения с похожим названием. Короче говоря, к утру Василий решил, что разводиться не будет, подождет, разберется в себе. Пусть и она не спешит. Куда ей торопиться? Не на пожар ведь.

Дожидаться, пока проснется Лариса, он не стал. Оделся и тихо вышел из дома, намереваясь незаметно улизнуть в город. Степанцов, чтобы сократить путь, решил идти полем. А там в это время…

Нет. Там не было Шатуна, пастуха и сопутствующих им коров. Там прямо посреди поля стоял огромный джип с двумя бритоголовыми парнями.

— Шеф сказал, он сейчас появится. — Один из них облокотился на капот, указывая в сторону деревни.

— Какой он из себя? — поинтересовался второй, сидевший у колеса.

— Во! — Первый достал снимок, сделанный в моментальной фотографии. На нем была изображена симпатичная пухлая девица в обнимку с веселым парнем, скорчившим двусмысленную рожу.

— Ну и что это? Ничего не понятно. Таких рож, как у него, в этой деревне через одну. А если с перепоя — то у каждого.

— Тише! Гляди, идет!

По полю шел Степанцов. Он спешил, зная расписание электричек. Как раз через десять минут одна из них увозила дачников в город.

— Эй, мужик! — закричал первый. — Помоги! Машина заглохла.

— А что нужно делать? — спросил поравнявшийся с ними Василий.

— Подсоби, сзади толкните вместе с Никитосом, — объяснил ему тот.

— Ладно, — согласился Василий, — только быстро, у меня электричка скоро.

— Одним махом, — обнадежил его второй, который вместе с ним зашел со стороны багажника.

Как только Василий протянул руки к багажнику, наклоняясь и принимая позу для упора, Никитос легким движением могучей руки открыл багажник и впихнул туда Василия.

— Как и обещал. — Он закрыл багажник на замок и сел рядом с водителем. — Поехали в пыточную.

От этих слов у Степанцова в багажнике перекосило лицо.

— А это точно он?

— Точно, — вспомнив перекошенную физиономию Василия, убедил подельника водитель.

Ехали недолго, Степанцов, скрючившись в багажнике, сообразил, что попал в руки к двум бандитам, которые чего-то от него хотят. Так как в своей жизни ничего противозаконного он не сделал, значит, дело касалось женщины. За последние десять лет у него было их две: та, которая стала его женой, и та, которая не стала. Кто из них мстит ему?

— Вылазь и не ерепенься, а то… — и Никитос показал ему огромный кулак.

Василий решил не сопротивляться и подождать, когда бандиты выдвинут свои требования, а пока огляделся. Привезли его в дом, весь первый этаж которого служил гаражом. Участок небольшой, забор хоть и глухой, но невысокий… Степанцов просчитывал пути возможного побега. Бритоголовые провели его в гараж, который действительно напоминал пыточную комнату. Посреди двух серебристых навороченных иномарок стояло зубопротезное кресло с ремнями на подлокотниках и в ногах. Рядом на высоком столике, предназначенном для медицинского инструмента, хранились кастет, баллончик с каким-то газом и пистолет. «Вот гады, — подумал Степанцов, — сперли оборудование из стоматологической поликлиники. Нет чтобы людям на этом кресле зубы лечить, так они собираются их выбивать!»

— Садись! — скомандовал ему первый бандит, которого Никитос по дороге в дом назвал Харламом.

— Ребята, — миролюбиво заметил Степанцов, — может, договоримся без мордобития?

— Нет, не получится, — покачал головой Харлам, мощным торсом пододвигая жертву к креслу, — нам приказано провести допрос. А приказы не обсуждаются. Никитос, готовь записывающую аппаратуру!

— Вы что, собираетесь это кинуть в сеть?! Реалити-шоу? Пытки в реальном времени?

— Будет тебе шоу, если не сядешь! — рявкнул Харлам. — Итак, приступим, — начал он, когда Василий полулег в кресло.

Кстати, бритоголовые его даже не пристегнули! Настолько уверены в своей силе? Отлично, нужно этим воспользоваться, подумал Василий.

— Как ты с ней познакомился? — спросил Харлам, доставая из кармана бумажку и бережно разглаживая ее помятые края. По всей видимости, задаваемые вопросы были записаны на ней.

Василию все стало понятно. Его похищение связано с этой вертихвосткой!

— Она сама подошла ко мне, сказала, что я ей понравился и все такое, — честно признался он.

Харлам посмотрел на Никитоса, тот скривил физиономию, как бы говоря: что с нее взять, вешается на кого попало. Говорить-то, что они думают, было нельзя. Допрос записывался на диктофон, аккуратно уложенный на медицинский столик.

— И что было потом?

— Мы расписались. Зарегистрировали свои отношения. Всего лишь. — Степанцов не понимал, чего эти двое от него добиваются.

— Тайно от всех? — решил внести свою лепту Никитос и, наклоняясь к микрофону, добавил: — Сволочь!

— В некотором роде тайно, — согласился Василий. — Мы не стремились к огласке. Но если бы она захотела, я был бы не против, чтобы узнала общественность, ее родители…

— Ах ты, гад! Не тронь святое! — обрушился на него Никитос. — Ее отец бы двинул кони, узнай он, что узнала общественность!

Из этих слов Василий понял, что не все еще потеряно и ему повезло, что на бракосочетании не было лишних свидетелей.

— Кто еще знает, что вы поженились? — читал бумажку Харлам.

— Мои родители.

— Придется их убрать, — Харлам чиркнул ладонью по горлу. Явно нес отсебятину.

— Еще чего! — возмутился Василий. — Ладно я, но родителей из-за какой-то вертихвостки!

И тут же получил в челюсть. Когда он пришел в себя, перед его глазами предстали две испуганные физиономии, наклонившиеся над его головой.

— Живой, — радовался Никитос, — ты его того, потише, а то двинет кони. Шеф сказал, пугануть, зять все-таки.

О! Куда это он влип? Какой зять? Зять бандита! Теперь понятно, в кого эта девица. В отца-преступника. И живет по своим преступным законам. Захотела его, Степанцова, и женила на себе. Захочет убить и бьет? Или это сделает тесть?

— Выпей, очухайся, — Никитос протянул Василию стакан с водой.

— Ни глотка в доме врага! — заявил Василий, сжимая челюсти.

— Не ерепенься, а то во! — И Харлам показал кулак. — Отвечай на вопросы. — И уткнулся в бумажку. — Как ты допустил, что она забеременела?

Понятно, о каких детях она говорила. Но ведь не призналась!

— А как, по-вашему, я должен был это не допустить?

— Ха-ха, — заржал Никитос, — пользоваться противозачаточными.

— Значит, ты признаешь, — зачитал Харлам, — что соблазнил бедную, тьфу, богатую, несчастную девушку, вынудил ее жениться на себе. Соблазнил и женил.

— Признаю, — согласился Степанцов, чувствуя, что дело подходит к завершению.

— В случае положительного ответа, — продолжал читать Харлам, — набить морду…

Василий решил взять свои слова обратно.

— В случае отрицательного, — продолжал Харлам, — соблазнителю отрезать… хм… неразборчиво написано.

— Дай я погляжу, чего там у него нужно отрезать, — подошел к Харламу Никитос, и они вдвоем склонились над бумагой.

Василий воспользовался моментом. Он вскочил и побежал к выходу, благо дверь оказалась не заперта. Но бритоголовые успели его поймать, когда он задирал ногу, чтобы прыгнуть через забор. Они привели его назад в гараж, закрыли дверь на ключ и раздели до трусов, чтобы он больше не предпринимал попыток к бегству.

Никитос подставил подножку пятившемуся Степанцову, тот упал, ударился головой, руками схватился за ушиб. В это время Никитос с ловкостью опытной мартышки стащил со Степанцова последнюю деталь туалета. Совершенно голый Степанцов сразу забыл про голову, подбежал к столику, схватил листок с вопросами и прикрыл им неприличное место. В центре листка красовалась размашистая крупная надпись шефа: «Отрезать».

— Не ерепенься, — предупредил Харлам, надвигаясь на Василия громовой тучей. — Приказано набить тебе морду.

Но Василий не собирался просто так позволить этим двум тупоголовым бандитам набить себе морду. Он, придерживая листок, разбежался, прыгнул на крышу серебристой иномарки и сиганул в раскрытое окно. Спасительный забор был в нескольких метрах, когда Василий споткнулся и упал. Бритоголовые, довольные этим обстоятельством, расставили руки в стороны и пошли на него кольцом оцепления.

— Пацаны, — обратился к ним успевший вскочить на ноги Степанцов, — считайте, вы сделали свое дело, — и он указал на шишку на голове.

— Не-а, — плотоядно прошипел Харлам, — шеф приказал не голову, а морду.

— Какая разница, ребята? — говорил Степанцов, медленно продвигаясь к кустам сирени у дома.

— Большая, — так же медленно те продвигались за ним.

— Стойте, шеф идет! — крикнул им Степанцов и побежал за дом, пока они оглядывались в поисках мнимого шефа.

Владения за домом у тестя были не такие уж и обширные. Там располагались сад, пара клумб и газон с барбикюшницей, куда и угодил бежавший напролом Степанцов. Она упала и окутала Василия дымом, перемешанным с золой. Резко почерневший спереди, он побежал, мелькая белым чистым задом, дальше, к садовым деревьям, заметив среди них одну высоченную сосну, видимо, оставленную расти еще при строительстве дома. Перед сосной Степанцов оглянулся в надежде не увидеть бритоголовых, но они надвигались на него неотвратимо, как поезд на Анну Каренину. Выбора не оставалось, и Степанцов залез на сосну.

— Ай, что творят! — Старушка-соседка покачала головой, увидев забирающегося на дерево Степанцова. — Опять у них мальчишник. Ой, да, кажись, он голый? Надо сходить к Матрене, у нее есть бинокля.

Старушка сняла очки, протерла их, снова водрузила на нос. После чего галопом понеслась к Матрене.

— Слазь, сволочь! Тебе все равно никуда не деться, — стояли под сосной бритоголовые.

— Слазь, как человека прошу! — Они уже сидели.

— Слазь, будь другом. — Через полчаса они легли.

Василий неплохо устроился на ветках-лапах сосны, если не считать того, что голые места постоянно кололи иголки. Ничего, думал он, можно представить, что это иглотерапия. Раз — иглотерапия, два — иглотерапия. Если это постоянно повторять, поверишь влегкую. К тому же мужчинам, рассуждал Степанцов, полезен массаж причинных мест. Нет, это не массаж, это иглотерапия — раз, она же два… Ворочаться было невозможно больно, иголки кололись и кололись. Да еще две старые дуры на соседнем дворе принялись вслух обсуждать, какой у него неестественно белый зад и… стыдно сказать что, а они рассуждали на всю улицу. Может, закричать и позвать на помощь? Кто, интересно, прибежит? Эти две бабки. Конечно, они с удовольствием это сделают, вон бинокль откуда-то притащили, разглядывают. Степанцов показал им нехороший жест, хлопнув одной своей рукой под локоть другой. И… потерял равновесие.

Если одетый человек падает на землю сквозь лапы сосны — это одно дело. Совсем другое, когда через сосновые иглы летит совершенно раздетый человек! От боли Степанцов заорал благим матом.

Старушки улыбнулись и хлопнули друг друга по рукам:

— Наконец-то! Гони десятку, Матрена, он так и не продержался двух часов кряду.

Но то, что Степанцов остался висеть грушей на последней ветке, от них скрывал забор.

Бритоголовые, успевшие задремать, мигом вскочили на ноги. Но свои Степанцов уже успел задрать. В неудобном положении, уцепившись за ветку ногами и руками, он висел, сам не зная, на что надеясь.

— Слазь, сволочь! — бегал вокруг сосны Харлам.

— Слазь, тебе говорят, — подпрыгивал рядом, пытаясь дотянуться до Степанцова, Никитос.

Ветка под Василием хрустнула.

— А! — злорадно закричал Харлам. — Никитос, неси пилу!

— Лучше топором, — посоветовали старушки, забравшиеся на забор, — чтоб одним махом.

— Одним махом, одним махом, — приговаривая, убежал Никитос.

Но ни пила, ни топор не потребовались. Ветка хрустнула в последний раз и обломилась. Степанцов гнилым яблоком свалился к ногам Харлама. Тот обрадовался и, решив для начала тряхнуть его за грудки, протянул руки к воротнику. Но на Степанцове не было ни воротника, ни всего остального. Харлам на мгновение растерялся. Василий этим воспользовался, вскочил на ноги и дал деру.

В это время к сосне прибежал Никитос с топором.

— Убери свидетелей! — заорал ему Харлам, указывая на висящих на заборе старушек.

Никитос поднял топор над головой и пошел на них.

— А! — заорали бабки и скрылись в зарослях малины с обратной стороны забора.

По саду шефа троица бегала недолго. Разве ж это был сад? Пять яблонь и четыре груши. Даже если, как заяц, петлять между ними, далеко не убежишь. А забор не перемахнуть. Поэтому, когда бритоголовые в полном смысле слова приперли его к стенке, Степанцов уже не сопротивлялся.

— Попался! — радовались бритоголовые.

— Только троньте! — предупредил их Степанцов.

— А нам не велено трогать, нам велено морду набить!

После этих слов Степанцов отрубился. Но не сам по себе, естественно. Что, безусловно, совсем даже не естественно. Его вырубил мощный кулак Харлама.

— Убил, убил, — визжал прыгающий рядом с лежащей жертвой Никитос, — теперь шеф убьет нас!

— Не успеет! — закричала появившаяся из ниоткуда девица. — Сначала вас убью я!

Девица достала из сумочки пистолет и направила ствол оружия на бритоголовых.

— Врассыпную! — крикнул Никитосу Харлам и отпрыгнул в перевернутую барбикюшницу.

— Не поможет, — заявила девица и вдруг заметила распластанное на траве тело Степанцова.

— Милый, любимый, дорогой! — Она кинулась к нему.

— Пистолет положи в сумочку, — ласково попросил ее Харлам.

— Молчи, предатель! — Девица снова направила дуло на него.

— Все, все. Я молчу.

— И как это тебя угораздило попасть к ним в лапы?! Как они тебя, бедненький мой, отделали! Не умирай, пожалуйста, не сироти нашего ребеночка!

Девица уселась на траву, положила голову Степанцова себе на колени и продолжила упиваться горем. Степанцов отметил про себя: ага, ребенок все же есть. Но голос девицы существенно отличался от голоса Ларисы. Тот был ласковый и нежный, даже когда она сердилась. А этот показался ему истеричным и властным. Он приоткрыл один глаз и посмотрел в склоненное над ним лицо девушки.

— Очнулся! — обрадовалась та. — Уси-пуси, мой пусик!

И поцеловала его в лоб. Как покойника, отметил про себя Степанцов. Та между тем продолжала его целовать в нос, в губы, не обращая никакого внимания на то, что лицо Василия, так же как и вся передняя часть его тела, было черным от золы. Лицо девушки из симпатичного медленно превращалось в грязное. Степанцов совершенно перестал ее узнавать.

Но и до этого он никак не мог понять, почему его лобзает чужая девушка. Хотя, если принимать во внимание то, что происходит с ним и незнакомками в последнее время, это наводит на мысль, что он, Степанцов, имеет определенный успех у слабого пола. Одна решила выйти за него замуж, другая зацеловала… Он бы еще дольше рассуждал, если бы его не прервали. Неожиданно увидев его отмытое своим языком лицо, девица закричала:

— А! Это не он!

Степанцов понял, что теперь уж точно пощады ему не будет. Он вскочил на ноги. Девица, заметив, что тот совершенно голый, заорала еще громче. Слинявшие было бритоголовые вернулись назад и теперь стояли как два тополя на Плющихе, прижавшись друг к другу с испугом в глазах. Слыханное ли дело — перепутать зятя шефа?! Теперь он точно их убьет!

— Сначала, — девица успокоилась и пошла тараном на парочку, — вас убью я!

Степанцов не стал дожидаться, кто первым покончит с организованной преступностью в отдельно взятом дворе, и поспешил ретироваться. Девица вошла во двор через калитку и оставила ее открытой. Василий выбежал на улицу. Мать честная! Да это ж Нудельная! А вон там дом его друзей, где сейчас отсыпается, как он думал, Лариса! Не дай бог, она узреет его в таком виде. Василий прикрыл руками свое хозяйство и побежал в сторону леса. Сделал он это неосознанно. Возможно, он решил, что в лесу можно нарвать листьев, сделать себе хоть какое-то прикрытие и вернуться к друзьям под гостеприимный кров. Если там еще осталась Лариса, то предстать перед ней не совсем раздетым. Хотя, судя по тому, как активно она раздевалась сама… Нет, нельзя давать ей никакого повода. Никакого. Тем более для развода.